С высоты полёта шара город был как на ладони. Ярко горел освещенный со всех сторон парламент. Подсвеченные башенки Тауэр аккуратно вписывались в ночное небо, и казалось, что они висят в воздухе, также, как и Биг-Бен, ракетой улетающий к звездам. Далеко внизу мельтешили и суетились огоньки машин. И только черная в ночи Темза неторопливо шелестела в гранитных берегах, словно, не замечая большого города.

Настя терялась в догадках. Она не понимала цели этой прогулки и странного разговора ни о чем. «Неужели в компании мне все еще не доверяют?» – размышляла она. Но женское чутье уже подсказывало ей, что дело совсем в другом.

 
                                         * * *
 

Егор подошел к шкафу и посмотрел на себя в огромное зеркало, прикрепленное прямо к дверце. На него глядел невысокий плотный человек с лоснящимся румяным лицом и маленькими глазками, которые почему-то всегда казались полусонными. Странно. Ему совсем не хотелось спать. А еще говорят, что глаза – зеркало души. Врут.

Со вчерашнего вечера, как только он получил подтверждение прелюбопытнейшей информации, Егору стало не до сна. Информация была точная, проверенная, от надежного человека, который надеялся в будущем занять пост в новом правительстве. В том, что его должен возглавить именно Егор, сомнений не было. Хотя далеко не все еще было ясно.

Далеко не все.

Полученная информация жгла, требовала каких-то действий и советов. И Егор подошел к телефону.

– Алло, Толя? Надо встретиться. Да. Срочно. Где? Ну, давай в ресторане, в том самом. Идет? Заодно я бы и расстегаев с рыбой поел, если ты меня Маринке не заложишь. Что Маринка? Да она считает, что я толстею.

Посмеявшись высоким голоском, Егор положил трубку и снова подошел к зеркалу: «Нет, вроде бы еще не очень толстый. Можно расстегайчики употребить».

 
                                         * * *
 

«Точно, из кого хочешь еврея сделают», – подумал Игорь словами Калягина, глядя, как Орел суетится в толпе отъезжающих в Израиль. Небритый, наряженный в какую-то ветхозаветную тенниску и помятую шляпу, Петров активно поддерживал всеобщий гвалт, крича на стоящую рядом Ашхен и пытаясь держаться подобия южнорусского диалекта.

– Ася, не потеряй билеты! Не потеряй билеты, я тебе говорю! Ты вечно все теряешь!

– Успокойся уже, наконец! – вопила в ответ Ася, нарядившаяся в нечто такое, в чем ходили женщины в Жмеринке или Шепетовке в начале века. – Не кричи на меня. Приедешь в Израиль, там кричи. Там все так кричат, или я не понимаю, куда ты меня везешь?

У ног Ашхен на большом, перетянутом ремнями, похожем на сундук чемодане сидит древний старик в мешковатом костюме. Костюм ему явно велик. Кажется, что совершенно безразличный ко всему происходящему старик вот-вот утонет в нем с головой. Старик остался безучастным даже тогда, когда передние люди в очереди сообщили об открытии таможни, и все, активно толкая друг друга, ринулись в таможенную зону. Но Ашхен была начеку. Она подхватила старика и почти насильно повела вслед за всеми. Петров толкал за ними сундук. Напоследок он оглянулся, нашел глазами Игоря, незаметно подмигнул ему и скрылся в толпе.

«Зачем им этот старик, – недоумевал Игорь, покидая здание аэропорта, – и сундук, если груз пошел мимо таможни?»

 
                                         * * *
 

– Что случилось, Егор? – настороженно спросил Толя, склоняя свою рыжую голову над чашкой кофе. – Работы по горло, а ты тут конспиративное совещание устраиваешь. Можно было в кабинете поговорить.

– Нельзя. Там уши не только в стенах, но и в подстаканниках. Толя, казна пуста, в магазинах – хоть шаром покати.

– И это, по-твоему, великая тайна, о которой никто не должен подозревать? Об этом знают все, включая грудных детей.

– Тайна не в этом, – ухмыльнулся Егор, – а в том, что Миша дошел до ручки. Средства в бюджет поручено добыть не кому-нибудь, а Комитету. Денег нужно много и, желательно, быстро.

– Интересно! – заинтересовался рыжий. – Они этим давно не занимаются. Может, хотят ограбить какой-нибудь швейцарский банк или собственную сберкассу на углу? Тоже выход.

– Ты шутки свои брось, – насупился Егор. – Дело серьезное. Комитету поручено наладить канал контрабандной поставки алмазов. Информация от совершенно верного человека. Более того, первая партия алмазов уже ушла.

– А почему контрабандный?

– Да потому что алмазный рынок строго квотирован. Ребята из «Денирс» каждый камушек отслеживают. Мимо них ничего не проходит. Эта алмазная корпорация сильнее многих государств. А нам продавать, видимо, больше нечего. Цены на нефть – сам знаешь, какие. Внутри страны тоже нечего продать. Так-то, мой друг.

– Да-а, – протянул Толя. – Велика Россия, а продавать некому. А как они переправляют камни? Диппочтой?

– Черт их знает. Но, думаю, что только не так. Государство подставлять нельзя. Скорее всего, действуют через подставные фирмы и гражданские структуры. Внутри страны тоже поэтому все засекречено, а саму операцию проводят спецагенты. Причем не просто спецагенты, а специальные люди из элитных боевых подразделений.

– Любопытно, – откинулся на спинку кресла Толя. – Представляешь, что будет, если они обрушат рынок алмазов и станет известно, кто именно это сделал! Расхлебывать потом нам придется. Кто после этого нам будет давать кредиты? Да-а. Что-нибудь еще известно?

– Дополнительная информация будет часа через три. Встречаемся здесь.

 
                                         * * *
 

Разделившись, члены спецгруппы почти синхронно преодолевали кордон. Играющий роль путешествующего студента Геннадий воспользовался полнейшей неразберихой на румынской границе, разгромленной еще в прошлом году молдавскими волонтерами, и уже брел по улицам Ясс. До венгерской границы отсюда было рукой подать, никаких сложностей не предвиделось. Блок восточно-европейских стран хотя и распался, но визовые режимы между ними установлены не были. Для перехода границы достаточно было советского зарубежного паспорта.

Саше и Борису было чуть сложнее, потому что поляки к советским людям относились строже. Но как раз в это время в пику разрушенным экономикам двух стран ярко расцвело великое движение «мешочников».

Люди с обеих сторон границы уже не ждали милостей от своих правительств, поэтому ринулись продавать соседям все, что было под рукой. Поэтому два новых «мешочника», Саша и Борис, пересекая границу в районе советского Бреста и польского Тересполя, никаких подозрений не вызвали.

Игорь, украшенный тяжелыми роговыми очками, тростью и профессорским портфелем, сошел с самолета во Львове, пересел в поджидавшую его «Волгу» и помчался в сторону Ужгорода. Время было рассчитано так, чтобы успеть в Чопе сесть в поезд сразу после того, как пограничники и таможенники закончат обход вагонов.

 
                                         * * *
 

– Ну, что, есть новости? – нетерпеливо спросил Толя, плюхаясь в кресло.

– А как же! – округлив свои полусонные глаза, откликнулся Егор. – Еще какие!

– Давай, не тяни.

– Значит, так, – начал Егор. – Для прикрытия операции создан кооператив «АНТ».

– Понятно, – нетерпеливо перебил Толя. – Этот кооператив и будет получать бабки, оформив цивильный контракт на какие-нибудь железки.

– Так, да не совсем. Простые железки не подойдут. Нужны такие, чтобы весили мало, а стоили много. Иначе придется под такую сумму их со всей страны собирать.

– Что же это может быть? Электроника? Так у нас ее нет. Ракеты? Это уже слишком. Хотя что-нибудь из тяжелого вооружения, пожалуй, подойдет. Или какой-нибудь секретный двигатель будут сбывать. Но все равно риск при этом – выше некуда. Сделка-то подпольная, никем и ничем не застрахованная, значит, могут кинуть.

– Могут, поэтому и подрядили спецназ. Но все равно, в случае чего, шуму будет на всю Европу. Газеты выйдут под шапками: «Опять эти русские!» или «Империя зла превращается в империю криминала!» До Горби, нашего нобелевского лауреата, грязь, может, и не долетит, зато всем остальным достанется по полной программе. Нам это нужно?

– Нам этого точно не надо. Нам требуется кредит доверия. Если мы начнем реформы, а МВФ откажется давать в долг, то будет конец всему – и нам, и реформам. Наше правительство, конечно, будет нищим, но на паперти МВФ мы должны выглядеть честными и опрятными. А где, кстати, будут проводить сделку? Это известно?

– Известно, – вздохнул Егор. – В Будапеште. Но неизвестно самое главное: кто покупатель, и где камни с деньгами войдут в игру.

– Ясно одно: даже если они проскочат мимо алмазной империи, а камни всплывут на рынке, то на Западе немедленно определят, что они из Якутии, – сделал вывод Толя. – И «Денирс» замучается их вылавливать по всему миру. Поэтому сделку надо сорвать без скандала. Но как? Большой Бэн знает?

– Нет, я ему не докладывал. Источник информации лично мой. Да и не поможет нам Боря в данной ситуации. У него пока не те возможности. Пусть себе митингует.

– Да, ты прав, – согласился Толя. – И Интерпол подключать нельзя. В этом случае скандала избежать не удастся.

– Другие международные структуры тоже не годятся. Не через ООН же действовать.

– А что, если нам попытаться договориться непосредственно с алмазной корпорацией? – воскликнул Толя. – У них служба безопасности круче нашей Конторы будет.

– Пожалуй, это идея, – одобрил Егор. – Слетаю в Лондон, кое-кого навещу.

 
                                         * * *
 

– Вадик, – проверещала Вики, – звонила Ася. Она только сегодня вернулась в Монреаль из Израиля. Хочет зайти к нам вечерком с Суреном.

– Какого черта им надо? – насторожился Бурт.

– Вадик, ты такой грубый! – огорчилась Вики. – У Аси к тебе есть какое-то дело. Не могла же я ей отказать. И мне хочется ее увидеть. Должна же я хоть с кем-то разговаривать.

Бурт, в отличие от Вики, сразу сообразил, что от него нужно Ашхен, которая просто будет живым продолжением ночного телефонного разговора с Москвой. «Как же, из Израиля она вернулась! Сурен, конечно, не в курсе. Да и толку от него никакого – играет в честного бизнесмена», – подумал он.

– Надо исполнять долг, Вадик, – первым делом сообщила вечером Ася, уединившись с Буртом в его кабинете. – Это не мое дело. Я просто передаю тебе приказ наших друзей. Ты сам знаешь, что бунтовать бесполезно. Для таких ситуаций тебя и создали.

– Кто командует, Ася? – Бурт театрально задрал руки к потолку и забегал по кабинету. – Сама подумай! Кому козырять? Все катится к концу. Не сегодня, так завтра Союз исчезнет. И кому достанутся деньги? Кому, Ася?

– А ты хочешь, чтобы все осталось у тебя? – прищурилась Ася. – Может, Союз и рухнет, но это не значит, что рухнет все. Кое-что останется. И оно способно тебя достать и на краю света. Ты сам оттуда, поэтому должен знать азбуку. Короче, через три дня твой представитель должен быть в Будапеште.

– Сама подумай: куда я эти алмазы дену? На рынок выброшу? Меня через час вычислят. А, может, договоримся, а? Все равно их уже хрен что спасет.

– Со мной столковаться не трудно, – неожиданно согласилась Ася. – А вот как ты с ними будешь договариваться?

– Найду способ, – буркнул Вадим.

– Представляешь, Вадик, – неожиданно нарисовалась в дверях Вики. – Сурен такой смешной, он не любит устриц. Я их просто обожаю.

– О, это не единственный недостаток моего мужа, – усмехнулась Ася. – Про другие я тебе расскажу отдельно.

Сурен вдруг покраснел, схватил Асю под руку и заторопился уходить.

Проводив их, Бурт ни с того, ни с сего топнул ногой:

– Черт возьми, куда опять подевался Алекс? Немедленно пришли его ко мне.

– Я здесь, шеф, – мгновенно отозвался Алекс, будто прямо сейчас соткался из вечернего воздуха. – Слушаю вас внимательно.