Цитаты из книги «Ванька-ротный»

Все было крайне загадочно и до предела ясно!

Командиру полка не важно, кто там сидит впереди. Он даже фамилии командиров рот не знает. Да и зачем их держать в памяти – сегодня он жив, а завтра его нет.

Сказать тем, кто останется после них жить на этой земле, пропитанной их кровью. Эти мысли и не дают мне покоя.

Тыловые службы вечно не дают людям покоя. То им представь списки, то распишись в получении вещевой книжки, то тебе хотят выдать яловые сапоги, которые ты давно получил, и они у тебя на ногах.

На окне и на спинках кровати висели крахмальные занавески. Они были подкрашены зеленкой в салатный цвет.

У противоположной стены, параллельно моему столу, стоял ещё один хирургический стол. На столе под наркозом лежал голый раненый. Лица и груди его было не видно, вся эта верхняя часть была прикрыта простыней. Тело ниже пояса и ноги были голые. Одна нога была выше колен ампутирована и замотана окровавленными бинтами, а на другой, выше коленного сустава, санитар поперечной пилой отпиливал кость. Кровавые ломти мяса на бедрах были освобождены от кости и подтянуты вверх к животу. Санитар одной рукой обхватил обнаженную кость, а другой с усилием нажимал на пилу. Санитар тянет пилу к себе и толкает её от себя. Тело солдата податливо переваливается за пилой. Санитар явно устал. Сделав перерыв, он вышел за простынную перегородку, встал неподвижно и смотрит в окно. Обрубки ног и обнаженное мясо человека лежат в луже крови. От потери такого количества крови солдат не умрет. Здесь всё рассчитано и учтено. Иначе зачем бы ампутация обеих ног, с ним не стали бы возиться ради интереса. Тело лежало в луже собственной крови. Санитар вернулся и взялся за пилу. У санитара на груди – клеёнчатый фартук, измазанный кровью. Он ниже колен и по бокам на завязках. Руки у костолома голые и волосатые до локтей. На руках надеты перчатки, на лице марлевая повязка

От всех случайностей, буду ли я ползти или лежать в грязи, пистолет на животе тепленький, он закрыт от воды и грязи. Пистолет не только закрывает часть живота от пуль, он под рубахой и всегда готов к бою. Солдаты тоже, выходя из окопов вперед, затыкали лопату себе под ремень, прикрывая живот. Небольшое ранение в живот – и тут же гангрена. Ранение в живот – самая мучительная и тяжелая солдатская смерть.

На участке полка неудачная работа разведгрупп встревожила немцев. Остался нетронутым только этот окоп. Командиры полков требовали, чтобы мы не совались на чужие участки. Они усматривали в этом нарушение границ

Но вот фигуры вывалили на дорогу из-за поворота, и я увидел – это наши славяне идут. Они ходят обычно как стадо баранов. Если бы это были немцы, они бы шли осторожно, оглядываясь по сторонам.

опять за своё? Я приказал тебе сегодня ночью прочесать вдоль дороги лес и на выходе из леса поставить заслон. К утру ты должен доложить мне о выполнении приказа. Пришлешь мне связного. Сам останешься там. – В таком случае, пишите приказ по полку на разведку. Чтобы потом не было никаких разговоров. Я, мол, тебе так сказал, а ты наоборот всё сделал. А насчет преследования противника я вас что-то не пойму. Моё дело – разведка, а в наступление должны стрелковые роты идти. Послушать вас, для чего тогда стрелки-солдаты нужны, если за них деревни и высоты брать будут разведчики. Крика и ора я вашего не боюсь и терпеть не буду. Я сам орать умею.