Цитаты из книг автора «Александр Ширвиндт»

Проплывают над мостом. И собака у собаки Чтой-то ишшет под хвостом. Жарко! Хоть сымай рубашку, Хоть подштанники сымай. Хорошо бы дуру-Машку Затащить сейчас в сарай…

«Он достиг возраста, когда у человека уже окончательное лицо». Всё! Перспективы роста и перевоплощения уже больше нет – надо смириться и дожить с этой физиономией.

В три часа ночи очень утомительно быть искренним, но приходится, потому что врать некому, а сон не идет.

Родину не выбирают! Родителей не выбирают – их ласково пережидают! Серьезно выбирают только президентов и друзей. Первых – от безвыходности, вторых – по наитию.

Любая вера – марксистская, православная или иудейская – с одной стороны, создает какие-то внутренние ограничения, а с другой – дает какую-то целенаправленность развитию организма. Самое главное: молодой особи она дает этакий поджатый хвост. Нельзя жить безбоязненно. Нельзя ничего не бояться с точки зрения космического – там непонятно что. И нельзя не бояться, когда переходишь улицу. А сейчас никто ничего не боится.

Глупо, когда вчерашнее Политбюро начинает истово креститься.

Как писал Пушкин: «И пыль веков от хартий отряхнув, правдивые сказанья перепишет…» Недавно мне пришло в голову, что перепишет – это не освежит, а даст другую версию. Очень страшно

Этот – ученик Мейерхольда, тот – соратник Вахтангова. А проверить нельзя – все перемерли.

Если сдуру начнешь осмысливать прожитое, конечно, танцевать надо от некролога. Веселенький танец – эдакий dance macabre.

С этими благодарными потомками тоже какое-то пижонство и литературщина. Во-первых, потомки никого не благодарят, а в основном поносят и презирают. Во-вторых, если уж потомки выборочно набрасываются на какую-нибудь предыдущую фигуру с благодарностью и почтением, то делается это так оголтело и безвкусно, что хочется тихого забвения.