Цитаты из книги «Тайны российской аграрной науки: тимирязевский прорыв. Монография»

Охота на ведьм началась Сразу после августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г. чиновники от науки принялись ревностно выполнять ее решения. Как это часто было при социализме, «перестарались»: были составлены списки, по которым так называемых морганистов следовало уволить из сельскохозяйственных вузов. Сторонники морганизма и даже другие биологи, которые ею не занимались, вызывались на собрания партийных организаций. Им предлагалось отказаться от своих убеждений в области генетики. Все это было похоже на средневековую охоту на ведьм. Те, кто отказывался отречься, увольнялись со своих должностей, а отрекшиеся должны были сменить тематику научной работы.

Август – 1948 Пожалуй, самое печальное событие в послевоенной истории академии – августовская сессия ВАСХНИЛ, на которой после ожесточенной дискуссии генетика была объявлена реакционной, буржуазной наукой, а сами генетики преданы анафеме. На долгие годы в биологической науке установилась диктатура Т. Д. Лысенко. Поменялось и руководство академией. От должности ректора был освобожден В. С. Немчинов. Контрнаступление «мичуринцев» Широко распространен миф о том, что августовская сессия ВАСХНИЛ готовилась как акция по уничтожению генетиков. Скорее напротив, «мичуринцы», как тогда называли сторонников Т. Д. Лысенко, готовились к обороне. Позиции «народного академика», каким представлялся тогда Трофим Денисович, были не такими уж крепкими. Говоря военным языком, сторонники Т. Д. Лысенко уже в ходе самой сессии организовали удачное контрнаступление, применив «тяжелую артиллерию», т.е. призвав на помощь первое лицо государства. Прием, которым и сейчас пользуются в России весьма успешно. Публичные раскаяния На августовской сессии одним первых, кто пытался защитить генетику, был профессор Петр Михайлович Жуковский. Он выступил достаточно убедительно, привел конкретные примеры. Но на заключительном заседании сессии 6 августа, после того как Т. Д. Лысенко информировал участников о том, что его доклад, развенчивающий генетику, был одобрен Центральным Комитетом ВКП (б), П. М. Жуковский снова взял слово. Профессор объявил о том, что он понял свои ошибки и будет в дальнейшем работать для развития «мичуринской биологии». Двое других ученых – С. И. Алиханян и И. М. Поляков, в прошлом критиковавшие Т. Д. Лысенко, также публично «раскаялись». Покаяние С. И. Алиханяна, четыре года сражавшегося на фронте, инвалида Великой Отечественной войны, вызвало жидкие аплодисменты, а покаяние И. М. Полякова – никаких. Так была дана оценка значимости перехода на сторону Т. Д. Лысенко каждого из этих трех ученых.

Подвиг вавиловцев В годы Великой Отечественной войны одной из героических страниц стал подвиг учеников и сотрудников Всесоюзного института растениеводства (ВИРа) – организации, которой в довоенное время руководил Николай Иванович Вавилов – выдающийся российский ученый-генетик. В блокадном Ленинграде люди умирали от голода, но «вировцы» не притронулись ни к одному зернышку мировой коллекции, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания. Ценой тяжелейших жертв и потерь сотрудники ВИРа спасли огромный генофонд. После пожара на Бадаевских складах в ВИРе началось нашествие крыс. Двухкилограммовые жестяные коробки с семенами крысы сталкивали с полок и накидывались на просыпавшиеся семена. Надо было спасать семенной фонд. И выход был найден: вировцы достали тонкий трос, связали коробки по четыре, чтобы крысам было не под силу их сбросить. Ослабевшие от голода люди провели колоссальную работу: 14 человек перевязали 200 000 коробок! Ещё страшнее оказался слух о том, что город сдадут, и глава этих 14 человек подготовил распоряжение смешать коллекцию, чтобы не досталась врагу. Сотрудник ВИРа Николай Родионович Иванов, который был тогда председателем месткома, послал в Москву телеграмму, на которую последовал ответ: город сдан врагу не будет. Сохранённая ценой жизни семерых из 14, коллекция не была смешана41. В спасенной коллекции особенно ценными были образцы картофеля. Из Боливии и Перу Николай Иванович и его соратники привезли разнообразные дикие образцы, устойчивые к болезням, – это привело к революции в способах выращивания картофеля. Впоследствии американские учёные установили памятный знак в честь героизма вавиловцев в защите этой всемирно известной коллекции.

Тимирязевский призыв В первые дни войны были призваны в Красную Армию около 200 тимирязевцев, в том числе доцент кафедры организации сельского хозяйства П. А. Кудрин, ассистент Н. С. Касьян, доцент кафедры физики В. В. Масленников, доцент кафедры агрохимии И. И. Гунар, аспирант С. С. Сергеев, ассистент кафедры агрохимии Ф. Х. Юдин, доцент кафедры мелиорации А. А. Спиридонов, научный сотрудник кафедры почвоведения Н. Н. Саввинов, научный сотрудник Почвенно-агрономической станции А. П. Шурыгин, научный сотрудник И. Д. Громыко, аспиранты И. С. Кауричев, В. Б. Богаев, Х. К. Асаров, Г. А. Семчеков, Е. В. Кулаков, И. П. Гречин, начальник автогаража А. П. Жуков, шофер Р. М. Перекаятьский, грузчик О. О. Омаров, заведующий теплоцентралью С. М. Филатов, шофер А. И. Аронов, техник-электрик Б. К. Кондрашов, электромонтер А. С. Аксенов, старший лаборант кафедры геодезии Е. М. Смирнов, рабочий мебельной мастерской Н. С. Кулишев, художник Б. М. Уланов, студенты: И. П. Голодко, К. А. Борин, Г. С. Груздев, Г. В. Устименко, Г. И. Тараканов, И. А. Прохоров и другие. Более 300 преподавателей, аспирантов, рабочих, служащих и студентов ушли добровольцами на фронт. Тимирязевский райком партии, который был создан в 1940 г., и райвоенкомат в последних числах июня 1941 г. объявили набор добровольцев в первый коммунистический отряд, в который было зачислено около 150 коммунистов района. В их числе было много тимирязевцев. В июле 1941 г. в Москве и Московской области было сформировано несколько истребительных батальонов. В состав истребительных батальонов Тимирязевского района Москвы вошли добровольцы из рабочих и служащих заводов и учреждений, профессорско-преподавательского состава сельхозакадемии имени К. А. Тимирязева и других учебных и научных учреждений района.

Научная работа в условиях военного времени Несмотря на лишения, работа ученых не останавливалась. Академик П. И. Лисицын вывел новый сорт клевера – №216, академик М. П. Жуковский – сорта пшеницы ТСХА № I, Шаровидная, Грибобойная. Выпускник Тимирязевки, академик ВАСХНИЛ А. Г. Трутнев во время войны издал брошюру «Дикая флора Ленинграда, пригодная для питания», которая помогла многим ленинградцам выстоять в дни блокады. Коктейли Молотова В годы войны на территории академии были проведены работы, имеющие военное значение. В короткие сроки удалось организовать мастерскую по производству противотанковых бутылок с зажигательной смесью – знаменитых коктейлей Молотова. Также велись работы по световой сигнализации, по теории обстрела движущихся целей. Для того чтобы они велись централизованно было принято решение объединить Тимирязевскую академию с Институтом механизации и электрификации, Гидромелиоративным институтом, Мясомолочным институтом и Ветеринарной академией. Директором этой организации был назначен М. М. Соколов. Спецлаборатория В 1942 г. в академии была организована специальная химическая лаборатория, которую возглавил доцент Ф. П. Платонов. Эта лаборатория оказала большую помощь фронту. В ее работе приняли участие И. Н. Заозерский, В. А. Полосин, П. И. Процеров, И. Ф. Недорезов, А. И. Денисова, E.A. Виноградова, Е. Г. Яворская, Т. П. Шитт. Лаборатория занималась поиском вещества, способного заменить гремучую ртуть во взрывчатке. Была разработана и передана для использования специальная аппаратура, в том числе запал для мин замедленного действия, универсальный воспламенитель бикфордова шнура, петарды для демаскировки врага, капсюли-взрыватели нажимного действия. Одновременно было организовано производство боеприпасов, которыми снабжались партизаны. В этом важном деле принимали участие и сами партизаны. Приказом Народного Комиссара Обороны СССР от 24 октября 1942 г. и приказом начальника инженерных войск Красной Армии от 28 октября 1942 г, «За плодотворную изобретательскую и рационализаторскую работу по созданию новых и усовершенствованию существующих образцов вооружения и снабжения Красной Армии» доцент Ф. П. Платонов, доцент В. А. Полосин, бригадир Е. Г. Яворская и И. Ф. Недорезов были награждены медалями. Им также была вручена благодарность от партизан Московской области.

Гибель архива В условиях, когда вермахт вплотную приблизился к Москве, было принято решение уничтожить архив академии. Важные документы, проливавшие свет на историю вуза сгорели в огне. Тогда это казалось оправданным шагом. Сохранились лишь только документы, переданные в свое время в Центральный государственный архив. После войны не раз приходилось сожалеть о содеянном. В исследованиях возникли белые пятна, стереть которые не представлялось возможным. Осталось доверять воспоминаниям, которые порой не столько раскрывали тайны Тимирязевки, а сколько порождали новые мифы об истории вуза.

«Нам бы картошки…» Первые полгода жизни в Самарканде трудно было с продовольствием и в семье Прянишниковых. За хлебом, который выдавался по карточкам, надо было становиться в очередь с двух часов ночи. Вскоре привыкли к хлопковому или кунжутному маслу. Норма сахара была мала – на большую семью не хватало. Кто—то без ведома Дмитрия Николаевича дал знать в ЦК Узбекистана о трудном быте семейства ученого. Из Ташкента позвонили в Самаркандский обком партии и строго спросили: «там у вас живет академик Прянишников. Что вы для него сделали?» И вскоре сотрудники обкома нанесли визит в семью академика: «Что вам нужно? Скажите!» Зоя Дмитриевна, дочь ученого, робко сказала: «Нам бы картошки…» И действительно обкомовцы не заставили себя долго ждать, привезли картошку, сахар, мясо. Жизнь семьи постепенно налаживалась. А как же студенты? Если о профессорах более или менее заботилось руководство республики, то о студентах не думал никто, кроме преподавателей, которые сами подкармливали молодёжь. Но, несмотря на тяжелейшие бытовые условия и голод уже в декабре 1941 г. в Самарканде были начаты учебные занятия. Студенты вечером учились, а днём работали, прилагая все усилия, чтобы помочь сельскому хозяйству, накормить себя, армию и тыл.

Эвакуация в 24 часа В 1941 г. началась Великая Отечественная война. Тяжелые времена выпали на долю Тимирязевской академии. В первые дни войны в Красную Армию было призвано около 200 ее работников. Более 300 преподавателей, аспирантов, студентов, рабочих и служащих ушли на фронт добровольцами. Многие работали на строительстве оборонительных сооружений и противотанковых рвов под Москвой. Не забывали тимирязевцы и о науке, только вектор исследований в военное время изменился – вся научная мысль была направлена на достижение победы над врагом. К середине октября 1941 г. обстановка на фронте резко ухудшилась. Германские войска были настолько близки к столице, что артиллерийская канонада была хорошо слышна в академии и днем и ночью. Заводы и многие учреждения стали эвакуировать из Москвы на восток. В этой обстановке возник вопрос об эвакуации Тимирязевской академии в Самарканд. Само решение было принято вечером 15 октября 1941 г., а в течение следующего дня эвакуацию планировалось завершить. На сбор людей и имущества отводилось менее суток. Утром 16 октября во дворе между жилыми профессорскими корпусами, куда были поданы грузовики для перевозки людей и вещей на вокзал, можно было наблюдать тяжелую картину. Ходило много слухов, но толком никто ничего не знал. Многих эвакуация застала врасплох. Вещи не были подготовлены и наспех собирались всю ночь. Вывезенные на перрон вокзала преподаватели с семьями и студенты двое суток просидели на вещах, ожидая железнодорожного состава. Торжественная встреча в Ташкенте Когда поезд с эвакуированными достиг Ташкента – столицы Узбекистана, к удивлению тимирязевцев, его встречали на вокзале члены ЦК КП (б) Узбекистана с букетами цветов. Такая почетная встреча была совершенно неожиданной и на первых порах необъяснимой. Объяснение пришло позднее. Оказалось, что с дороги в Ташкент была послана телеграфная просьба устроить едущего в поезде почетного академика, профессора Ивана Алексеевича Каблукова не в Самарканде, а в Ташкенте. Здесь стали выяснять, что значит «почетный академик». Обратились к справочникам и обнаружили, что в немногочисленном списке «почетных академиков» числится сам Иосиф Виссарионович Сталин. Фигура И. А. Каблукова выросла необычайно, ему-то и была предназначена торжественная встреча на перроне Ташкентского вокзала. Расселение эвакуированных Прибывших в Самарканд тимирязевцев принял в свои стены Самаркандский сельскохозяйственный институт – филиал академии, созданный в 1929 г. Академикам и орденоносцам, таким как Д. Н. Прянишников, который возглавил работу академии в эвакуации, выделили маленькие домики, студентов поселили в общежитие. Остальных расселили кучно, где придётся. Мебель, естественно, никто не привез, все устроились на восточный лад, постепенно приобретая необходимое.

17 февраля 1938 г. и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой27. На Юбилейном Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 г. отец Иоанн Артоболевский был канонизирован как священномученик, память которого отмечается в день его кончины – 17 февраля28.

Священномученик Иоанн Артоболевский В 1920-е гг. прекратил существование академический храм. В 1922 г. из храма были изъяты церковные ценности. В одно из воскресений Великого поста, накануне изъятия ценностей, обращаясь к студентам – участникам кружка христианской молодежи, последний настоятель храма священник Ионн Артоболевский прочел послание Патриарха Тихона. Этот поступок был расценен властями как контрреволюционная агитация. Вскоре было принято решение выслать священника за границу. Причем Артоболевский должен был покинуть родину самостоятельно. Отца Иоанна освободили, но уже через несколько дней последовал новый арест. Состоялся суд, священника приговорили к трем годам лишения свободы, а затем вновь отпустили26. Однако в 1933 г. власти вспомнили об отце Иоанне вновь. Он был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. 15 марта 1933 г. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило протоиерея Иоанна к трем годам ссылки в Вологодскую область. По отбытии наказания он вернулся в Москву. 22 января 1938 г. органы госбезопасности в очередной раз арестовали священника, и он был заключен в Таганскую тюрьму в Москве.14 февраля «тройка» НКВД приговорила отца Иоанна