Читать книгу «Беглец из Кандагара» онлайн полностью📖 — Александра Холина — MyBook.
image

– Но ведь истина состоит в том, что мы существуем?! – немного робея, спросил Шикльгрубер.

– Молодец! – обрадовался заинтересованности аудитории профессор. – Истина обязательно нужна, даже та, что мы всё-таки существуем! Да, она нужна! Но не всем и не каждому. Запомните это! Истина нужна только избранным, потому что остальные никогда не поймут, что же с ней делать и зачем она вообще. Некоторые называют это Абсурдом или же Хаосом. А что это такое, вы задавали когда-нибудь себе вопрос?

– Хаос, – снова подал голос осмелевший Адольф Шикльгрубер. – Хаос – это живая настоящая энергия, это великая несказанная сила и реальная помощь для ещё живущих. Это мощнейшие потоки космической энергии, сметающие всё живое либо воскрешающие даже то, что уже отмерло и стало отбросом. Всё это до мельчайших подробностей я чувствовал там, у копья Лонгина в Харбурге, когда вы подошли ко мне.

– Кстати, – вставил Рудольф Гесс. – Мы сейчас не теряем время попусту, и эта мысль о Хаосе должна войти в книгу Адольфа «Майн кампф», над которой мы трудимся.

– Правильно! – обрадовался профессор. – Но противоположное Хаосу – это, как ни странно, Порядок, который следует писать всегда с большой буквы. И это следующий вопрос, ведь рамки и полочки Порядка сконструировали сами люди. Затем пожали друг другу руки – вот мы какие хорошие! – и принялись считать, что Порядок – это жизненный Закон, правило цивилизации, прогресса и остального прочего. Но истина Порядка в том, что он создан действительно только для стада слушающих Проповедника! Каждый из нас должен быть Проповедником или тем же Екклесиастом,[10] если хотите! Теперь посмотрим, что составляет ваш Порядок на сегодняшний день? Для большинства – это дом, работа, гастроном. Сакраментальный треугольник безысходности. Не слишком ли дорогая плата за жизнь? Ведь вы же сами не терпите, когда слышите от евреев, торгашей, мол, какие вы арийцы? Вы погань пьяная! Чем же вам такое отношение не понравилось и вы устроили пивной путч?! Чем вам не нравится закон? Ведь все сколоченные людьми полки сознания и есть Порядок, то есть Закон. Может быть, Закон и нужен кому-то. Право слово, человек иногда просто теряется без кнута и пряника. Не знает, что делать, как жить, по какому пути можно и должно идти, а по какому нет. Поэтому человека необходимо вовремя направлять и указывать нужную полку, на которой лежит именно тот кусок долгожданного хлеба, за которым люди охотятся всю сознательную жизнь. Вы должны стать поводырями и указывать путь всем и каждому к полке с долгожданной едой! А вот Хаос – Вечный Хаос – это нечто другое. Это изобретение Всевышнего, если хотите! Человеку здесь дано разобраться самому: что можно, а что нельзя в этом мире. Для того он и послан сюда, чтобы научиться быть Творцом по образу и подобию Божию.

Хаусхофер прервался на секунду, достал из портфеля термос, три картонных стаканчика, разлил кофе.

– Угощайтесь, господа, – галантно пригласил профессор своих слушателей. – Клянусь, это не эрзац.

Молодые люди потянулись к стаканчикам, носами чуя, что это действительно не эрзац. Пара глотков настоящего кофе сказалась на всех троих. Глаза их загорелись, что говорило о готовности к борьбе за великое будущее. Профессор всегда умел разжигать студентов и увлекать своими идеями. Его всегда внимательно слушали любые аудитории, потому что только внутренним огнём жив человек, а если этого нет, то всё напрасно.

– Вы, вероятно, понять не можете: почему профессор приехал лекции читать, тем более здесь, в тюрьме? – усмехнулся Хаусхофер. – Ведь так? Совсем недавно братство розенкрейцеров открыто заявило, что сейчас во многих странах стали появляться пророчествующие безумцы. Многие из них выдают себя за потомков Нострадамуса и претендуют на пророчество будущего Германии. Да, да, ни больше, ни меньше. Представляете?

– Если не секрет, в чём выражаются эти пророчества? – подал голос Рудольф Гесс. – Вы знаете, шеф, что я всегда с определённым вниманием относился к таким полубезумным оракулам, но, к сожалению, до сих пор не знаю догматов, провозглашаемых Нострадамусом. Кто он?

– О, никаких секретов! – улыбнулся профессор. – Известный французский Екклесиаст, при жизни его звали Мишель Нострадамус. Он скончался 2 июля 1566 года и похоронен в церкви францисканского монастыря. Но весь разумный мир был потрясён вестью о последнем предсказании пророка. Оказывается, тело проповедника эксгумировали и нашли в гробу рядом с телом металлическую пластину, на которой стояла точная дата эксгумации и было дописано несколько сопутствующих слов. Я знал, что вы, Рудольф, этим заинтересуетесь, и прихватил с собой «Столетия», ту самую книгу Нострадамуса, вокруг которой до сих пор идут бесконечные споры. Кстати, заметьте, что эта книга по числу своих переизданий уступает только Библии.

Хаусхофер привычно полез в бездонный портфель и вытянул старинный фолиант внушительных размеров. Книга явно относилась к раритетным изданиям, и оба заключённых, удостоившихся свидания, натурально разинули рты от удивления. Хотя для Гесса выходки шефа не являлись новшеством, однако и ему пришлось удивиться. Тем более что Хаусхофер именно с этого момента был осуждён Фемидой на участие в будущей биографии юношей.

– Так вот, – как ни в чём не бывало промолвил профессор. – Я даже заранее отметил кое-какие пророчества Нострадамуса, относящиеся непосредственно к нашему государству и к одному из наших соседей.

– Любому из наших географических соседей необходим кайзер, – вставил Гесс. – Потому как ни одна страна не сравнится с Германией!

– Похвально, похвально, – кивнул Хаусхофер. – Но предсказание касается пока ещё дружественной нам страны, России.

– Насколько эта дружба опасна? – попытался уточнить Шикльгрубер.

– Насколько? – хмыкнул профессор. – Судите сами. Вот один из катренов, отмеченных мною:

 
Чтобы поддержать потрясённую великую ризу,
Для очищения этого красные маршируют.
Семья будет почти уничтожена смертью.
Красно-красные истребят красных.
Кровь невинных вдов и девиц.
Так много зла совершено великим Красным.
Святые образа погружены в горящий воск.
Все поражены ужасом, никто не двинется с места.
 

Это уже произошло в России и отнюдь не без участия Германии. Вы оба, надеюсь, знаете историю, но дело не в этом. Здесь хватает многообещающих предсказаний, относящихся не просто к успехам нашей родины на разных поприщах, а к действительному величию Германии во всех частях подлунного мира. Предсказание – отнюдь не гадание на кофейной гуще, а будущая реальность! И реальность указанного действия – это «красно-красные истребят красных». Надо только помочь этим красным отыскать врага, притаившегося за углом, за кустом, в соседней квартире. Но вся проблема состоит в том, что участие Востока в наших победах вполне возможно, хотя и нежелательно. Германия никогда не нуждалась в союзниках, тем более неблагонадёжных. Я думаю, что нам следует опасаться соседей с Востока. Об этом гласит катрен II, 29 из той же книги:

 
Восточный человек покинет своё местопребывание,
Перейдёт Аппенинские горы, чтобы увидеть Галлию.
Пронзит небо, воды и снег
И каждого поразит своим жезлом.
 

Хаусхофер на секунду замолчал, и в камере повисла гнетущая тишина, поскольку оба слушателя были поражены услышанным.

– Что примолкли, арестанты? – весело спросил профессор. – В предсказаниях надо искать не печальный конец, а подсказку, как победить, обойти то, что может произойти. Надо сделать, чтобы это что-то никогда не произошло! Я доходчиво выражаюсь?

Оба слушателя усердно закивали головами. Неожиданные речи профессора настроили молодых людей на серьёзные размышления о судьбе Германии. Смогут ли они принять участие в становлении своей страны? За благополучную судьбу родины в каждой стране любой юноша отдаст многое, а потомственный ариец и подавно.

Профессор встал, молча прошёлся по не слишком широкому помещению камеры свиданий, заложив руки за спину. Потом снова взглянул на слушавших его арестантов. Оба сидели, не говоря ни слова, так как прекрасно понимали, что приезд профессора не ограничится одной только лекцией на важные, но всё-таки далёкие темы.

– Так вот, – продолжил Хаусхофер. – Всё мыслящее общество охвачено сейчас предсказаниями оракулов. Именно в хаосе и народился призрак. Фактически рождение этого призрака вселило надежду на всемирное преобразование, вызвало явления смехотворные, абсурдные и даже невероятные. Призрак, таким образом, легально бродит по Европе, а мы должны, просто обязаны заставить его работать на нас. Иначе для чего нужны мы в этом мире? Но создание Новой империи, на пороге которой мы стоим, невозможно без религии. Я не боюсь этого слова и повторяю, что настоящая религия человечества – Единая! Именно она должна сейчас властвовать над людьми всех кругов общества и поколений. Создание новой религии породит новые умы, и мышление человечества изменится. Ещё в середине прошлого века Теодор Хаген[11] ездил на Ближний Восток и в Россию в поисках эзотерических знаний, на основе которых возможно построить любую власть. Тогда он привёз из экспедиции огромное количество манускриптов, в которых упоминается не только Лхаса, но ещё и Аркаим – древний город, находившийся в России, на Южном Урале.

– Поэтому вы упомянули предсказание Нострадамуса о России? – поинтересовался Рудольф Гесс. – Если там имеется ключ к мировым тайнам, то ясно, что миром будет обладать нашедший этот ключ.

– Меня всегда поражала ваша сообразительность, Рудольф, – обрадовался Хаусхофер. – Именно в России мы сможем найти то, что надо, что ищут многие и не находят. Но никогда нельзя упускать и другие возможности овладения властью. В Лхасу сейчас готовится экспедиция, а вот как проникнуть в исторический город России, пока не ясно. Тем более что необходимы будут небывалые археологические разработки, которые сразу же привлекут внимание мировой общественности. Русские по доброй воле могут не согласиться на исследование нами этих мест, тогда придётся действовать по-другому. Потому что именно в этих точках можно найти крупицы утерянной власти над планетой, утерянного рая, если хотите. Документы, привезённые Теодором Хагеном, сейчас хранятся в архиве бенедектинского монастыря в Ламбах. Предстоит много работы…

– Я видел эти документы, – голос Шикльгрубера стал хриплым от волнения. – Я был Австрии, в этом бенедектинском монастыре.

– Вы? – профессор удивлённо поднял брови. – Вы видели эти документы?

– Да, – кивнул Шикльгрубер. – Я пел в ламбахском церковном хоре. И один предмет, вывезенный с Востока, ещё тогда поразил моё воображение. Это барельеф Тетраскеле – античное изображение свастики – древнего языческого символа, обозначающего кругообразное вращение мира сущих.

– Фантастика! – обрадовался профессор. – Воистину неисповедимы пути Господни! Что же вы молчали?

Профессор от избытка чувств обогнул стол и подошёл к бывшему церковному певчему. Тот вскочил со стула, но Хаусхофер удержал его от объяснений мановением руки. Может быть, арестант не мог подробно рассказать об античном происхождении свастики, а может, профессору просто было удобней гулять меж учеников, читая лекцию, поэтому Гесс посчитал нужным тоже подняться со стула.

– Так вот, Адольф…

– Шикльгрубер, – отвесил тот армейский поклон.

– Хм, да, – профессор задумчиво почесал себя за ухом. – В общем-то, ничего, сойти может, но не мешало бы какое-то звучное прозвище, то есть псевдоним, а то от вашей фамилии, простите, очень уж шекелями попахивает.

– Есть у него другая фамилия, – вмешался Рудольф Гесс. – Ещё со времён войны его зовут Гитлером.

– Гитлер… Гитлер… Вот это уже получше! – одобрил Хаусхофер. – Откуда такая фамилия?

– Я долго был художником, господин профессор, – объяснил Адольф. – И благозвучная фамилия возникла при помощи моих друзей, тоже обитателей современной богемы, тем более что один из моих родственников носил эту фамилию. Так что ничего не придумано.

– Фамилия действительно неплоха, – опять подал голос Рудольф. – Между прочим, шеф, ваш новый знакомый хоть и арестант, но художник всё-таки неплохой. Рекомендую.

– Вот как? – удивился профессор. – От хорошего никогда нельзя отказываться. Я дам указание, чтобы все ваши документы переписали на эту фамилию. Вы не против, молодой человек?

– Никак нет! – снова по-армейски поклонился Адольф, только каблуками почему-то не щёлкнул.

– И ещё, – добавил Гесс. – В нашей партии, я думаю, ему для общей значимости подойдёт звание фюрер, то есть вождь!

– Вот и хорошо, – удовлетворённо кивнул профессор. – Дело в том, что у нас сейчас создаётся общество паранормальных явлений «Аненэрбе», и одним из ведущих директоров там будет приехавший со мной Герман Фирт. Он сейчас за дверью дожидается. Так вот. Нам нужна обязательная поездка в Лхасу, ибо только в Шамбале хранятся ключи от власти, к которым подбираются многие. И ещё один прыжок для овладения миром – это российский город Аркаим. О нём знают пока немногие. Экспедицию в Шамбалу возглавит Фирт.[12] Он ещё об этом не знает, но когда откушает власти, то никто и ничто его больше не остановит.

– А мы? Мы должны сопровождать будущего директора «Аненэрбе» в скитаниях по Тибету? – поинтересовался Гесс. – Как кураторы его дел, которые в случае невыполнения…

– О, нет. Далеко нет, – улыбнулся профессор. – Вам, мой юный друг, вместе с господином Гитлером предстоит прослушать несколько моих лекций. Пока Закон против вас, но ничто не потеряно. Напротив, время не должно пропадать впустую. То мистическое знание, с которым вам придётся близко познакомиться, те мистерии, которые необходимо будет пройти для приобщения к избранным, всё это пригодится и будет необходимо на каждом шагу в будущем, потому что поможет решать самые сложные вопросы.

– Мы тоже будем сотрудниками «Аненэрбе»? – видимо, Рудольфу необходимо было выяснить, какую роль ему предстоит играть в будущем и стоит ли соглашаться с предложением шефа.

– Запомните, молодые люди, кем бы вы ни стали в дальнейшем, должны ясно понимать, что существует всё, что названо. Заключив в себе мир, человек становится творцом универсума. Это заповеди Вотана,[13] и, придерживаясь их, личность сможет придерживать мир, где нужно и сколько нужно. Запомните, что вы – отнюдь не удовольствие для кого-то другого или же для самого себя; вы – не деньги, правящие этим миром; вы – центр поющего и танцующего вокруг мира. Это понятно?

– Конечно, – согласились молодые люди, а Гитлер ещё и добавил: – Со времён Калигулы в мире жива фраза: «Vulgus vult decipi».[14]

– «Ergo decipiatur»,[15] – хором подхватили профессор и его ассистент.

– Мы разработаем интереснейшую тему, господа, – продолжал Гитлер. – Идеал всеобщего образования давно устарел. Только когда знание снова приобретёт характер тайного учения и перестанет быть общедоступным, оно вновь получит ту функцию, которую должно нести, то есть станет средством господства над людьми и природой. Таким образом, мы вновь приходим к необходимости воссоздать кровную европейскую аристократию.[16]

Пока сокамерник Гесса произносил эту короткую речь, глаза его блестели, артикуляция губ стала жёсткой, и нелишним оказались короткие взмахи руками. Что и говорить, речь получилась небольшая, но внушительная. Сейчас большой речи и не требовалось, потому что Хаусхофер выразил своё восхищение аплодисментами, подхваченными и Рудольфом Гессом.

– Вы, молодой человек, – торжественно произнёс профессор, – подтвердили мою уверенность в вас как в исполнителе и носителе наших идей. А ведь на это способен далеко не каждый. Я рад, что интуиция снова не подвела меня. И это хороший знак!

1
...
...
10