Сергей понимает, что все кругом берут взятки, зарплата ведь небольшая, он терпеливо сносит косые и презрительные взгляды, нецензурные шуточки, усмешки и ухмылки. Он понимает, что они с Виталием держатся в этой насквозь прогнившей системе «на волоске». Понимает он и то, что бороться с этим «лоб в лоб» бесполезно: система тут же безжалостно вышвырнет чужака.

Он на хорошем счету у высокого начальства и первый кандидат на перевод в город Ростов-на-Дону на повышение. Он думает, что, когда станет большим начальником, сможет больше влиять на эту порочную систему, по-другому выстроить ее. Тем не менее не это главное для него. Слух о том, что гаишники пригорода не берут взятки, распространяется и приносит обществу ощутимую пользу: пьяными за руль в этом районе водители садятся все реже.

Сергей живет в деревенском доме, доставшемся ему от родителей. Он прекрасный семьянин, его жена Ольга – начинающий дизайнер. Рядом заметно развивается город, строится, поэтому ее услуги все больше востребованы. Их совокупной зарплаты в общем-то, хватает на то, чтобы, экономя на всем, растить двух дочек. Старшей Василисе – три года, маленькой Катерине – годик. Как же Сергей их любит! Обязательно каждый раз после дежурства он привозит какой-нибудь подарок: игрушку, яблочко или пирожок. Только он открывает дверь, а старшая кричит: «Папа пришел, папа пришел!» – бежит ему навстречу, топая маленькими ножками, и, раскинув ручки, обнимает и целует так, как может это делать только ребенок, небесное, ангельское существо. Сердце Сергея колотится в такие моменты, его счастью нет предела. Он не зря живет на этой планете – кормилец и оплот семьи.

У Сергея есть мечта: искоренить взяточничество в этой необъятной стране. Он понимает, что фантастичен в этом своем замысле, но верит в то, что, если подать правильный пример в одном месте, это может распространиться дальше. Главное, есть люди, которые поддерживают: напарник и начальник – майор Дмитрич. Для начала этого хватит. Важно не сломаться, не сдаться, выстоять, а там станет видно, чья возьмет.

Однажды Ольга едет в Ростов-на-Дону на конкурс дизайнеров. Она получает там первый приз и после отмечает это событие – выпивает с друзьями. Возвращается в гостиницу на машине Сергея поздно ночью, ведь это совсем недалеко, пять минут проехать, но попадает в полицейскую засаду. Запах хорошего вина не скрыть. И зачем только она села за руль? Звонит Сергею – гаишники намекают на взятку в тысячу долларов, в противном случае обещают предать дело огласке, лишить водительских прав.

Сергей хочет набрать своего начальника, решить дело внутри ведомства, но пальцы отказываются нажимать на клавиши с цифрами. Ведь этого не может быть! Жена честного и принципиального человека, который всю свою жизнь положил на борьбу именно с подобным злом, не может быть причастной к этому злу никоим образом! Об этом никто не должен знать. «Ольга, что же ты наделала…»

Сергей перезванивает ей: «Оставь у них документы и пообещай, что деньги будут к утру». Ростов не так уж и далеко. Но где же их взять, когда одни долги и зарплата не скоро? У него самого – дежурство. На ватных ногах Сергей идет на службу, здоровается с Виталием, садится в патрульную машину. Их начальник Дмитрич, добрейшей души человек, предупреждает: «Сегодня будьте осторожнее, у нас антикоррупционный рейд». Но Сергей его не слышит: перед глазами растерянная, униженная Ольга, его жена.

Приехали на место. Поставили машину сразу за поворотом. Сергей выходит на дорогу и останавливает черный «мерседес», из окон которого звучит громкая музыка. То, что происходит дальше, как будто бы делает не он, не Сергей, но кто-то другой, действующий по какой-то чужой программе. За рулем «мерседеса» сидит явно подвыпивший мужчина, на заднем сиденье – его спутник. Есть правило у патрульных: свидетели не нужны. Сергей отталкивает Виталия и нарушает свои принципы: торг начинается со ста долларов, а потом доходит до тысячи. Деньги берет грубо, не таясь.

Они оказываются мечеными. На заднем сиденье – офицер полиции, и это – тот самый антикоррупционный рейд. Сергея берут с поличным и отвозят в тот самый Ростов в камеру предварительного заключения. Ведомству нужно громкое разоблачение, и пресса уже ждет. Кто-то среди большого начальства действует в точности так, как хотел бы действовать Сергей, стань он начальником. Он устраивает показательное наказание взяточникам, чтобы все остальные задумались. Для Сергея это конец, смерть.

Все, чем он жил, дышал, рухнуло в один момент. Все, что он боготворил, за секунду превратилось в пепел. Теперь все узнают, что он – банальный взяточник, такой же, как и остальные. Теперь все поймут, что они из тех, кто несет людям беспринципность и смерть. Отец, мама, простите меня! Я не смог, я не справился, я нарушил свою клятву.

Маленькие дочки временно находятся у соседки до утра. Но когда вернется Ольга? Как быстро ее отпустят? Кто за ними присмотрит, кто им поможет, кто их приласкает и успокоит?

Сергей смотрит наверх в шершавый и серый потолок камеры. Есть Ты или Тебя нет? Зачем Ты так сделал? Я всю свою жизнь положил на борьбу за правду, а Ты в один миг выставил меня самым отвратительным, мерзким и продажным лжецом перед всеми людьми, сослуживцами, соседями, семьей, дочками моими. Как я буду теперь смотреть людям в глаза?

С Высшей силой до этого дня у Сергея не было никаких отношений. «Одни говорят, что Бог есть, другие – что Его нет. И то и другое недоказуемо». Примерно такие слова из фильма «Берегись автомобиля» он говорил всем, если его что-то спрашивали по этому поводу. Сейчас, одинокий и брошенный, сидя в холодной камере, он задумался на эту тему вполне серьезно. Казалось, что провернуть с ним такое непростое дело, подставить его таким изощренным образом мог только кто-то хитрый и всевластный. Сергей натужно и громко кричит, с трудом сдерживая слезы, куда-то наверх: «Ведь если Ты есть и Ты настоящий Бог, справедливый и любящий, то Ты не мог бы допустить такого! Но раз такое случилось, то, скорее всего, Тебя нет».

Однако, признавая, что там, Свыше, никого нет, Сергей понимает, что лишает себя главного: он не знает, кому теперь он мог бы молиться о том, чтобы выйти из ситуации любым другим способом, кроме как покончить с собой.

Регина

Регина живет в однокомнатной квартире в Питере, в старом доме на Фонтанке, в колодезном дворе. Ее окна выходят на соседнюю стену из красного неоштукатуренного кирпича. Ей двадцать девять лет, и у нее нет родителей: они умерли, когда она была еще маленькой.

Папа был военным, служил в Германии, это он дал ей такое имя. Мама была артисткой, все время ходила в кружевных платьях и надевала на голову разные удивительные дамские шляпки, вертелась перед зеркалом и что-то пела.

Регину воспитывала тетя, но когда и та состарилась, а Регине исполнилось двадцать лет, тетя вручила ей ключи от родительской квартиры и сказала: «Теперь ты большая, живи сама». И Регина зажила сама, только не знала, как это делать, потому что тетя была молчалива и ничего не рассказывала ей о жизни. Из школы же она убегала сразу, как только звенел звонок с последнего урока, стараясь ни с кем не общаться. Там она была самой настоящей неприметной «серой мышкой».

По прошествии времени Регина и сама не знает, почему у нее так все было. Она смотрит на себя в зеркало, в то самое мамино, в коридоре, в полный рост, и видит стройную женщину с маленькой грудью. Ее лицо украшает большой папин нос, лоб маленький, подбородок тоже, серые глаза прячутся, избегая самих себя, – так она смотрится с той стороны зеркального стекла. Очевидно, она некрасива.

У нее есть мечта: любящий муж, которого она тоже любит, и дети, мальчики и девочки, много детей.

Она училась в институте на филолога, изучала иврит, но бросила. Теперь она работает официанткой в питерской сети ресторанов, день проходит за днем, и ничего не меняется. И даже кот, которого она завела, ходит одинаково и делает одно и то же изо дня в день: ест, ластится, испражняется, мяукает, спит, дерет обои…

Есть ли смысл в этой жизни?

Долгими ночами она смотрит из окна на кирпичную стену соседнего дома и думает: зачем она нужна в этом мире? И если есть Кто-то, управляющий мирозданием, то с какой тайной целью Он ей дал эту жизнь, кажущуюся такой никчемной?

Со времен учебы на филологическом факультете она любит Бродского и читает его с удовольствием. Пожалуй, это единственное, что есть у нее в этой жизни: волшебные строки ушедшего, как и ее родители, поэта. Как и ему, ей не хватает любви. Она считает, что люди, несмотря на явное стремление любить и быть любимыми, на деле все больше отдаляются друг от друга и разъединяются, оставаясь в тотальном одиночестве. Если миром правит любовь, то почему это происходит так, а не иначе? Она сидит в ночной рубашке на кровати у торшера, и губы шепчут стихи Бродского:

 
Одну ли, две ли,
проживешь жизни, смотря по вере,
вечером в первой осознаешь: неправда,
что любовь движет звезды (Луну – подавно),
ибо она делит все вещи на два —
даже деньги во сне. Даже, в часы досуга,
мысли о смерти. Если бы звезды Юга
двигались ею – то в стороны друг от друга.
 

Владимир

Владимир, когда ему исполнилось тридцать лет, обнаружил в себе очень сильное, непреодолимое желание «стяжать Духа Святого», как говорил об этом православный святой Серафим Саровский. Это произошло с ним неожиданно, прямо в гуще мирской жизни. Вот уже десять лет он продвигал с компаньонами довольно прибыльный строительный бизнес, но разве в этом смысл жизни? Он взахлеб начал читать Добротолюбие – уникальную книгу, в которой собраны советы святых подвижников о том, как победить плоть и взрастить дух. На всякий случай он тщательно изучил Бхагавадгиту, Коран, буддизм, произведения Шри Ауробиндо и даже Кастанеду и обнаружил, что с небольшими различиями великие мистики, аватары, божественные личности и просветленные, а также просто писатели говорят об одном и том же. Поскольку он жил в России, он выбрал православие, пошел в ближайшую церковь и там крестился. Он стал соблюдать посты и каноны церкви, купил себе черные монашеские четки, которые все время держал в правом кармане пиджака и перебирал пальцами. «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое». Эти слова царя Давида врезались в его сердце. Одна бусинка четок – одна молитва. Потом – следующая. Иногда он молился проще: «Господи, помилуй меня, грешного». Он хотел, чтобы Иисусова молитва стала самодвижущейся, зажила в нем прямо в гуще мирской жизни. Он бросил пить и курить, и это сильно обрадовало его жену Настю, которая с удивлением следила за происходящими в нем изменениями.

Значительную часть своего дохода он стал тратить на восстановление монастырей и храмов, этим благородным делом он увлек и своих компаньонов. Они часто путешествовали по России, знакомились с протоиереями и архимандритами и жертвовали немалые суммы. Сердце радовалось, когда церкви восстанавливались из руин.

Кроме того, Владимир поддерживал финансово издание православной литературы и журналов, считая это дело наиважнейшим. Он помог издать полное собрание сочинений святого праведного Иоанна Кронштадтского и множество книг по воспитанию детей. В Ярославской губернии он стал спонсором строительства детского дома. Его ценили, уважали, ему вручили несколько православных орденов и огромное количество грамот. Жизнь приобретала высокий внутренний смысл.

Он мечтал не только «стяжать Духа Святого», но и передать это стремление другим людям. Благородно и очень возвышенно.

Одно огорчало: молитва с трудом приживалась в его сердце. Мирские дела и заботы сильно отвлекали. Иногда проходил день, и Владимир замечал, что перебирал четки в правом кармане пиджака, вспоминая о великой цели, всего лишь несколько раз. Как и все обычные люди, он грешил – гневался, осуждал, раздражался, имел непристойные мысли. Но духовник отец Никандр успокаивал его: «Все придет, все наладится, терпение и труд все перетрут».

Прошло пять лет. Как-то раз ранней весной Владимир отправляется в Ярославскую область посмотреть, как идут дела в детском доме и опекаемом им монастыре. Вдруг им нужна какая-нибудь помощь? Настоятель монастыря скромный: сам не позвонит, не попросит.

Дорога дальняя, несколько часов.

Владимир давит на газ, чтобы успеть приехать засветло, на спидометре скорость показывает сто сорок километров в час, четки прямо на руле, и пальцы правой руки перебирают их, губы шепчут слова молитвы. У него особое настроение: он благодарит Всевышнего за эту жизнь, полную возвышенных трудов и забот. Все могло же быть совсем по-другому. Он мог бы навсегда остаться обывателем, бесцельно коротающим свои дни.

Накрапывает дождь. Мимо проносятся деревенские дома. Неожиданно машина теряет управление. Далее все – как в замедленной съемке. Владимир видит, что его несет прямо на открытую автобусную остановку, где под зонтами, укрываясь от дождя, стоят две девочки. Они разговаривают и не видят его. Он не может сделать ничего. Слишком большая скорость. Машина летит прямо на них. Удар. Правым боком автомобиль сносит девочек и летит в придорожные кусты. На удивление, посадка мягкая. Владимир вылезает из машины. Четки в правой руке. Где ты, Всевышний? Таким образом Ты ответил на все мои молитвы и добрые дела? До остановки метров сто. Девочек нет. Вернуться туда невозможно, но необходимо. Надежда умирает последней. Быстрее туда. А вот и они. Вернее, их тела. Они еще живы и дышат, но лежат так, что становится понятно – это конец. Тело одной сломлено пополам. Вторая лежит в настолько неестественной позе, что Владимиру хочется умереть, исчезнуть из этого мира прямо сейчас.

Подобное могло произойти с кем угодно, но только не с ним.

Это неправильно, невозможно, это вне всякого понимания. Владимир – тот, кто трепетно относился к каждой мелочи в жизни. Тот, кто хотел стяжать Духа Святого. Тот, кто пытался искоренить в себе осуждение, гнев, раздражение, старался соблюдать посты и заповеди, помогал всем, кто нуждался в помощи… И вот – убийство двух девочек. И убийца – он!

Владимир садится на колени около них и молится. Пальцы правой руки по привычке перебирают черные бусины. Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей. Стоп! А есть ли Он вообще? Разве мог Он допустить, чтобы случилось подобное? Ведь Он – добрый и любящий? Разве не так?

Владимир плачет горько, навзрыд. Все рухнуло, не осталось ничего. Прибегают деревенские жители. Их много. Среди них – родители девочек. Матери воют, как дикие животные. Рвут остатки сердца Владимира на части. Боже, уничтожь меня, моя жизнь окончена, только забери меня отсюда! Теперь моя молитва такая. Родители, убейте меня скорее, не мучайте! Владимира почему-то не замечают. Кто-то вызывает «скорую помощь» и полицию. Минуты тянутся бесконечно… Молодой парень, наверное брат одной из девочек, кричит: «Где он? Я убью его!»

– Так вот же я! Убивай скорее!

Странно, но никто не замечает Владимира. Сидит мужик на коленях и плачет. Как все. Вот и полиция. Они сразу определяют, кто и что. Вы водитель? Пройдемте в машину. И побыстрее, если хотите выжить. Горькая ирония. А если не хочу?

Нет Бога. Только боль, случайность и нелепая смерть. Раз так, то и жить незачем.

Владимир садится в полицейскую машину. Рядом с ним – лейтенант, у него кобура, в ней – пистолет. Владимир решает: завалю его на повороте, достану пистолет и застрелюсь.

Жизнь – пустая и никчемная нелепость. Жуткое страдание, которое нужно немедленно прекратить.

Точка.

Константин

Константину сорок лет. Его жену зовут Надя. У них двое детей: мальчик и девочка. У каждого ребенка своя комната в трехкомнатной квартире в спальном районе города Москвы. Егору семнадцать лет, заканчивает последний класс школы. Он увлечен идеями чистоты нации. Днями и ночами Егор пропадает где-то в обществе единомышленников. Очень часто возвращается домой на рассвете прямо из отделения полиции. Свою идею считает святой. Как-то раз Константин устроил с ним спор, он говорил о толерантности и терпимости, но неожиданно получил от сына прямой удар в челюсть. Это было сигналом о том, что больше он в доме не хозяин.