Цитаты из книг автора «Александр Мазин»

Галина Шевцова, Киев «Я знаю этот город, как свою ладонь…»   Я знаю этот город, как свою ладонь, Где линии метро и жизни неделимы. На кончике мизинца спит огонь И стук колес грозу проносит мимо.     А ночью, он откроет створку в сад, Глядящий на курган шестого века И впустит светляковый звездопад И комаров, и ветку бересклета…     Да святы вы, международные звонки, Е-мейлы, эсэмэски, телеграммы, В которых мы, как линии руки, Пересечемся у креста оконной рамы.     И поезд наклоняется в туннель И тренькает звонок велосипеда. И бесконечности прожорливая трель Нас поджидает у границы лета.   Лариса Романовская, Москва

самые улыбчивые дни…»   В самые улыбчивые дни, Машенька, Марыся, Маринуца, изумленно в камеру взгляни, чтоб на фотоснимке улыбнуться, Словно наложились два звонка (интерьер озвучился и ожил): к телефону тянется рука, ноги направляются к прихожей,

Молитва   Береги её, Боже, в дороге ко мне ль, от меня ль; Защити её, Господи: мир всё мрачнее и строже. Огради от безумия близких, от ловких менял, И от веры, что я – её бог, упаси её, Боже!     Укрепи её сердце – она так опасно добра; Сохрани этот взгляд, этот детский огонь удивленья. Сатана не поймает её на призыв серебра — Но чужая беда так легко ей подломит колени.

Пройдено, отплакано – довольно. И бессмысленно – то, что больно. Поживем еще на радость друг другу, и навстречу по известному кругу.   Послесловие

«За меня можно так ухватиться…»   За меня можно так ухватиться, Упереться руками ногами, Выгнуть трапециевидную мышцу, Помочь себе головой, Оттолкнуться – и там на поверхности Обнаружится – бля, моногамен! А не то что свистел демонстрировал, Используя взгляд волевой.

«Играла женщина в пивной…» Валику Глоду   Играла женщина в пивной за полюбовную зарплату, И поцарапанной спиной мне улыбалась виновато. Дрожа в просаленном трико под черным парусом рояля, Слегка напудренным кивком на плечи музыку роняя. Играла, словно мы одни, забыв на миг пивные морды, И пальцами делила дни на черно-белые аккорды. Над чешуей в клочках газет привычно публика рыгала, И в одноместный туалет — тропа бичами заростала. И в лампочке тускнела нить, теряя медленно сознанье, как будто можно изменить нелепой смертью мирозданье. Играла женщина! И жаль ее мне было за улыбку, И под подошвою педаль блестела золотою рыбкой.

Акростих   Ласкайся взахлёб, за живое Юлой напряженье держи, Бери, где сошлось без припоя И дательны все падежи. Медовая эта минута, Откуда, я знаю, течет Мужчиной и женщиной в чудо — Укромный свой чудоворот.   «Хорошо бы побывать с тобою…»

В окне огонь стоял. О стены Косые бились паруса. — Из форточки, из блесткой тени Ужасный голубь поднялся.     А мы, обнявшиеся, спали В соленой раковинке тел… Помилуй Бог, мы знать не знали, Влетел он или пролетел.

Помнишь, по небу скользил самолёт, А по волнам – пароходик… Все говорили, что это пройдёт, А ничего не проходит. Я заживала, почти зажила, Не онемела – и ладно. Кажется, целая вечность прошла…

«Не думай ни о чем…»   Не думай ни о чем — Что будет, то и будет. Кто свыше наречен, Того – и снег разбудит,     Возьмет из забытья, Где горе горевало, Из черного провала — В ладони бытия.     Горючим первачом Февральский холод пьется. Не думай ни о чем. Откуда что берется —     Земных ответов нет. Дарован, безначален, Сочится вещий свет Из неземных венчален.     Какого лада ждать В хоромах снегопада? Смеяться ли? Рыдать? А мне – и то услада,     Что гладишь по щеке Озябшею ладонью На клятом сквозняке Судьбу мою долдонью.     Исход – не изречен. А снегопад – бездонен. Не думай ни о чем. Не отводи ладони.