В начинании Комиссии весьма важно отметить хлопоты в 1896 году о замене уроков гимнастики в некоторых гимназиях подвижными играми, для чего предполагалось пользоваться площадками Комиссии. На это сочувственно откликнулись некоторые гимназии… Существовать на пожертвования было трудно, и Комиссия принципиально решила, чтобы каждая площадка имела собственные источники дохода. Для этой цели на катке был сдан в аренду гардероб и буфет, и кроме того было возбуждено ходатайство перед Думой о разрешении на взимание платы за вход на каток. Разрешение это было получено. Дети (до 14 лет), учащиеся низших и средних учебных заведений пользовались катком бесплатно, а с взрослых Комиссия взимала по 10 копеек, получая таким образом возможность содержать каток… За пользование лыжами (15 пар купила Комиссия, 5 – пожертвовал Мюр и Мерилиз, 10 – г-жа Бабушкина) взималась плата 30 копеек в день, а для обеспечения их возврата ученики оставляли свои ученические билеты.

Летом 1897 года были организованы общественные подвижные игры на Девичьем поле, устроен один лаун-теннис. На средства Городской Управы эта площадка была обнесена трельяжем, обсажена кустарником и деревьями. Кроме того, были организованы две площадки для игр в дачных местностях: Останкине, где дело было поставлено А. И. Лангер, и Листвянах г-жей А. К. Мазинг, которая заведовала этой площадкой до конца существования. На этих площадках игры шли оживленно, и дело сразу привилось. На Сокольнической площадке летом 1897 года подвижные игры шли тоже успешно. Ходатайство перед Управой об устройстве на средства города катков на Миусской или Конной площадях было отклонено.

В 1898 году на катке Девичьего поля устроили освещение, а на Сокольнической площадке, на средства, ассигнованные Городской Думой, был построен павильон. В Останкине площадку обнесли изгородью, построили небольшой павильон и один лаун-теннис. В Листвяных были устроены два детских праздника… В этом году для усиления средств Комиссией был устроен концерт, давший чистой прибыли около 500 рублей…

В 1899 году подвижные игры велись летом на прежних 4-х площадках: на Девичьем поле, в Сокольниках, Листвянах и Останкине. На Девичьем поле и в Останкине были сделаны вторые «Лаун-теннисы», а желающим выдавались как мяч, так и ракетки… Для развития лыжных экскурсий было решено отменить плату для учащихся, оставив для остальных 30 копеек. Заведующим Сокольнической площадки был избран доктор Н. П. Померанцев, а вместо выехавшего из Москвы А. В. Марковникова, председателем Комиссии был избран доктор А. А. Кисель.

В 1900 году Сокольнической площадкой была устроена экскурсия в Останкино и два детских праздника. Праздники прошли с большой удачей: присутствовало свыше 1000 участников, между которыми велись различные состязания и игры под руководством А. А. Торопова и врачей Померанцева и Тауэр. На Листвянской площадке детские игры шли с большим успехом, что нельзя сказать про взрослых, так как у них замечалась какая-то вялость, которую руководитель Габричевский объяснил «невыработанностью хороших игроков». На площадке Девичье поле играли с 1 мая до 30 сентября. В лаун-теннис играли преимущественно взрослые. Заведующим площадкой был избран доктор Г. Н. Сперанский, в заведении которого она состояла до последних дней существования Комиссии…

В 1901 году Сокольническая площадка была обнесена решеткой и устроен 4-й плац для лаун-тенниса. На Девичьем поле устроили 3-ю площадку для лаун-тенниса и провели нивелировку всей площадки, что дало возможность сделать лучший каток с меньшими затратами. На площадке в Листвянах игры с этого года прекратились…

В 1903 году на Сокольнической площадке, так же, как и в прошлые годы, было два детских праздника с оркестром военной музыки и предпринята прогулка в Останкино. Игры продолжались с 20 мая по 20 августа. В виду большого количества желающих играть в лаун-теннис был устроен 5-й плац для этой игры. В Останкине игры начались 26 мая под руководством г. Шалянского. Благодаря симпатиям местных дачников здесь был удачный спектакль, давший полный сбор, затем прогулка на реку Яуза, сопровождавшаяся играми и завтраком. На Девичьем поле игры шли по-старому… Председателем Комиссии вновь был избран А. В. Марковников, возвратившийся в Москву…

Тревожные события 1905 и 1906 годов отвлекли всеобщее внимание и интересы в другую область, и в жизни Комиссии было затишье, хотя все-таки игры на площадках велись по заведенному порядку… В 1907 году Сокольническая площадка функционировала с 24 мая по 16 августа. Занятия вели здесь по руководству Филитиса, главной же и любимой игрой был футъ-боллъ (первое упоминание об этой игре в отчете Комиссии. – А. С.)… На Девичьем поле и в Останкине дело велось так же, как и раньше…

В октябре 1908 года председателем Комиссии А. В. Марковниковым и товарищем председателя Г. Н. Сперанским было внесено предложение реорганизоваться в самостоятельное общество под названием «Физическое воспитание»… Устав Общества был утвержден 8 апреля 1909 года, а все площадки Комиссии, организованные на городской земле, с разрешения Городской Управы были переданы новому самостоятельному Обществу…

Необходимость реорганизации подтвердилась быстрым развитием деятельности нового Общества: за короткий период с мая по декабрь 1909 года число членов возросло с 15 до 70 человек, и было приступлено к организации на отведенной Городской Управой земле двух новых площадок для игр на Миусской площади и за Пресненской заставой, а также катка на Сокольничьем кругу…

В 1909 году на Сокольнической площадке для игр записалось 285 детей – 116 девочек и 169 мальчиков. Самым младшим было 4 года (таких было 8 человек), самым старшим – 15 и 16 лет (таких было по одному). Больше всего детей было в возрасте 10 лет (49 человек), 11 лет (40), 9 лет (39), 8 лет (33), 12 лет (32) и 7 лет (29). Среднее число детей, бывавших одновременно на площадке в часы игр – 72 человека. Руководили играми два платных руководителя К. Н. и К. В. Барановы…

Любимыми играми младшего возраста были: Ножной мяч в круге, Лошадки, Хромая лиса, Черный человек, Колдун, Море волнуется, Пожарные, Пятнашки и т. п. Любимыми играми среднего возраста были: Итальянская лапта, Свечи, День и ночь, Футъ-боллъ, Гонка мячей в круге, Пустое место, Третий лишний, Кошки мышки, Тянуться на канате и Гигантские шаги. На площадке был устроен один детский праздник с состязаниями, подвижными играми и танцами, закончившийся фейерверками.

До начала общих игр с детьми, с 17 мая до 22 октября, ежедневно с утра до вечера здесь можно было играть в лаун-теннис на 5-и плацах, из которых три бетонированные. Игра в футъ-боллъ происходила в дни, когда не было игры с руководителями, с утра до вечера, а в дни игр – после 8 часов – постоянно играла команда Общества «Унион», кружка «Сокольники» и команды, не имевшие правильной организации, состоящие из подростков, как жителей Сокольников, так и приезжих москвичей».

Завершая разговор о работе Комиссии по устройству подвижных игр, отметим, что примерно до 1904 года этот процесс шел откровенно вяло. Об опыте внедрения на московской почве основ физического воспитания, в частности, свидетельствует доклад Николая Степановича Филитиса (секретаря Общества содействия физическому развитию, автора популярных книг «Подвижные игры на воздухе», «Подвижные игры дома и в школе» и др.), сделанный им в 1899 году в Московском университете: «Цели были поставлены большие, но осуществление их неудовлетворительное».

Вернемся непосредственно к взрослому футболу. В самом конце XIX века энтузиасты новой игры стали собираться в Сокольниках на даче Торнтонов, где за высоким забором, хорошо перекусив, выпив чаю и обсудив свои финансовые дела, занимались гимнастикой, зимой катались на лыжах и санках, а летом играли в крокет и в становившийся модным среди аристократической элиты лаун-теннис, небольшой группой упражнялись с кожаным мячом. Свой неофициальный дружеский кружок (скорее – компанию любителей физической культуры) они называли между собой «Сокольниками», или «Ширяевым полем». Так как, именно около торнтоновской дачи когда-то проходили царские и великокняжеские соколиные охоты, и, как гласит предание, во время одной из них погиб любимый кречет царя Алексея Михайловича по кличке «Ширяй». Еще одна группа спортсменов – из Русского гимнастического общества – летом развлекалась с кожаным мячом в Петровском парке, на даче Истомина.

Сказать, что уже тогда эти люди серьезно играли в футбол, – утверждение совершенно неверное. Во-первых, играть еще было некому (5–6 любителей «постучать по мячу, попинать круглого», коротавших время на даче – не в счет), а во-вторых, играть было негде. Мы уже видели, что Комиссия по устройству подвижных игр занималась организацией площадок для активного досуга на воздухе исключительно детей, которые, за редким исключением, их и занимали. Только начиная, примерно с 1904–1905 годов, небольшая часть этих территорий стала самовольно использоваться и взрослыми, в том числе, и для игры в футбол.

Вот и приходилось гостям Торнтона на первых порах довольствоваться для своих забав (при этом отметим, что правил игры они долгое время толком не знали, и никаких «инструкторов» ни Гигиеническое общество, ни созданная при нем Комиссия к господам-спортсменам не направляли – таковых, как мы видели, просто не было!) лишь территорией дачи (как-никак не наши социалистические шесть соток!), прилегающими лужайками и полянками. А кроме того, цели создания настоящей футбольной команды Торнтон и его окружение перед собой тогда не ставили. У них – людей солидных и авторитетных, «дельцов и банкиров, владельцев заводов, газет, пароходов» – и других забот было невпроворот. А Сокольники были для этих представителей аристократии, дворянства и крупной буржуазии, прежде всего, местом развлечений и деловых встреч. Уже очень скоро они поймут, что деньги можно делать и на спортивных играх, но пока время массированного наступления коммерческих форм развлечений и спорта еще не пришло в Москву.

Так что, никакой футбольной команды под названием «Сокольники» или «Ширяево поле» Фульда в 1896 году не создавал. Он ее действительно организовал, но только… спустя десять лет. Точно также, никоим образом нельзя считать за точку отсчета возникновения футбола в Москве редкие упражнения с футбольном мячом, которые совершали небольшие группы британцев на заводе Гоппера в Замоскворечье, на Невском стеариновом заводе и, вполне возможно, на каком-то еще московском предприятии, использовавшем в массовом порядке труд иностранных специалистов.

О том, что было дальше, читаем во всероссийском футбольном Ежегоднике: «Однако не сразу суждено было привиться московскому футболу и после начинаний на земле Гоппера, несколько лет о футболе в Москве ничего не было слышно. Лишь в 1904 году Ширяево поле стало вторым родоначальником этой игры. Компания молодежи под руководством А. Я. Торнтона смогла возродить эту игру, и с тех пор футбол стал идти вперед уже быстрыми шагами».

В небольшой заметке «Первый футбол в Москве», помещенной в № 18 журнала «К спорту!» за 1912 год, один из ветеранов московского кожаного мяча Роберт Альфредович Вентцели пишет: «Помню, это было летом 1904 года. Как-то в один из теплых вечеров сидели мы тесным кружком в кофейной на Сокольническом кругу. Нас было шестеро: Н. А. Носов, А. И. Вашке, С. Л. Зимин, Н. В. Шашин, брат (Рудольф Вентцели – А. С.) и я. Пустые вечера были так тоскливы и однообразны, хотелось найти какое-нибудь полезное и вместе с тем приятное развлечение. Единственное в то время наше удовольствие было ходить гулять куда-нибудь, на 5-ю версту и пить чай.

Н. А. Носов, вернувшийся только что из заграницы, рассказывал нам много о спорте в Германии и Франции и главным образом, о футболе. Его рассказы нас так увлекли, что мы решили в какие-то 5 минут «с завтрашнего дня» заняться футболом. Особенно горячо взялся за дело Носов. На следующий же день мы с ним поехали «в Москву» покупать мяч. Это было, однако, не так легко сделать, так как в то время футбольный мяч был редкостью. Помню, нам в 5–6 местах отказали, и лишь в конце концов удалось найти таковой в одном магазин, где его продавали чуть ли не как предмет роскоши.

На следующий день мы собрались на площадке детских игр в Сокольниках, на Ширяевом поле, для составлении партий (тогда еще не говорили «команда») После долгих разговоров и споров мы, наконец, кое-как набрали две партии: одну назвали красной, а другую синей. Ширина ворот у нас тогда была всего только 3 аршина. Мяч не вбивали ногой, а вгоняли толпой, и обыкновенно выигрывала та партия, игроки в которой были крепче. Мы тогда еще не знали, кто такой форвард или какой-нибудь голкипер. У нас с названиями было проще: были десять загонщиков и один сторож. Так мы играли около трех месяцев.

Хорошо известные в то время среди спортсменов англичане гг. Стивенс и Торнтон, узнав о нашем футболе, предложили нам устроить состязание русских против англичан. Мы охотно согласились, назначили день игры. Англичане, которые к матчу не могли собрать полную команду, приехали на площадку только в составе 7 человек, что для нас было очень приятно, как большие шансы на выигрыш. Несмотря на наши все старания, англичане вбили нам 8 сухих голей, что нас очень обескуражило. В этот же вечер мы все собрались у Носова для обсуждения причин проигрыша. Собрание затянулось надолго, и в конце концов было решено на следующий же день играть не «кучей», а каждому игроку дать определенное место и соответствующее этому месту название, кроме того, позаботиться о приобретении футбольных ботинок, отсутствие которых мы считали чуть ли не главной причиной нашего проигрыша англичанам.

Спустя некоторое время мы устроили состязание с «быковцами». За три дня до матча только и говорилось об этом состязании. К этому дню мы себе даже сшили форменные фланелевые рубашки (белые с красной полосой). Приехали «быковцы». Переодевшись, они вышли на поле в странном для нас в то время одеянии. Некоторые из присутствующих дам и благонравные гувернантки со своими скромными воспитанницами поспешили стушеваться, будучи сильно шокированы «неприличным» и невиданным зрелищем – видом «больших детей с голыми ножками». «Быковцы» оказались не хуже англичан, они уже тогда играли почти по правилам, которые им указал живущий в Быкове один англичанин, некий Варбург, игравший за границей в хорошей команде голкипером. Он в этом состязании действительно показал много ловкости и умения, за что был награжден аплодисментами. На другой же день более половины наших «синих» и «красных» хотели играть голкипера, а до состязания считалось это место самым неинтересным и часто за отсутствием игрока «сторожа» пускали к «загонщикам», а его место заменял или какой-нибудь мальчик, или оно совсем пустовало.

Увлечение этим спортом среди нас было так велико, что мы в первый же год играли до первого снега. Зимой устраивали чуть ли не еженедельно собрания для подготовки к следующему сезону. Выписали себе и ботинки и щитки, вообще все необходимое, и с нетерпением стали ожидать наступления весны, чтобы опять приняться «за дело».

На следующий год мы стали уже кое-что понимать в футболе; в наших командах появились уже некоторые с «обрезанными брюками». Летом часто устраивали состязания с «быковцами», а осенью – с англичанами. Несмотря на то, что, за неимением лишних игроков, состязания устраивать было трудновато, мы все же часто играли. В продолжение двух лет мы, кажется, не выиграли ни одного состязания. На третий год стали уже появляться новые игроки, и вскоре образовались два клуба: Сокольнический клуб спорта и кружок «Сокольники».

Хотя начало футбола дало нам мало чисто спортсменских радостей, зато это время оставило нам много самых приятных и симпатичных воспоминаний».

Как видим, с 1896 по 1904 год в истории московского футбола сплошное «белое пятно». Но пустота ли? Чтобы хоть как-то разобраться в этом вопросе, обратимся к воспоминаниям еще одного пионера московского футбола – Леонида Сергеевича Смирнова. Судя по его рассказу, со временем в Сокольниках появилась еще одна группа людей, неравнодушных к футболу. Но, обо всем по порядку. Как-то, осенью 1900 года, студенты ИМТУ – Императорского Московского технического училища (сегодня это Московский государственный технический университет им. Н. Э. Баумана), что располагалось в Немецкой слободе на одноименной улице, расходились по домам после лекций. Дорога лежала мимо Московского стеаринового и мыловаренного завода. Он находился в районе Вознесенской (сегодня – улица Радио) и Салтыковской улиц. Последняя шла вниз к Яузе и Салтыковскому мосту. Она неоднократно меняла свое название, одно время и вовсе была безымянной, затем была продолжением улицы Радио, а сейчас опять сменила название, и дома на ней стали приписаны к Набережной Академика Туполева (до переименования – Салтыковская и Разумовская набережные). В 1918–1939 годах прямо напротив бывшего завода (рядом с этим местом сейчас расположен Всероссийский научно-исследовательский институт органического синтеза – ВНИИОС) появились мощные корпуса ЦАГИ и КБ Туполева. В наши дни небольшая часть хозяйственных и административных построек завода сохранились в неизменном виде, а часть была стилизована под старину. Все эти строения принадлежат Туполевскому комплексу, на территории которого сегодня разместились коммерческие организации (под брендом «Бизнес Центр Туполев Плаза»), а в излучине Яузы между улицей Радио и Салтыковским мостом, на месте бывших корпусов ОАО «Туполев» вырос высотный жилой комплекс «Каскад». К сожалению, изобретатели авиационной техники и высококлассные инженеры современной Ресурсной Федерации оказались не нужны…

Стеариновый завод был учрежден в Санкт-Петербурге еще в 1839 году подданными Великобритании Казалетом, Кроном, Миллером и другими, а в 1857 году такое же производство «для фабрикации стеариновых и солнечных свечей, мыла и олеина» появилось и в Москве. В декабре 1867 года петербургское и московское отделения объединились на паях под названием «Невское стеариновое товарищество», которое, благодаря отменному качеству изделий быстро стало известно не только в России, но и в мире. Достаточно сказать, что продукции Товарищества было присвоено 10 Гербов Российской Империи. Уже в начале ХХ в. оно представляло собой солидной предприятие: производило 40 разновидностей свечей отличного качества, глицерин, стеарин, и, конечно, туалетное и хозяйственное мыло. Запах, правда, стоял в округе, мягко говоря, своеобразный, но от этого никуда не денешься. Терпели.

Так вот, проходя мимо этого «ароматного свечного заводика», молодые люди увидели сквозь решетчатую ограду, как на пустыре группа взрослых мужчин, сняв пиджаки, била ногами по большому кожаному мячу. Через какое-то время картина повторилась, и молодые люди заинтересовались этим непонятным для них зрелищем. С тех пор студенты подолгу стояли около забора, стараясь понять, чем же занимаются эти взрослые люди. Все их настойчивые вопросы к гоняющим мяч мыловарам оставались без ответа. Однако загадка вскоре была разрешена.

Совершенно случайно в руки одного из студентов попал английский журнал с иллюстрациями, изображающими что-то очень похожее на то, чем занимались британцы со стеаринового завода. Нашли переводчика и выяснили, что эта игра называется «футбол». В журнале оказались и более ценные сведения, а именно реклама одной из торговых фирм, которая за предоплату высылает футбольный мяч, другие необходимые принадлежности и правила футбольной игры в любую часть мира, в том числе, и в Россию.