Прибытие в Россию

При каких обстоятельствах, когда и каким путем малолетний Ибрагим из дворца тогдашнего турецкого султана Ахмеда III попал в Москву к Петру I?

В немецкой биографии Ганнибала говорится, что император Петр «…обдумывал средство воспитать несколько таких человеческих образцов, которые бы поражали самым внешним видом, чтобы выставить их затем примером своему народу; тут он напал на мысль написать своему, тогда находившемуся в Константинополе, послу, чтобы тот ему достал и переслал нескольких африканских арапчат, отличающихся хорошими способностями.

Его посол в точности выполнил это повеление: он познакомился с заведующим сералем, где воспитывались и обучались пажи султана, заметил себе нескольких лучших из них, пригодных для его целей, и наконец тайным и отнюдь не безопасным способом, при посредстве тогдашнего великого визиря, получил трех мальчиков, расторопных и способных, как это покажут последствия».

А.С. Пушкин пишет об этом так:

«…Русский посланник в Константинополе как-то достал его из сераля, где содержался он аманатом, и отослал его Петру Первому вместе с двумя другими арапчатами».

Так же, очевидно со слов Пушкина, описывают приезд Ибрагима в Россию современники поэта Бантыш-Каменский и Языков.

Однако при жизни А.С. Пушкина в петербургском обществе распространялась и другая версия появления в царском дворце Ибрагима. Недоброжелатели поэта, не любившие его за острые эпиграммы и завидовавшие его таланту, рассказывали, что прадед Пушкина будто бы был арапом-юнгой, купленным Петром I за границей с иностранного (не то английского, не то голландского) корабля. Этих сплетников А.С. Пушкин высмеял в стихотворении «Моя родословная» (1830):

 
Решил Фиглярин, сидя дома,
Что черный дед мой Ганнибал
Был куплен за бутылку рома
И в руки к шкиперу попал.
 
 
Сей шкипер был тот шкипер славный,
Кем наша двигнулась земля,
Кто придал мощно бег державный
Рулю родного корабля.
 

По поводу выпадов против него Ф.Б. Булгарина поэт писал в 1830 году: «В одной газете (почти официальной) сказано было, что прадед мой Абрам Петрович Ганнибал, крестник и воспитанник Петра Великого, наперсник его (как видно из собственноручного письма Екатерины II), отец Ганнибала, покорившего Наварин (см. памятник, воздвигнутый в Царском Селе гр. Ф.Г. Орлову), генерал-аншеф и проч. – был куплен шкипером за бутылку рому. Прадед мой если был куплен, то, вероятно, дешево, но достался он шкиперу, коего имя всякий русский произносит с уважением и не всуе.

Простительно выходцу не любить ни русских, ни России, ни истории ее, ни славы ее. Но не похвально ему за русскую ласку марать грязью священные страницы наших летописей, поносить лучших сограждан и, не довольствуясь современниками, издеваться над гробами праотцев».

Основание для подобных разговоров мог дать Гельбиг, который писал в 1809 году в своей книге о русских фаворитах XVIII века, что Ганнибал был юнгой. Впрочем, Ибрагим был не первым африканцем у Петра, и его могли спутать с кем-либо из других арапов, привезенных раньше или позже. Припомним случай с братом Ибрагима, который был привезен в Москву около 10 лет ранее Ибрагима. У П.Г. Пекарского описывается следующий случай, который мог послужить как Гельбигу, так и пушкинскому Фиглярину фабулой для различных домыслов и толкований: когда Петр I в первое свое путешествие по Европе (1697–1698) был в Лондоне, то любимец его и член «великого посольства» генерал-адмирал Ф.Я. Лефорт просил царя достать в Лондоне арапов и 8 февраля 1698 года писал ему из Амстердама на ломаном русском языке латинскими буквами: «poujalest nie zabouvat coupit arabi».

Видимо, Петр действительно достал в Лондоне мальчика-арапа, о котором в 1699 году Петр Апраксин доносил царю:

«Сего числа послал к тебе, государю, арапчика Каптинер, который из английской земли прислан по твоему государеву указу ко мне с капитаном с Иваном фон Тарном; и русскому языку он ныне гораздо понавык; и которую имел трудную некоторую скорбь, от того, государь, за помощью божиею оздравел. А о крещении его к тебе, государю, преж сего писал, и указа твоего государева не было, и он доныне у меня не крещен».

У того же П.П. Пекарского встречается известие еще об одном арапе Аврааме. Просматривая дела синодального архива за 1727 год, он нашел в списках учеников духовной школы при Александро-Невском монастыре отметку эконома монастыря, иеродиакона Иосифа Жданова, такого содержания:

«Дому императорского величества служитель, арап Авраам вступил в школу 14 марта, 1723 году, изучил букваря до 5‑й заповеди и взят к дому императорского величества 27 ноября 1724 года».

Наконец, сохранилось известие об отправке в 1704 году трех «арапчиков» из Константинополя русским агентом Саввой Рагузинским в подарок вице-канцлеру графу Г.И. Головкину и П.А. Толстому; один из этих арапов также назывался Абрамом. Все три арапа были привезены в Россию сухим путем «через мултянскую и валашскую земли», – т. е. через Молдавию и Валахию.

Очевидно, в петровские времена был обычай давать привозимым арапам по преимуществу имя Авраам или Абрам. П. Анненков пишет: «Множество арапчиков было выписываемо и прежде и после Абрама Петровича из того же Константинополя. Многие из них и назывались Абрамами – именем, как будто уже присвоенным этим несчастным детям».

* * *

Итак, Ганнибал пишет в автобиографии:

«В 706 году я выехал в Россию из Царьграда, при графе Савве Владиславиче, волею своею, в малых летах и привезен в Москву, в дом блаженного и вечнодостойнного памяти Государя Императора Петра Великого».

Однако в другом документе – формулярном списке – есть запись о поступлении Ганнибала на службу при Петре в 1705 году. В докладе фельдмаршала Б. X. Миниха императрице Анне об отставке «инженерного корпуса капитана Аврама Петрова» также говорится, что «служит он… с 705‑го года». Наконец, в прошении на имя Екатерины II, составленном А.П. Ганнибалом в июле 1762 года, он писал, что «предкам вашим и вашему императорскому величеству верно рабскую мою службу продолжал 57 лет», – т. е. 1762—57 = 1705.

Кто был Савва Владиславич, о котором пишет А.П. Ганнибал в своей автобиографии, как добыл он Ибрагима из сераля султана Ахмеда III и каким путем доставил его из Турции в Москву?

В «Письмах и бумагах Петра Великого» он именуется Саввой Рагузинским, иллирийским шляхтичем из Царьграда. Петр познакомился с ним в 1702 году, когда Савва был «греческим купцом» в Азове, захваченном у турок в 1696 году. За коммерческие услуги Петр I дал ему 6 июля 1703 года жалованную грамоту на право торговли в России, пожаловав вместе с тем в Азове «дом и лавку торговую». В 1711 году Савва сопровождал Петра I в Прутском походе.

Предприимчивый Савва стал затем владельцем мануфактур и имений на Украине, торговой конторы в Архангельске, позднее был возведен в графское достоинство. В 1716 году он получил от Петра I в Прибалтике, в Рижском уезде, в аренду крупные мызы Лаудону и Лубану. При Екатерине I граф Савва Рагузинский был отправлен в 1725 году чрезвычайным посланником и полномочным министром в Китай, где в результате переговоров 14 июня 1728 года был заключен Кяхтинский трактат.

Вопрос о том, как Ибрагим попал из султанского сераля к Савве Рагузинскому, был ли он куплен или выкраден в результате подкупа дворцовой администрации, участвовало ли в этой операции русское посольство во главе с П.А. Толстым – остается невыясненным.

Участие русских дипломатов в похищении из султанского дворца знатных заложников было предприятием рискованным и маловероятным. Скорее всего это было делом рук «греческого купца Саввы», имевшего в Константинополе давнишние торговые связи. Ему, с 1703 года коммерсанту на службе у Петра I, было в видах дальнейшей карьеры важно заручиться расположением царя. Очевидно, Савва и взялся доставить нескольких арапов в подарок Петру, любившему всякие редкости. Турецких сановников того времени легко было подкупить, поэтому Савве не составляло особого труда увести мальчика на корабль и привезти его сначала в свою факторию в Азове, а оттуда уже в Москву к Петру I. Впрочем, отнюдь не исключено, что Ибрагим мог быть доставлен и сухим путем через Молдавию и Валахию, – подобно тому, как в 1704 году тем же Саввой были привезены три «арапчика» в подарок русским сановникам Головкину и Толстому.

Таким рисуется нам путь Ибрагима из заложников турецкого султана в арапы Петра Великого.

* * *

Известно, что во многих странах чернокожими слугами пользовались уже в древности, со времен египтян. В Европе в XVII–XVIII веках не было короля или владетельного герцога, который не имел бы при своем дворе слуг африканского происхождения. Петр I перенял эту моду от иностранных государей. Арапов в разное время у Петра бывало помногу. Так, при праздновании Ништадтского мира на торжествах в Петербурге 10 сентября 1721 года императрица появилась на маскараде на Троицкой площади, окруженная восьмью арапами в индийских костюмах.

Поначалу Ибрагиму, зачисленному в 1705 году в штат придворной челяди царским арапом, пришлось быть у Петра таким придверником, припорожником, мальчиком на побегушках.

В русском переводе немецкого текста биографии Ганнибала говорится:

«…Император Петр Великий, в качестве не менее великого знатока людей, установил сразу наклонности своих прибывших питомцев и предназначил своего Ганнибала, живого, расторопного и горячего мальчика, в военную службу…

Что касается Ганнибала, то он спал в дополнительном кабинете государя, в токарне, и вскоре сделался во многих важных случаях секретарем своего государя; у последнего над постелью всегда висело несколько аспидных досок; как бы он ни был утомлен от дневных трудов и как бы ни нуждался в покое, его великий дух, вечно деятельный во благо подданных, этот почти никогда не отдыхающий дух, часто будил его и поддерживал в бодрствующем состоянии; и тут в темноте, без света, записывал он по вдохновению важные и длинные проекты; наутро его питомец должен был эти заметки переписывать начисто и после надлежащего подписания рассылать их по коллегиям и соответственным учреждениям, в качестве новых законов и повелений для исполнения.

Великий монарх, которому не свойственно было проглядеть заслуги и хорошие качества, и здесь изо дня в день все больше убеждался в способностях этого юноши, которые предвещали большее, чем судьбу писца; чтобы их в полной мере развить и образовать, и чтобы выработать из Ганнибала того мужа, которым он впоследствии стал, он назначил ему под собственным присмотром лучшие и наиболее действительные награды; во многих же науках, особенно математических, и в других знаниях наряду с языками приставил он самых искусных учителей. Эти занятия продолжались с неугасимым прилежанием даже во время самых тяжелых путешествий, кампаний и походов государя, в коих Ганнибал неизменно присутствовал.

Портрет Марии Семеновны Бахметевой за пяльцами, с арапом.

Художник Ж.-Л. Вуаль.

В России при царском дворе арапы появились еще во второй половине XVII века, а к началу XVIII века их присутствие при дворе стало привычным.

Этих арапов дарили русским царям восточные владыки, их вывозили из Европы русские вельможи.

Маленькие арапчата были своеобразными «игрушками» женской половины дворца, затем обычай держать при себе арапов перешел и в богатые дворянские семьи.

Приблизительно в 1707 году был он в Польше окрещен в греческую веру, и сам император вместе с польской королевой, супругой Августа II, почтили этот обряд своим высочайшим присутствием в качестве восприемников. По имени своего высокого восприемника был он назван Петром, но так как прежде, на родине, его именовали Ибрагимом, что по-арабски значит Авраам, и ввиду того, что он так долго оставался некрещеным, то по общей привычке звать его Авраамом сохранилось за ним до самой смерти не новое, а старое имя; он даже получил затем разрешение именоваться и подписываться этим именем, и только в церковных книгах его называли Петром. По отчеству, употребляемому согласно греческому обычаю, назван он Петрович в честь своего августейшего восприемника».

А.С. Пушкин в своей автобиографии пишет:

«Государь крестил маленького Ибрагима в Вильне, в 1707 году, с польской королевою, супругою Августа, и дал ему фамилию Ганнибал. В крещении наименован он был Петром; но как он плакал и не хотел носить нового имени, то до самой смерти назывался Абрамом. Старший брат его приезжал в Петербург, предлагая за пего выкуп. Но Петр оставил при себе своего крестника».

Сам А.П. Ганнибал в автобиографии пишет, что был «крещен в Православную, Греческого исповедания веру; а восприемником присутствовать изволил Его Императорское Величество своею Высочайшею персоною; и от того времени был при Его Императорском Величестве неотлучно».