Поймав мечника на следующем взмахе, я быстро осмотрел себя, на мгновение включив «Третий глаз», задействовав неоговоренную для этого боя шестую чакру, и тут же утвердился в догадках!

Исчезая в пустоте, ко мне тянулись несколько прикрепленных к моему телу тончайших черных нитей, видимых только подобным образом.

«Проклятье!» – не то чтобы ругнулся я, скорее, констатировал факт.

Против меня работало не пятеро или шестеро противников, а аж семеро. И последним из них был очень высокоранговый малефик. С таким типом одаренного я встречался лишь единожды, при точно таких же условиях, и также обнаружил его в самый последний момент.

Малефик не маг и совсем не воин, это очень и очень редкая, чем-то родственная колдуну мутация одаренного, чей резервуар имеет настолько мощный «слив», что забирает практически всю исходящую из чакр энергию, всегда оставляя только два лепестка-потока сансары. Вот только это делает их не обделенными магией, а природными мастерами сверхтонких неопределяемых манипуляций. Другими словами, проклятий, сглазов, наговоров и гаданий.

Короче, всего того, чем безуспешно пытаются заниматься многие маги-слабосилки с одной чакрой. У некоторых даже получается что-то подобное, вот только, в отличие от этих дилетантов, страшны малефики тем, что не пытаются, а делают это с гарантированным успехом и жутким могуществом, даруемым всего двумя лепестками последней из открытых чакр.

Еще раз получив удар мечом, вконец сорвавшим с меня куртку, я едва слушающимися руками, почти не сжимающимися в кулаки и болезненно ноющими при каждом движении в суставах, поймал руку воина и с трудом отпихнул ее от себя. Проклятие, то ли одно, то ли несколько, не только работало на замедление, но еще и давало мне полный спектр ощущений человека, страдающего подагрой. Даже дух захватывало от накатывающего бессилия. От понимания, что если я сейчас упаду, то быстро не встану. От того, что каждое движение вызывает тянущую боль, терпеть которую практически невозможно, и от того, что у меня только один шанс победить.

Кое-как оттолкнувшись ногами, которые, казалось, уже забыли, что человек может прыгать, я проехался по неровной кубической земле спиной и оказался в каком-то метре от лежавшего на белой поверхности ножа. Того самого, который внезапно оказался у одного из моих прошлых противников и который я метнул в одного из воинов.

Пораженный моим броском уже исчез, а вот клинок все еще валялся на месте его смерти… только вот дотянуться я до него не мог. Левая рука фактически не работала и дико болела, в то же время воин с мечом уже летел в меня, желая нанести последний, решающий удар по явно поверженному противнику. Я так и не понял, как смог дотянуться правой, уже сведенной от боли кистью до рукояти, и как кинул слабеющей конечностью оружие в то место, где, исчезая, сходились черные нити.

Кинул сильно. Вложив в руку немало сансары и всю злость и чувствуя, как с трудом подчиняются непослушные, ослабшие мышцы. Из пустоты, схватившись за живот, выпала безликая женская фигура… но я на нее уже не смотрел. Меня отпустило, и я взметнулся вверх к вновь атаковавшему воину, взорвавшись вихрем ударов, мстя за пережитое.

– Ты дважды использовал шестую ступень… – осуждающе произнес с небес голос ученого-казаха, когда оба тела безликих развоплотились виртуальными частицами. – Кузьма, мы же договаривались…

– А вы подкинули мне малефика выше третьего ранга! – огрызнулся я, потирая еще минуту назад вспухшие от подагрической атаки кисти рук, сейчас пришедшие в норму. – Как еще было мне его обнаружить под отводом глаз?

– Имеющимися оговоренными силами…

– Жаксылык Эргалиевич, – почти прорычал я. – А давайте я вам хвост сломаю! И не отговаривайтесь тем, что у вас его нет…

– Понял, Кузьма… – тяжело вздохнул ученый. – Извини…

– То-то же, – буркнул я.

– Как вообще после?.. – немного извиняющимся тоном спросил этот экспериментатор.

– Хреново, но для разогрева сойдет, – проверяя себя, я попрыгал и провел серию ударов по воздуху. – Давайте по-взрослому. А то у меня не так уж много времени.

– Для тренировок могли бы выделить побольше, – голос, казалось, шел отовсюду и из каждого камня в отдельности. – В вашем положении, Кузьма Васильевич, манкировать развитием – есть преступная халатность. Не надо, молодой человек, подходить к этому вопросу спустя рукава!

– А в простой бой с ограничениями квалифицированного малефика пятого ранга пускать, значит, надо! – вновь взъярился я. – Даже не ауктора, а полноценного магистра!

– Почему нет-то? – вновь, как обычно в последнее время, принялся разыгрывать дурачка доктор. – Вот представь, встретится тебе однажды такой в реальности, и что ты будешь делать?

– Захвачу и сдам в зоопарк! Как особо редкий вымирающий вид! – зло ответил я. – И уж точно не буду сдерживаться!

– Кузьма, с таким подходом…

– Жаксылык Эргалиевич, ну кому вы по ушам ездите? – тяжело вздохнул я. – Я же прекрасно знаю, что шансов у малефика полностью раскрыть четвертую чакру и не умереть от своей же силы практически нет! А переход на пятую так и вовсе что-то сродни особо извращенному способу самоубийства!

Малефики, в простонародье проклинатели, были, по сути, колдунами наоборот. Еще более редкой жизнеспособной врожденной мутацией сансарно-энергетической системы мага, чем колдуны. Но если последние вместо сансарного резервуара имели своеобразную «черную дыру» или «слив», в который уходили излишки потоков из постоянно работающих чакр, то малефики являлись, пожалуй, единственными из одаренных, у которых полностью отсутствовал этот самый резервуар даже в зачаточном состоянии.

Вследствие этого их тела были буквально перенасыщены фильтрованной под аспект, но не очищенной этим энергетическим органом сансарой, которая истекала в него из деформированных еще в младенчестве и порой поврежденных меридианов и каналов, отчего малефики часто болели и вообще выглядели явно не очень здоровыми людьми. Вязь они не видели, да и вообще, нормальной магией даже на уровне магем, как и воинскими техниками, не владели. Зато обладали особыми возможностями, называемыми заговорами, проклятиями, сглазами и нашептываниями.

Грубо говоря, непроизвольно или – после обучения – осознанно могли установить с другим человеком и любым живым существом некую связь. После чего благодаря своим желаниям принести пользу или нанести вред, но исключительно в рамках естественных процессов в организме человека. Например, скрыть себя от посторонних взглядов, фильтруя информацию, идущую от глаз жертвы, замедлить путем снижения проводимости сигналов в нервной системе или изменить обмен веществ в организме, вызвав вспышку той же подагры.

Вот только если невидимость – вообще высший пилотаж, а замедление доступно многим, то для того, что происходило со мной, требовалось, чтобы проклятие было наложено довольно давно и действовало не один год, провоцируя развитие болезни. Что, кстати, действенно только с обычными людьми, потому как уже вторая открытая чакра при полной квалификации полностью выжигает подобные чужеродные конструкции.

И вот тут, собственно, кроется причина моего недовольства. Малефик-магистр, человек, предположительно способный своими проклятиями обмануть сансару в чужом организме, вызвав не саму болезнь, а ее мгновенную и достоверную имитацию, когда собственные силы одаренного резко начинают работать против него, – это персона столь опасная и нереалистичная, что в существование таких людей вообще верить не хочется… Ведь ладно подагра… тут еще хоть что-то я смог сделать, пусть и нарушил ограничения, а если инсульт? Мозг ведь такая штука, что может в него и поверить! Так что, слава богу, что если такие люди и есть, то их единицы, и вряд ли их можно просто так повстречать!

– …Так что шанс встретиться с таким противником, – продолжил я, приводя этот самый железо-титаново-бетонный аргумент, – все равно, что столкнуться нос к носу с тиранозавром за углом собственного дома в центре Москвы!

– Вот именно, молодой человек! Вот именно! – радостно воскликнул ученый. – Пятьдесят на пятьдесят! Либо встретишь, либо нет! А вы, мил-человек, развиваться не хотите, все куда-то торопитесь!

– Ладно… Полностью с вами согласен, Жаксылык Эргалиевич. В этом споре вы победили… – дискутировать дальше не хотелось, и так Ву Шу всю плешь на похожую тему проела…

Вот только в обратную сторону. По ее мнению, мне нужно больше сражаться и тренироваться в реальности, а не в Демонической иллюзии, как она называла виртуал. Мол, в нем ни Множественность путей Дао не ощущается, ни Небесный Ляо-шань на макушку не давит, ни Подземный Дань-тянь пятки не припекает! А все потому, что ей на тестах наваляла ее же отсканированная копия, а наша святая – такой человек, что проиграть самой себе для нее то еще оскорбление, что естественно после стольких-то лет самопознания.

– …Но не всегда мы вольны сами выбирать, что делать, – я в притворном разочаровании развел руками. – Венценосный тестюшка вызывает на ковер пред его светлы очи. Приходится повиноваться.

– Уважительная причина, – даже так в голосе казаха слышался скепсис, мол, нашел отмазку! – Что ж, воля ваша. Тогда действительно не будем тянуть. Готовы?

– Всегда! – я рывком открыл шестую чакру, готовясь встретить нового соперника.

– Тогда поехали!

Мир вокруг мигнул и преобразился.

Вместо бесконечного белого поля из неровно сложенных кубов он вдруг превратился в подобие гигантской арены, на которой вдалеке виднелся черный, словно ночь, силуэт человека, в бесконечной черноте которого, казалось, вспыхивали разноцветные искорки.

– Да ладно! – только и успел воскликнуть я, прежде чем меня смел неописуемый по могуществу поток предвечной тьмы, пущенный взмахом руки копии Савелия Афросьева, заслуженно носящего кличку Мрачный.

Ну, впрочем, как смел… Как прилетело, так и брызнуло от меня в стороны, потому как для того, чтобы открыть седьмую чакру, мне времени много не нужно. Арена явственно затрещала. Виртуальное пространство, как и реальное, «умирало» от силы моего аспекта антиматерии. Вот только нынче я знал, что никакого апокалипсиса спустя семь секунд моей работающей Сахасрары не случится.

Все это – выдумки моего бывшего наставника, Варяга, человека, который реально мне помог, а затем ограничил с единственной целью воспользоваться после своей смерти моим телом и моей же силой, банально завладев ими. Лимит семь секунд – огромное количество времени для пробужденного аватара, и именно столько душевный паразит-подселенец мог выжить в моем теле. Как он его вычислил, не знаю, но этот человек, которого я безмерно уважал, капитально запудрил мне мозги, давя на чувство ответственности и предвещая в случае нарушения лимита образование новой Украинской Зоны.

Что такое сражение двух аватаров, даже если один из них не маг, а колдун? Это даже не противостояние с воеводой, и уж точно в нем нет той зрелищности, как в противостоянии способных открыть шестую чакру Анджну людей. Мы реально оружие массового поражения, ведь вместо нас самих в бой вступает непосредственно аспект, и, по сути, сражение проходит в стиле стареньких аниме. Вроде того, где собирали шарики дракона, чтобы получить исполнение желания, по нему и сейчас фанатеют дети (впрочем, иногда оно вызывает зевоту, если ты видел хоть что-нибудь интереснее и не страдаешь от ностальгии).

Особенно, если дело происходит здесь, в виртуальности, где мы, по сути, «сферические кони в вакууме», и где нам не нужно заботиться о друзьях, родственниках и любимых, да и просто людях, стоящих за нашими спинами. Но благодаря этому можно оттянуться на полную катушку.

К тому же электронному образу противника не проедешься по мозгам. Не разболтаешь его пафосными речами и не устроишь местечковый сеанс психотерапии, остается только сражаться. А потому два мужика просто обмениваются мощнейшими ударами из разряда – кто кого переживет. Выясняя, как, например, в данном случае, «тьма» или «антиматерия», какой аспект круче.

Однако я был к тому же колдуном, а потому всей душой стремился к ближнему бою. А вот виртуального Савелия это не устраивало. Он убегал, нанося удары, я атаковал, не забывая отвечать. Так и продолжалось до тех пор, покуда пространство в очередной раз не поглотило невыразимо жутким, куда там ядерному, взрывом антивещества, и мой противник на секунду замер, видимо, не успев защититься. А так как воздействия на меня аспект не имел, удар кулаком просто-напросто снес кромешно-черную голову с искорками внутри, и мой противник развоплотился.

Окружающий мир сразу же пошел трещинами и осыпался нарочито травянисто-зеленым виртуальным кодом, словно в старинном фильме «Матрица». Это, в общем-то, дурацкий эффект из послевоенного фильма-эксперимента, снятого в конце девяностых. Режиссеры в нем пытались нереальностью нашего мира объяснить появление одаренных.

Кстати о виртуальности. Выйдя из нее, я поначалу ощутил себя консервами в банке. Ну а как еще назвать состояние, при котором висишь внутри гигантской емкости, наполненной особой жидкостью, насыщенной сансарой и кислородом до плотности киселя, с толстенными стенками из какого-то особо крутого «чугуниума»?

Да, понимаю, что это необходимо для того, чтобы под воздействием виртуальной реальности я опять не разнес саму установку, лабораторию и не только ее. Может быть, если бы подсветку сменили, поставили голубую там или зеленую, все казалось бы приятнее. Но красный свет, сделанный даже не для меня, а для обслуживающего персонала, наблюдавшего через камеры и сообщившего, что я вышел и меня следует срочно вынимать… реально заставлял почувствовать себя бычком в томате, причем единственным на всю банку.

Хотя, может быть, дело было не в этом. Третью неделю по возвращении из мира, куда мое тело затащил Варяг, я с сопровождающими жил в изолированном поместье под Белгородом. К нам не подпускали никого, не делая исключений даже для цесаревен. А если избежать встречи не удавалось, то визави обряжался в скафандр высшей степени защиты. Такие использовали в зонах распространения магических эпидемий.

Я не обижался. Ни в коем случае. Скорее уж выбор места для нашего карантина вызывал у меня серьезные опасения. Все же не самый маленький город под боком. С другой стороны, терзали смутные сомнения, что наша отсидка связана не столько с попыткой предотвратить распространение иномирских болезней, сколько с тем, что император тупо не знал, что с нами делать. По крайней мере, когда посреди одной из комнат в вихре вьюги вдруг появилась Аська, никто не кинулся сию же секунду вытаскивать ее, пока не подхватила какую заразу.

Вернулась доча тоже без проблем, да и потом появлялась каждый день, даже иногда ночевала. И никто, так сказать, «на воле» не пытался ее запереть или поместить в герметичный бокс. Конечно, это можно было списать на личную силу отдельно взятой «Юки-Снегурочка-Снежная-Королева-Она»…

С начала моего путешествия Аська стала заметно сильнее, по крайней мере, раньше она не могла перемещаться туда, где нет снега. А теперь сама создавала его в любой произвольной точке