Александр бросился вниз следом за ними. Короткий полёт и его ноги утонули по колено в рыхлом песке. По инерции Александра потянуло вперёд. Желая добежать до «пузатого» раньше приятелей, он ринулся к модели, но оступился и вновь по инерции полетел вниз, но уже не на мягкий песок, а на глиняные валуны, которые лежали у основания насыпи.

Собственно, полёта уже не было. Александр просто упал во весь рост на эти валуны, ударившись об один из них грудью со всего размаха.

От удара о валун у него потемнело в глазах. Перехватило дыхание.

Александр сразу вскочил на ноги, продолжая бежать к «пузатому» до которого было рукой подать, но остановился и сел на землю. Ему не хватало воздуха. Он задыхался.

Все попытки глубоко вздохнуть ни к чему не приводили. Грудь болела от удара.

Постепенно Александр раздышался.

Юра с Толиком вначале испугались, но видя, что с приятелем всё в порядке, начали спорить.

– Я же говорил, что «пузатый» полетит, – сказал Толик, – он и полетел.

– Дурак! Разве это полёт! – ответил ему Юра. – Посмотрел бы ты, как у нас раньше летали самолёты!

– Сам ты дурак! Чего мне смотреть. «Пузатый» летел хорошо, только почему-то летел не так, как должен был лететь. Наверное, слишком тяжёлый у нас самолёт получился. Я его несколько раз бросал, когда вы не видели. Он летал не очень хорошо, но всё-таки летел. А на этот раз упал как камень.

– Всё, отлетался! – Юра, размахивая руками, демонстративно отвернулся от разбитого самолёта.

Александру было обидно до слёз. Ощущение у него было такое, будто он сам разбился на этом самолёте.

Юра с Толиком продолжали спорить о том, мог ли полететь их самолёт или нет.

Александр сидел на земле и, молча, слушал их спор. Смотреть на разбитую модель не хотелось. «Пузатый» был их общим детищем.

– Ничего страшного! – обращаясь к Александру, сказал Юра. – Сделаем ещё один «пузатый».

– Делайте сами! – вдруг сказал Толик. – Толку в этом деле нет. Делаешь, делаешь! Стараешься, стараешься! А он потом, бац, и готов, за один раз! Даже никакого удовольствия нет. Одна трата времени.

– Не хочешь, не надо. Никто тебя не заставляет строить самолёты. Можешь болтаться по улице, если так хочешь! – сказал Юра Анатолию и, обратившись к Александру, добавил: «Ну и брякнулся ты, Шурик! Я думал, что ты все рёбра себе переломал. Вставай, пошли домой! А то меня уже, наверное, мать ищет!»

Александр, молча, встал и подошёл к «пузатому». Поломки были не очень сильными. В основном все детали крыльев были целыми. Пострадал только фюзеляж. Он переломился в нескольких местах. От удара о камни порвалась вся бумажная обшивка модели.

Подняв с земли обломки «пузатого», приятели направились в сторону дома. Они шли медленно и возбуждённо обсуждали неудачный полёт.

– Делайте свои самолёты сами! – вдруг неожиданно заявил Толик. – Я займусь чем-нибудь другим.

– Занимайся, – ответил ему Александр, – рождённый ползать летать не может.

– Вот, вот. Именно, – огрызнулся Толик, – это, как раз вас и касается.

– Слушай, Толян, – с раздражением сказал Юра, – не выступай много. Не хочешь, не делай! Кто тебя заставляет?

Александр начал злиться. Больше всего он злился на самого себя. Злился от досады, что не может понять причины падения самолёта.

Толик же в эти минуты подливал масла в огонь.

– Тоже мне, конструкторы! – с нескрываемой иронией произнёс он. – Настругали досок и думают, что они полетят. Доски не летают!

Заканчивая своё высказывание, Анатолий выразительно поднял вверх указательный палец правой руки.

Этот жест вывел из равновесия и Юру, который, насупившись, слушал Толика.

– Слушай, умник, – продолжил с раздражением говорить Юра, – ты один раз только с нами поработал, а выступаешь так, как будто каждый день сам строишь чего-нибудь. Не нравится – не делай! Без тебя обойдёмся!

– Ну, и делайте! Подумаешь…

Толик свернул в сторону от ребят и быстро побежал домой. Больше он с Александром и Юрием самолётов не строил.

Возвратившись, домой, Александр весь вечер пытался понять причину неудачного полёта модели «пузатого» самолёта.

– Ведь должен был он лететь! – думал он. – Пусть плохо, но должен был лететь. Может быть, здесь ветер виноват в том, что модель вначале полетела, а затем камнем упала на землю? Нужно проверить.

Вспоминая все эволюции полёта и падения «пузатого» самолёта, он всё чаще приходил к мысли о том, что всё дело в ветре. И не только в ветре. В ветре и в насыпи, которую этот ветер обдувал.

– Да, нужно проверить! – вслух сказал Александр, завершая ход своих мыслей.

– Что проверить? – спросила его мать, укладывая спать Валентину.

– Что ты хочешь проверять, на ночь, глядя? – не дождавшись от сына ответа, повторила она свой вопрос. – Ты уроки все сделал?

– Все, – без особого энтузиазма ответил Александр.

Напоминание о школе вернуло его к будничным и совсем не творческим проблемам.

В школе дела шли хорошо, но кроме школы была ещё и общественная работа, которая требовала к себе гораздо большего внимания, чем Александру этого хотелось. Он по-прежнему оставался председателем Совета пионерского отряда класса. Как-нибудь работать он не любил и не хотел. Взялся за дело – доведи его до конца! Такой был девиз Александра.

Приближался День рождения всесоюзной пионерской организации, которая носила имя Владимира Ильича Ленина, который был вождём мирового пролетариата.

К этому дню нужно было организовать пионеров класса на сбор одной тонны металлолома, семьдесят килограммов макулатуры и выпустить стенную газету.

Организовать сбор металлолома и макулатуры было делом простым. А вот выпустить стенную газету ….. Для этого дела желающих никогда не было и Александру приходилось брать на себя эту обязанность. Помощников у него в этом деле не было, потому что всем одноклассникам после уроков хотелось скорее бежать домой. А с газетой нужно было возиться, иногда и подолгу, пока, что-нибудь не получится.

Однако, газету нужно было выпускать. За металлолом и макулатуру он не беспокоился. Ребята соберут столько, сколько будет нужно. А выпуск газеты он всегда брал на себя и все давно к этому привыкли.

Времени до сна было ещё достаточно, и он взялся за оформление газеты. Главное – нужно что-то нарисовать красивое и по смыслу подходящее. Заметки и небольшие статейки написать, потом будет не долго.

Полистав журналы, Александр остановил свой выбор на портрете Владимира Ильича Ленина.

– Буду рисовать портрет Ленина, – подумал Александр и взялся за дело.

Через час портрет Ленина был нарисован. Написать заглавие газеты, расчертить её рамки, набросать черновые заметки было делом пустяковым, но это отняло всё оставшееся для отдыха вечернее время.

– Шура, ты спать собираешься? – спросила его мать, приближаясь к сыну, чтобы посмотреть на творчество Александра.

Она всегда с интересом относилась ко всем его занятиям, а иногда даже принимала в них участие.

– Ещё немного поработаю, мама, – ответил Александр матери, – нужно закончить газету.

Приблизившись к сыну, Евдокия Ефремовна внимательно посмотрела на нарисованный портрет Ленина.

– Молодец, сынок! Сходство полное!

– Стараюсь, мама. Газета нашего класса должна быть лучшей в школе.

– Старайся, Шурик! Творческая работа всегда нужна людям, а упорство и старание обязательно приведут к успехам.

Евдокия Ефремовна присела рядом с сыном и нежно потрепала рукой его чуб.

Впоследствии, став взрослым, Александр часто вспоминал об этих минутах детства, в которых он рассказывал матери о своих сокровенных мечтах, о новых конструкциях самолётов, о трудностях, которые приходилось преодолевать.

Евдокия Ефремовна всегда внимательно слушала сына и помогала находить правильные ориентиры для решения жизненных задач.

Прошло несколько дней. Гибель модели «пузатого» самолёта не давала покоя Александру.

Однажды после школы ему показалось, что он может понять причину падения этой модели. Раньше, ведь, таких падений его моделей никогда не было.

Не откладывая дело в долгий ящик, он взял лист бумаги, карандаш и сел за стол.

Мысль бегала где-то рядом, но поймать её и сконцентрировать в едином образе Александру никак не удавалось. В голове переплетались ветер с крутой насыпью, откуда была выпущена в полёт модель «пузатого» самолёта.

Машинально Александр нарисовал на бумаге насыпь с крутым склоном и прямой участок поверхности перед ней. Нарисовав эту картинку, он долго смотрел на неё.

– Ветер, ветер, – навязчиво стучалась в голове какая-то мысль, словно пыталась что-то подсказать Александру.

– Причём тут ветер? – отмахиваясь от этой мысли, как от назойливой мухи, подумал он и попытался сосредоточиться на своём рисунке.

Вдруг все мысли прояснились. Александр отчётливо представил себе и мысленно в пространственном воображении увидел на рисунке, как на насыпь дует ветер со стороны крутого склона. Он схватил карандаш и начал рисовать рисунок ветра, обдувающего эту насыпь.

Получалось, что ветер силой всего своего движения упирался в крутую стенку насыпи.

– Куда стремится ветер? – думал Александр. – Наверное, вверх! А что дальше?

Карандаш направил на бумаге линию струи ветра вверх.

– Но, ведь, ветер дул мне в лицо прямо, а не снизу, – вспоминал свои ощущения Александр в тот момент, когда он выпускал в полёт модель «пузатого» самолёта, – значит, выше насыпи прямолинейность ветра не изменилась. Так, так. Разгадка где-то близко. Самолёт должен был планировать против ветра, как это всегда бывало раньше, а он провалился вниз. Просто упал, словно был совсем без крыльев.

Александр нарисовал себя на вершине насыпи и провёл траекторию полёта модели самолёта. Ниже уровня насыпи в небольшом от неё удалении траектория резко уходила вниз и почти перпендикулярно упиралась в горизонтальную линию прямого участка земной поверхности перед этой насыпью.

– Получается, – думал Александр, – что модель находилась, как в безвоздушном пространстве. Крылья её совсем не держали. Ветер, натыкаясь на крутую стену насыпи, не меняет целиком своего направления, а отталкиваясь от неё всей своей массой, стремится назад как мяч, ударившийся о стену. Здесь получается хаос движения. Перед насыпью ветра нет. Есть только круговерть воздуха.

С этими мыслями Александр быстро начал рисовать на бумаге обратное движение воздушной массы ветра, отталкивающейся, как ему казалось, от стенки насыпи. На рисунке получился действительный хаос, через который проходила траектория полёта модели «пузатого» самолёта.

Александру всё стало ясно. Перед стенкой насыпи была круговерть воздуха, в которой полёт их «пузатого» самолёта был немыслим. Это стало для Александра открытием. Он понял, что высота насыпи роли не играет. Главное, чтобы не было крутой стены перед движущимся потоком ветра. А раз так, то склон насыпи всегда должен быть плавным и пологим. Только в этом случае их «пузатый» самолёт мог бы продолжить свой полёт до благополучного приземления, потому что ему на встречу постоянно бы дул ровный воздушный поток.

Желая проверить свои выводы, Александр быстро сложил из тетрадного листа бумажного голубя и бегом помчался к злосчастной насыпи.

Его теоретические выводы подтвердились. Модель «пузатого» самолёта упала камнем на землю именно потому, что не могла опираться своими крыльями на ровный поток встречного ветра.