Николай Носов в своём стремлении описать будущее совершенно загубил «Незнайку в Солнечном городе». Нудность описания деталей переполнена скукой и тормозит процесс познания, но так уж устроен этот мир – передать образ, не вдаваясь в подробности, трудно, если вообще возможно. Вот и я вынужден сделать подобное отступление[5], чтобы в дальнейшем обстоятельства книги вас не тяготили.
Гордость римлян за яблоню[6], которая осталась не обобранной после трёхдневного стояния лагерем, ничто по сравнению с условностями в дивизии ВДВ, и меня берут смутные сомнения – были ли яблоки на той яблоне спелыми? Если да, то от массы перемещаемых тел легиона земля содрогается так, что не то что плоды – лист весной отлетает как в осень.
Полное название моей дивизии – 103-я гвардейская ордена Ленина Краснознамённая ордена Кутузова II степени воздушно десантная дивизия имени 60-летия образования СССР, в сокращении 103 ВДД.
Она своим сердцем формировала на окраине кабульского аэродрома Городок-14.
В дивизии находилось неопределённое для меня количество солдат, командного состава и гражданского персонала. Единовременно в неё входили следующие подразделения:
1. 350-й гвардейский Краснознамённый ордена Суворова III степени парашютно-десантный полк, в котором было два батальона (могу и ошибаться, так как в нём, вероятно, были и другие подразделения, но основными всё же были Первый и Второй батальоны) – сам же полк обзывался «полчок», а все его военнослужащие именовались «курками».
2. 1179-й гвардейский Артиллерийский полк.
3. 62-й Отдельный гвардейский танковый батальон.
4. 742-й Отдельный гвардейский батальон связи.
5. 130-й Отдельный гвардейский инженерно-сапёрный батальон.
6. 20-й гвардейский Отдельный ремонтный батальон.
7. 1388-й Отдельный батальон материального обеспечения.
8. 115-й гвардейский Отдельный медико-санитарный батальон.
9. 80-я гвардейская Отдельная разведывательная рота.
10. 317-й гвардейский ордена Александра Невского парашютно-десантный полк (располагался в центре Кабула и своим присутствием охранял резиденцию правительства Афганистана).
11. 357-й гвардейский ордена Суворова II степени парашютно-десантный полк. Располагался он почти на южной окраине Кабула, занимая крепость, которую мы называли Балтазар, что в переводе с пушту и есть опять-таки крепость, и один из дворцов с фонтанами, садом и бассейном, наполняемым из водопада. На этой же территории находилась и гарнизонная гауптвахта.
12. 105-й Отдельный зенитно-ракетный дивизион (находился за пределами городка и своим присутствием охранял северную стоянку Кабульского аэродрома).
13. Комендантская рота.
14. Гарнизонный морг (располагался в теле дивизии, но всё же с края – недалеко от восточного выезда из расположения дивизии).
• Кроме того, за колючей проволокой, рядом с телом нашей дивизии находилась знаменитая кабульская пересылка и армейские склады, а также почта и экспедиция, прятавшая все секреты в холщовых мешках за сургучными печатями.
В ноябре 1983 года почти вся дивизия всё ещё жила в палатках.
Счастливцами были только две роты отдельного батальона связи; первый батальон полтинника; медсанбат; рота обеспечения (комендантская рота – комендачи), прикреплённая к штабу дивизии; гражданские (иначе – вольнонаёмные) – все они располагались в новых зданиях модульного типа. Сейчас их называют щитовыми домами, но тогда это были модули.
В модуле располагался и штаб дивизии. Отдельным укором в виде привета от Родины был магазинчик, который из-за применяемой в нём валюты называли «Чекушкой». Он стоял, как прокажённый, посреди небольшого пустыря, словно будка ГАИ на веере дорог – вернее, все дороги заканчивались в нём, хотя были и проспекты. Главной достопримечательностью тогдашнего городка был клуб 350-го полка. Почему именно 350-го полка, не знаю, но в 1983 году он был единственным в дивизии, и относить его к определённому подразделению было глупо. Одновременно строились две столовые – отдельно для курков и для спецов.
• Курки – десантники, которые основной массой заполняют численный состав дивизии. Именно они участвуют в непосредственных боевых действиях, связанных с ведением боя посредством личного состава дивизии.
• Спецы – десантники, которые обладают особым выделенным статусом: связисты; разведчики; ну и ОБМО (отдельный батальон материального обеспечения – смазливая конторка изнеженных тел).
• Сапёры – десантники, входящие в состав сапёрного батальона.
• Артиллеристы – десантники, входящие в состав артиллерийского полка.
• Ремонтники – десантники, входящие в состав ремонтного батальона.
• Траки – десантники, входящие в состав танкового батальона.
• Если вы помните высказывание старшины Маковетского[7]: «… и запомните! Невзирая на все ваши специальности, вы в первую очередь десантники и только потом – спецы!», – то вам понятно, почему я слово «десантник» всегда ставлю вперёд.
В каждом из перечисленных наименований есть водители, связисты, танкисты, если требуется, то и сапёры, и артиллеристы, и, конечно, курки (а куда без их набитых мясом тел?!).
К слову, нами были не принимаемы десантники из многочисленных армейских ДШБ (десантно-штурмовых батальонов). Зачастую это была простая пехота, которая носила наши эмблемы. Они и сами это понимали и потому при встрече прятали свои глаза, хотя не спорю – многие из них видели больше смертей, чем мы. Но всё же неба они не топтали, и подготовка их была в основном условной.
Все остальные для нас были «мабутой» или «пяхотой[8]» (за редким исключением обзываемой «красното́й»).
Выполнение приказов и чинопочитание были только для офицеров ВДВ, все остальные, невзирая на звания и чины, получали почести только с позволения командира. Если же в поле зрения командир или офицер ВДВ отсутствовал, то и уставного подчинения добиться можно было только через губу (гауптвахту), да и то – за это лишь журили, а не сажали.
Поэтому с нами никто не связывался и обходил стороной, а если в видимой перспективе рядом с десантником не было командира, то сторонние офицеры старались его вообще не замечать.
Старшие офицеры квартировались вместе со своими подразделениями. Нет, они не нюхали носки и портянки своих подчинённых – просто палатки и комнаты всегда располагались в шаговой доступности или в поле зрения подчинённых. Правда, командиры взводов всё же жили в расположении своего взвода, но это были единичные жертвы, которых мы и не замечали, так как основное свободное время те проводили в местах размещения других офицеров и прапорщиков части.
Командир дивизии, его заместитель и начальник штаба жили, как Диоген – в бочках.
Три бочки, каждая размером с дом, стояли в небольшом отдалении от штаба дивизии с видом на спортгородок. Они были домами для экспедиций крайнего севера. Почему именно бочки, а не контейнеры – не знаю. Внутри – спальная комната, душ, туалет, небольшая прихожая и разделочный столик. Я был в бочке командира дивизии – скажем, жить можно, но лучше не привыкать.
Офицеры штаба дивизии и служб жили в комендантском модуле, который находился рядом со штабом дивизии. Отдельным входом в том модуле была его небольшая женская половина.
– Щитовое здание, поставленное на бетонные столбики, опирающееся на железный каркас и изначально окрашенное в тёмно-голубой цвет. Стены, пол и потолок выполнены из двух листов многослойной фанеры с промежутком сантиметров в восемь, который заполнен пенопластом. Данное сооружение вводится в эксплуатацию в течение двух месяцев. Само здание сооружается за считаные дни, но оно требует и материально эстетического наполнения. Отопление наших модулей было паровым, от дивизионной котельной.
Расположенные в них комнаты в основном назывались кубриками, так как железные стойки и лаги явно вычерчивали кубы со стороной в три метра: кубрик взвода – четыре куба, два окна; оружейка – два куба без окна; Ленинские комнаты, бытовые помещения и т. п. разгораживались по необходимости, но всегда с минимальным запасом, так как бережливость социализма барства не предусматривала. Правда, были случаи, когда и этот куб разгораживали на части, но тогда он назывался либо предбанником (прихожей) или уже кандейкой[9] (закутком), которые в свою очередь могли поделить занавесками. Почти в каждый внешний куб было вставлено двухстворчатое окно из неравных по размеру рам.
В солдатских кубриках кровати ставились в два яруса, в офицерских – в один, а командиры взводов жили вместе с подчинёнными. Жили! – это громко сказано, скорее всего ночевали, так как их присутствие было минимальным, как и то жизненное пространство, что выделяла им Родина за возможность защищать её, но они не роптали и лишь своим отсутствием выражали неприятие солдатской мужской общаги – что солдатам было и надо!!!
Огромные и не очень шатры и домики – выгоревшие тёмно-серые колпачки, которые в своих утробах скрывали тайны быта прежней десантной дивизии.
Чтобы растяжки не мешали и не ослабевали, все они были натянуты на каркасы, сделанные из досок артиллерийских снарядных ящиков. Обычно пол палатки был углублён в землю на метр, что позволяло ставить в ней двухъярусные кровати и экономить тепло от обогревавшей её солярной печи.
Бывало ночью, палатки из-за заснувшего дневального вспыхивали, и тогда загоревшийся каркас душил всех угарным газом, накрывая верхний ярус кроватей раскалённым прорезиненным брезентом, как саваном.
Мне счастливо не посчастливилось в них жить, но часть батальона по нашему прибытию всё ещё прозябала в них.
На осень 1983 года лишь процентов десять личного состава дивизии проживали в модулях разного цвета и типа.
Не знаю, как было в полевом лагере римского легиона, но при всей серости обстановки наши палаточные городки были геометрически правильной формы и образцового содержания!
Помимо всего перечисленного, в городке было: два огромных плаца (артполка и полтинника) и плацы для отдельных батальонов; большое футбольное поле с небольшим рядом трибун и малое, к которому прилегала волейбольная площадка; масса всевозможных спортивных городков. Самым удивительным местом была площадка для тренировки прыжков и швартовки спускаемой техники. Её надобность была совершенно иллюзорной, так как ПДС[10] в дивизии за ненадобностью отсутствовала.
Рембат имел свой обособленный автопарк, в котором в двух ангарах находилась ремонтная зона. Его умельцы могли реанимировать любую технику, которая была доставлена под сень их мастерской.
Каждая часть имела свой автопарк, находящийся в общей зоне автопарков, но он был огорожен и охраняем индивидуально.
Почти каждый батальон имел свою заимку в виде бани, при которой была комнатка для гульбария офицерского состава[11].
В автопарках, как правило, находились склады частей, что обеспечивало охраной их и весь автопарк одновременно.
Продовольственные склады подразделений были выполнены в виде подземных хранилищ с выходом наружу через обширные ворота и сделанную в них дверь. Эти склады прикреплялись к столовым, которые обслуживало не одно подразделение и не всегда в одну смену. На каждом таком складе имелись свои холодильники, овощехранилища и места складирования продуктов, консервов, сахара и сигарет.
О проекте
О подписке