Цитаты из книги «Юнкерс-87. Stuka в бою»

В 1942 году немцы все более пристально присматривались к советскому штурмовику, отмечая и удачную конструкцию, и высокую эффективность его действий в руках опытного пилота. Тактика «Штук» в этот период меняется, самолеты все чаще начинают наносить удары с малых высот, чтобы избежать потерь от смертоносного зенитного огня. Использование Ju-87 в роли штурмовика находит все большее распространение, с обтекателей шасси даже снимаются ставшие ненужными сирены.

На смену модификации D-1 довольно быстро пришла модель D-3, отличавшаяся улучшенным бронированием кабины экипажа. Дополнительные броневые листы были расположены в первую очередь по бортам кабины. Броней были прикрыты и бензобаки. К этому времени выяснилось, что изначально установленная на «Доре» защита спасала разве что от пуль винтовочного калибра, из которых состоял боекомплект старых польских, британских и советских истребителей. Однако новые «Яки» и «ЛаГГи» имели гораздо более серьезное вооружение, в том числе пушечное. Эффективно защитить «Штуки» от огня пушек и крупнокалиберных пулеметов немецким конструкторам так и не удалось. Ничего похожего на бронирование советского штурмовика Ил-2 при всем желании сделать не получилось.

в течение 1941 года было выпущено лишь около 500 «Штук».

Потери пикировщиков с 22 июня по 31 декабря 1941 года составили 394 машины, из них 281 безвозвратно, остальные подлежали серьезному ремонту. А самое главное, к концу года даже самым оптимистичным солдатам вермахта стало очевидно – Восточная кампания, задуманная как блицкриг, затянется на труднообозримое время…

жалобы немецких ветеранов на то, что в декабре в России наступает зима, звучат по большому счету довольно забавно. В том, что вермахт оказался гораздо хуже приспособлен к сезонным катаклизмам русской природы, нежели Красная Армия, никто, кроме самого вермахта, не виноват.

среднемесячные потери Люфтваффе после 22 июня составляли около 1000 самолетов, при этом подавляющее большинство из них было уничтожено именно на советско-германском фронте.

К началу Великой Отечественной войны германская авиация набиралась опыта уже почти два года. Причем в отличие от сухопутных войск, для которых активные боевые действия ограничивались сравнительно короткими блицкригами, эскадры пикировщиков практически не знали передышки. Разумеется, пилоты Люфтваффе, обладавшие большим боевым опытом, по этой вполне объективной причине превосходили своих противников, лишь часть из которых участвовала в довольно короткой войне с Финляндией и лишь единицы – в гражданской войне в Испании.

В конечном счете, несмотря на впечатляющие успехи, немцам не удалось ни справиться с Ленинградом, который на два с половиной года остался занозой в северном фланге Восточного фронта, ни уничтожить Балтийский флот.

21 сентября, германские пикировщики решили закрепить успех. На сей раз объектом их атаки был крейсер «Киров». Вылет закончился менее удачно – командир 3-й группы Штеен сумел повредить корабль, но во время пикирования его самолет был сбит зенитным снарядом, экипаж погиб.

Бомба, сброшенная Руделем, попала в погреб боеприпасов и вызвала детонацию. «Марату» практически полностью оторвало носовую часть, и спустя некоторое время линкор лег на грунт. Тем не менее восторги по поводу уничтожения крупного корабля были весьма преждевременными. Спустя сравнительно небольшое время большинство орудий «Марата» продолжило вести убийственные обстрелы германских позиций, и ограничивал их эффективность лишь дефицит снарядов. Немцы упорно считали корабль потопленным, но это было верно лишь отчасти – история войн не знает случаев, когда действительно потопленное судно смогло бы продолжать энергично участвовать в боевых действиях. Тем более что, даже если бы «Марат» и остался неповрежденным, его роль все равно свелась бы к функции плавучей батареи, которую он исправно выполнял. Именно так обстояло дело со вторым линкором, «Октябрьской революцией», которую немцам так и не удалось вывести из строя.