Одной из его любимых асан была поза героя вторая. Часто ему удавалось достичь в ней состояния, когда дыхание, расширяясь в груди, через руки как канатами растягивает его, и еще чуть-чуть – и их длины хватит, чтоб обнять весь шар, который кто-то когда-то назвал «Земля». Однако самыми ценными остались те асаны, которые ему не давались, поэтому в них он старался остаться больше, чем на пять дыханий. Продышать и прочувствовать новый опыт. Как и в жизни, что нам сначала приносит дискомфорт и что требует от нас выхода из зоны комфорта, в дальнейшем становится нашей колоссальной возможностью и дарит нам палитру удовольствий.

Изучая детали йоги, он узнал, что вся последовательность, по большому счету, это закодированная формула долголетия и успеха. И чтоб это получить, от нас требуется так мало: постоянная практика. Но все простое часто человеку дается очень сложно, поэтому так мало задерживаются здесь. Андрей же решил для себя, что он не выбирает, его выбрала йога сама, поэтому он, как истинный джентльмен, не может даме отказать.

Была в йоге одна деталь, которая его просто завораживала, – это глубокое дыхание. Когда-то он прочитал философскую мысль о том, что человеку отмерено не количество лет, а количество вдохов и выдохов. Поэтому он поставил себе задачу научиться дышать медленно и глубоко, при этом еще важно было соблюсти баланс между длиной вдоха и выдоха. Часто люди, находясь в стрессе, гневе или раздражении, волнуясь или возбуждаясь, теряют контроль и учащают свое дыхание, тем самым, как считал он, укорачивают свою жизнь.

Андрей решил, что он научит себя дышать длинно, глубоко, дышать так, как будто в нем живет океан. И его волны то наполняют его своим прибоем, то опустошают на отливе. Но отлив не конечен, потому что за ним всегда идет новая, более мощная волна. Этой теплой летней ночью он так и не добрался до спальни, заснул прямо на балконе под шум волн и свет звезд. Заснул на несколько часов, чтобы набраться хоть немного сил для завтрашнего дня, непростого дня его жизни.

Проснулся он от прикосновения первых лучей солнца, они так нежно и тепло скользили по его щеке, пробираясь сквозь щетину, что на секунду ему показалось, что пришла мама и своей ладошкой будит его. Смахнув с себя остатки нереальности, Андрей начал день с практики и в перевернутых позах сегодня задержался. Он долго шел к тому, чтобы раскусить соль йоги – эти перевернутые асаны. Сначала он вообще не понимал, как можно получать удовольствие от стоек на голове и руках. Все тело дрожит, шатается, дунь на тебя, и ты свалишься. И он падал сотни раз, было дискомфортно и больно.

Но однажды ему удалось задержаться на голове и удержать равновесие, и в эту секунду он как будто узнал себя нового, как будто кто-то взял его ноги сверху и держит, как елочную игрушку, а ему так комфортно там и так устойчиво, что сложилось ощущение, что так можно стоять вечность. И как только он об этом подумал, то тут же упал. Йога не терпела мыслешатания, она требовала быть здесь и сейчас. Не думать, а быть!

Шаг за шагом к стабильной ширшасане прибавилась и стойка на руках, повысив существенно его планку уважения к себе. Он любил теперь эти позы и понимал, почему пять лет он монотонно выполнял всю первую серию аштанги, чтобы подготовить тело, чтобы он был уверен, что, находясь в перевернутых позах, он будет в полной безопасности и не навредит своим максимализмом себе. Ему нравилось стоять именно на этом балконе, еще бы, ведь здесь было стеклянное ограждение, и получается, что, стоя на голове, он мог все видеть. Он как будто стоит на горизонте моря, а его ноги уткнулись в синеву неба, и там его пятки изредка щекочут облака.

Закончив с йогой и приняв контрастный душ, при котором на его тело лились холодные струи воды со словами «я здоров», он был готов к новому дню, непростому дню своей жизни. Именно в этот день не стало его самого близкого человека. Ему было всего двенадцать. В этом возрасте хочется весь мир послать куда подальше. Все кажутся такими болванами, не понимающими тебя. Все как будто ничего не слышат и не видят. И конечно, в таком переходном возрасте он вообще был не готов понимать и принимать тот факт, что мамы скоро не станет.

«Сынок, мой герой, я хочу с тобой поговорить как со взрослым человеком», – начала она однажды свой монолог в день, на первый взгляд, ничем не отличающийся от других. Он стал судорожно вспоминать, что он натворил и за что ему сейчас достанется. Мама в принципе ругать не умела, настолько она была полна любви и всегда считала, что ее, любви, для ребенка много не бывает. Но иногда ему все же от нее доставалось и доставалось тем, что он больше всего ценил. Его лишали общения.

Разговоры с мамой по душам были для него самым ценным в его жизни. Говоря с ней днями и ночами, он мог рассказать ей все, она, как правило, просто слушала и мудро молчала. А если чувствовала, что надо оставить в этом диалоге след своего комментария, то делала всегда это очень корректно и дозированно, «родитель» включался в ней как-то незаметно и так же незаметно исчезал, потому что чаще всего это была беседа двух родственных душ, сквозь время и реинкарнации.

А если же Андрей делал что-то не очень хорошее или совсем нехорошее, то она всегда начинала с этих слов: «Я тебя очень люблю…», далее добавляла: «…при этом в данной ситуации ты поступил, по моему мнению, неправильно и недостойно поведения юного джентльмена, потому что…», затем уточняла, что «ей было неприятно это узнать от других людей, потому что не так страшен поступок, так как всю жизнь мы все учимся и совершаем ошибки, гораздо страшнее, если мы их не видим, не признаем и не предпринимаем усилий все исправить…».

После этого следовало, что «в следующий раз мне бы хотелось, чтобы если что-то произошло, то мой сын сам первый мне об этом рассказал и либо исправил ситуацию сам, как минимум извинившись перед тем, кому сделал нехорошо, либо попросил меня о помощи в решении, и я с удовольствием помогу советом или делом…», и напоследок шла тяжелая добивающая артиллерия: «но так как в этот раз этого не произошло, то я с радостью дам своему ребенку урок и проведу час, день или неделю в тишине» – это зависело от того, как сильно я провинился.

Конечно, неделю она никогда не молчала, но даже минута без общения с ней была вечностью, и его мудрая мама это знала. Как же ему было тяжко в этом молчании, и каким это было уроком для него в следующий раз. Потому что он все равно сделает еще кучу ошибок, и его мама это прекрасно понимала и совсем не хотела его от этих ошибок защитить или помочь их избежать.

Самое важное, чему она его научила, так это открыто, с поднятой головой сначала свои ошибки признавать, иметь силу за них извиняться и, конечно, прикладывать максимум средств для их исправления. «Только такое поведение делает мужчину таковым, не его громкие слова, а его тихие дела», – говорила ему часто мама.

При этом сколько бы Андрей ошибок ни сделал, она ни разу не назвала его оскорбительно, ни разу его не унизила. Она всегда говорила о своих чувствах и тем самым научила и его главному секрету общения с людьми: «Говори больше о своих ощущениях, если тебе что-то не нравится, скажи об этом человеку прямо в лицо. Но старайся никогда не говорить плохо о других людях, тем более за их спиной. Если не можешь сказать о человеке хорошо, лучше промолчи».

Так вот в один из, как ему казалось, обычных дней его еще небольшой и, собственно, ничем не примечательной жизни двенадцатилетнего слегка прыщавого подростка состоялся их диалог, который оставил глубокую царапину на стеклах его жизни.

И чем бы он ни пытался оттереть или затереть эту царапину, она въелась так глубоко и всем своим видом показывает ему до сих пор несовершенство этого мира.

Сейчас, вспоминая этот день, он четко понимал, что это был даже не диалог, это был ее монолог, потому что после того, что она сказала, его слова застряли в горле и так и не смогли они в тот день прорваться во внешний мир. Они стали гербарием его чувств, которые он долго еще не разрешал себе прожить.

«Сынок, я не буду ходить вокруг да около, – начала тогда она с этих слов, – я больна. Причем больна очень сильно и неизлечимо. Я скоро уйду. Это вопрос лишь времени, со своей стороны я обещаю сделать все, чтобы это время растянуть. Я постараюсь сделать так, чтоб в сутках было двадцать пять часов и восемь дней в неделю, я постараюсь время усыпить. Но оно хитрое, оно чутко чует, когда пора. И обманывать его можно, но сложно это делать долго. Поэтому я прошу тебя быть сильным и мудрым не по годам. Я знаю, что прошу у тебя очень много, но я бы не просила, если б не верила в то, что ты справишься.

Жизнь такая забавная штука, никогда нельзя быть уверенным в том, что завтра будет так же, как вчера. Ведь правду говорят: «Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах». Я тоже его смешила, мечтала, что погуляю на свадьбе своих детей, буду нянчить внуков, проеду весь мир… а Он решил, что хватит, пора домой. Знаешь, я даже нашла в этом плюс – седина никогда не ляжет на мои виски, словно первый и неожиданный снег октября, в моей жизни для нее не будет места, я уйду раньше, еще более неожиданно для нее. Но, уходя, я хочу знать, что каждый из вас, моих детей, понимает, как дороги они мне. В каждом из вас есть частичка моей любви, моей безусловной любви к вам.

Когда я носила тебя под сердцем, Андрей, врачи меня пугали сложной беременностью и уговаривали отказаться от тебя, сделать аборт. Когда я не согласилась на их уговоры, они стали настаивать и запугивать меня. Но я верила, что если Высшие Силы дали мне шанс стать мамой снова и если ты выбрал меня там, в Космосе, то вы не могли ошибиться. Пусть врачи ошибаются. И до последнего я верила, что все будет хорошо, сменила больницу и врачей, и в итоге появился на свет здоровый мальчик, а все их страшилки достались на обед этим врачам.

Поэтому когда мне сказали, что меня скоро не станет, я ответила доктору уверенно – это ваша ошибка. У меня есть муж и трое деток, я им нужна. Они без меня не смогут. Но, видимо, здесь уже ошиблась я. А ошибки, сынок, как ты помнишь, надо признавать. Видимо, есть силы на Земле и люди, которые вам помогут достойно пройти свои уроки без меня, видимо, так надо, если ничего уже не изменить».

«Прекрати, – закричал тогда он, – я не хочу этого слышать. Этого не может быть. Это ложь. Это не со мной. Я не верю».

В тот день Андрей просто убежал из дома и вернулся поздно, когда все уже должны были спать. Все и спали, только мама не спала, она боролась со временем, надеялась, что он зайдет к ней, поймет и простит. Разве была она виновата в том, что ей приготовила судьба, и разве могло юношеское сердце все это понять? Однако слишком много прекрасного было за эти года, и это нельзя было позволить растерять в последние минуты и часы.

Она понимала, что, уходя, оставляет после себя самое главное: вместе с мужем им удалось стать проводником в этот мир трех прекрасных детей. Все они были разными, при этом одинаково любимыми. Она каждую секунду, что дарила ей оставшаяся жизнь, благодарила Высшие Силы за счастье быть мамой, женой, дочкой, сестрой и тетей. Подумаешь, успокаивала она себя, не примерила всего лишь одну роль в театре жизни, не побыла бабушкой, но это такие мелочи.

С Олегом, как и предполагалось, разговор прошел более конкретно и сухо, он был не так восприимчив. Дашулю приняли решение не травмировать так рано. А с Андреем получилось так, что хлопнувшая за ним дверь оборвала их беседу, оставив кружиться в воздухе перемен недосказанные слова, но она его простила, так как понимала, как ему тяжело: он только начинает свой путь и вынужден стать свидетелем большой драмы ее семьи.

После этого прерванного разговора с мамой ему уже больше не удалось с ней поговорить один на один. Ее состояние стало стремительно ухудшаться. Как потом Андрей узнал, когда мама ему все рассказала, это была последняя стадия рака. Врачи давали ей всего пару месяцев. Она же, как и обещала, смогла взять у времени кредит и еще почти полгода провела со своей семьей. Это были очень тяжелые месяцы. Ему казалось, что это была вечность. Он только помнит сменяющихся врачей, госпитали, палаты. Запах таблеток и спирта пропитал всю его одежду, его до сих пор воротит от него.

Бесконечные химиотерапии, и если бы не деньги отца, то полный отказ от нее врачей. Но эти купюры творили чудеса, медицина распахивала перед ними двери, им были рады везде, только плати, плати и еще раз плати. Мама за эти полгода изменилась до неузнаваемости, как будто тело подменили, но он в любой момент мог ее узнать по улыбке. Всегда улыбающаяся, сквозь боль и страдания. Искреннее «спасибо» переполняло ее, словно чашу, и разливалось по холодным, сырым и безразличным коридорам больницы, выливалось сквозь щели на улицу и наполняло светом этот мир.

Он дал себе обещание пронести ее улыбку сквозь года, она стала его путеводной звездой. Когда в его жизни все очень плохо и его накрывает волна депрессии, он просто улыбается, как улыбалась мама до последнего вздоха. И через эту улыбку он оживает снова.

«Улыбайся, сынок, как бы тяжело тебе ни было. Улыбайся и благодари жизнь за каждое мгновенье. За то, что ты можешь слышать, видеть, трогать, дышать, чувствовать. Благодари жизнь за то, что ты открыл сегодня глаза, у тебя есть руки, ноги и голова, чтобы встать и идти, и делать свой мир таким, каким ты хочешь. Благодари жизнь за людей, которые встречаются на твоем пути.

Помни, что в первую очередь это не друзья и не враги, помни, что каждый человек в твоей жизни – учитель, так же, как и ты в чьей-то. Будучи частью одного целого, мы помогаем друг другу стать лучше. Часто самые сложные уроки дают нам близкие люди, мы платим за них дорого, но и плод наших усилий в дальнейшем многого стоит. Начинай свой день и заканчивай его словами благодарности. Просто говори как можно чаще «спасибо», не скупись на него, по любому поводу говори, и ты увидишь, сынок, как легко тебе будет жить».

Это были последние ее слова, словно птицы, сорвавшиеся с губ и полетевшие в бесконечность. Слова, сказанные между состояниями жуткой боли, полубреда и рваного сна. Лишь ненадолго болезнь ослабляла свои клешни, и тогда к нему возвращалась его мама, самая лучшая мама на свете.

Сегодня пятнадцать лет, как ее не стало. Отец каждый год в этот день собирает всю семью у себя на вилле в Испании. Ему кажется, что это всех должно сплачивать и объединять. «Возможно, – думал Андрей, – он пообещал маме, что будет за нами присматривать».

Он ненавидел эти встречи. И предпочел бы этот день провести наедине с собой. Просто погрузиться в воспоминания о маме, побыть в них, растворить себя в том хорошем, что подарила ему жизнь рядом с ней. Но нет, он вынужден был ехать и садиться за этот стол, есть этот семейный обед, рассказывать о себе, слушать о других, в общем, играть роль правильного сына образцового отца.

Конечно, прошло уже много времени, и их встречи не носили траурного оттенка. Андрей, побывав в Азии и окунувшись в их религию, изменил свое отношение к смерти. Мама, кстати, не любила видеть их грустными, уходя, она просила не плакать о ней и верить, что все к лучшему. Они и старались не плакать все эти пятнадцать лет.

За столом всегда вспоминали веселые моменты, совместные путешествия и дни рожденья. На первых годах под эти воспоминания немного слез все же набегало на ресницы, так как приходило осознание, что все уже в прошлом, а в настоящем таких картин счастливой семьи не будет. Но потихоньку время залечило раны и научило всех жить без мамы и жены.

«Пусть все сложится наилучшим образом в наилучшее для меня время к Всеобщему благу», – сказав традиционные утренние слова-мантры, Андрей хлопнул дверью своего уютного отеля и отправился в новый день, день, полный приключений и неожиданностей. Особый день, требующий от него много сил и терпения. Отель находился совсем близко к вилле отца, поэтому Андрей, как ни оттягивал время встречи с ним, оказался на месте уже через несколько минут. Естественно, он был последним и, по доброй традиции, опоздавшим.

Сжавшись как пружина, он нажал на звонок. Он понимал, что этого ему не избежать. Настраиваясь каждый раз, он проигрывал себе и своему обещанию быть «хорошим» сыном. «Ну что тебе стоит, – часто повторял он себе, – всего одна встреча в году. Все остальное время только по телефону, и то по редким датам. Неужели так трудно напрячься». Проводил он с собой такие аутотренинги, начиная с весны, а с приходом лета – все чаще и чаще.

Но себя ведь невозможно обмануть. Можно долгое время делать вид и не слышать себя истинного, но рано или поздно это закончится. И жизнь выставит счет, и придется заплатить большую цену в виде одиночества и болезней. Ведь только познав себя и определив, что в первую очередь тебя делает счастливым, можно в дальнейшем сделать мир вокруг и людей рядом счастливыми. Но все начинается с тебя.