В конце этой реплики вряд ли стоило ставить знак вопроса. Скорее это был своеобразно выраженный приказ. Сразу и не поймешь, чего от тебя хотят, но чтобы Бастиан поменьше задумывался над смыслом фразы, носок сапога легонько пихнул его в плечо.

– Полегче можно? – спросил Бастиан, демонстративно продолжая лежать. Он не привык, чтобы правоохранители вели себя столь нагло. Но, видимо, здесь царили другие порядки.

– Поговори у меня! – донеслось сверху.

Бастиан не смотрел на лицо говорившего.

К нему подошел Александр, молча протянул руку.

– Спасибо. Я сам.

– Все в порядке?

– Думаю, что да.

Не стоило говорить о такой мелочи, как синяки на коленках. Это ерунда, учитывая все, что с ними случилось. Неудивительно, что туристы уставились на них с интересом. Они представляли из себя экзотическую картину, похожие на погорельцев с небольшим скарбом, который успели спасти из огня.

Правоохранитель был вдвое шире Бастиана в плечах – скорее за счет силового панциря, а не благодаря великолепной мускулатуре, и на две головы выше, но половину этого можно было списать на рифленую подошву сапог, сама же голова была огромной из-за шлема с вытянутым, словно у насекомого, хоботком, в котором находился многофункциональный фильтр. В таком любая гадость пока дойдет до носа и рта, превратится в живительный, в меру увлажненный воздух. Может, это и не шлем вовсе, а голова у него такая – мало ли чего можно добиться генными мутациями. Экономия в обмундировании налицо.

Бастиан улыбнулся этой мысли.

– Чего лыбишься, придурок? – завелся правоохранитель. Похоже, он выбрал Бастиана, как наиболее слабое звено, главным объектом для своих нападок. – В отделение захотел для выяснения личности? Ну как, хочешь в отделение?

Бастиан замотал головой.

– Правильно. Но в отделение заглянуть все-таки придется. Веди себя хорошо, а то ведь мы тебя можем задержать без предъявления обвинения на трое стандартных суток. Понял, улыбчивый?

Бастиан кивнул. Но правоохранителю надоело его молчание.

– Ты чего, язык откусил? Я кого спрашиваю? Ты понял?

– Да, – тихо произнес Бастиан оттого, что в горле у него пересохло, и говорить громче он не мог.

Он завертел головой по сторонам, ища помощи. Но все его новые знакомые тоже были заняты разговором с еще шестью правоохранителями. Бастиан не сомневался, что если снять с полицейских одежду, то все они будут не только на одно лицо, но и абсолютно неотличимы друг от друга, будто сошли с конвейера или их вырастили в клонопитомнике. Бастиан не разбирался в обозначениях на силовых панцирях и шлемах, но, судя по тому, что рисунки были довольно примитивными, носившие их правоохранители больших чинов не добились. Собеседник Бастиана обладал самым витиеватым рисунком.

Бастиан чувствовал себя очень неуютно еще и оттого, что правоохранители держали их под прицелом.

– Эй, смотри на меня. Я плохо тебя слышу. Надо говорить громче и четче, и не забудь в конце фразы добавлять «офицер».

– Да, я вас понял, офицер, – горло прочистилось. Голос Бастиана звучал погромче, но, видимо, все-таки недостаточно, чтобы удовлетворить правоохранителя.

– Уже лучше, но надо повторить.

– Может, прекратим этот цирк? Какие у вас к нам претензии?

Бастиану на помощь пришел капитан, только что отделавшийся от расспрашивающего его правоохранителя, не то Бастиан так бы и повторял одну и ту же фразу, словно попугай или заевший аудионоситель.

– И хотелось бы, чтобы вы не держали нас под прицелом парализаторов. Мы все-таки не преступники.

– А вот это мы еще проверим.

– Да ладно, Майкл. Они чистые. Незаразные. Эпидемию не разнесут. Я проверил, – сказал правоохранитель, прежде общавшийся с капитаном.

– Нет, – не согласился Майкл, явно раздраженный фамильярностью своего подчиненного, продемонстрированной в присутствии посторонних. Может, наедине они так и общались, но в общественном месте надо соблюдать субординацию. – Доставить их в отделение! – приказал он.

– Есть! – откликнулись правоохранители, по тону начальника догадавшись, что он чем-то недоволен, и на всякий случай вытягиваясь по стойке смирно. В этот момент парализаторы у них в руках пошатнулись, и Бастиан испугался, что кто-нибудь случайно спустит курок.

– Этим скотам надо показывать, где их место, а то обнаглеют и еще начнут талдычить о своих правах.

Последнюю фразу Майкл произнес по внутренней связи. Никто, за исключением сослуживцев, его не слышал.

– Следуйте за нами! – гаркнул один из правоохранителей, скосив взгляд в сторону все еще глазеющих на происходящее туристов, и зло бросил уже им: – Всем разойтись! Здесь вам не цирк!

– Что значит следуйте за нами? – спросил капитан, явно не намереваясь никуда идти.

«Ну зачем он нарывается на скандал», – подумал Бастиан.

Правоохранитель, уже сделавший первый шаг, замер, посмотрел на капитана, и если бы шлем мог передавать эмоции, то на нем наверняка бы проступило сперва удивление, сменившееся затем раздражением. Правоохранителю и в голову не приходило, что кто-то может оспорить его приказ.

– А вы не понимаете, что это означает?

Ответил он не сразу, с паузой в несколько секунд, но на этот раз не оттого, что переговаривался с подчиненными, а, подавляя в себе желание, въехать прикладом парализатора в лицо капитана. Это ему удалось с заметным трудом. Пальцы сжали парализатор до хруста в костях. Когда он опять заговорил, голос его звучал сдавленно, будто его мучили боли в животе.

– После установления ваших личностей и проверки законности вашего пребывания на планете вы будете отпущены. Следуйте за нами! – хотя содержание приказа не изменилось, но произнесен он был с совершенно другими интонациями, менявшими его смысл. Теперь это был не приказ, а скорее просьба.

Капитан кивнул. Под конвоем они прошли в местное отделение полиции. Их провожали взглядами. Толпа приказ копов не выполнила и не расходилась даже после того, как торговцев увели. Завидев скопление людей, подходили новые любопытствующие. Они старались пробиться в первые ряды, но смотреть уже было не на что, и тогда они начинали расспрашивать соседей. Состав толпы менялся. Вскоре не осталось почти никого, кто сам видел, что здесь стряслось, и спрашиваемый мог лишь пересказать то, что услышал от других. Но и эти рассказы находили слушателей.

Глава 3

Бастиан сидел на полу, потому что здесь не было ни кресел, ни лавок, ни стульев, тупо уставившись в одну точку перед собой. Он сидел, просто клон клоном, или скорее коп копом, с тупым выражением лица, свойственным нижним чинам полиции. Верхние чины приобретают вместе со званием еще и наглость во взгляде, которая появляется от чувства вседозволенности и безнаказанности.

Обстановка такая, что начисто сглаживает все извилины мозга, постепенно наступает амнезия, отупение и, чем дольше пробудешь в этих стенах, тем дальше зайдет стадия умственного регресса. Возможно, что последствия станут необратимыми и излечиться от болезни, которая характеризуется выражением «у тебя в голове задница», будет очень сложно.

Бастиан словно оказался в колодце, в который провели освещение. Но оно постоянно мигало из-за скачков напряжения в сети. Это очень раздражало, вызывало приступы агрессии. Эти приступы быстро проходили, сменяясь апатией, оставляя после себя такую пустоту, что собственное тело становилось похожим на старую хитиновую оболочку, сброшенную насекомым.

Пластик стен будто специально подвергли высокотемпературной обработке, чтобы он вздулся отвратительными волдырями, будто кожа при ожогах. Местами эти вздутия лопнули, и теперь в стенах зияло несколько вмятин. На стене перед ним кто-то нацарапал несколько слов. Бастиан не знал этих букв, поэтому смысл отчаянного послания ему был непонятен.

Проектировщики добивались подобного результата, используя сложные ментальные технологии, с точностью до микрона высчитывая форму помещений и их цвет, чтобы создать поле, разрушающее сознание задержанных. Давящая, удручающая обстановка могла сломить их еще до того, как начнется допрос, и тем самым сделать работу дознавателей проще и эффективнее. Возможно, это убогое помещение обошлось казне дороже, чем если бы его выложили лучшими отделочными материалами. Впрочем, сомневаться в больших затратах на строительство не приходилось. Приличные суммы, как всегда, осели в карманах чиновников.

Бастиан и его спутники были здесь не одни. В нише у дальней стены кто-то сидел. Он ничем себя не проявлял, а с того места, где находился Бастиан, были видны только его ноги, на которых вместо обуви были намотаны какие-то меховые засаленные полоски. Признаков жизни узник не выказывал.

Вход в нишу закрывало несколько горизонтальных и вертикальных лучей, подкрашенных в черное, – очевидно, для того, чтобы задержанный не забывал, что он не на свободе.

На полу виднелся коричневый подтек. Роботы-уборщики редко сюда заглядывали. Лужа высохла сама по себе, а оставшаяся грязь въелась в пластик.

«Вы ведь не уйдете без меня? Не бросите меня здесь?»

Эти вопросы Бастиан так и не задал, он выяснил, что девушку звали Суок, а капитана Ладомир.

Торговцев по очереди приглашали в кабинет дежурного начальника смены. Бастиана вызвали последним. До этого он расспрашивал торговцев, что там происходит.

– Ерунда. Не бойся, – устало заверила его Суок, – идентифицируют личность, и все. Процесс безболезненный. Никакой гадости, чтобы развязать язык, не вкалывают. Сканирование не проводят. Я, по крайней мере, ничего такого не заметила. Можешь даже говорить правду и ничего не скрывать. Тебе бояться нечего.

Александр, только что вернувшийся с допроса, тоже попробовал успокоить Бастиана.

– Твоя планета не входит в число тех, выходцам из которых запрещен свободный въезд сюда, – подбадривал его Александр, – если захочешь вернуться домой, скажи, и тебя отправят обратно. Потом, правда, доставку потребуют оплатить.

– А если я не хочу? Не хочу домой?

– Тогда говори им, что хочешь здесь остаться на время. Депортировать тебя насильно они не имеют права, потому что тебе для визита на эту планету не надо было оформлять визу в консульстве или предупреждать местные власти. Ты, конечно, и прибывать сюда не думал, но уж извини, так получилось. Капитан настроил портал на перемещение сюда, потому что мы отсюда груз забирали, портал этот треклятый. За доставку приличные деньги обещали. От таких предложений не отказываются. Охотников на них много.

– А вы? Вы что будете делать?

– Будем в страховой компании добиваться возмещения ущерба. Ты не бойся допроса. К нам претензий быть не должно. Появились мы, конечно, не совсем обычным способом. Претензий быть не должно, – повторил Александр, задумавшись. – Впрочем, чего там в головы правоохранителей взбредет, никто не знает. Копы – это почти всегда парни со странностями. Понимаешь, личная жизнь не удалась, сверстники в школе притесняли, шутили или издевались, вот они и пошли в правоохранители, чтобы отыграться за прежние обиды.

В комнате находились ретрансляторы. Иначе и быть не могло. Александр нисколько не боялся, что его слова подслушают и это обидит местных хозяев. Он водил головой из стороны в сторону, прикидывая, где могут находиться видеокамеры. Постепенно он повышал голос, хотя Бастиан сидел рядом и услышал бы Александра, даже говори тот шепотом.

Суок некоторое время наблюдала за ними, покачивая головой.

– Детский сад, – наконец сказала она.

Бастиан от этих слов смутился и покраснел.

«Ну вот, – подумал он, – как ребенку малому чего-то объясняют».

Но когда Александр и Суок, посмотрев друг на друга, одновременно прыснули со смеху, он понял, что под «детским садом» подразумевалось совсем иное.

Александр так и не смог успокоить Бастиана. У него дрожали ноги, когда он в сопровождении правоохранителя шел в кабинет начальника смены. Тот сидел в кресле. Под глазами у него набухли синеватые мешки, которые легко устранялись даже без хирургического 'вмешательства. Хватало блефаропластиковой мази, чтобы избавиться от них. Один раз намазаться на ночь. Начальник смены, похоже, специально оставлял их, чтобы руководство видело, как он поглощен работой, отдавая ей всего себя.

– Садитесь, – сказал он, указывая на табуретку перед своим столом.

Он до отвращения устал от набора одних и тех же вопросов, который он уже не раз за сегодня воспроизводил. Какого черта он должен повторять их, как попугай? Но если посадить вместо него робота, тогда сам он лишится работы. Надо ее выполнять. Хоть как-то. Эти чувства читались на его опухшем лице.

– Ваше имя?

– Бастиан Прайт.

После каждого слова, произнесенного Бастианом, начальника смены передергивало, будто он слышал скрежет ржавого металла и работу сверла. Бастиан, видя эти мучения, неправильно растолковал их причину, подумав, что говорит слишком громко, и на следующий вопрос ответил потише.

– Планета, на которой вы родились?

– Сельва.

– Какая к чертям Сельва? – дежурный выказал раздражение.

Бастиан заметил, что у правоохранителей нервы ни к черту негодные, поскольку их раздражает каждая мелочь. С такими нервами – того и гляди, вытащишь табельное оружие и начнешь стрелять по всем направо и налево, после того как тебе случайно наступят на ногу.

– Это ваше местное название, – продолжал коп. – Можете называть ее у себя хоть Кучей дерьма. Никто вам не помешает. Но меня это название, знаешь, совсем не… – дежурный сделал над собой усилие, чтобы не произнести ругательство, – в общем, оно меня не интересует. Когда я спрашиваю, ты должен называть мне общепринятое название. Ты знаешь, как твоя планета называется?

– Танерос-три, – сказал Бастиан.

– Хорошо. Говори погромче. Чего ты мямлишь себе под нос? Громче можешь говорить?

– Да.

– Итак, с какой планеты ты прибыл?

Пальцы дежурного бегали по столу, будто он старался раздавить видимых только ему букашек.

– С Сельв… ой, с Танероса-три.

– Цель прибытия?

– У меня не было цели прибытия. Я вообще не хотел никуда прибывать.

Бастиан думал, что после этих слов дежурный заинтересуется его историей, взбодрится, отойдет от стандартной схемы, но ошибся.

Дежурный отправил запрос на Танерос-три. Только что он получил ответ.

– Личность идентифицирована. Получено подтверждение, что ты действительно Бастиан Прайт с Танероса-три. У тебя есть кредитный счет?

– Да.

– Свободен.

Следователь смотрел в сторону, показывая тем самым презрение к расспрашиваемому.

– Но как же? Но это… – Бастиан хотел рассказать о том, что он видел, о своем флаере, о «Коршуне», о многом другом. В голове у него была каша, поэтому он только выдавливал из себя какие-то непонятные фразы.

– Я же сказал, ты свободен. Тебя проводят. Не задерживай меня.

Сумма на счете Бастиана едва-едва превышала ту минимальную, которой должны обладать все посещающие чужую планету. Иначе их не выпускали из космопорта. Немного подумав, начальник смены не стал заострять на этом внимание и напоминать допрашиваемому, что если он хочет задержаться здесь на несколько месяцев, то ему надо позаботиться о работе. В приютах для бездомных и нищих еду и ночлег предоставляли только местным обитателям. Пришлых выгоняли. Для пришлых оставались только «обезьянники» в полицейских участках. Его смена заканчивалась, и он хотел провести ее за стаканчиком транквилизатора, а не расспрашивая очередного потенциального нищего.

Бастиан встал, хотел попрощаться, но не придумал, в какой форме это сделать. «До свидания» – означало бы, что он хочет сюда вернуться, а этого ему хотелось меньше всего на свете. «Прощайте» – показалось слишком высокопарным, а «пока» – слишком вульгарным.

Глава 4

Бастиан боялся выходить на улицу и только поглядывал в окно – на это скопление людей и флаеров, похожее на муравейник. Насмотревшись досыта, он задергивал штору или затемнял окно и ложился на кровать.

Иногда он набирался смелости, открывал окно, и тогда в его комнату врывался чудовищный гомон – гораздо сильнее того, что мог поднять самый сильный ната, включала красную мигающую подсветку, похожую на аварийное освещение во флаере, и негромкий, но от этого не менее противный вой сирены. Ей не нравилось, что комната разгерметизирована. Бастиан не знал, как отключить подсветку и сирену. Его окатывало душным, непривычным запахом. Нескольких секунд хватало, чтобы он пропитал все в комнате, и даже когда Бастиан закрывал окно и включал кондиционер, проходило не менее пятнадцати минут, прежде чем удавалась изгнать мерзкий привкус города. Этот город всегда заливало море света. Жесткого, противного, как взрыв сверхновой. Две звезды, повисшие в небесах, сглаживали его по ночам, но неоновая и голографическая отрава пылала так яростно, будто излучала радиацию, которая въедалась в стены домов, в кожу, в одежду – и все это тоже начинало светиться. Бастиан подумал, что без защитного снаряжения кожа его, окажись он на улице, спустя несколько минут покраснеет, пойдет волдырями от ожогов, а чуть позже начнет шелушиться и отваливаться вместе с плотью, но еще раньше он задохнется.

Разница между днем и ночью почти не ощущалась. Когда торговцы вселились в гостиницу, Бастиан едва дотащился до номера и, не раздеваясь, свалился в кровать в этой пропахшей жженым пластиком одежде. Прежде он всегда ворочался, все никак не мог заснуть, оказавшись на новом месте, а на этот раз заснул мгновенно.

Ему звонили, но от усталости он не мог проснуться, поэтому все звонки вплетались в сон. Очнувшись через добрый десяток часов, он не знал – приснилось ли ему все, или кто-то действительно пытался его разбудить. Он стал звонить в номера своих случайных спутников. Там никого не было, Бастиан испугался, что торговцы могли не выполнить свое обещание – веры им мало, учитывая специфику их профессии, и уехали, бросив его здесь одного. Он стал выяснять у администратора, но оказалось, что никуда они не съезжали, а разбрелись по городу по своим делам. Бастиан пожалел, что не смог проснуться.

Они ведь предупреждали его, что перво-наперво наведаются в страховую компанию и в службу безопасности. Проблем у них мешок, не разгрести. Куда им заботиться еще и о Бастиане, хорошо, что не погнали сразу же прочь.

Он плохо помнил, что ему снилось. Что-то неприятное. Похоже, он наблюдал за тем, как «Коршун» взорвался, огонь заметался внутри корпуса, словно сильный зверь в клетке, пытаясь разбить переборки, прожечь борта, но они оказались слишком прочными. Огонь нашел портал, но тот уже выключился, омертвел и никого не пропускал. Все внутри корабля оплавилось, спеклось в одну однородную массу – пенистую, остывающую. Огонь ослабел, затих.

Комнату он снимал на семьдесят восьмом этаже. Гостиница была вдвое выше. Повсюду поднимались еще более высокие здания. Некоторые срослись основаниями на уровне двадцатых или тридцатых этажей, поэтому улицы города не были видны. Можно было полюбоваться только зелеными насаждениями на крышах. Высота казалась не столь ошеломляющей. Голова от нее почти не кружилась.

Бастиан знал, что если ступит в этот муравейник без сопровождающего, то толпа подхватит его, словно бурный речной поток, и он, как ни барахтайся, не сможет самостоятельно из него выбраться до тех пор, пока этот поток не вынесет его на мелководье. Но это может произойти за километры от того места, где Бастиан в него вступил. Как же он будет искать дорогу домой? В эту гостиницу, название которой постоянно выпадало из головы. Чтобы ею вспомнить, Бастиан смотрел на маркировку на запястье, где было написано название гостиницы. Эта маркировка открывала двери как в номер, так и в саму гостиницу. Надо приковаться к сопровождающему. Так будет надежнее. Иначе отвлечешься на секунду и останешься один. Но кто с ним пойдет?

В незнакомом городе неуютно. Бастиан предпочел бы ходить с торговцами, чем оставаться одному в номере, но лучше быть в номере одному, чем одному на улице. Бастиан мог с ними связаться, но знал, что им сейчас не до него.

– Эй, ты тут не засиделся? – перед дверью в номер стоял Александр.

Бастиан ему обрадовался. Но вид у него был усталый. Бастиан открыл дверь, впустил торговца в номер.

– Хм, ты здесь освоился, – проронил Александр, бегло осмотрев номер. – Но нам придется сменить гостиницу.

– Почему?