Алла не мешала мне, она наблюдала за космическим движением в ночном звездном небе и незаметно рассматривала меня, любовалась, наверное, моим греческим профилем. Она, видя большие мускулистые руки, представила себе, как я хватал ухажера возлюбленной и бросал в цветочную клумбу, и ей стало смешно. Но следом, оставляя неприятный осадок, появилась такая назойливая мысль, от которой Алле стало не по себе: я грустный оттого, что так сильно любил и люблю ту неизвестную и, по-видимому, очень красивую девушку, поэтому до сих пор страдаю и мучаюсь из-за той любовной потери.

Ее охватил легкий озноб, а в душу закралась необъяснимая ревность. Это чувство появилось впервые. Она привыкла, что за ней постоянно ухаживают мужчины, оказывая всевозможные знаки внимания и искренне восторгаясь ею, а этот, как она думала, бесчувственный чурбан даже не пытается что-либо предпринять, оскорбительно не замечая все ее женские достоинства и вызывая тем самым едкое возмущение самолюбия.

– Что-то прохладно стало, – неопределенно сказала Алла, прервав затянувшееся молчание.

– Пойдем назад? – неуверенно спросил я.

– Нет, мне не хочется, – чуть обиделась Алла и снова повторила еле слышно. – Мне холодно.

– Я… мне… а понял, – растерянно пробурчал я, потом молча снял с себя рубашку и осторожно накинул на открытые плечи серьезной Аллы.

Алла опустила голову, спрятав мелькнувшую улыбку. Она осторожно, с каким-то новым любопытством принялась рассматривать меня, и я чувствовал этот горячий взгляд. Мои рельефные плечи красиво вырисовывались в свете луны и отражались впечатляющей бронзой. Я это знал. Всем девушкам нравилась моя крепкая спортивная фигура.

Алла, сверкая возбужденными глазами, легким движением вынула заколку и распустила длинные пшенично-лунные волосы. Она еще не осознавала, какая борьба происходила в ее чувствах, но моя полуобнаженная фигура, похожая на древнего эллина, независимого и гордого, волновала ее девственную нетронутую природу.

– Сашенька, смотри, как таинственно выглядит ночью сосновый лес! – сказала Алла, вставая на носочки. – Слушай, а давай сходим в лес!.. А не боишься? – и она хитро заулыбалась.

– Да там виднеются чьи-то палатки! – ожил я.

– Это палаточный городок, там наездами  живут туристы. И сейчас, по-моему, они пустуют. А давай проверим!

– Давай! – согласился я.

Мы, не спеша, поднялись по крутому подъему на обрывистый берег Обского водохранилища. Здесь на краю, окаймленном величественными соснами, разбегались, скрываясь в темной прохладе хвойного леса, десятки разноместных палаток. Подозрительные лесные звуки приятно усиливали ночной страх, обогащая душевные переживания. Когда мы поднимались по склону к палаткам, я помогал Алле, поддерживая ее за руку. Мы уже поднялись к палаткам, но она не отпустила моей руки, а держала и сжимала еще крепче, спрятавшись за меня. Я чувствовал ее легкий трепет. Запахи леса и близость благоухающей Аллы меня приятно возбуждали.

– А-у-у-у! Есть кто живой?! – негромко крикнул я.

Алла вздрогнула и испуганно прижалась ко мне.

– Я боюсь! – возбужденно прошептала она, и я кожей ощутил горячее порывистое дыхание.

– Здесь же никого нет!

Я заботливо обнял Аллу за плечи и легко прижал к себе, и она, поддаваясь, вдруг порывисто прильнула ко мне, и я оказался во власти горячих пухленьких губ. Чуть закружилась голова, и приятная слабость пробежала по моему телу.

Мы, возбуждаясь от страстных поцелуев, спрятались в темноте двухместной палатки, и окружающий мир, этот безумный мир, для нас в тот момент уже не существовал.

– Милый мой! – обжигала горячим дыханием возбужденная Алла. – Ты меня любишь?

– Да! – говорил я, и мои нежные руки освобождали и ласкали упругие груди, гладили и волновали трепещущее тело девушки.

– Ты очень красивая! – шептал я, горячо целуя твердые сосочки.

Алла тяжело дышала и страстно прижималась.

– Сашенька, любимый! – трепетала она. – Будь со мною нежен, ты же у меня первый!

– Ты… у тебя не было мужчины?..

– Да! – сказала Алла. – Ты удивлен?.. Но мне никто не нравился так сильно, чтобы я могла себя подарить.

– А я, нравлюсь?

– Да! – дрожа от возбуждения, прошептала Алла. – Ты мне сразу понравился, как только я тебя увидела! А сегодня вдруг поняла, что люблю! Сашенька, мой милый, я люблю тебя! Ты мне веришь?.. Любимый мой, поцелуй меня!.. Еще!.. Еще!.. Сильней!.. Еще сильней!.. Я хочу!.. Возьми меня!.. Милый мой!.. Хороший мой!.. Я люблю тебя!..

Меня разбудила назойливая мелодия веселой щебетуньи, когда неожиданный рассвет сменил таинственную звездную ночь.

Я осторожно и нежно поцеловал в сладкие губы улыбающуюся во сне красивую Аллу. И Алла проснулась и радостно засветилась большими полными любви глазами. Она доверчиво прижалась ко мне, и я, заботливо поправив ее пушистые волосы, еще раз поцеловал.

– Нам пора идти! – сказал я. – Нас, наверное, ищут!

Назад шли по остывшему песку, держась за руки. Алла то и дело останавливалась и, пылая счастьем, радостно смотрела в глаза.

– Сашенька, скажи, ты меня любишь! – страстно требовала она и замирала в ожидании.

– Мне приятно с тобой! – искренне говорил я и грустно улыбался.

– Нет, ты мне скажи, Аллочка, душечка моя, я тебя сильно-сильно люблю! Вот так скажи! – серьезно требовала Алла.

– Да!.. – вдруг отвлеченно сказал я и напряженно посмотрел мимо Аллы, она обеспокоено обернулась назад.

– А-а, это Серж идет! – облегченно сказала Алла. – Наверное, окунуться вздумал!

Охранник, заметив нас, направился к нам.

– Сергей! – радостно закричала Алла. – А мы здесь! Ты поплавать идешь?

Хмурый охранник молча приблизился и, как бесчувственный робот, равнодушно, чуть сбиваясь, доложил:

– Там того… Андрюха застрелился… Я не знаю, что делать с трупом…

ГЛАВА 6. Крутые разборки

После смерти Андрея дела фирмы пошатнулись. Петрович пребывал в скверном настроении, раздражаясь из-за разных пустяков.

Однажды он пригласил меня к себе и, блуждая потухшим взором, осторожно спросил:

– Александр, ты же раньше у Морыкина работал?

– Да! – удивился я неожиданному вопросу. – Там сейчас мой приятель Башков кашу заварил: работягам полгода денег не платят, так он их поднял и организовал забастовку.

– Меня это не интересует! – равнодушно заметил Петрович. – Каждый сходит с ума по-своему. Ты вот лучше скажи, почему работяги не получают деньги?! – и, видя недоумение в моих глазах, сам же ответил. – Потому что те деньги я вместе с господином Морыкиным кручу на собственные нужды! Понимаешь, что это такое?.. То-то!.. Этот господин мне изрядно надоел, жаден без меры! Вот только что был у меня и поставил мне ультиматум! Это его проблемы, раз не может разобраться с какими-то горлохватами! Как, ты сказал, зовут того приятеля? Башков?.. Да-да, на него он и ссылался! Здорово Морыкин напуган! Пора с ним закругляться, а то от страха и нас потянет, тут уж пахнет политикой. На этой же неделе сделаю с ним полный расчет! Пусть сам выбирается из дерьма! Да, Александр, я вот еще что хотел уточнить?! – я заметил в его глазах неожиданный стальной блеск. –  Я насчет Аллы!

– Аллы? – насторожился я. – А что Алла? С ней что-то случилось?

– Да нет, ничего! – подозрительно сказал Петрович. – Помнишь, я с самого начала предупреждал, чтобы ты не вздумал с ней шуры-муры заводить?.. Ну, вот и прекрасно! Я на всякий случай решил тебе еще раз напомнить: имей в виду, она не для тебя. Я хочу, чтобы у нее был надежный состоятельный муж, и такой уже есть. А ты в любой момент можешь пойти по стопам Андрея или… словом, без комментариев! Я с тобой по-мужски разговариваю, и ты меня должен понять как отца, она же у меня единственная дочь…