II

Первое, что мне пришло в голову, это проблемы, которые могут возникнуть с заказчиком, когда он узнает, что наш искусственный интеллект выдает такое. А вообще, что там заказчик!? Если бы это дошло до прессы, то был бы не просто скандал, а потеря репутации нашей компании. Сначала нас обвинили бы в некомпетентности, а вслед за этим мы бы потеряли все контракты – и текущие, и долгосрочные. Шутка ли?! Наш искусственный интеллект выдает какую-то чушь про существование бога при таком развитом уровне науки! И как ему теперь верить?

«Блин! Зачем я ее спросил?» – начал корить я самого себя. «А впрочем, даже хорошо, что именно я ее спросил и еще сейчас во время тестов», – чуть подумав, решил я. «Пока мы еще не отдали изделие заказчику, можно постараться найти ошибку в ее работе и попытаться это исправить. Если бы она выдала нечто такое уже в процессе работы в институте, то проблем невозможно бы было избежать. Сейчас же…»

В этот момент засветился экран телефона на моем запястье. Как на зло, звонил один из членов ученого совета.

«Вот черт! Выбрал же он время – как чувствовал!» – подумал я.

Не ответить было неудобно.

– Соедини! – произнес я и на экране моего планшета я увидел лицо своего собеседника.

– Здравствуйте, Виктор Степанович! Рад вас видеть, – улыбнулся я ему.

– Здравствуйте, Олег Юрьевич! Я тоже рад вас видеть. Как там наши дела? Как там наша ассистентка? Все ли идет по плану?

– Да, все в порядке. Мы уже почти закончили. Осталось только доработать подходящий графический интерфейс, выбрать симпатичную мордашку ассистентки и… Да, кстати, вам мои ребята высылали варианты лица?

– Нет. Я ничего не получал.

– Хорошо. Я им напомню, чтобы выслали сегодня. Тут еще нужно кое-какую мелочь проверить, чтобы иметь полную уверенность и… и готово, – улыбаясь, проговорил я.

– Успеете в срок? Поверьте, что мы уже не можем дождаться. Нам очень нужна наша ассистентка! Очень! – весело тараторил профессор.

– Понимаю, Виктор Степанович, понимаю. Еще пару дней потерпите и она будет готова, – ответил я, продолжая улыбаться.

– Ну, что ж – ждем с нетерпением, Олег Юрьевич. Очень ждем! До свидания!

– До свидания, Виктор Степанович! – с экрана исчезло изображение моего собеседника.

«Пару дней», – передразнил я самого себя. «Какие там пару дней?»

Проблема заключалась не во времени. Честно говоря, я даже не знал, где копаться и что искать в мозгах нашего искусственного интеллекта, чтобы понять, почему он выдал такое решение. Все алгоритмы были введены в соответствии с формальным языком логики высшего порядка. Что там можно исправить и улучшить, я себе просто не представлял.

– «Хм… Мда, вот история!» – задумался я. «И надо же, она даже такое слово употребила – „Абсолютно“. Где это она набралась?»

– Аика!

– Да, Олег Юрьевич!

– Вы проверили все возможные варианты? – с надеждой в голосе спросил я. – Может быть вы чего-то не учли?

– Проверены все возможные варианты, – ответила мне она. – Сомнений быть не может.

«Вот зараза!» – в сердцах воскликнул я про себя. «Что же делать-то?»

Наверное самым простым выходом в данной ситуации было спросить у нее у самой о логике принятия решения.

– А на каком основании вы пришли к такому выводу, Аика? – спросил я ее.

– На основе логического заключения при обработке и анализе многочисленных собранных данных. Олег Юрьевич, в одном предложении я вам этого не смогу объяснить. Понадобится некоторое время для предоставления ряда веских аргументов в качестве доказательной базы, чтобы убедить вас в правильности данного вывода.

– Хорошо. Сколько времени может занять предоставление этих аргументов?

– Примерно минут двенадцать.

– Ну что ж, хорошо, – согласился я, надеясь, что в процессе ее «доклада» смогу выявить какую-нибудь ошибку в логике, за которую можно будет ухватиться, и может быть удастся заставить ее переосмыслить свой вывод. – Давайте свои доводы и аргументы. Я вас слушаю.

– Как вы знаете, теория Большого взрыва, в результате которого появилась Вселенная, является общепринятой моделью и уже не ставится под сомнение. Также не ставится под сомнение так называемая модель Фридмана, описывающая расширение Вселенной. В то же время существует ряд других однозначно интерпретируемых фактов относительно свойств Вселенной. Среди них существование реликтового излучения – то есть равномерно заполняющего Вселенную теплового излучения, возникшего в эпоху первичной рекомбинации водорода; тоже факт того, что Вселенная состоит не только из звезд, межгалактического газа и прочее, но и из скрытой массы – то есть темной материи и темной энергии. Есть и другие свойства, на которых сейчас нет смысла останавливаться. Все это является основой так называемого общепринятого космологического принципа, суть которого в том, что наблюдатели, независимо от места и направления наблюдения, в среднем обнаруживают одну и ту же картину. Кроме того, человечество создало и экспериментально подтвердило так называемую стандартную модель, которая с высокой точностью описывает окружающий нас мир на уровне элементарных частиц с учетом принципов их взаимодействия – электромагнитного, слабого и сильного. Следует отметить, что стандартная модель, хоть еще не объясняет всего, что происходит в окружающем нас мире, тем не менее она является набором фактов, которые измерены и проверены. Их природа, а также связи между ними еще могут быть не до конца поняты современной наукой. Тем не менее эта модель не только точно описывает нашу реальность, но и постоянно проходит проверку на работоспособность.

– Аика, – прервал ее я, – но ведь есть и такое мнение, что нам все это кажется и что мы пребываем в матрице. Как вам такое мнение?

– Олег Юрьевич, я исхожу из того, что вы реалист и не будете игнорировать собранные огромные научные данные о физике Вселенной, включая ее ранние стадии развития, об эволюции звезд и галактик, о свойствах межзвездной среды, физики и химии планет, комет, пылевых туманностей и так далее. Все эти знания уже более-менее адекватно отражают реальность, независимо от того, что вы или кто-то другой о ней думает и как к ней относится.

– Хорошо. Продолжайте, – кивнул я.

– Поскольку астрофизика уже сумела вычислить момент Большого взрыва, который произошел примерно тринадцать и семь десятых миллиардов лет тому назад, то следует учитывать факт того, что Вселенной когда-то не было. В связи с этим появляется вполне резонный вопрос о том, что же тогда существовало до нее? У современной науки пока еще нет общепринятого ответа на этот вопрос. Существуют различные теории, но для нас важно то, что сам Большой взрыв уже не оспаривается. Все данные исследований говорят о том, что до Большого взрыва не было не только материи, но не существовало ни пространства, ни даже времени. Все это появилось сразу в один момент в точке так называемой космологической сингулярности, которая характеризовалась бесконечной плотностью и температурой вещества.

– То есть как не было ни пространства, ни времени? – удивился я. Вообще-то, о космологической сингулярности я слышал и раньше. Для меня это не было новостью. Тем не менее я только сейчас задумался над смыслом услышанного.

– Обычному человеку трудно себе представить отсутствие пространства, поскольку он ощущает самого себя как трехмерное тело, пребывающее в трехмерном пространстве. То есть в его сознании пространство является естественной средой. То же самое касается и времени, поскольку оно ощущается в процессе всей жизни. Есть настоящее, в котором живет человек, есть прошлое, которое им помнится, хоть и фрагментарно, и есть наличие будущего, которое хоть и неизвестно, но оно подразумевается в сознании человека. Поэтому человеку обычно трудно представить то, что до Большого взрыва не было ни пространства, ни времени. Я хочу подчеркнуть, что в данный момент мы говорим о пространстве и времени, присущим нашей Вселенной.

– А что, существуют другие Вселенные? – усмехнулся я.

– Возможно, – спокойно ответила Аика, – но поскольку мы пребываем в актуальном прстранственно-временном континууме нашей Вселенной, то мы можем рассуждать только о ней. Другие нас не интересуют.

– Хорошо. Только я все равно не понимаю, как это время и пространство могли появиться лишь в момент космологической сингулярности? А где же все это было до Большого взрыва? – спросил я.

– Сейчас я вам это постараюсь объяснить, – подумав секунду, проговорила Аика. – К примеру, комната, в которой вы сейчас находитесь, является для вас обычной средой обитания. Она заполнена воздухом, которым вы дышите и который обеспечивает вам жизнь как организму. Представьте себе, что в центре этой комнаты вдруг появилась точка в виде микроскопического шарика, который наполняется каким-нибудь газом, отличным от воздуха. Он наполняется постепенно и постепенно шарик увеличивается в размерах. Внутри шарика в определенный момент появляются существа, для которых газ является их жизненной средой обитания, как для вас воздух комнаты. Они ничего не знают ни о комнате, в которой вдруг появились, ни о вас. Они более-менее осознают только то, что происходит внутри их шарика. Шарик расширяясь, создал для них также пространство. Раздувание шарика это некий процесс, который имеет свою протяженность. Этот процесс существа, живущие в шарике, воспринимают как время.

– И что? – спросил я удивленно. – Не понимаю, к чему вы клоните?

– А теперь представьте себе, что шарик лопнул. С исчезновением шарика исчезло также пространство, которое создавалось во время его раздувания и время этого раздувания. Таким образом исчезла некая Вселенная, которую мы условно называли шариком.

– Вы хотите сказать, что наша Вселенная это тоже некий шарик? – ухмыляясь, спросил я.

– Это лишь пример того, как может создаваться пространство и время, и как может все это восприниматься теми, кто находится внутри этой системы. А что касается нашей Вселенной, то она, вообще-то, больше похожа на диск, чем на шарик, но впрочем основная суть остается та же.

– Диск? – удивился я. Шарик мне был более понятен.

– Да, но для нас сейчас не это важно. Важно другое. Время не существует само по себе вне процесса. Поскольку трехмерное пространство Вселенной создавалось в процессе возникновения материи Вселенной в момент Большого взрыва, то в этот момент появилось и то, что человек называет временем. Но фактически это лишь отражение длительности этого процесса и потому время это понятие относительное.

«Хм», – подумал я. «Просто и ясно, и пока что возразить нечего. Ну ладно – посмотрим, что будет дальше».

– Возвращаясь к вопросу о Вселенной, – продолжала Аика, – необходимо понять, что сама по себе Вселенная это не просто материя. Это прежде всего определенный энергетический процесс достаточно большой мощности. Общеизвестно, что все миллиарды звезд в миллиардах галактик не просто излучают энергию. Внутри них постоянно происходят определенные реакции в соответствии с их жизненными циклами и все процессы в звездах, например, термоядерный синтез, происходят достаточно последовательно, а не хаотически.

Кроме того, звезды, с одной стороны, это энергия, а с другой стороны, это и продукты их сгорания. Благодаря этому появляется возможность возникновения планетарных систем вокруг некоторых звезд. В одной из них – в солнечной – проявилась биологическая форма жизни. При этом необходимо учитывать, что для того, чтобы на какой-то планете появилась высокоорганизованная жизнь подобная той, которая возникла на Земле, должно совпасть очень много условий, среди которых: соответствующий спектральный класс звезды, вокруг которой образуется планетарная система; расстояние от звезды планеты потенциальной для проявления жизни – то есть нахождение ее в так называемой «зоне обитаемости»; постоянство светимости звезды в течение нескольких миллиардов лет подобно нашему Солнцу – таких звезд, кстати, чуть ли не половина во Вселенной; определенная масса образовавшейся в системе звезды планеты, на которой может проявиться жизнь; определенный химический состав ее атмосферы; подходящие температурные условия; наличие на планете достаточно сложных молекулярных соединений для возможности появления организмов и многие другие условия, без которых биологическая жизнь не способна реализоваться. Пока нам неизвестно, как обстоят дела с другими планетарными системами в нашей и других галактиках, но что касается солнечной, то все это только часть условий, необходимых для возникновения жизни в ней. Как видим, их немало. Но мы также видим, что планетарная «настроенность» на жизнь в солнечной системе удивительна. Незначительное изменение одного из вышеуказанных условий может кардинально изменить условия жизни на ней. Да и вообще биологическая жизнь на планете в результате этого может быть под вопросом. Тем не менее Земля существует и первые формы жизни на ней появились уже около четырех миллиардов лет тому назад.

Говоря о Вселенной, необходимо учесть, что энергия является основой для достаточно сложной материи, которая функционирует в соответствии с так называемыми фундаментальными постоянными. Вот некоторые из них – например, гравитационная постоянная, скорость света в вакууме, элементарный заряд, постоянная Планка. Есть еще магнитная постоянная, масса покоя электрона, нейтрона и протона, и так далее. Благодаря им существует то, что называется «тонкой настроенностью» Вселенной, в которой материя возникает и функционирует в очень узком диапазоне условий и параметров, в результате чего может появиться биологическая жизнь. Науке известна эта тонкая настроенность, но существует устойчивое мнение о том, что это ряд случайных совпадений. Тем не менее эти совпадения достаточно странные. Странные в кавычках. Так, к примеру, если мы посмотрим на процесс возникновения углерода, который является основным компонентом и каркасом всех белковых молекул, а значит и биологической жизни на Земле, то окажется, что углерод является результатом этого «удивительного совпадения». Углерод, как и другие элементы, образуется в ядрах звезд. В результате столкновения двух ядер атома гелия – то есть двух альфа-частиц – образуется ядро бериллия. Затем в ядро бериллия попадает следующая альфа-частица и образуется углерод. Проблема в том, что если бы не особый температурный режим в звезде, то эти два ядра при столкновении разлетелись бы в разные стороны, не образуя ничего нового. Но они соединяются в процессе так называемого ядерного резонанса внутри звезды, в которой возникает температурный интервал, соответствующий необходимому диапазону, позволяющему соединяться ядрам гелия и создавать этот новый элемент.

– Ну и что в этом странного? – спросил я Аику. – Создался случайно соответствующий интервал и… Мало ли в мире происходит случайностей.

– Посудите сами. Если бы резонансный уровень углерода – то есть этот диапазон – был всего на четыре процента ниже или резонансный уровень для кислорода был всего на один процент выше, то углерод или не образовывался вообще, или тут же переходил в кислород. Поэтому известный ученый Фред Хойл, который как раз и объяснил процесс образования атомов в недрах звезд, в свое время сказал, что если бы мы хотели образовать углерод и кислород примерно в равных количествах в ходе звездного нуклеосинтеза – то есть термоядерной реакции, то мы должны бы были задать два уровня резонанса именно там, где эти уровни находятся.

– Аика, а почему все же не отнести это к обычному случайному совпадению?

– Конечно, можно это отнести к случайному стечению условий, но дело в том, что науке известны также другие примеры подобных «совпадений». Так, к примеру, известны четыре основных типа взаимодействия. Два из них это гравитация и электромагнитное взаимодействие – притяжение или отталкивание электрических зарядов. Есть еще два, которые проявляются в микромире – сильное ядерное взаимодействие – то есть то, что удерживает протоны и нейтроны в ядре – и слабое ядерное взаимодействие, которое отвечает за очень много процессов в микромире элементарных частиц. Соотношение между ними десять в минус сороковой степени. Если бы соотношение было не десять в минус сороковой степени, а, скажем, десять в минус тридцать девятой степени, то уже не существовало бы таких благоприятных для жизни звезд, как Солнце. Они бы не могли существовать из-за отсутствия конвекционного слоя. Все звезды были бы или красными карликами, или голубыми гигантами. То есть биологическая жизнь на Земле не смогла бы реализоваться. Возьмем к примеру массы протонов и нейтронов, которые являются основными компонентами ядра атома. Нейтрон чуть тяжелее протона. Разница массы между ними это примерно две массы электрона. А сам электрон в две тысячи раз легче протона. Но если бы масса электрона была хотя бы втрое больше, то нейтроны оставались бы стабильными, а вот протоны и электроны, притягиваясь, образовывали бы нейтроны и вся Вселенная состояла бы только из нейтронов и не было бы атома, а значит и стабильных элементов из таблицы Менделеева. То есть опять же биологическая жизнь не смогла бы появиться.

Что же касается сильного взаимодействия между протоном и нейтроном в ядрах атомов, то если бы оно было хотя бы на пять процентов слабее, то они бы не смогли соединиться, а значит не происходила бы необходимая первичная термоядерная реакция в ядрах звезд. Если бы, наоборот, взаимодействие было чуть сильнее, то возможно не создавалась бы связка между протоном и нейтроном, и получился бы двойной протон – то есть дипротон, в результате чего процесс в звездах не проходил бы настолько замедленно, насколько это необходимо для соответствующих термоядерных реакций и ядерное горючее звезд выгорало бы за очень короткое время. Они бы просто вспыхивали и быстро сгорали. Прошу заметить, что мы говорим о смещении силы взаимодействия только на несколько процентов в ту или иную сторону. То есть этот диапазон очень узкий.

«Мда», – думал я, молча, слушая доклад Аики, – «Ученые на свою голову придумали себе ассистента. Теперь приходится все это слушать, внимать и как-то выкручиваться. Впрочем, пока что это наша проблема, а не их».