Рассказы о животных

Про кота и рыбака

Этот рассказ может показаться сказкой. Я бы и сам так подумал, если бы не видел его окончание собственными глазами. Верить мне или нет, ваше дело. Просто расскажу, чему был свидетелем и что узнал из первых уст.

Было это в феврале месяце в начале девяностых годов. Точно год не помню. Я собрался рано утром на самую любимую рыбалку, на корюшку. Электричка отходила в 5—55 и вся дорога занимала около трёх часов.

Рюкзак за спину, коловорот (шнек) на плечо и вперёд.

В самом благостном настроении я сел в электричку и уже собрался досмотреть постановку, которую показывали ночью в садах Морфея, как напротив сел ещё один рыбак. Сон прошёл мгновенно. Больше того, моя челюсть с колокольным набатом ударилась об пол электрички, а глаза стали похожи на орган зрения какающей совы. Пару минут я тупо пялился на мужика, вернее не на него, а на то, что было у него на шее вместо воротника. А там сидел здоровенный, рыжий котяра и изображал своим телом воротник дублёнки. Выражение его морды было настолько довольное, что определить кто кого везёт на рыбалку не представлялось возможным.

Испокон веку у рыбаков принято, что с братом по крючку заговаривать можно без всяких расшаркиваний. Этим я и воспользовался, правда, мужик, как потом выяснилось его звали Виктор, и сам был не против поболтать. Первый мой вопрос был – а ты не боишься, что кот убежит от тебя? На это, Виктор засмеялся и сказал что даже если не кот, а он сам захочет убежать, то у него это не получится. Кот быстрее бегает. И на мой немой вопрос услышал, просто невероятную историю, которую буду рассказывать от первого лица:

«Началось всё с моей поездки к Финляндскому вокзалу. Приехав на электричке я вышел в город и, пройдясь по магазинам, решил посидеть у памятника Ленину в сквере. Выбрав самую близкую к Неве скамейку, присел и задумался.

Действие происходило в середине октября, аккурат на праздник Святых Покровов. Как обычно с Невы дул ветерок, на удивление не сильный и было не очень холодно. Обычно на Покрова погода весьма мерзкая, а тут даже иногда солнышко выглядывало, да и температура была вполне комфортная, около четырнадцати градусов. Короче почти рай для осени.

Сидя на скамейке, я заметил группу молодёжи, «особей» пять-шесть, стоящих возле гранитной набережной и вдруг резко сорвавшихся с места и побежавших в сторону Крестов. Заинтересовавшись, я пошёл к Неве, а подойдя к реке и глянув на воду, ужаснулся. Внизу, в воде, из последних сил плавал котёнок. Он пытался лапками зацепиться за гранит набережной, но увы, гранит оказался намного крепче чем его коготки. До спуска к воде было метров десять и я, не задумываясь, бросился туда. Раздеваться времени не было, котёнок уже иногда погружался в воду с головой. Я прыгнул изо всех сил, что бы меньше плыть и почти сразу комочек шерсти оказался у меня в руках. Как доплыл обратно не знаю. Помню визг баб и много матюгов. Меня вынули из воды, чуть не набили морду подбежавшие менты, но бабы отстояли.

Как я доехал домой рассказывать не буду, не интересно. Скажу только, что котёнок был жив, но задние лапы у него уже отнялись, а передние не имели когтей и подушечки были сточены до крови. Я быстро переоделся и, вытащив соседа с машиной, поехал в ветеринарную клинику. В муниципальной мне сказали, что шансов у котёнка никаких и его надо усыпить. Сосед сказал, что знает платную, и мы рванули туда.

Сколько это стоило, говорить не стоит. В Русском языке есть такое числительное – дофига. Ветеринары сделали операцию и сказали, что теперь всё зависит от природы. Когда приехал домой, жена устроила настоящую Варфоломеевскую ночь и утро стрелецкой казни. Я оказывается полный придурок (ну это давно известно) и в этом доме не хватает только кошек. (собака и попугай уже имеются).

Ну, это всё лирика. Страсти улеглись и через несколько часов, жена ухаживала за раненым наравне со мной. Вопреки прогнозам муниципальных горе лекарей, котёнок довольно быстро пошёл на поправку. Через две недели он уже мог сносно ходить, и кушал, вернее жрал, за троих. Одно плохо. Стоило мне начать одеваться, он пулей кидался на шею и начинал изображать воротник. Мы с этим боролись очень долго. Закрывали его в комнате и только потом, я начинал одеваться. Но всё равно иногда он выскакивал и уж тогда, приходилось применять силу, причём и мою и жены. Ну не пойду же я на работу с таким экзотическим воротником.

Пришло время зимней рыбалки и я решил рискнуть. Первый раз глаза у него были как лукошки, особенно когда мы вышли на лёд, но он упрямо держался у меня на шее, вцепившись когтями в воротник. Так и ездим с ним теперь на рыбалку только вместе. Причём теперь, когда одеваю обычную одежду он спокойно отпускает меня по моим делам, но стоит мне хотя бы прикоснуться к рюкзаку, всё, кранты, он уже на шее и оторвать его можно только вместе с моей головой.»

В правдивости этой истории я мог убедиться лично. Больше того, мы с Виктором подружились и до сих пор ездим на рыбалку, правда, уже лет пять без кота. Но в тот день рыбалка была под знаменем «Удивительное рядом».

Когда мы вышли на лёд, кот спокойненько спрыгнул с шеи хозяина и побежал почти рядом, как верный пёс. От берега идти до места рыбалки больше часа и всё это время кот не отставал. Но самое интересное было когда мы начали ловить. Меня очень интересовало, как домашний хищник будет реагировать на улов. Всё дело в том, что корюшку ловят на кусочек корюшки же, и когда вылавливаешь первую, на кусок старой или на что другое, то её сразу режешь на наживку и ловишь уже на свежую. На старую клюёт намного хуже. Вот мне и было интересно, что кот будет делать с первой рыбкой. Я был дико удивлён и разочарован в ожиданиях. После поимки первой корюшки не произошло ровным счётом ничего. Рыжий продолжал спокойно сидеть, даже тогда, когда рыба прыгала на льду у рюкзака, пока Виктор опускал удочку обратно в лунку. Зато второй трофей вызвал у кота живейший интерес и, видимо, даже если бы хозяин её спрятал, кот всё равно бы не смирился с этим и добился своего. Но Виктор и кот шли по отработанному сценарию и вторая корюха, быстро утолила голод рыжего друга. Дальнейшая рыбалка интереса не представляет, мы просто ловили, а кот иногда закусывал рыбкой. Правда, надо отдать ему должное, он больше довольствовался головами и хвостами, оставшимися после разделки на наживку, причём не брезговал моими, да и у соседей шакалил не плохо. Но только головы и хвосты.

Я с Виктором потом много раз ездил на рыбалку и ни разу, пока кот был жив, он не оставил его дома. Да думаю, ему это бы и не удалось. Кот умер летом 2006 года. Ему было пятнадцать или шестнадцать лет. Виктор частенько приходит на набережную и вспоминает молодость и свою глупость, которая подарила ему столько лет дружбы и счастливой рыбалки.

Ромка

Какое чудо просыпаться утром от того, что птаха садится тебе на плечо и, засунув свой клюв тебе в ухо, звонко-свистяще спрашивает «ЧАЮ ХОЧЕШЬ?» От этого вопроса ты подпрыгиваешь от неожиданности и переходишь в состояние бодрствования уже в полёте. В ухе звенит, а Ромка летает вокруг головы и радостно-злорадно посвистывает уже на своем, на попугаичьем языке. Сволочь.

А всё началось с ежегодной летней поездки моей дочки к бабушке в Краснодар. Своё двенадцатилетие Анютка справила на Кубани в июне месяце и в конце лета вернулась домой, в Питер, с неожиданным подарком. Когда я увидел клетку с волнистым попугайчиком, моей теще икнулось до судороги в животе, и жена отобрала у меня все средства связи во избежание просачивания моего мнения об умственных способностях всей их семьи из нашей тесной компании. Когда клетка была установлена на полке «стенки», Ромка заявил о своих правах на свободу громким свистом и метанием по жердочке. Чёрт же меня дёрнул открыть узника. Этот крылатый проходимец пулей вылетел на свободу и начал разведку нового места обитания. Да Бог с ним, с местом обитания, ну полетал бы, освоился и успокоился, но в этой твари размером меньше кукиша, энергии было на несколько испуганных слонов. Проверив всю квартиру, он принялся за ее обитателей.

Коронный номер – неожиданно спланировать на голову, уцепиться за волосы, свеситься на лоб, заглянуть в глаза и приветливо чирикнуть. От такого «здрасьте» хотелось треснуть себя ладонью по лбу, что бы эта крылатая блоха приняла форму плоской фотографии и навсегда заткнулась. Но пока эта мысль созревала, Ромка украшал уже следующий лоб. Самое смешное, что именно в это лето я приволок в дом очередного котёнка, который потихоньку превращался в наглейшую и хитрейшую бестию по имени Муся. Они друг друга нашли. Первое их знакомство чуть не стало последним для обоих. Ромка, в соответствии со своим гадским характером сел на голову спящей Муське, и события начали разворачиваться стремительно. Кошка, от неожиданности, подпрыгнула спросонья, вверх и в сторону, Ромка, не ожидавший такой реакции, оказался перед ней, и Муся не стала тратить время на раздумья. Движение лапой в полёте – и попугай уже в крепких тисках. Но полёт-то продолжается, а две лапы заняты. То ли кошачий инстинкт немного подвёл и она забыла про зубы, то ли она решила пока не обострять отношения с новым знакомцем, то ли возымел своё действие удар клювом в нос, но далеко не дружеские объятия разжались и будущие друзья произвели расстыковку. Ромка, наградив обидчицу ещё одним ударом в лоб, сел на карниз и на несколько минут затих в раздумьях над произошедшим. Муська приземлилась, как и положено кошкам, на четыре лапы, метнулась в диван, от греха подальше, а мы покатились от хохота. Это был наш первый смех, ставший, впоследствии, практически ежедневным.

Эта помесь орла с клопом начала расти и мужать. Его неуёмное любопытство, помноженное на беспредельную наглость, и усиленное умением летать, частенько приводило к весьма печальным, но потом смешным последствиям. Однажды он решил утолить жажду из трёхлитровой банки, стоящей на подоконнике для полива цветов. Свесившись внутрь, он не учёл плотность стекла, его лапы соскользнули и он очутился в воде, вниз головой. Я его вытащил за хвост, благо он длинный, и едва сдержался от желания отряхнуть, поняв, что рулевые перья могут стать моим трофеем от этого действа. Рома лишился на время способности летать и забрался мне на плечё обсыхать, обиженно чирикая. Причём чирикая в ухо. Видимо он думал, что так я его пойму лучше.

В другой раз, он решил закусить жарящейся картошкой. И ведь закусил же. Не знаю, как ему хватило жадности, мужества и силы воли, не начать орать от соприкосновения с раскалённым содержимым сковородки, но кусок картошки он не бросил, а дотащил до стола, и уж потом высказал своё мнение по поводу приготовления вкусной пищи таким варварским способом. Причём выражал долго и упорно, облетая всех, кто был в квартире, и вдалбливая свои мысли клювом в макушки.

Однажды он сел на кактус, и после этого начались боевые действия, направленные на уничтожение врага, посмевшего нагло и подло отвергнуть проявления дружбы. Сначала он пытался столкнуть горшок с цветком с подоконника, но по причине амебного размера и веса сие действо не удалось, и он избрал другую тактику. Разозлив Муську навязчивыми признаниями в любви, выражающимися в щипках за хвост и пикировании на голову, он неожиданно садился рядом с горшком и ждал прыжка разъяренной охотницы. Когда кошка была уже в полете, он благополучно менял место пребывания на карниз и Муська понимала, что её развели, но встреча с кактусом была уже неизбежна. После этого приходилось ловить бедную, мяукающую при каждом шаге, кошку и вытаскивать колючки из лап. Кактус пришлось отдать соседям.

Как я уже говорил, энергии в этом комке счастья было немеряно и его проделки могли длиться сутками, но спать-то надо. Я приноровился ловить этот голубой огрызок с помощью рыбацкого подсачника. Это вызывало целую бурю протеста и гневного ора, но водружённый в клетку и накрытый тряпкой, он затыкался, и наступала блаженная тишина. Через месяц Рома понял, что лучше не выпендриваться, и при виде сачка сразу прятался в клетку, до утра больше не делая попыток вылететь, даже при открытой дверце.

Как настоящий мужчина, родившийся в России, он был очень склонен к возлияниям. Стоило появиться на столе любому виду спиртного, будь то пиво или вино, и даже водка, он тут же оказывался рядом и дегустировал содержимое бокалов, рюмок и кружек с присущей ему энергией. А много ли надо полутора граммам наглости с крыльями? Понюхать пробку и посмотреть на бутылку. Затем он показывал все стадии, которые мы рисковали пройти, усердствуя в уничтожении зелёного змия. Сначала он становился орлом, лез драться ко всему, что равно ему по размеру, потом переходил на личности и дрался со всеми подряд. Затем он становился шутом. Его выплясывания на столе и попытки признаться в любви всем были гвоздём застольной программы. Засыпал он непременно в салате, после неудачной попытки закусить, после чего его помещали в клетку, где он утром просыпался весь нахохлившийся и несчастный. На предложения похмелиться он смотрел на меня с презрением и ненавистью. Но стоило мне открыть пиво, его мнение менялось на диаметрально противоположное, и два организма принимали живительную влагу.