Глава III

Неприятные мысли

Этой ночью ему спалось просто ужасно. Ему едва удалось заснуть. Он всё время просыпался и в итоге не мог сомкнуть глаз до самого рассвета.

Шесть утра. Дэвид постоянно повторял в голове предстоящий разговор со своими родителями. Казалось, что за прошедшую ночью Дэвид мог бы обдумать все возможные исходы разговора, но нет: он просто зациклился на одних и тех же моментах, перебирал одни и те же варианты снова и снова, так и не найдя ту самую главную фразу, которую он бы сказал своим родителям в конце.

Солнце за окном начинало греть всё сильнее и сильнее, а другими словами – оно начинало жечь. Холодное время года стремительно уходило прочь. Апрель был готов уступить место тёплому маю, а затем – жаркому лету.

Однако, Дэвиду было абсолютно насрать на всё это. Он был полностью поглощён ожиданием предстоящего неприятного разговора. Даже хлопья казались противными. В общем, сегодня ему кусок не шёл в горло.

Семь утра. Всего несколько часов, и его родители вернутся. Он не хотел, чтобы они возвращались, и в то же время он чувствовал непреодолимое желание разобраться со всем этим как можно скорее и, наконец, избавиться от всего этого стресса, который уже начинал пожирать его заживо изнутри.

Оставалось не так много времени. Нужно было повторить свою речь. Как там Эллен советовала ему говорить?

«Я решил не ехать с вами, потому что мне уже надоело, что вы не считаетесь со мной. Вы ведёте себя со мной так, будто я маленький. Я говорил вам уже много раз, что на этих каникулах я хотел бы провести время с девушкой, которую я люблю, но вы не слушали меня. Я хочу, чтобы вы поняли, что я уже взрослый, самостоятельный и уже мужчина, и вы не имеете никакого права указывать мне, что делать…»

Что-то типа такого. Боже… и как же, чёрт подери, он должен был всё это сказать?

Восемь утра. Дэвид сидел на лестнице на второй этаж и пялился на входную дверь. «Я решил не ехать с вами, потому что мне уже надоело, что вы не считаетесь со мной…». Нет. Может, лучше было сказать просто: «…потому что вы не считаетесь со мной»? И что это «не считаетесь» вообще значит? «Вы ведёте себя со мной так, будто я маленький»… или «Будто мне всего двенадцать лет»? Да, так намного лучше. Дальше!

«Я говорил вам уже много раз, что на этих каникулах я бы хотел провести время с девушкой, которую люблю…». Зачем тут было «которую я люблю»? У него была ещё какая-то девушка? Нет. Так зачем тогда было уточнять? Кстати, так ведь у них будет возможность подловить его, спросив: «А она действительно та девушка, которую ты так охуенно любишь?». Пусть будет просто «со своей девушкой». Но даже это звучало как-то по-бабски и неестественно для него. «С своей тёлкой»? «Со своей малой»? «С Эллен»? Почему все варианты звучали, как полная хрень?! «С ней». Во! Звучало вменяемо. «С ней». Блядь, а что он дальше-то должен был говорить?

Девять утра. Еще один час, и всё будет кончено. Он всё ещё не закончил свою речь, потому что сидел над каждым словом целую вечность!

«Я хочу, чтобы вы поняли, что я уже взрослый…». Да не таким уж взрослым он и был. Взрослый – это тот, кому уже есть восемнадцать. А он был совсем не таким. И зачем Эллен вообще впихнула сюда это слово? Вот тупая! «Взрослого» выкидываем отсюда к чёртовой матери!

«…Я хочу, чтобы вы поняли, что я уже самостоятельный и уже мужчина…». «Уже мужчина»? Это было, чтобы дать им понять, что они уже трахались несмотря на то, что на самом деле ничего не было? В таком случае всё будет потеряно – никакие доводы не помогут ему убедить их, что он правда хотел показать им, что он уже взрослый и самостоятельный, а не просто хотел потерять девственность на этих каникулах. Блядь, что же ему надо было убрать отсюда? Может, вообще всю фразу целиком? О, Боже…

Десять утра. Дэвид выглянул из окна, отдёрнув занавески в сторону так нервно, что чуть не оторвал их. Его живот тотчас скрутило. Жёлтое такси подъезжало к их дому. Теперь бежать ему было некуда.

Он начал в спешке повторять свою речь, будто это была какая-то мантра. «Вы не имеете никакого права указывать мне, что делать… потому что я уже взрослый». Что там должно было быть дальше? ДАЛЬШЕ ЧТО?! Слова вылетели из его головы на середине предложения. И зачем эта стерва Эллен отказалась остаться у него и встретить родителей вместе? В конце концов это ведь была её идея! Парень начал рвать на голове волосы. Ничего уже не поделаешь. Ему придётся пройти через всё это одному.

Он покосился на входную дверь. Еще несколько секунд, и они войдут внутрь, а он не сможет даже двух слов связать! Вот что он тогда будет делать? Может, ему стоило написать записку? Если он не сможет дать её им прочитать, то хотя бы сможет подглядывать туда, пока будет объясняться. Где там была ручка и бумажка? Чёрт! Времени мало!

Внезапно дверь распахнулась. Родители возникли на пороге дома.

– Что, мозгов не хватило выйти на улицу и помочь нам с багажом? – злобно спросил отец, затаскивая огромный чемодан в коридор.

Конечно. И как он сам об этом не подумал? Это была бы хорошая возможность разрядить обстановку между ними хотя бы немного. А так он только подтвердил, что теперь они враги и поэтому он решил не помогать им. Но ведь родители и были его врагами, правильно? Так ведь Эллен ему и сказала.

Мама зашла вслед за батей в коридор. В отличие от сурового, нахмуренного папаши, она улыбнулась и обняла сына в знак приветствия. От этого ему даже как-то полегчало. Кажется, всё было не так плохо, как ему казалось. Может, они и не будут ни о чем говорить?

– Н-н-у, и к-как т-там… от-д-дохнули? – осипшим голосом спросил Дэвид, изо всех сил делая вид, будто ничего не случилось.

– Я тебе скажу, как, – сказал отец и строго добавил. – В гостиную. Живо.

Его сердце начало биться быстрее. Ему не повезло. В горле сразу пересохло. Сейчас его будут судить. Он вошёл в комнату и вжался в маленькое кресло, которое словно отражало его положение с родителями, которые сели напротив на широкий и роскошный диван. Чувствовал ли он себя сейчас «взрослым, самостоятельным и уверенным в себе мужчиной»? Нет, скорее он чувствовал себя жалким скрюченным червяком, который трясся от страха.

– Итак, – сказал его батя и, раскинув руки, импозантно расположился на диване, окончательно дав понять всем в этой комнате, кто здесь был альфа-самцом. -Думаю, ты хочешь нам что-то сказать…

– Ага…, – прокашлялся парень, вжавшись в кресло так, будто на него был наставлен пистолет, а его самого готовили к казни. Он ждал этого разговора всю неделю, и сейчас этот момент настал. Нужно было собраться с мыслями. Он нервно сглотнул, затем снова прокашлялся и дрожащим голосом начал говорить. – Я.… ну… сбежал из дома, потому что… знаете… вы обращаетесь со мной так, будто мне не семнадцать лет, а.… это… будто я какой-то ребенок! Я вам уже много раз говорил, что на этих каникулах… что моя девушка… что она хотела, чтобы я.… чтобы я остался… то есть… и.… ох…

Блядь! Что там дальше?! Он переврал всё, о чём ему талдычила Эллен, а половину вообще забыл!

– Ну…, – всё силился вспомнить хоть что-то Дэвид. Он чувствовал, будто был на экзамене, где он отвечал предмет, который вообще не знал. – О, и да! Я уже взрослый и сам могу принимать решения, и вы… не можете… делать это… за меня…

Кажется, это было всё. Неприятное болезненное молчание повисло в комнате.

– Во-о-от, – протянул Дэвид. Он обосрался? Или всё же смог донести им свою мысль? Он был так взволнован, что не мог понять даже этого.

Батя посмотрел на него и неодобрительно усмехнулся.

– Слова какие-то не твои, Дэвид.

– То есть? – не понял Дэвид. Его правая нога начала нервно трястись. – А чьи же тогда?