Глава 2
Убей суку!

Где-то в Латинской Америке

Зазвонил телефон, и я заставил себя проснуться.

– Слушаю.

– Доброе утро, – прочирикал чудный девичий голосок. – Сеньор, вы просили разбудить вас ровно в восемь.

– Большое спасибо, – политкорректно отозвался я, не сдержался, зевнул во всю пасть, положил трубку и тут же взялся за дело.

Для начала немного пробежался на месте. Помахал руками, подрыгал ногами. Повизгивая от жалости к себе любимому, раз двадцать отжался от пола. Потом встал на руки и принялся разгуливать по гостиничному номеру. Кровь прилила к голове.

То, что надо. Очень помогает думать. Самое время мне начинать подключать мозги, потому что поразмыслить уже есть о чем.

Прошедшие двое суток слиплись в один большой комок. Сначала меня самым наглым образом подняли, потом я кое-как проснулся. И началось.

Инструктаж проводил второй заместитель нового начальника управления полковник Мишаня по прозвищу Мысолдаты. Вечный зам. Начальники почти каждый год меняются, и каждого из них он образцово замещает. По всем без исключения вопросам, его касающимся.

Добрейшей души человек, военный от макушки до резинок на носках. Отсюда и прозвище. В то же время тонкий и интеллигентный. А как иначе?! Ведь он из Питера, культурной столицы России, города поребриков, шавермы и сосулей. Там, говорят, даже девки берут за услуги книгами. Мастер изящного слога, ко всему прочему.

Не так давно он встречался со мной в Испании. Результатом стал его рапорт, стоивший мне выговора в приказе и пары недель, потраченных на занятия секретным делопроизводством и прочей ерундой.

Касаемо рапорта. Сам я его, естественно, не читал, зато Сергеичу удалось краем глаза глянуть на этот шедевр, когда его вызывали наверх и там слегка воспитывали. «Дресс-код и язык общения Скомороха не конгруэнтны оперативной обстановке». Каково? А вот еще: «Легкомысленно манкировал проверкой наличия наружного наблюдения при подходе к месту встречи».

Это была его первая зарубежная спецкомандировка, а я ее так жидко обгадил. До сих пор стыдно.

Мишаня разложил передо мной на столе четыре фото и заявил:

– Объект необходимо захватить и конспиративно доставить в Россию. Какое-либо общение с ним категорически запрещается. В случае невозможности захвата вступает в действие резервный план.

– То есть?..

– Объект следует ликвидировать. Вопросы?

– Уже накопились, – обалдело проговорил я. – Во-первых, на захват обычно высылают группу.

– Дальше.

– Во-вторых, я вам не ликвидатор.

– Объясняю по порядку, товарищ подполковник. – Мишаня одернул скромный серый пиджачок, блеснули золотом звезды на невидимых миру погонах. – Группа вам будет придана, она же осуществит захват.

– Тогда какого черта?..

– Я попросил бы не перебивать старших по воинскому званию. – Мысолдаты погрозил мне пальчиком.

– Виноват, – покаялся я.

– Дело в том, что, по нашим данным, объект в настоящее время находится в… – и назвал страну.

– Хреново! – Я пригорюнился.

– Грубо, но верно, – заметил товарищ полковник и поправил очки. – Опыт мне подсказывает…

Как говорится, с этого момента поподробнее. Люблю, нет, просто обожаю, когда старшие товарищи, умудренные богатым боевым опытом, начинают учить нас, юных разведчиков, уму-разуму.

– Слушаю вас, товарищ полковник.

– Учитывая местную специфику, полагаю, прихватить его вам будет затруднительно.

– Совершенно с вами согласен, товарищ полковник, – заметил я и принял, не вставая со стула, стойку «смирно».

– Поэтому в том случае, если захватить клиента не получится, то просто замочите эту суку! – со вкусом проговорил он.

– В сортире?

Мишаня глянул на меня сурово, но справедливо.

– Где вам будет удобно. – Он даже соизволил улыбнуться.

Слегка.

– Полагаю, есть за что? – осторожно полюбопытствовал я.

– Крыса! – лаконично ответил герой-разведчик и сделал суровое лицо.

– В смысле предатель? – тупо переспросил я.

– Он самый, – со вздохом проговорил товарищ полковник.

Что ж, тогда более или менее понятно. Уже больше полувека Родина-мать бьет себя в грудь и клятвенно заверяет всех и каждого в том, что не проводит жестких акций против разного рода предателей, перебежчиков и прочей погани. А они меж тем по-прежнему мрут как мухи. Попадают в пьяном виде под машины, неловко падают в душе, тонут на мелководье, давятся бубликами и просто тупо загибаются от обычного насморка. Что ж, это правильно.

Вот только…

Я снова взял в руки фотографии, сложил их, зачем-то перетасовал, опять принялся разглядывать, поднял глаза на товарища начальника и спросил:

– Группа в курсе задания?

– Только в самых общих чертах, – последовал немедленный ответ. – Если вы сочтете, что по основному плану сработать не получится, отсылайте ребят домой и заканчивайте дело самостоятельно. С резидентурой при посольстве в контакт старайтесь не входить. Что еще, Кондратьев?

– Вопросов больше нет, – бодро соврал я. – Теперь все понятно.

Все дело в том мужике. На всех четырех фото он был достаточно прилично одет. В темном костюме, светлом, теннисном и, представьте себе, во фраке. Но даже если бы этот господин был изображен в треухе и драной телогрейке, то все равно оставался бы тем, кем был, то бишь стопроцентным янки. Он ничуть не старался казаться, а именно был таковым.

Говорят, умные люди учатся исключительно на чужих ошибках. Коли так, то я законченный дурак. Шишек и синяков за почти два десятка лет набил очень даже немало. Зато приобрел кое-какой опыт.

Он тут же принялся нашептывать, да что там, просто орать, что меня в очередной раз собираются поиметь. То ли разыграть втемную, то ли что-то похуже.

Прозвучал первый, негромкий звонок, и уши мои начали быстренько перемещаться вверх, поближе к макушке. Там им самое место.

Глава 3
О пользе прогулок

Я не торопясь прошел через холл. Стеклянные двери автоматически раздвинулись и выпустили меня на узкую тенистую улочку, идущую почти по самому центру старого города.

Перед выходом я мельком глянул в настенное зеркало. Паренек в кресле за колонной, только что с увлечением читавший местную спортивную газету, вдруг вскочил и двинулся следом за мной. Он не забыл прихватить эту самую газету с собой, чтобы было за что прятаться.

Единственный жгучий брюнет в приданной мне группе. Если не ошибаюсь, командир называл его Саньком. Хоть и брюнет, а запалился, причем сразу же. Наружное наблюдение – процесс серьезный и вдумчивый, ему противопоказаны суета и резкие телодвижения.

Парень должен был дать мне спокойно выйти, а уже потом отправиться следом. Хотя я все равно засек бы его. Уличной науке Санька, ясное дело, обучали, но слегка, примерно так же, как меня – работе под водой. Кое-что умею, но в сравнении с настоящими профи – ноль полнейший.

Так и пошли, колонной по одному. Впереди я, а сзади, шагах в двадцати, – он. Кстати, вот вторая ошибка. Прилипать к клиенту не следует. Послали тебя скрытно следить, так не рисуйся.

Здесь принято оглядываться вслед хорошеньким женщинам. Одна американская акула пера, побывавшая в этой стране, сочла себя оскорбленной и униженной вниманием подобного рода и накатала по этому поводу возмущенную статью в одну здешнюю газету. Ответом ей была заметка местной журналистки, в которой доходчиво разъяснялось, что женщин здесь возмущают не повышенный интерес к их персонам и восторженный свист вослед, а полнейшее отсутствие таковых.

Я проводил взглядом роскошную брюнетку и даже не испытал при этом никакого отвращения. Да, как видно, иду на поправку. Я тихонько присвистнул от удивления, зашел в магазинчик и приобрел панамку, чтобы темечко не напекло, заодно внимательно осмотрелся.

Надо же, они меня едва не купили! Вот был бы позор!

Я говорю «они», потому что ребята, оказывается, работали парой. Санек старательно пыхтел у меня за спиной, а второй, невысокий, худощавый, коротко стриженный парень, скромненько и достаточно грамотно топал с другой стороны улицы. Мальчонки, как выяснилось, действовали вполне по-взрослому, а раз так…

Наблюдателям становится по-настоящему обидно, когда клиент вдруг исчезает, можно сказать, растворяется в воздухе. Только что был здесь и вдруг задевался непонятно куда. На языке древних инков это называется облом.

Санек замер посреди площади и принялся вертеть головой. Он сорвался с места, рванулся сначала в одну сторону, потом в другую, заскочил в аптеку, забежал за угол. Потом парень вернулся на прежнее место, плюнул в сердцах, извлек из кармана телефон и принялся остервенело давить на кнопки.

Вскоре подрулил и второй герой, и они начали что-то оживленно обсуждать. Подозреваю, что меня.

– Не помешал?

Обидно потерять клиента на ровном месте. Вдвойне противно, когда он вдруг возникает из ниоткуда.

– Доброе утро, – проговорил сыщик номер два и потупился в смущении.

Санек заалел как маков цвет и промолчал. Молодость, как известно, обидчива. Нет, чтобы спросить, как это вы, дяденька, вдруг испарились и где находились все это время? Был я, кстати, совсем рядом.

– И как все это прикажете понимать? – невинно поинтересовался я.

– Выполняем приказ командира, – буркнул Санек и глянул на меня волком.

– Приказано вас охранять, – нашелся его напарник, явно более опытный. – На всякий случай.

– Слава богу. – Я расцвел в улыбке. – А то мне показалось…

– Даже не сомневайтесь.

– Тогда спасибо, – растроганно проговорил я. – Так командиру и передайте, дескать, душевно тронут и благодарен за заботу

– Есть! – хмуро буркнул второй, все прекрасно понявший.

– Часа через три я к нему зайду. Есть о чем переговорить.

– Передадим.

– Джентльмены, мне пора, можете не провожать.

Я ушел, а они остались.

Глава 4
Пароль и отзыв, день чудесный

Люблю этот город, особенно его старую, так называемую колониальную часть. Узенькие извилистые улочки, непохожие друг на друга, выстроенные с мастерством и любовью, дома, тенистые аллеи, памятники на площадях. А еще мне очень нравится кататься в трамвае, стоять на задней площадке и с интересом наблюдать, не тащится ли кто следом.

Красно-сине-зеленый вагон, наверняка сверстник начала минувшего века, со скрипом поднялся на гору и остановился. Возникло ощущение, что у старика перехватило дыхание. Потом он собрался с силами и покатил, позванивая, вниз.

Я вышел на площади, обошел стайку голубей, жирных и деловитых, как провинциальные менеджеры за ланчем. Те не то чтобы не перепугались, даже внимания на меня не обратили. Я миновал уличное кафе и оказался прямо перед скульптурой, отлитой в бронзе. Оскалившийся могучий конь поднялся на дыбы. В седле угнездился некий персонаж, в ботфортах со шпорами, без рубашки, зато в шляпе, простирающий руку перед собой.

Я пошел туда, куда он указывал, прошагал по улочке, поднял глаза. Ни тебе горшков с цветами на подоконнике, ни утюгов. Значит, все в порядке. Тип, стоявший в проеме окна третьего этажа, приветливо улыбнулся мне и задернул занавеску. Я перешел на другую сторону улицы, открыл дверь и принялся подниматься по кованым, истертым до блеска ступеням.

– Добрый день, – сказал человек среднего возраста, роста и телосложения, приметный исключительно отсутствием каких-либо особых примет, и пожал мне руку.

Мы не раз встречались раньше, потому обошлись без паролей и прочей ерунды в виде свернутого в трубочку журнала «Вопросы кролиководства» за март тысяча девятьсот шестьдесят второго года в левой руке, тирольской шляпы с перышком на голове и замороженной курицы под мышкой.

– Как тебя называть в этот раз? – осведомился я.

– Рамоном. По-моему, звучит неплохо.

Тут зазвонил телефон. Этот самый Рамон чертыхнулся, схватил трубку и затарахтел с пулеметной скоростью на испанском с явным аргентинским выговором. Год назад, если мне память не изменяет, его звали Энрико. Тогда он изъяснялся на португальском как самый настоящий, бог знает в каком поколении, бразилец.

Он закончил беседу, отключил телефон, забросил его в карман и сказал:

– Извини, брат. Бизнес, понимаешь…

– Бизнес – дело святое.

– Чай, кофе, что-нибудь еще?

– Щи по-уральски и сто пятьдесят первача. – Я хмыкнул, присел за стол и вытянул ноги. – Как дела-то?

– О драконах ни слова. – Рамон извлек из кармана пачку сигарет, предложил мне и угостился сам. – На финансах, блин, экономят, а задачи ставят!.. – Он махнул рукой. – Да что тебе говорить.

– Догадываюсь.

– Анекдот хочешь?

– Смешной?

– Паскудный. – Рамон скривился. – Зато жизненный.

– Давай.

– С нас потребовали откат.

– Это как?

– Как везде. – Он подавился дымом и закашлялся. – Приехала, понимаешь, комплексная проверка из центра. – Рамон с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть на пол. – Как в знойные восьмидесятые. Застал?

– Бог миловал, – отозвался я. – Можно сказать, повезло.

Сам я с этим не сталкивался, но старшие товарищи пару раз под стакан рассказывали мне о том, как в обстановке глубокой секретности где-нибудь за рубежом высаживался десант из чиновников ГРУ. Тут-то и начиналось страшное.

Особенно запал мне в душу эпизод с одним политработником, отчаянно рвавшимся на встречу с недавно завербованным банкиром. Когда они увиделись, красный комиссар первым делом затребовал для проверки конспекты классиков марксизма, а потом принялся гонять буржуина по материалам недавно завершившегося съезда КПСС. В результате тот проникся глубочайшим уважением к мировой системе империализма и галопом поскакал в местную контрразведку сдаваться.

– А нам – не очень. – Рамон подлил нам обоим кофе. – Три дня сопели над документами. Потом их главный по бухгалтерии сообщил нашему шефу, что тому пора на нары.

– За что? – Я отхлебнул из чашки.

По вкусу кофе был так себе, но крепкий.

– Оказывается, мы только и делали, что нарушали инструкции. – Мой собеседник грустно усмехнулся и принялся загибать пальцы. – От одна тысяча девятьсот двадцать шестого года, тридцать девятого и, не поверишь, шестьдесят восьмого!

– Ты серьезно?

– Куда серьезнее. – Он загасил сигарету. – Ко всему прочему, говорит, у вас сплошь и рядом отсутствуют счета и другие подтверждающие документы из магазинов, отелей…

– Борделей, – подсказал я.

– Их тоже. Короче, мол, мы вас закапываем по самые гланды, либо, наоборот, входим в ваше непростое положение. А вы нам за это откатываете сущую мелочь, какие-то двадцать пять процентов от всех средств, которые вам присылает центр.

– Круто.

– Это точно. И вообще, говорит, проявите гостеприимство, отвезите на денек-другой куда-нибудь к воде, а то мы здесь совсем вспотели.

– Отвезли?

– Еще как! – Рамон расхохотался.

– Куда?

– На природу. – Он помотал головой. – В Подмосковье это называется лесополосой, а у нас…

– И как, искупались?

– Раздумали. – Рамон допил кофе и спросил: – Ты кайманов когда-нибудь видал?

– Имел счастье.

– Впечатлило?

– Более чем.

– Вот и этих тоже. Глянули наши дорогие гости, как они пасти разевают, и сразу сильно загрустили.

– В общем, отбились вы?

– Да. С тех пор больше не наезжают. Пока. А штаты все равно подсократили.

– Переходи на солнечную сторону, – посоветовал я.

– Мордой не вышел.

К сведению романтиков: разведка в России, Монголии и Гондурасе – совсем не то, что вы себе представляете по лживым книгам и плохим фильмам. Это обычная, насквозь и по диагонали бюрократическая контора типа министерства здравэкономсельхозфизкультуры или управления какими-нибудь на хрен никому не нужными делами. Плащи и кинжалы, правда, имеются, но это, скорее, знаки принадлежности к самой что ни на есть непривилегированной касте, что-то типа спецодежды дворников, грузчиков или ассенизаторов.