От каждого по способностям

После того как Бенкендорф и ротмистр Соколов отправились на Фонтанку, а Сергеев-младший, повинуясь жесту отца, вышел из кабинета «подышать воздухом», царь и Виктор остались вдвоем.

– Виктор Иванович, – сказал Николай, – в вашем мире у меня состоялся очень важный и серьезный разговор с Александром Павловичем Шумилиным. Я знаю, что вы с ним друзья, и полагаю, что секретов у вас друг от друга нет. Знаете, за время пребывания там, в двадцать первом веке, я многое понял и пережил. И сейчас смотрю на происходящее вокруг меня совсем по-другому. Наверное, я уже никогда не смогу так же править Россией, как это делал раньше. Мне стало понятно, что многое из того, что я считал единственно правильным, на самом деле ошибочно. И очень важно, что теперь у меня есть те, кто сможет меня предостеречь от повторения сделанных в вашей истории ошибок.

Виктор Иванович, вы ведь знаете, что мне изначально не была уготована участь русского императора. Преемником моего старшего брата Александра должен был стать Константин. И то, что до последнего момента мне никто не сообщил о том, что Константин отказался от права на российский престол еще в 1823 году, не моя вина. Правда, мне рассказывали о пророчестве моей великой бабки, императрицы Екатерины II, которая увидев меня, еще младенца, заявила: «Я стала бабушкой третьего внука, который по необыкновенной силе своей предназначен, кажется мне, также царствовать, хотя у него есть два старших брата».

Как бы то ни было, но меня совершенно не готовили со временем занять престол моих предков. Поэтому многое из того, что я уже успел сделать, став монархом, я делал по наитию, руководствуясь больше здравым смыслом, чем знаниями человеческой натуры и наукой об управлении государством. А уж если вспомнить начало моего царствования… – Николай с досадой взмахнул рукой.

– Ваше величество, – спросил Сергеев, – вы имеете в виду события 14 декабря?

– Да, именно их я и имею в виду, – ответил император. – Отправляясь утром с батальоном преображенцев на Сенатскую площадь, я не был уверен, что вечером вернусь целым и невредимым в Зимний дворец. Вы ведь знаете, какие были планы у заговорщиков?

– Знаю, – Виктор вспомнил про споры участников мятежа, суть которых сводилась к следующему – убить лишь одного царя Николая, или вырезать полностью всю царскую фамилию.

– Вот так я и начал царствовать, – сказал император, – и видит Бог, я старался быть хорошим монархом, суровым, но справедливым, строгим, но добрым… Не всегда это у меня получалось.

Для чего я это все говорю вам, Виктор Иванович. У меня есть миллионы подданных, умные и храбрые генералы, министры и сенаторы. Но у меня нет друзей. Нет того, кто скажет мне, что я неправ, когда я действительно неправ, того, кто удержит меня от опрометчивого поступка или решения.

И я бы хотел, чтобы такими друзьями для меня стали вы. Виктор Иванович, мне рассказал господин Шумилин, что вам довелось немало повоевать, что вы честно четверть века служили России. Поэтому ваши советы о том, как нам реформировать армию и флот империи, были бы очень ценны.

А теперь я хотел бы поговорить о ваших друзьях, – Николай внимательно посмотрел в глаза Сергееву, – я успел познакомиться поближе с Александром Павловичем Шумилиным. Это человек редкого ума и способностей. Я буду рад, если он тоже переберется в наше время, останется здесь жить и перейдет на службу ко мне.

Но к сожалению, было бы весьма опрометчиво назначить его министром или главой департамента. В качестве моего личного советника по вопросам внешней и внутренней политики он мог бы принесли немало пользы нашему государству.

Как я уже говорил вам, Виктор Иванович, перед моим возвращением, я имел долгий и серьезный разговор с господином Шумилиным. И он дал свое согласие на то, чтобы оказать всемерную помощь мне во всех моих делах. Он даже передал мне папку с документами о многих событиях, которые произошли или произойдут в самое ближайшее время. А также мнение ваших современников о некоторых моих сановниках и министрах. Как вы считаете, в качестве кого он может оказаться в Санкт-Петербурге?

– Ваше величество, – ответил Сергеев, – я полагаю, что этот вопрос надо решать не со мной, а с самим Александром Павловичем. Могу только подсказать, что мой друг – неплохой фотограф и делает хорошие снимки, многие из которых публиковали солидные газеты и журналы. Он мог бы стать придворным фотографом, что дало бы ему возможность вполне свободно появляться во дворце и общаться с вами и вашими доверенными министрами.

– Да, будучи в гостях у Александра Павловича, я обратил внимание на чудесные рисунки, которые, однако, не были нарисованы, а словно выхвачены из окружающей нас природы, – сказал Николай. – Действительно, фотографии, которые делает ваш друг, совсем не похожи на те картинки, которые в прошлом году сделал француз Луи Даггер. Я думаю, спрос на такие вот моментальные портреты будет у нас большой, и Александр Павлович таким способом познакомится лично со многими известными и знатными людьми империи.

А ваш изобретатель, Антон Михайлович? Мне кажется, что он вряд ли отправится в наше время. Да и что ему тут делать. Ведь все наши механизмы и машины в сравнении с его изобретениями – это как дубина дикаря в сравнении с тончайшими французскими часами работы мастера Бреге.

– Может быть, может быть… – задумчиво сказал Сергеев. – Но все ж я думаю, что и Антон тоже со временем переберется к вам. Я хорошо его знаю. Человек он по натуре своей авантюрного склада, ему мало просто денег и славы. Ему хочется узнать и увидеть что-то новое, неизведанное. Думаю, что и он сумеет найти для себя дело в России. Хотя, конечно, основная его задача – сделать перемещение во времени делом надежным и безопасным. Ведь если все пойдет, как мы с вами решили, вы можете получить из будущего много новых и полезных вещей. Да и вы, ваше величество, как я слышал, еще не раз хотели бы побывать у нас в гостях.

Николай кивнул.

– Да, Виктор Иванович, я еще не увидел всего, что хотел бы. Поэтому как только у меня появится возможность, я постараюсь совершить новое путешествие в будущее.

– Ваше величество, – сказал Сергеев, – вы забыли еще о двух наших людях, которые тоже причастны к нашей тайне. Это Ольга Румянцева и Алексей Кузнецов. С Ольгой вы уже знакомы… – Николай кивнул и улыбнулся, должно быть вспомнив их первую встречу, когда наша «кузина-белошвейка» выдала себя за жительницу САСШ, – а вот с Алексеем Игоревичем… Тут все намного серьезней. Дело в том, что Алексей – прекрасный врач, хирург, к тому же владеющий секретами восточной медицины. А у вас в семье, как я знаю, возможны серьезные проблемы. Ваша дочь Александра – Адини – возможно, уже больна весьма опасной для вашего времени болезнью – туберкулезом…

– Не может быть! – воскликнул Николай. – Она бодра и здорова, просто задумчива по натуре и тиха по характеру!

– К сожалению, это не совсем так, – тихо сказал Виктор, – в нашей истории Александра Николаевна выйдет замуж в 1844 году за принца Фридриха Вильгельма Гессен-Кассельского и в тот же год умрет после рождения ребенка. От туберкулеза…

– Скажите, Виктор Иванович, – озабоченно спросил царь, – но ведь ее можно вылечить? Я готов заплатить любые деньги вашим докторам, только бы спасти мою любимую Адини. Я слышал, что они стали очень искусны в своем ремесле. Если надо, я буду лично просить об этом у Алексея Игоревича…

– Ваше величество, – ответил Сергеев, – у нас умеют успешно лечить туберкулез. Особенно на такой ранней стадии, как у вашей дочери. Только для того, чтобы пройти курс лечения, ей придется совершить путешествие в будущее.

Ну, а что касается Алексея, то он мог бы стать одним из ведущих врачей Петербурга. Особенно учитывая его умение лечить болезни, которые у вас пока еще считаются неизлечимыми.

– Да-да, Виктор Иванович, – обрадовано воскликнул Николай, – теперь я понимаю, что вас мне послал сам Господь. Боже мой, какая это удача! Нет, Виктор Иванович, я еще раз убеждаюсь в том, что наша встреча была не случайной. Это промысел Божий… Давайте, давайте, пригласите сюда всех ваших друзей, я переговорю с ними, и мы решим, чем и кто будет заниматься.

* * *

В условное время Антон открыл портал в квартире князя Одоевского, и Виктор, заскочивший на полчаса в будущее, вкратце рассказал Антону, Александру и Алексею о том, что произошло с ним, и о чем он договорился с царем.

Услышав про предложение, которое сделал ему император, Антон слегка поморщился.

– Иванович, ты же меня хорошо знаешь, – сказал он, – я органически не перевариваю дисциплину и всякие там правила и регламенты. Ну, не люблю я делать не то, что мне хочется, а то, что желает какой-то там дядя. Что в моей богадельне у меня когда-то вызывало аллергию, то и в царстве-государстве Николая Павловича мне быстро надоест. Нет, ребята, вы, если хотите, отправляйтесь туда, а я здесь останусь. Мне и тут найдется чем заняться.

– Тоха, ты только не горячись, – рассудительно заметил Шумилин, – ведь пока никто не заставляет тебя надевать вицмундир, застегнуться на все пуговицы и маршировать с утра до вечера. Я полагаю, что все совсем не так страшно, как тебе кажется.

Допустим, тебя легализируют как некоего заморского негоцианта. Будешь, не вызывая ни у кого подозрений, отлучаться куда тебе надо на недельку-месяц. Так сказать, отправляться в командировку в будущее. Пойми, что нам надо потихоньку закладывать здесь постоянную базу, если мы действительно решили помочь предкам. В общем, ты не спеши говорить да или нет, а еще раз все обдумай и взвесь. Время до завтра у тебя еще есть.

– Ребята, – заговорил до сего времени молчавший Алексей, – а мне тоже как-то не очень хочется отправляться на ПМЖ в прошлое. Ведь у меня здесь работа. Семьи, правда, нет, но возможно, все же когда-нибудь появится. Прошло уже четыре года, как я развелся, и мне уже наскучила холостяцкая жизнь. В общем, если будет нужно – я загляну к вам в прошлое, помогу, чем смогу. А так – вы уж без меня как-нибудь…

Виктор, внимательно следивший за перепалкой одноклассников, наконец решил вставить свои пять копеек.

– Друзья мои, – начал он тоном, каким строгий учитель вразумляет неразумных детей, – я полагаю, что вы пытаетесь бежать впереди паровоза. Знаете, как у нас в армии говорили – курочка в гнезде, яичко в…, ну, а вы уже цыплят считаете. Давайте сразу решим вопрос по существу. Вы хотите помочь нашим предкам? – Антон и Алексей кивнули. – Ну, а тогда как и чем, мы решим в рабочем порядке. Ты, Алексей, тоже можешь жить на два дома, то есть и там и тут. Сделаем и тебя иностранцем. Ведь ты немецкий еще не забыл?

Алексей кивнул. Он родился и вырос в ГДР, где в ГСВГ служил его отец. И лишь в возрасте десяти лет его родители вернулись в СССР. Поэтому и немецкий, которым в детстве пользовался так же часто, как и русским, он знал неплохо.

– Хорошо, – немного подумав, сказал Антон, – допустим, я согласен. Думаю, что Николай не враг самому себе и прекрасно понимает, что с нами надо вести себя не так, как со своими приближенными, пусть и самыми высокопоставленными.

– Это вряд ли, – усмехнулся Шумилин, – я наблюдал за царем во время его пребывания в нашем будущем. Похоже, что у него под впечатлением всего увиденного здесь произошла значительная переоценка ценностей. Да и Николай не станет активно давить на нас. Ведь, честно сказать, мы ему нужны, а не он нам.

– Хорошо, Шурик, – сказал Алексей, – возможно, что я просто перестраховываюсь, и все совсем не так скверно, как я думаю. Да и жалко мне их.

Тут вот с Ольгой Степановной повозился, поговорил с ней, обнадежил. Знаете, какая она была счастливая, когда ей сказали, что теперь ее шансы стать матерью значительно увеличились. Дай бог, чтобы у них с Владимиром Федоровичем было все хорошо…

– Ну вот, видишь, вроде и договорились, – подвел итог беседы Сергеев. – Так что будем решать все возникшие вопросы с самим царем. Ну, и с графом Бенкендорфом тоже. Только учтите, друзья мои, Александр Христофорович не так прост, как кажется на первый взгляд. Поэтому держите с ним ухо востро.

– А что ты, Виктор, скажешь про жандармского ротмистра? – спросил Сергеева Александр. – Ты учти, что в заведении у Цепного моста дураков не держали. Подлецы – те попадались, а вот дураки – нет.

– Не знаю, Саша, – сказал Сергеев, – конечно, в людях ты разбираешься, наверное, лучше меня. Только и я не за печкой найденный. По моему скромному мнению, Дима Соколов – хороший парень, умный и смелый. Надо сделать его своим другом. Нам нужен свой человек в Третьем отделении, к тому же нетитулованный. Ведь князь и его супруга, хотя и замечательные люди, но слишком уж заметные. А ротмистр, не привлекая особого внимания, сможет выполнять некоторые наши поручения, ну или скажем так – просьбы.