3.На службе в Королевском секрете

      Я проснулся около полудня, сон освежил меня, и голова стала ясной. Посему принятые после бессонной ночи решения, уже не казались мне полностью верными. Итак, я собрался как можно скорее повидать могилу матери и восстановить попранную справедливость. Однако, я не мог сделать этого сразу по двум причинам: я, как ни как, находился на службе, и без ведома графа де Кревкера такая выходка могла дорого мне обойтись. К тому же, я не представлял, каким образом смогу доказать свою невиновность в убийстве ростовщика, здесь следовало подумать, вряд ли меня встретят в городе с распростёртыми объятиями. В лице маркиза де Шартра и моего братика виконта я имел серьёзных противников. И мне пришло в голову спросить совета у графа де Кревкера. Правда, я не знал, как он отнесётся к тому, что его агент – беглый преступник и самозванец, но полагал, что не слишком удивится.

За прошедшее с моей насильственной вербовки время, у нас с графом сложились несколько необычные отношения. Я признавал его власть и терпел её безропотно. Он же поначалу относился ко мне как к перевербованному агенту, с известной долей осторожности. Возможно, будь у него время, он бы попытался привлечь меня на свою службу более изощрённым способом, не прибегая к прямой силе, но что случилось, то случилось. Однако, за прошедшие месяцы его отношение ко мне несколько изменилось. Я видел, что ему нравилось вести со мной длительные беседы. Теперь он относился ко мне, пожалуй, как к своему ученику, которого стремился поучать и наставлять. Несмотря на используемые им методы и железную хватку, де Кревкер казался мне человеком умным, знающим и по-своему честным. Добившись того, что я стал пользоваться доверием Лозинского, граф не требовал, чтобы я подслушивал и подглядывал исподтишка в замочную скважину, для этого я, по его мнению, был слишком ценен. Вместо этого я должен был либо доводить русским именно ту информацию, которую граф считал нужным им предоставить или при случае выведать у русских их секреты, коли представится возможность. Пару раз я действительно принёс пользу Франции, не нанося при этом особого вреда России. Остальное время я снабжал моего шефа ничего не значащими слухами, часть из которых выдумывал сам. Зато в посольстве я стал своим человеком, близко сошёлся с Фёдором, у которого учился русскому языку и кого по-прежнему таскал по злачным местам Парижа. К тому же, я стал настоящим экспертом по России и часто составлял бумаги для графа по тем или иным вопросам.

Конечно, если отбросить фиговый лист, коим я прикрываюсь, то моя деятельность была обыкновенным шпионажем. Бывали минуты, когда я, прошлый, себе нынешнему постеснялся бы подать руку. С другой стороны, в секрете служили люди не мне чета. Если на то пошло, то среди моих соратников числились особы весьма и весьма известные. К примеру, тот же Пьер Бомарше – драматург и публицист. Так что я стоял в длинном ряду людей, вершивших тайные дела. Проще говоря, шпионил и получал за это жалованье.

И как раз, накануне описываемых выше событий, де Кревкер поручил мне одно деликатное дело. Он подозревал, что кто-то из мелких чиновников, имеющий доступ к секретным документам министерства иностранных дел, снабжает русского посланника тайными сведениями, потому что тот был хорошо осведомлён о шагах, предпринимаемыми французской дипломатией в отношении России до того, как они реализовывались. В подозреваемые граф зачислил почти десяток человек. Слежка за ними результата не дала, никто из них не транжирил деньги, полученные ценой предательства, и не пропадал вечерами в подозрительных местах. Вот тогда-то мне и было поручено выявить предателя. Почти две недели я рыл носом землю, пока не решил-таки эту клятую задачу. Хорошо, что мы встречались с графом редко, в разных местах и по особым дням, поэтому я ещё не сообщил ему о выполнении задания. Теперь, это повышало мои шансы в поисках благосклонности де Кревкера.

      Сегодня, он ждал меня в кабачке «Французский петух» на неприметной улочке неподалёку от аббатства Сен-Дени. Я появился там в назначенный час, одетый в отличие от обыкновения скромно, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Граф ожидал меня в отдельном кабинете, попивая вино в полном одиночестве, если не считать двух его телохранителей в общем зале, усердно маскирующихся под обычных гуляк. Де Кревкер мог надеть на себя любую личину и полностью ей соответствовать, и сейчас передо мной сидел благодушный буржуа среднего достатка, знаток вина и чревоугодник. Он даже необъяснимым образом выглядел пополневшим.

– И каковы наши успехи? – спросил он меня, меланхолично глядя на муху, норовившую принять ванну из белого вина в его бокале.

– Более чем приличные, ваше сиятельство, – заверил я его, усаживаясь напротив.

– То есть, вы знаете того, кто продаёт секреты? – оживился граф.

– Да! Но чтобы узнать его, мне пришлось здорово попотеть.

– Бога ради! Я прекрасно понимаю, что вы потратили массу усилий, дабы добиться столь впечатляющего результата. Говорите, де Ла Рош, не тяните!

– Его имя – Мишель Пике, – торжественно объявил я.

– Что?! Маленькая блоха Пике? Он даже не в списке подозреваемых!

Граф почти потерял свое знаменитое самообладание и подался в нетерпении вперед, грудью на стол.

– Тем не менее, это так. Пике и есть расхититель ваших секретов.

– Доказательства? Вы достали доказательства?

– Я бы не стал обвинять кого бы то ни было огульно, господин граф, не припася улики. Признаться, мне пришлось повозиться с вашим поручением, ведь мне одному надо было сделать то, что обычно в подобных случаях выполняется целой сворой соглядатаев.

– Рассказывайте подробно!

– Извольте. Я рассуждал просто, раз слежка не выявила того, кто может быть предателем, надо начинать с конца. Выяснить, как тайные документы попадают в посольство. И как русские расплачиваются со своим шпионом. Ведь никто из дипломатов не мог встретиться даже со шлюхой, чтобы вы об этом не знали.

И мне подумалось, в таком случае все происходит без прямых контактов. Дальше я предположил, что обходятся также без посредников. Вряд ли предатель желал делиться с ними своими гонорарами. Остается…

– Письмо!

– Верно, ваше сиятельство! Письмо! Его либо присылают, либо приносят. Почтой пользоваться не будут. Хотя бы потому, что это долго. К тому же почтальоны весьма наблюдательные люди. Значит, приносят. Возникает вопрос. Кто? Слуга, Исключено. След будет слишком явным. Значит, решил я, письмо может быть передано где-нибудь за пределами посольства. Кому? Не обязательно дипломатам, которые всегда под присмотром. Служащим низшего ранга, опека над которыми не столь плотна. Допустим, повару.

– Повару?!

– Да, в посольстве служит русский повар. Он вообще-то, немец, по-французски говорит плохо и с акцентом, но объясниться сможет. Что он и делает, когда ходит за покупками. Обычно он это делает один, иногда с помощником. Итак, он ходит закупать зелень и фрукты на рынок три раза в неделю. Кроме того, два раза наведывается к мяснику. И три раза в неделю он заходит в хлебную лавку. Всегда один. Вот какими были мои рассуждения. Оставалось проверить их правильность. Сказавшись больным своим друзьям в посольстве, я, переодевшись и замаскировавшись, стал тенью повара в его вояжах. Долгое время мне не везло, я ничего не замечал. Повар вел себя спокойно и непринужденно, в разговоры вступал лишь с продавцами. К середине второй недели слежки за ним мне все яснее становилось, что я поставил не на ту лошадь. Но я проявил упорство, вознаграждённое свыше. Однажды в среду, я увидел, как в булочной, некий молодец простецкого вида, да еще с бородавкой на щеке, бросил письмо в корзину повара, стоявшую на прилавке, пока тот пил кофе с хозяином. Все было проделано настолько изящно, что не нацелься я на передачу, мог и упустить этот момент. Уж больно ловко было сработано. Я, естественно, проследил за молодцем с бородавкой. Он оказался Мишелем Пике, служащим канцелярии министерства иностранных дел. Чтобы исключить ошибку, я продолжил слежку. И как вы уже догадались, через три дня новое письмо попало в корзину повара.

Я с удовольствием пригубил шабли из бокала.

– Вы узнали, что в письмах?

– Помилуйте, господин граф! Я не решился на изъятие. Посудите сами, укради я письмо, в посольстве бы всё поняли и приняли меры. Но с вашими возможностями, ваше сиятельство, вы легко узнаете истину.

– Вы, де Ла Рош, переоцениваете мои возможности. То, что смогли вы, моим людям оказалось не под силу.

– Ну и что? Я же тоже ваш человек, не правда ли?

– Несомненно! Продолжайте, чёрт вас возьми! У вас ведь есть план, не так ли?

– Да, ваше сиятельство, есть! Но всё зависит оттого, что вы хотите делать дальше. Арестовать Пике или продолжить переписку с русскими?

– Ну, милейший Ла Рош, Пике – не вы, с ним так не выйдет. Боюсь, что он не сможет действовать как раньше и обязательно выдаст себя. Я его арестую, как только буду располагать уликами.

– Тогда прочтите, – я протянул ему сложенный в виде письма листок бумаги.

Де Кревкер развернул письмо и стал читать.

– Это часть документа, направленного в посольство Турции, – сказал он, нахмурившись.

– Уверен, его переписывал Пике. Кстати, вы можете сравнить почерк.

– Де Ла Рош! Откуда у вас это письмо? Вы же утверждали, что ничего не изымали!

– Простите мне эту маленькую ложь, ваше сиятельство, я выкрал письмо из корзины в момент, когда Пике покинул лавку, а повар ещё не вернулся к ней вчера утром. Взамен подложил пустой конверт, а чтобы отвести подозрение от лавки, нанял трех бродяг.

– Так, так!

– Они устроили потасовку на улице и заодно опрокинули корзину повара. Естественно, что налетевшие уличные мальчишки разворовали все, что в ней было. Что скажете на это?

– Скажу, что вы чертовски изобретательны, де Ла Рош! В вашем лице я сделал неплохое приобретение нашей организации. Но вот, что мне интересно, как же русский посланник рассчитывался с Пике? Я узнаю это, арестовав его. А как полагаете вы?

– Зачем мне полагать, ваше сиятельство? Я знаю это наверняка.

– Как так?

– Я говорил вам, что следил за Пике. На мосту Менял есть одна богатая галантерейная лавка. Ее приказчик, по прозвищу Кодо, придумал себе дополнительный источник дохода. За небольшие чаевые вы можете оставить у него на хранение деньги, вещи и письма. Допустим вы оставляете там конверт на мое имя. В любой день я захожу в лавку, называюсь и получаю письмо.

– Анри, я редко называю вас по имени, но сегодня вы превзошли самого себя!

Вы заслуживаете поощрения! И вы его получите!

– У меня есть всего лишь одна нижайшая просьба, выше сиятельство, – отважился я перебить графа.

Он был удивлен:

– Насколько мне помнится, это первая просьба за всё время нашего сотрудничества. Не так ли? Вы не любите выступать в роли просителя. Значит, это что-то важное. Что же, излагайте свою просьбу, я слушаю.

– Ваше сиятельство, – начал я, словно прыгая в холодную воду, – Позвольте мне, прежде чем изложить её, рассказать вам свою историю, о некоторых страницах которой вы, несомненно, догадывались и раньше. Моё повествование не займёт много времени, но прояснит дело.

Я видел, что сумел заинтриговать графа в высшей степени.

– Знаете, де Ла Рош, – сказал он, – давайте-ка заодно пообедаем, я проголодался, и к тому же, сытый желудок скорее переварит любую информацию, даже самую скверную.

Получив моё согласие, граф сделал заказ для обоих, уверяя, что хозяин прекрасно готовит тушеных перепёлок, добавляя сыр, и выбрал анжуйское вино.