– Туалетик крохотный.

– Нормальный туалет, человека четыре помещаются стоя.

Вернулись в кухню.

– Вот кухня у вас неплохая.

– Ещё бы! Десять метров. Не кухня, а зал приёмов!..

А район какой: и центр, и тишина.

– А что там за грохот?

– Это автобусы. Но они быстро проскакивают.

Снова зазвенел телефон. Саныч настороженно взял трубку и услышал:

– Папка, это я.

Его лицо осветилось радостной улыбкой.

– Наташка! Здравствуй, родная!

– Папка, гениальный вариант! Напротив нас, отдельный домик, две комнаты, сад, веранда…

– О чём ты?

– О чём, о чём? Об обмене. Володина сослуживица. Сегодня отправляется в Москву, будет смотреть твою хату. Ты уж наведи марафет! О таком варианте можно только мечтать: и с нами, и независим. Ну, что, рад?

– Здорово!

– Только бы не сорвалось. Ты её приголубь, свою обменщицу, постарайся подружиться. Всё. Целую. Действуй. Ждём!

Пока он говорил по телефону, Полина Ивановна ещё раз осмотрела квартиру. Когда он положил трубку, сообщила:

– Что ж… Мне подходит. Но хозяин её огорчил.

– Я вынужден вам отказать: у меня есть лучшее предложение.

– Но вы же не знаете, что у меня.

– Появился идеальный вариант, лучшего не надо.

– Жаль. А вашей дочери понравилось.

– А причём здесь моя дочь? – Сперва с недоумением смотрит на неё, потом начинает понимать. – Значит… это вы?.. Не думал, что вы так быстро.

– А я самолётом.

– Очень рад! Здравствуйте. – Полина Ивановна перекладывает кактус из правой руки в левую и пожимает ему руку. – Да поставьте вы его. – Забирает у неё вазон. – Какой большой огурец.

– Осторожней!.. Это кактус. Я его десять лет выводила. Он без колючек.

– А зачем такой, бритый?

– Он холодоустойчив. Буду культивировать в Москве. Саныч удивлённо поднял брови.

– Кактусы?

– Не только. И кипарисы, и олеандры… В Москве уже прекрасно прижились каштаны. Ведь Москва – это не город, это – страна. – Она заговорила горячо, с воодушевлением, видно было, что это её любимая тема. – Сколько здесь ежедневно бывает народу, и москвичей, и из области, и туристов, и командированных?..

– Официально, миллионов двенадцать, а фактически, думаю, перевалило далеко за пятнадцать.

– Вот! Швейцария – семь миллионов, Швеция – девять, Португалия – одиннадцать… Насколько Москва их больше! И, как в любой стране, здесь есть юг, север, запад, восток. Надо чтобы эти районы отличались не только архитектурой, но и флорой и фауной. Я всю жизнь занималась культивированием южных растений в северных районах. Для этого ваша мэрия меня и пригласила!

Он слушал её с нескрываемым интересом.

– Вы садовник?

– Инженер-озеленитель и… – Она остановилась. – Да, одно условие. У меня во дворе живёт курица. Ей уже много лет, я купила её цыплёнком. Перевозить её в городскую квартиру нелепо, да и вредно это ей: перемена климата. Поэтому обещайте, что вы её не выгоните и будете держать до конца жизни.

– Моей жизни?

– Конечно, её. Зерном я вас обеспечу. – Увидев, что он смеётся, резко поднялась с табуретки. – Если не согласны, вариант не состоится.

Саныч усаживает её на место.

– Согласен, согласен, раз вы с ней так дружите.

Полина Ивановна, чувствуя его иронию, пытается объяснить.

– Я много разъезжала. Возвращаться в пустой дом грустно. Человека кто-то должен ждать. Я знала, что она меня ждёт. В моё отсутствие её кормили соседи. Она – моя семья.

– Вы – старая дева? – вдруг ляпнул Саныч и тут же спохватился. – Простите, слово старая вам не подходит. Как бы это спросить… Вы – дева?.. Тьфу, опять не так!..

Но она не обиделась и спокойно продолжала.

– Я была замужем. Недолго, всего полгода. Потом мы с мужем расстались. С тех пор я ушла в науку и живу одна.

– С курицей?

– Да, с курицей.

Он попытался быть максимально деликатным:

– А… цыплята у вас есть?

– Мы обе отказались от личной жизни… Можно, я опробую ваш чайник?

– Не понял.

– Вскипячу себе чай. Саныч всплеснул руками.

– Ой, простите!.. Конечно!.. – Видя, что она взяла чайник, бросился к ней. – Нет, нет, я сам. – Подставил чайник под струю, чтобы вымыть из него остатки риса. – Вы же с самолёта, ещё не завтракали!.. Сейчас, сейчас.

Открыл холодильник – там пусто. Гостья пытается его притормозить.

– Да не беспокойтесь, я не голодна.

– Нет, нет! Наш обмен надо отметить.

Заглянул в шкафчик, там тоже пусто, только почемуто стоит пара туфель.

– Да не суетитесь вы! Я хочу просто чай.

– Чаем тут не обойтись. Сейчас всё будет. – Подошёл к телефону, набрал номер. – Гиви, есть роскошная закуска, нужно хорошее вино. Три бутылки? Конечно, хватит. Приноси.

Полина Ивановна улыбнулась.

– Роскошная закуска – это ваши туфли?

– Потерпите. – Набрал следующий номер. – Аркадий, есть роскошное вино, три бутылки, нужна хорошая закуска. Так, так… Копчёную приноси. И консервы тоже. – Положил трубку. – Сейчас будет большой банкет!

Полина Ивановна нова улыбнулась.

– А вы – авантюрист!

– Жизнь заставляет.

Хлопнула входная дверь, вошёл Гиви с тремя бутылками в руках. Не замечая гостью, застонал.

– Саныч, я застрелюсь. – Увидев Полину Ивановну, вполголоса спросил. – И у тебя гости?

– Знакомься, это твоя будущая соседка Полина Ивановна. А это Гиви, содержатель частного пансионата «Грузия». Что случилось?

– Только что из Домодедова позвонили два двоюродных племянника дяди Амирана – они едут ко мне. Я выброшусь в окно.

Полина Ивановна с удивлением спросила, почему он так не любит своих родственников.

– Каких родственников! – взорвался Гиви. – Я их в глаза не видел! У меня уже стать негде, не то, что лечь!

– А вы их отправляйте на дачу. У вас есть дача?

– У меня высшее образование, – ответил Гиви, и Полина Ивановна понимающе вздохнула.

– Не паникуй, я тебе дам гамак, повесишь его между нарами, – успокоил его Саныч. Потом повернулся к гостье. – Даже если б у него была дача… – Развёл руками, пояснил. – Подмосковье горит, двадцать дней жара, дым, гарь, пепел… До Москвы долетает.

– Почему же не гасят?

– Трудно: горят не только деревья, но и торфяники, а они под землёй, их шлангом не погасишь, нужен дождь, причём, не просто дождь – ливень!

Вошёл Арский. В одной руке гитара, в другой – пакет с продуктами.

– Если у тебя и вино с рисом – я уношу всё обратно. Гиви воспринял это в свой адрес и обиделся.

– «Цинандали»!.. Прямо из Грузии!

Саныч назвал Арскому имя-отчество своей гости, затем голосом провинциального конферансье представил его Полине Ивановне:

– Заслуженный артист России Аркадий Сергеевич Арский.

Тот по-гусарски щёлкнул каблуками и галантно поцеловал ей руку. Полина Ивановна с нескрываемым интересом рассматривала его.

– Вы, действительно, артист?

– Да. Вас это удивляет?

– Я считала, что артисты и в домашних условиях отличаются от остальных людей. А вы – нормальный мужчина.

– Это только кажется, что он нормальный, – вставил Саныч. Но Арский не отреагировал – он, как боевой конь, уже забил копытом и продолжил производить впечатление. С неотразимой улыбкой сообщил Полине Ивановне:

– Артисты – те же люди, только они больше тратят. – Повернулся к Санычу. – Где ты берёшь таких очаровательно – наивных женщин?

– Учтите, – предупредил гостью Саныч, – это первый обольститель столицы, гроза мужей и кумир всех московских красавиц.

– Бывший кумир и бывшая гроза. Но с вами, действительно, сразу хочется флиртовать.

– Простите, но у меня уже не те силы.

– А у меня уже не те слабости. Поэтому будем просто друзьями. – Снова щёлкает каблуками и целует ей руку.

Наблюдая за ним, я невольно вспомнил афоризм Юлиана Тувима, замечательного польского остроумца: «Мужчина долго остаётся под впечатлением, которое он произвёл на женщину».

– Кончай сольное выступление, – потребовал Саныч, – накрывай на стол.

– Я накрою, – предложил Гиви, и стал вынимать продукты из пакета.

Саныч сообщил другу, что Полина Ивановна – его обменщица, и что у них всё решено, – Как? Уже?

Аркадий Сергеевич, сник и помрачнел. Потом обратился к Полине Ивановне.

– Неужели вам нравится эта халупа?.. Низкие потолки, тонкие стены. Я живу на два этажа ниже, но когда он читает газету, я звоню и прошу: «Прекрати шуршать!».

– Не поможет, Аркадий. Мы завтра начинаем всё оформлять.

Арский окончательно расстроился.

– Это ужасно, я всё ещё не верю. – Повернулся к Полине Ивановне. – Дружим уже более тридцати лет, вместе в десантниках, вместе Афган прошли. Специально съехались в один дом, каждый день вместе, полжизни вместе…

Взял гитару, прошёлся пальцами по струнам и пропел:

 
Два старых муравья
Не могут друг без друга…
 

– Что это за песня? – спросила Полина Ивановна.

– Из какого-то мультика. – Продолжил:

 
Два старых муравья
Не могут друг без друга…
 

Саныч улыбнулся и подхватил:

 
Два старых муравья,
И нет у них подруги.
 

Теперь они уже пели оба:

 
Два старых муравья,
Два старых муравья —
Это уже семья!
 

Полина Ивановна захлопала в ладоши.

– У вас замечательно получается! Аркадий Сергеевич снова погрустнел.

– За столько лет – спелись.

– Прошу к столу, – пригласил Гиви. – Всё очень вкусное, только огурец горький.

Саныч вздрогнул, потом взял себя в руки и спокойно спросил:

– Аркадий, у тебя валидол с собой?

– Да, – удивлённо ответил Арский.

– Достань его.

– Зачем? Тебе плохо?

– Мне хорошо… А вот Полине Ивановне сейчас будет дурно: Гиви её кактус нарезал.

Наступила немая сцена. Все сочувственно, в тревожном ожидании, смотрели на Полину Ивановну. Она обвела взглядом их напряжённые лица и вдруг начала хохотать. Захлёбываясь от смеха, приговаривала:

– Ой, не могу!.. Ой, какие у вас глупые лица!.. Вы думаете, у меня единственный экземпляр?.. Десять лет выводила, а потом взяла и съела?.. Ой, не могу!.. Ой, вы смешные!.. Ха-ха-ха!..

Она смеялась очень заразительно, поэтому все тоже начали хохотать.