Глава первая
Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Проверка боем

– Сомкнись! – проревел Кетильфаст. Строй хирдманов, все сорок восемь бойцов, разом рухнули на колено, щит к щиту. Ну не то чтобы совсем разом. С десяток новичков потеряли секунду, а то и две, за что и были названы поименно. С уточнением родословной, причем происхождение от плешивой однорогой козы можно было считать элитным.

Санёк, еще вчера «титулованный» потомком сухопутной тюленихи и ледащего глухонемого трэля, ухмыльнулся. Недолгой практики в «учебке» Мертвого Деда хватило для обретения базовых навыков работы строем. Оставалось только отшлифовать.

Да и со всеми прочими бойцовскими практиками у Санька дело обстояло неплохо. Для новичка, разумеется. А с фехтованием и стрельбой из лука – так и совсем хорошо. Опять-таки для новичка. Сам Кетильфаст похвалил и прочим в пример поставил: мол, кое-кто зимой баб валял да брюхо набивал, а Сандар, сразу видать, в поте лица воинскую пляску осваивал. Вон как за зиму поднялся. Еще чуток – и потянет на полноценного дренга, то бишь младшего бойца ярловой дружины. Поверил, значит. Если бы не предупреждение Сергея Сигара (он же – игрок по прозвищу Лис), Санёк мог бы угодить в очень неприятную историю.

Однако весной, «войдя» в Игру, он не двинул сразу в ярлов городок, а проведал соседа Гагара-бонда и узнал: Кетильфаст трижды наведывался в избу Ободранного, в которой, по официальной версии, должен был зимовать Санёк с «женой», в роли которой выступала Алёна. В первый визит Гагар Санька «прикрыл». В благодарность за вылеченного Алёной сына. Но позже Гагар вынужден был признаться, что уже давно не видал ни соседа, ни его жену-лекарку, ни самого хозяина избы, словенского «вольноотпущенника» по кличке Ободранный. И хорошо, что не видел, ибо это означало: Ободранный восстал из мертвых, а это уже перебор. Саньку и один-то раз еле-еле удалось его прикончить.

Предупрежденный загодя, Санёк явился к ярлу Хрогниру по прозвищу Хитрец с готовой легендой. И изложил ее достаточно бойко.

Однако до эпохи джентльменов было еще далеко, и на слово ему не поверили. Хрогнир, Кетильфаст и еще один мужик по имени Грейпюр устроили Саньку форменный допрос, на котором он выглядел не слишком убедительно. Мямлил, бормотал «не помню», «не знаю», в лучшем случае «шел по солнцу, от людей таясь». Сводя всё к версии: мол, путь их пролегал в зимнем мраке, но закончился где надо. То есть дома. И вернулся он тоже вовремя. И возвращался по той же схеме: то есть на глаза никому не попадаясь, так что свидетелей его путешествия в ближайших окрестностях быть не может.

На вопрос, зачем Сандару, сыну Бергсона, прятаться от честных скандинавских парней, если теперь он не какой-нибудь словенский бродяга, а кандидат в дренги самого Хрогнира-ярла, Санёк, потупя глаза, говорил: из осторожности. Мол, никаких доказательств того, что он – человек Хрогнира, при себе нет, здесь, на земле фьордов, его никто не знает, а потому…

В общем, понятно. Народ-то суровый: сначала убьют, а потом уж станут выяснять, кого. Или – не станут. Оружие у Сандара доброе, кошель не пустой. Тем более не один он шел, а с женщиной…

Впрочем, с одним ответом Санёк угадал. Когда на вопрос, за каким таким хреном он поперся в долгое и опасное зимнее путешествие, да еще с бабой, объяснил, что, мол, желал усовершенствовать свое воинское искусство, дабы не опозорить себя и род в будущем вике. А поскольку от тренингов в команде ярла он, Сандар, был отлучен, то оставался единственный вариант: Сандаров дядька Стейн Желтая Борода – большой мастер в деле укокошивания ближних. Вот с ним Санёк и занимался.

– Да ну? – ухмыльнулся Кетильфаст. – И многому выучился?

– А ты проверь! – нахально заявил Санёк.

И немедленно оказался в круге.

Но не с Кетильфастом, а с носатым плечистым парнем с белесым пушком вместо бороды. Звали соперника Фристейн, что означало: «Камень Фрейра». Фрейр числился одним из местных богов, покровителем плодородия кажется. Коли так, то нос Фристейна вполне мог бы сойти за лемех плуга.

«Ассистенты» старательно замотали тряпками мечи поединщиков, выдали каждому по щиту и скомандовали: «Бой».

Санёк, не зная тактико-технических характеристик противника, сначала повел себя осторожно.

А вот Фристейн – нет. Полез нахрапом… И моментально получил по башне. И по ляжке. И еще схлопотал бы, не останови ярл поединок.

– Славно! – одобрил Кетильфаст. – Кажись, не соврал парень, зиму не в праздности провел.

– Гр-рм, – прочистил горло ярл. – Дахи!

– Я, вождь, – отозвался немолодой, поджарый викинг с коротко остриженной пегой бородой.

– Спляши, Дахи, с племянником Стейна Желтобородого. Да! А по-вашему дядьку твоего как зовут? – и прищурился пытливо. Хитрец, блин.

– Твердила Старый, – отчеканил по-русски Санёк. К этому вопросу он был готов, естественно.

– Знаешь такого, Дахи?

– Не слыхал, – качнул головой викинг. И, Саньку, по-русски: – Ты чьих будешь, отрок?

– Кривичи мы, – эту часть легенды Санёк тоже подготовил. Почитал нужную инфу в миру, проконсультировался и в учебке с мастером адаптации. – Санькой меня зовут. По-нашему.

– Меня – Даньшей, – представился викинг. – Но ты Дахи зови. По-здешнему. Привык я. Давно здесь.

– А дома родня – что? – спросил Санёк. Он знал, что род для здешних – это свято.

– А нет у меня родни, кроме вот их, – кивок в сторону ярла. – Убили всех. Ливы.

– Отомстил? – деловито поинтересовался Санёк.

Дахи ухмыльнулся, показав дефицит передних зубов:

– Батька Хрогнира прежде меня успел. Потому и служить ему стал. И роду его. Хирду то есть. – И, потянув из ножен меч: – Ну что, пляшем, отрок Санька? Да тряпки с клинка сними, пусть споет железо!

И железо спело.

Уровень Дахи-Даньши оказался настолько же выше Санькиного, насколько он сам превосходил предыдущего противника. То есть – радикально. Однако, в отличие от Санька, Дахи торопиться не стал: дал тестируемому возможность показать себя: поиграть железом так и этак, опробовать десяток-другой приемов, попытаться вскрыть оборону противника, пофинтить, пощупать Дахи и клинком, и щитом. «Сплясать», как поэтично выразился Хрогнир-ярл.

И народу танец понравился. Во всяком случае подбадривали Санька активно. Дахи – нет. Может, не очень-то любили его в хирде, а может, слишком уж заметна была разница в классе и то, что Дахи почти не атакует.

Шоу длилось минут десять. Санёк даже запыхался слегка. Потом ярл скомандовал:

– Дахи, проснись!

И Дахи «проснулся». Бросил щит вверх, опередив замах Санька, хлестнул по ногам.

Санёк почуял атаку и успел уронить щит… Открыв голову. И получил по шлему так, что звон пошел. А ведь бил Дахи не в полную силу и плоской стороной клинка. Пожалел. Это понятно. Не понятно, как его меч, долю секунды назад бывший снизу, вдруг материализовался на полтора метра выше.

Как выяснилось позже – никакого колдовства. Обычный финт. Вот только освоить его у Санька никак не получалось. Скорости не хватало. А вернее, умения.

Один удар – и действительное место в боевой иерархии хирда определено: в команде молодых неумех.

Впрочем, и ярл, и Кетильфаст результаты поединка оценили позитивно. Для Санька.

Вслед за ними слово взял высокий викинг с волосами и бородой, заплетенными в косички, и тоже Санька одобрил. Как позже выяснилось, викинга звали Торд Сниллинг, и был он скальдом. И не просто скальдом, а очень уважаемым в хирде человеком. Ярл прислушивался к нему не меньше, чем к Кетильфасту.

– В этом парнишке – хорошая кровь, – провозгласил скальд. – И он не так прост, как кажется. Нам он пригодится.

Санёк возрадовался, подумав, что решение по его персоне принято.

Особенно когда Кетильфаст привел Санька в пример всяким бездельникам, которые потратили зиму на то, чтобы жрать да валять девок.

А ярл проронил скупо:

– Будешь – дренг. Не сыть воронья.

Как позже объяснил Саньку тот же Дахи, это означало, что ярл взял бы Санька в команду не только в нынешние неудачные для хирда времена, но и тогда, когда гребцов на румах драккара было в достатке.

Однако радовался Санёк преждевременно. Ярлово «будешь» не значило – «есть». Хрогнир лишь одобрил кандидата. Главные испытания были впереди.