Естественные потребности всегда служили и служат побудительной силой человеческой деятельности, а разум, сознание подсказывает всё новые пути разрешения возникающих проблем. Одна, а тем более целая группа естественных потребностей может служить объективной предпосылкой формирования множества новых, самостоятельно существующих социальных потребностей. Когда социальная (материальная и духовная) потребность полностью сформируется и приобретёт все параметры самостоятельной потребности, тогда она начинает исполнять роль движущей силы поведения и деятельности человека.

Реализация материальной и духовной потребности часто сопровождается «борьбой мотивов», формированием цели, принятием решения, деятельностью, направленной на достижение поставленной цели, получением конкретного результата. Удовлетворив потребность, человек получает ту гамму положительных эмоций, которые попросту мы могли бы назвать «мгновениями счастья».

Формирование социальных потребностей зависит от многих факторов: условий быта, воспитания, образования, самой структуры личности и многих других. Поэтому у разных людей будет разный спектр потребностей. Они будут отличаться и по своему диапазону, и по своей направленности (альтруистический или эгоистический вариант).

И всё-таки из всех потребностей хочется выделить две, которые, по моему мнению, являются главными для большинства людей и заложены изначально в человеческой природе. Эта потребность познания и потребность общения. Причём обе эти потребности взаимозависимы. Не может быть полного удовлетворения потребности познания, когда после приобретения нового знания нет возможности поделиться хоть с кем-то этим знанием.

По большому счёту, чтобы рассуждать о смысле человеческой жизни, не так уже и важна природа и механизм формирования всех наших потребностей.

По-простому смысл жизни можно было бы выразить двумя словами-быть счастливым.

Есть множество определений счастья. Например, счастье – состояние человека, которое соответствует наибольшей внутренней удовлетворённости условиями своего бытия, полноте и осмысленности жизни, осуществлению своего человеческого призвания, самореализации.

Это больше философское определение.

Я же исхожу из того, что счастье – это состояние человека, в котором максимально полно удовлетворяются его биологические, социальные и психологические потребности, и когда эти потребности гармонизированы с потребностями близких и значимых для него людей.

Конечно, человеческая жизнь проходит в сложных и часто меняющихся условиях, при которых далеко не все потребности могут быть полностью удовлетворены. В ряде случаев условия складываются столь неблагоприятно, что неудовлетворённой остаётся значительная часть потребностей, в том числе важных для личности. И здесь имеется, пожалуй, единственная возможность избежать внутреннего конфликта – снизить или полностью изменить актуальность потребности. Будет ли при этом человек ощущать себя счастливым? Вряд ли.

С другой стороны, понятие счастья у каждого человека своё. Применительно к потребностям можно сказать, что счастливыми себя ощущают те люди, которые сознательно гармонизировали свои потребности так, чтобы они в итоге удовлетворялись. Завышенные потребности, неосуществлённые надежды и мечты не делают человека счастливым. Но можно встретить счастливых людей (ощущающих и осознающих своё счастье) даже с не очень большим набором и высотой своих потребностей.

Важным в этом процессе является умение человека регулировать свои потребности, по- необходимости сознательно ограничивать их, ощущая при этом себя счастливым человеком. Умение это возникает в процессе формирования личности. Это сугубо индивидуальный процесс, связанный и с уровнем самосознания, и с уровнем понимания целостной картины мира, и главное – с умением находиться в гармонии с самим собой и окружающим миром.

Есть один момент. Гармония не представляется мне без осуществления потребности продолжения своего рода, рождения детей, поскольку она вступает в глубинное противоречие с биологическими законами. Поэтому осознанное решение жить без детей, только в своё удовольствие, по моему мнению, не может быть расценена как гармония с окружающим миром.

Я упомянул представление о целостной картине мира, потому, что текущие и конечные смыслы, например, религиозных, верующих людей будут отличаться от таковых у людей с научным или просто житейским мировоззрением. Процесс формирования смысла жизни невозможен вне мировоззренческой основы.

Любой человек свободен в выборе своей личной цели жизни. Он может ставить перед собой любую цель и делать всё зависящее от него, чтобы её осуществить. В самом деле смысл жизни, каким бы он ни был по содержанию, он-мой смысл жизни, моей жизни, он свободно мной избран, свободно мной определён. Но есть и вторая, объективная сторона, не зависящая от воли человека и вытекает из тех законов, которые лежат в основе жизни, поведения и жизнедеятельности людей. Оно поддаётся научному обоснованию и кроется в самой сущности бытия человека.

Противоречие-человек живёт, чтобы трудиться, а трудится для того, чтобы жить-имеет силу закона. С этих позиций упрощённо смысл жизни отдельно взятого человека можно выразить несколькими словами: разумно прожить сою жизнь и активно способствовать полноценной жизни других людей.

Если говорить о призвании отдельного человека, подразумевающее материализацию и конкретизацию смысла жизни, развёртывание его во времени, претворение в биографию, судьбу, то здесь имеется налицо два момента:

а) начертанная самим человеком траектория жизни, с различной степенью осознаваемая и планируемая стратегическая линия, исходящая из его основных жизненных, индивидуальных, личных целей;

б) соотнесение этого момента с социально-историческими особенностями своего времени, выраженное в категориях признаваемого человеком мировоззрения. Поэтому призвание, как и вообще смысл жизни, есть выражение личных целей, но связанное с тем миром, в котором он живёт.

Рассуждая о смысле жизни, я не мог, хотя бы в двух словах, не затронуть вопрос о смерти и бессмертии, который создаёт чрезвычайно серьёзную проблему, которая была и будет вечно таковой как для человека, так и для всей человеческой культуры. В чём собственно проблема? Дело в том, что так или иначе всю сознательную жизнь человека пронизывает противоречие между его стремлением к бессмертию и фактической его смертностью, осознаваемой им. Конечно, в сознании людей и в их реальной жизни это противоречие принимает различный вид, но, как бы ни было, оно небезразлично самым различным людям, потому что именно данное противоречие и придаёт остроту нашим выборам и делает смысл жизни действительно коренной проблемой существования человека. Как же разрешается это противоречие в сознании человека? Оно разрешается путём создания концепций бессмертия человека и собственно концепций ценности жизни.

Каждый человек, начиная с определённого возраста, не только просто знает, что он смертен, но и с той или иной степенью глубины осознаёт этот факт. С другой стороны, каждый человек обладает интенцией бессмертия. И эта интенция бессмертия отнюдь не проста. Любому человеку присуща интенция индивидуального бессмертия, которая наиболее непосредственно выражается в самосохранении, в нежелании смерти, в стремлении избежать смерти.

Ещё одна интенция бессмертия, близкая к этой, но вместе с тем существенно отличная, выражается в видовой функции человека. Она есть не что иное, как стремление видеть продолжение себя, своей жизни в жизни потомства. Но собственно человеческие функции могут приобретать свои специфические интенции бессмертия. В этом случае интенция бессмертия будет отображаться в стремлении человека видеть своё продолжение после смерти в своих практических делах, тех или иных исследовательских и вообще духовных исканиях. И в последнем случае важно, какое она место занимает в структуре личности человека. При всё разнообразии потребностей социальная направленность жизни у каждого отдельного человека будет склоняться к одному из полюсов-или это будет преимущественно эгоизм, или альтруизм. В первом варианте эта направленность будет протекать в стремлении к сугубо личному телесному, материальному или творческому благополучию, не особо вдаваясь в последствия своей деятельности после смерти. В другом, по-моему, истинно человеческом варианте интенция бессмертия будет проявляться в стремлении служить другим людям и желании оставить и после своей смерти такое мнение у людей о себе, которое бы адекватно оценивало его благородные устремления. Пренебрегая порой своей собственной индивидуальной жизнью как жизнью организма, человек сохраняет себя как личность и, следовательно, надолго остаётся в памяти людей.

Наиболее убедительной для сознания, по крайней мере сознания людей некоторых эпох, явилась христианская концепция бессмертия.

Основное содержание христианской концепции бессмертия заключается в том, что человек бессмертен как душа, которая наделена загробным существованием. При этом конкретный характер загробного бытия хотя и неопределёнен, но ставится в зависимость от характера земной жизни человека. После смерти обещается счастливая, блаженная жизнь при соблюдении совокупности нравственных правил поведения, совершении молитв, предписанных религиозным учением и искренней вере в Бога. Христианство прямо и открыто обещает личное бессмертие, только не как продолжение телесного существования, а в виде очищенного от земных житейских дел бытия его души.

Христианство как бы молчаливо исходит из предпосылки изначального эгоизма человека. Однако, чтобы был удовлетворён этот эгоизм человека, простирающий в своей действительности и за пределами земной жизни человека, он должен здесь, на земле, в этой телесной жизни быть нравственным, то есть поступать вопреки своему эгоизму. В противном случае человек, хотя и не утратит бессмертия, но на его долю выпадет такой удел, который будет далёк от радости и счастья, так как ему будет уготован ад.

Длительная история христианства, его связь со многими сферами культуры и жизни человека создавали иллюзию единственной гарантии нравственности человека в его вере. Ни в коем случае не противопоставляя своё мнение верующим людям, наблюдая те социальные процессы человеческой цивилизации современной эпохи, могу констатировать, что религия не справилась с всеобщей функцией поддержания нравственности. Значит ли это, что райскую жизнь после смерти обретут лишь избранные? Не буду дискуссировать на эту тему, но являясь сторонником научного мировоззрения, хочу, тем не мене сказать, что смысловая концепция жизни истинно верующего в Бога человека является, по моему мнению, не самым худшим вариантом из выбираемых человеком смыслов жизни.

Возможна ли какая-либо иная концепция бессмертия и нужна ли она? Думаю, что нужна. Нужен переход к новой концепции бессмертия, которая отправлялась бы не от эгоистических тенденций в природе человека, а напротив, полагала их подчинённость истинно человеческим функциям (потребностям), сугубо человеческим существенным силам, заключённых в бесконечном познании человеком мира и самого себя, единении с окружающей природой, гармоничном преобразовании мира, базирующегося на взаимном братстве и любви. Возможно это утопия, но необходимой предпосылкой для новой концепции бессмертия могла бы послужить концепция бессмертного, вечного существования человечества.

Итак, нельзя вывести всеобщий смысл человеческой жизни. Сколько есть людей, столько есть и смыслов. Они будут отличаться в зависимости от структуры и степени сформированности личности, гармонии потребностей, осознанности, мировоззрения, условий проживания и многих других факторов. Даже такие, казалось понятные всем смыслы, как быть счастливым и быть здоровым, тоже у всех будут разные. И способы реализации этих смыслов у всех будут тоже различные. Возможно, что сверхзадачей человека становится сугубо личное понимание своего смысла жизни и выбора своего индивидуального пути к его осуществлению.