Читать книгу «Четвертый коготь дракона» онлайн полностью📖 — Александра Ружа — MyBook.



– Стреляемся сейчас же! – заявил юнец. – На большое расстояние разойтись не получится, нас могут увидеть с платформы.

Соперники встали по углам здания. Австрияк отбросил в сторону свой хлыстик и взял пистолет на изготовку. Максимов озадаченно вертел «кольт» в руках – ситуация вышла из-под контроля, и он не знал, что предпринять.

Между ними шагов восемь, прикинула Анита. С такой дистанции даже слепой не промахнется! Безотчетный ужас заполз в ее сердце. Сразу перестала ощущаться жара, сделалось знобко, по спине побежали мурашки. Анита увидела, с каким хладнокровием и, что важнее, с каким умением целит в Максимова расфранченный молокосос. Он убьет Алекса! – екнуло в груди. Убьет и глазом не моргнет. В сей миг явилось в облике юнца нечто величественное, почти монументальное. Так держат себя люди, обладающие огромной властью и привыкшие распоряжаться чужими судьбами.

– Алекс! – рванулась Анита вперед. – Прекратите… не смейте!

Усатый офицер крепко взял ее за руку.

– Madame, – молвил он сурово, – это мужское дело, они сами разберутся.

Максимов, приняв трудное решение, вскинул револьвер на уровень глаз, навел мушку австрияку в лоб, прямиком под прилизанную челку.

– Стреляйте по команде, на счет «три», – предупредил Грин, не желавший оставаться сторонним наблюдателем. И принялся громогласно отсчитывать: – Один, два…

– Ну и шут с тобой! – сердито воскликнул Максимов по-русски. – Хочешь околеть – околевай!

– …три!

Услыхав реплику про шута, австриец вдруг переменился в лице. Его рука, сжимавшая пистолет, резко дернулась кверху, и пуля, предназначенная Максимову, ушла в небо. В ту же секунду Анита вырвалась из хватки седоусого, бросилась к мужу и толкнула его в локоть правой руки, в которой он держал «кольт». Револьвер изрыгнул пламя, выдохнул пороховой дым. Пуля щелкнула о стену кильвангенского вокзальчика и срикошетила в кусты. Со стены посыпалась иссушенная солнцем штукатурка.

Никто толком не понял, что произошло. Австриец стоял бледный, его пятерня с «Ульрихом» мелко дрожала.

– Вы… русский? – проговорил он, не скрывая волнения.

– Русский, – подтвердил Максимов. – А какое вам до этого дело? Желаете продолжить поединок?

Он вошел в азарт, Аните пришлось двинуть его под ребро – чтобы остепенился. По счастью, австрияк не проявлял более никакой агрессивности. Он спрятал пистолет, подошел к Максимову и коротко, но учтиво поклонился.

– Прошу простить меня, monsieur. Если бы я знал, что вы из России, то повел бы себя иначе. Поверьте, мне очень жаль, что между нами вышло недоразумение… Хорошо, что оно не имело печальных последствий.

– Да уж! – буркнул Максимов, недовольный тем, что дуэль прервалась на самом захватывающем месте. – Но кто вы, черт возьми?

Ответить юноша не успел. Пожилой швейцарский военный прислушался к чему-то удаляющемуся и возопил что было силы:

– Поезд! Наш поезд ушел!

Все пятеро, не сговариваясь, бросились на перрон. Выскочив из-за угла, увидели, как базельский состав, разгоняясь, удаляется в восточном направлении. В небе колыхался черный дымный плюмаж – словно локомотив издевательски помахивал отставшим пассажирам на прощание.

Из станционного домика высыпали напуганные выстрелами служащие. Австрийский юнец шагнул к ним, стал что-то говорить по-немецки столь бегло, что не оставалось сомнений – это его родной язык. А еще в голосе его слышались приказные нотки.

Анита удивлялась все сильнее: кто же он в самом деле, этот мальчик, который ведет себя с такой королевской уверенностью? Вот один из железнодорожных служак попытался что-то возразить, мальчик строго прикрикнул на него, но затем сунул ему в руку горсть франков, уже фактически ставших единой валютой этого еще недавно разделенного на суверенные кантоны государства. Кнут и пряник, все верно. Служащие моментально испарились – наверное, их слизала языком та упитанная корова, что паслась на лугу недалеко от станции.

Австриец вернулся к своим попутчикам. Застал их оживленно переговаривающимися.

– Следующий поезд будет только завтра, – говорил со знанием дела седоусый военный. – И это очень скверно, поскольку я должен непременно быть в Цюрихе сегодня вечером. У меня приказ – проинспектировать гвардейский корпус…

– Корпус может подождать, – бурчал Джеймс Грин, – а вот то, что вместе с поездом уехали образцы моих швейных машин, мне совсем не нравится.

– Думаете, их украдут? – осведомился Максимов, возвращая Грину «кольт».

– Украсть могут не машину, а идею. Это гораздо хуже. Она, конечно, запатентована, но я слышал, в Швейцарии немало талантливых механиков. Скопируют конструкцию, внесут кое-какие изменения и будут продавать как собственное изобретение.

– Мне кажется, вы плохо думаете о швейцарцах…

В разговор вмешался австриец, и внимание сразу переключилось на него.

– Господа, – сказал он, – так как неприятность произошла по моей вине, я все исправлю. Мы догоним поезд.

– Как? – удивился Грин. – В этой дыре есть резервный паровоз?

– Паровоза нет. Но мы поступим проще. Вот, смотрите. – И австриец показал рукою на невесть откуда взявшийся шарабан, который подкатили к перрону две чалые лошади (ими правил один из служащих железной дороги, тот, что получил от австрийца щедрую плату). – Мы прекрасно поместимся.

– Спешу вас разочаровать, сударь, – сказал Максимов. – На эдакой колымаге, даже с хорошими лошадьми и по ровной дороге, мы едва ли сделаем более пятнадцати миль в час. Поезд движется быстрее, и мы уже дали ему приличную фору. Нам его не догнать.

– Кучер знает короткий путь. Он обещает, что мы настигнем состав у Шпрайтенбаха. Это следующая станция.

– Едем, Алекс! – Анита пихнула мужа в плечо. – Если и не догоним, то попросим, чтобы нас отвезли прямо в Цюрих. Здесь уже не так далеко.

– А наш багаж?

– Что с ним может случиться в дороге? Вероника присмотрит.

Вероникой звали верную служанку Максимовых, которую они взяли с собой в заграничное путешествие. Она ехала во второклассном вагоне, вместе с публикой попроще.

Вся компания, не теряя времени, взгромоздилась в шарабан. Деревянные скамьи были узкими и занозистыми, но в сложившихся обстоятельствах никто и не вздумал на это сетовать. Возница взмахнул кнутом, что-то гаркнул, и лошади рванулись с места. Шарабан довольно ходко покатился по проселочной дороге, шедшей под углом к рельсовой колее. Максимов стал с беспокойством смотреть на чугунку, от которой они отъезжали все дальше и дальше. Кучер, обернувшись, перехватил этот взгляд, отрывисто пробормотал несколько слов на немецком.

– Скажите, любезный, – обратился к нему Максимов, – нельзя ли прибавить?

Возница не отреагировал. За него ответил седоусый:

– Здесь, в немецкоговорящей Швейцарии, мало кто понимает по-французски… Но вы не беспокойтесь, мы успеем.

Шарабан трясло немилосердно, шатало из стороны в сторону. Анита вцепилась в Максимова, чтобы не вывалиться за борт. К горлу подступила тошнота. Мужчины старались держаться так, будто им все нипочем, хотя по лицам некоторых было заметно, что их тоже мутит.

Строений вокруг становилось все меньше, а пастбищ с коровами все больше. Луга, луга, сплошная зелень, пересекаемая кое-где извилистыми прожилками ручейков с переброшенными через них ладными мостиками. Наконец впереди показался небольшой буковый лесок, а за ним, в просветах между деревьями, блеснули рельсы. Дорога, по которой дробно грохотал шарабан, вела прямо туда.

Максимов привстал, вытянул шею.

– Прозевали! Не видно никакого поезда…

– Он еще не подъехал, – спокойно сказал седоусый. – Мы опередили его на несколько минут. Сейчас двинемся вдоль железнодорожного полотна в сторону Шпрайтенбаха. Возможно, мы будем там даже раньше нашего состава.

Анита уже начала верить, что все закончится благополучно, но тут одно из колес предательски хрустнуло, шарабан грузно осел на правый бок, его пассажиры повалились друг на друга, а возница, проскрипев замысловатое ругательство, натянул поводья. Послушные лошади встали. Максимов первым спрыгнул на землю, заглянул под брюхо перекосившегося рыдвана.

– Поздравляю! Ось сломана…

Возница, чертыхаясь, полез осматривать повреждение. Максимов помог спуститься Аните и остальным. Грин замер, к чему-то прислушиваясь.

– А вот и поезд!

Издалека донеслись натужное пыхтение и лязг, которые не могли свидетельствовать ни о чем ином, кроме приближения паровоза и вагонов. Задира-австриец, привыкший, видно, командовать в любых условиях, провозгласил тоном, не допускавшим возражений:

– Вперед! Мы еще можем успеть…

Возражать, собственно, было нечего – он предложил то единственное, что можно было предложить. Оставив кучера возиться со сломанной осью, компания из пяти человек ринулась к двум тускло посверкивавшим металлическим жилам, которые вибрировали и стонали, как гитарные струны, тронутые рукою музыканта.

Анита в своих длинных юбках сразу отстала. На ней было дорожное облачение, но и оно, в силу действовавших законов приличия, имело немалый объем, а длинный подол цеплялся за любые, даже самые микроскопические, неровности почвы. Максимов задержался, взял ее за руку, потянул за собой.

– Быстрее! Быстрее! – торопил мальчишка-австриец, вырвавшийся на несколько шагов вперед и раздраженно оглядывавшийся на медлительных спутников.

Они опоздали – выскочили к насыпи, когда локомотив уже пронесся мимо. Австриец хотел схватиться за ажурные перильца, окружавшие открытую площадку с торца одного из вагонов, но пальцы соскользнули, и он чуть не угодил под колеса, которые несомненно перемололи бы его изящное стройное тело в малоаппетитный фарш.

Седоусый отдернул его назад.

– Незачем рисковать жизнью из-за ерунды!

Когда стало очевидно, что поезд они упустили, Анита сразу успокоилась и принялась рассуждать логически.

До ближайшей станции рукой подать. Добраться туда будет несложно, даже если не удастся починить шарабан. А уж там наверняка они достанут и повозку, и лошадей и сегодня же будут в Цюрихе.

Но вышло совсем не так.

Едва последний вагон промелькнул перед незадачливыми путешественниками, как сбоку что-то громко затрещало, и на пути, в нескольких саженях перед паровозом, рухнуло могучее дерево. Сочный хряск, с которым переломился ствол, гулкий звук удара о рельсы и шорох листвы, обволакивавшей крону, на мгновение заглушили шум поезда. Тут же раздался душераздирающий визг тормозов. Локомотивом управлял опытный механик, но и ему не хватило реакции, чтобы остановить поезд перед таким негаданным препятствием.

Локомотив – старый добрый аппарат, построенный Ньюкаслским заводом по типу знаменитого «Rocket», – ткнулся рылом в шелестящую преграду, заскрежетав всеми своими частями. Сила его была столь велика, что он едва не своротил дерево с рельсов, но все же вынужден был остановиться. Две фигурки – механик и кочегар – соскочили наземь. На некоторое время наступила почти полная тишина, если не считать приглушенного гула голосов, раздававшегося из запертых вагонов.

– Что за оказия? – проговорил озадаченный военный. – Первый раз вижу, чтобы такой мощный бук свалился сам по себе.

Но Аните уже бросилось в глаза обстоятельство, которое другие пока игнорировали. Бук упал не сам собой – он был срублен, она даже за сотню шагов разглядела наспех искромсанный топорами комель.

А дальше все развивалось, как в романах Фенимора Купера. Из рощицы выскочили двое в черных балахонах, с ружьями в руках. Они одномоментно выпалили в механика и кочегара, и те повалились в зеленую листву лежащего на рельсах бука, утонув в ней, как во вспененной пучине. Затем, не медля ни секунды, один из стрелков полез в вагон первого класса – тот самый, в котором не далее как полчаса тому назад ехали пятеро путников, застывших сейчас в оцепенении позади поезда.

– Вот вам и тихая Швейцария! – присвистнул Джеймс Грин, снова вытягивая свой «кольт». – Да тут почище, чем на Диком Западе!

– Это грабители! – резонно определил юный австрияк, в ладони которого уже прочно сидел «Ульрих». – Их надо остановить!

Он бесстрашно побежал к месту кровавой расправы и прямо на бегу, едва прицелясь, сразил наповал черного головореза, который никак не ожидал нападения с этой стороны. Однако тотчас из рощи посыпались беспорядочные выстрелы, оттуда выбежали еще двое в таких же балахонах, как у убитого, и отважный австриец был вынужден укрыться за последним вагоном.

– Этому парню надо помочь! – сказал Грин и, перебегая от бука к буку, принялся лупить по неизвестным бандитам из своего «кольта».

Безоружные Максимов, Анита и седоусый притаились за кряжистым деревом-великаном и оттуда созерцали ход необыкновенной битвы. Максимов нервничал и вслух сравнивал себя с крысой, забившейся в нору.

– И почему я не завел привычки носить револьвер в кармане? – задавал он риторический вопрос, обращаясь к самому себе.

– Наверное, потому, что он может в любой момент продырявить тебе ногу… в лучшем случае, – отвечала за него Анита.

Седоусый не говорил ничего – театр боевых действий захватил его всецело, он смотрел за сражением с профессиональной точки зрения и был чем-то недоволен.

Чаша весов, впрочем, склонялась в сторону добра. Вот и второй бандит рухнул с простреленной головой – это постарался Грин, нашедший себе удобную позицию за пнем, оставшимся от поваленного на рельсы бука. Бой обязан был окончиться, поскольку оставшийся разбойник не мог отбиваться от двух противников сразу, но, как назло, пистолет юного австрийца замолчал.

– У него кончился боезапас! – догадался седоусый.