– Живей!– подбодрил я его. Азарт погони захватил меня. Сердце заколотилось, я был почти на сто процентов уверен, что, если информация Василя верна, то Бритва будет уходить через Немышлянский лес.– Гони вниз!– скомандовал я, дождавшись пока старенький мотор прочихается, затарахтит, как положено, набирая обороты.

– Вниз и налево…Мимо яра, а там покажу.

– Ох, товарищ лейтенант!– покачал головой шофер, трогая полуторку с места.

Где-то левее нас раздались три подряд выстрела то ли из наган, то ли из винтовку. Посыпалось битое стекло, послышался женский отчаянный крик.

– Гони, родной! Поспешать надо…– прошептал я, доставая из кобуры оружие. Шофер с подозрением посмотрел на револьвер, но газу прибавил.

У поворота на неширокий лужок, начинающий зарастать мелким кустарником, он затормозил, намекая на то, что дальше не поедет. Поймав мой угрожающий взгляд, пояснил:

– Топко там, товарищ командир. Не выеду, если заеду....

– Черт с тобой!– махнул я рукой, выпрыгивая из кабины.– Василь!

Конопатов был уже рядом. Наган в руках тускло блестел серой сталью. Мельком взглянул на него, оружие на взводе, глаза горят. Меня и самого потряхивало, словно это была моя первая боевая операция.

– Дальше не проедем,– объяснил я,– придётся пешком.

– Убили! Ой, убили!– заголосили где-то в районе одноэтажных домиков.

– Бегом!– переглянулись мы, одновременно срываясь с места.

Теперь беспорядочная стрельба слышалась отовсюду. То там, то здесь гремели одиночные выстрелы, слышались азартные крики погони и испуганных мирных жителей.

– Жидков шороха навёл в посёлке..– тяжело дыша, проговорил на ходу Конопатов.

– Без шума не вышло, значит точно на прорыв пойдут!

Короткая автоматная очередь за кустами заставила нас пригнуться.

– Это что пулемёт?– настороженно уточнил Василь.

– Пушка!– некогда ему было объяснять что-то.– Держись меня…

Мы уже выбрались с открытого пространства, добежав до низкорослого подлеска. Справа трещали кусты, кто-то прорывался сквозь посадку, особо не заботясь о скрытности.

– Ложись!– я успел рухнуть на землю и толкнуть за собой Конопатов, пораженно и увлечённо глазеющего по сторонам. Прямо на нас, со стороны посёлка пёрли трое. В руках каждого из них по нагану, а один был вооружён автоматом системы Шпагина. Таких даже в нашем ведомстве были единицы, что уж говорить об армии, а тут нате вам у бандитов такой опытный образец уже есть. Беглецы были одеты во что попало. На том, кто находился правее вовсе была лишь одна белоснежная майка, двое других кое-как были запахнуты в тёмные пиджаки.

– Бритва, кажись, ушли…– выдохнул один из этой славной тройки, облокотившись тяжело дыша на колени. Его крепкая мускулистая грудь высоко вздымалась в такт его прерывистому от бега дыханию.

– Сорвались…– согласился тот, что был в одной майке и выглядел постарше. Сквозь густой чёрный кучерявый волос на груди проглядывались синие купола церквей, что в их бандитской иерархии выдавало в нем авторитетного вора.

– Легавые суки!– сплюнул третий.– Я смотрю в окно, а они цепью идут по улице. Важные такие…Впереди маленький, круглый, как колобок! Рожа красная довольная! Ну, я из окна по ним очередью. Первый упал толстомордый, следом ещё двое. Остальные залегли и давая шмалять по окнам. Я на веранду и тикать…

– Такая же херня!– согласился тот, которого называли бритвой.– Сдал кто-то, сука! Нас искали, бля буду.

Мы с Василем переглянулись. Выходит Жидков ранен или вообще убит. Операцией руководит кто-то из роты охраны. И до ушедших в рывок воров им дела сейчас нет. Разгрести то, что уже успело произойти. Перевязать раненых, провести обыски.

Конопатов кивнул понимающе. Пора было действовать. Все, что могли мы выяснили. Теперь оставалось не дать бандитам уйти. Пальцами показал на правого, Василю на левого, пытаясь взять Бритву живьём. Он много чего должен был нам рассказать. И как они выходили на инкассаторов, и кто им предоставлял информацию и в каком ведомстве.

Как можно аккуратнее передвинул руку с наганом вперёд, тщательно прицеливаясь. Второй попытки мне дадут. Сразу же очередью по кустикам, где мы с Конопатовым залегли, и все, поминай, как звали. Мушка дёргалась в такт резкому дыханию, никак не желая установиться где-то в одной точке. Другой рукой я вёл отсчёт для Василя. Раз, два, три…Медленно разогнул я свои три пальца. Наши два выстрела слились в один, прозвучавшие в наступившей оглушительной тишине почти одновременно. Моя цель подломилась в коленях. Его глаза широко раскрылись, налётчик схватился за грудь, аккуратно падая лицом вниз. Краем глаза усмотрел, что Конопатов не промахнулся. Его бандит заваливался назад, когда я уже рванул через кусты к оставшемуся в одиночестве Бритве.

– Сука, мусорская!– рявкнул тот, увидев меня, но среагировать не успел. Не зря я почти два года занимался новомодным самбо. Сильным ударом ноги я выбил из рук Бритвы револьвер, отлетевший куда-то в кусты. Довернул корпусом пируэт, но получил сильный джеб слева. Покачнулся, чувствуя, как в глазах все поплыло. Скулу обожгло сильной болью, отозвавшейся в голове колокольным звоном. Где же Конопатов?

– Стоять!– заорал лейтенант, выскакивая следом за мной, громко стреляя из своего оружия в воздух. И, что меня удивило, вместо того, чтобы просто взять на прицел Бритву или хотя бы прострелить ему для острастки колено, он по-бычьи наклонил голову вниз и бросился на вора в рукопашную. Налётчик встретил его прямым в голову. Отчего красивое лицо Василя мгновенно окрасилось кровью. Он взвыл, нелепо взмахнул рукой, промазал, заставляя вора уклоняться и пятиться.

– Щас…сука , я тебе устрою Бородино!– процедил Бритва, бросаясь вперёд на Конопатова. В его руках мелькнуло что-то стальное, похожее на заточку или финский нож, который последние несколько лет стал очень модным у криминальных элементов нашего города.

Не знаю, как Василь умудрился уклониться. Остро заточенное лезвие опасной бритвы, как я теперь успел рассмотреть, скользнуло по рукаву мундира, разрезая плотную ткань. Конопатов всхлипнул и завалился на землю, хватаясь целой ладонью за повреждённое плечо.

– Смерть мусорам!– терять время было нельзя, ещё секунда и этот озверевший фанатик прикончит лейтенанта. Но, Господи, как же хочется взять его живым…

Я бросился вперёд, толкая вора в широкую спину ногой, тот кувырком полетел через упавшего Василя, споткнулся о него, закружился и рухнул в траву.

– Лежать!– я наконец-то вспомнил о своём нагане. В пылу борьбы я совсем про него забыл. Холодная сталь рукояти как-то успокаивала, придавала уверенность. Рядом стонал Конопатов, держась за порезанное плечо.– Руки за голову! Лицом в землю! Не шевелиться!

Бритва приказа не выполнил. Правда, лежал недвижимо. Сердце ёкнуло. Неужели всё наши усилия пошли прахом? Все зря?

– Хватит дурить, Бритва! – прокричал я.– Ноги на ширину плеч, руки на затылок! Ты арестован!

Ноль внимания, фунт презрения. Вор так и лежал уткнувшись в зелёную траву лицом вниз, а под ним расплывалось тёмное пятно.

– Бритва!

– Саня, помоги! Помоги, я умираю! Эта тварь меня порезала!– ныл рядом Конопатов, крутясь волчком, но ни это было самое главное. Главное, что, видимо, главный налётчик Харькова только что благополучно ушёл в мир иной, унеся с собой и имя крота, и организации, в которой этот крот работает.

Медленно и аккуратно я подошёл к лежащему вору. Его исколотые татуировками руками были спрятаны под живот. По ярко выступившим почти чёрным венам стекала бурая кровь.

– Хорош дурит, Бритва! Все уже…– я повернул его на спину, рискнув. Безжизненные серо-стальные глаза смотрели куда-то мимо меня. В животе торчала та самая бритва, за которую он и получил своё прозвище, её он обхватил обеими руками. Видимо наткнулся, падая на землю, пропоров своим же оружием себе живот.– Кончено…-добавил я, отворачиваясь. Меня замутило. То ли от последствий его хлёсткого удара, то ли вида крови и глупой случайной смерти.

– Клименко, мать твою!– взревел Василь.– Хватит смотреть на этого негодяя. Глянь-ка, на мою руку. Этот гад меня поранил…

Я повернулся к напарнику. Плотная ткань гимнастёрки была прорезана полностью, на слегка угреватом плече виднелась узкая полоска срезанной кожи. Лезвие вошло неглубоко. Похоже эта была самая настоящая царапина.

– Жить будешь…– недовольно пробормотал я, борясь с приступами тошноты.

– То есть как? Как буду? Там ничего серьёзного? Ты уверен?– взъярился Конопатов, опасливо поглядывая на пальцы, зажимающие рану, покрытые липкой алой кровью.

– Уверен…– кивнул я, устало плюхаясь рядом прямо на сырую землю.

– А ведь мы их взяли! Взяли, Саня!– рассмеялся Конопатов, кивая на три трупа вокруг нас.– Сами взяли!

– Ага…– почему-то мне не особо было радостно от этого. По сути операцию мы провалили с треском. Потеряли Жидкова, ранен Конопатов и ни одного налётчика не взяли живым. Позор…

– За это нам по ордену положено,– мечтательно промолвил Василь. Страх прошёл, адреналин отхлестал, и теперь он немного успокоился.

– Сутулого…

– Что?

– Ничего, это я так!– отмахнулся я.

Со стороны, где мы оставили машину с шофером послышался лай собак, чьи-то голоса и возбуждённые крики. На поляну, где развернулось наше сражение сначала выбежал Мухтар – немецкая овчарка из роты охраны, а потом и несколько человек из наркомата во главе с Коноваленко. Майор был встревожен, в руках пистолет, позади двое срочников с автоматами.

– Живы?– спросил он, осматривая нас.

– Живы, товарищ майор!– браво доложил Конопатов, найдя в себе силы встать, держась за плечо.– Немного ранен, Бритва при задержании убит. Напоролся в схватке на свою бритву,– хмыкнул он,– банда уничтожена.

– И вместе с ними начальник оперативного отдела капитан Жидков. Три пули в грудь. Все ранения смертельные…– зло бросил Коноваленко, покосившись на меня, сидящего в траве низко опустив голову.

– Что же вы сами сюда попёрлись-то? Не предупредили никого!– укоризненно покачала начальник управления головой.– А если бы их больше прорвалось из кольца? Постреляли бы, как котят…

– Оперативна обстановка не дала нам времени на размышления,– отчеканил Конопатов, вытянувшись в струнку,– пришлось действовать.

– Молодцы! – похвалил нас Коноваленко.– Ранен?– кивнул он на руку Василя. Кровь уже давно перестала сочиться. Теперь только на белом белье оставалось кроваво-красное пятно жутковатого вида.

– Пустяки, товарищ майор!– отмахнулся мой напарник.– Как вы-то оказались здесь?

– Решил лично проконтролировать, а тут городской бой практически идёт! Жидков погиб, командование перешло к сержанту Лучко. Никто не понимает, что делать. Вы исчезли…Потом только удалось выяснить, что ваша парочка куда-то уехала на машине. По следам нашли. Хорошо, что цивилизация с асфальтом не дошла еще во все районы Харькова,– вяло усмехнулся Коноваленко, пряча оружие.– Даю день отдыха после успешно проведённой операции по задержанию особо опасной банды. Завтра с утра проведём разбор!

Двое срочников подхватили на руки тело Бритвы, охая и стеная понесли его к машине. Следом за ними отправился майор. Головокружение прошло. Я медленно встал на ноги, всё ещё пошатываясь. Никак не удачная операция! Я бы сказал совсем неудачная…Теперь все концы к кроту обрублены. Единственное хорошее из всего этого, что госрезерв можно перевозить спокойно в управление.

ГЛАВА 10

Валентина проснулась утром в отличном настроении. Сегодня впервые за долгое время она смогла абстрагироваться от того, что окружало её, запихнуть все мысли в дальний уголок головы и уснуть. Впервые за долгое время ей не снился кошмар с лопнувшей балкой в кромешной темноте. А потому она открыла глаза, когда за окном уже во всю вступил в свои права непогожий хмурый летний денёк, который, впрочем, своей слякотью и плаксивостью не смог испортить ей этого самого расчудесного настроения, виной которому был, конечно же, тот самый молодой влюбленный лейтенант, пожиравший вчера вечером её глазами на лавочке перед подъездом. Валечка была настолько увлечена им, что сама испугалась своей безотчётной смелости. Сколько ему лет? Двадцать два максимум? А ей? Умывшись свежей, почти ледяной водой из-под крана, она взглянула на своё лицо. Миловидна…И что ж? Чего он хочет своими ухаживаниями? Любовь? Вздор! Им никогда не быть вместе. Общество консервативно! Оно не примет их, ей тридцать семь, ему двадцать два, хуже, если моложе…Опомнись, дурочка! Уговаривала она себя. Эта игра! Мальчика никто не любил. Тем более такие тёти, как ты! Куда ты лезешь?

Но настырный влюбленный лейтенант из головы не шёл. Валентина, так и бродила по квартире, глупо улыбаясь целое утро. Сварила себе кофе и наблюдала, как по проспекту Дзержинского на работу спешат ответственные товарищи в фетровых шляпах, модных пиджаках с однотонными зонтиками на длинной ручке. Следом по своим делам, в сторону Центрального рынка шагали солидные матроны, жены этих самых ответственных товарищей, в разноцветных платьях, изящно повязанных платках и шляпках. По-летнему времени по проспекту, огибая редкие служебные ведомственные автомобили, рассекали на велосипедах молодые ребята, чуть старше Глеба.

Сына непременно нужно привести сюда. Валентина поняла вдруг насколько она соскучилась по своему ребёнку. Андрей точно будет против, но она его уговорит. Обязательно уговорит.

Прямо с кофе в руках она прошла в спальню, где ночевал муж. Спали они порознь давно, почти полтора года. Сначала причиной был болеющий Глеб, не дающий выспаться нормально Андрею, потом это вошло у них в привычку, даже когда ребёнок переехал к бабушке. Муж очень уставал, поздно приходил, рано вставал. Его Валя почти не видела. Всё её замужество свелось к простому процессу постоянного ожидания.

А как бы повёл себя Саша, если узнал, что у неё есть сын? Вдруг пришла ей в голову мысль, когда она отпирала дверь комнаты мужа. Какой он, к чёрту, тебе Саша! Прогнала она от себя эту мысль.

Постель Андрея была заправлена, словно он и не ночевал тут. Во сколько он ушёл, Валентина не знала, слишком крепко спала. Присела на край покрывала и провела рукой по подушке, ожидая, что вот-вот испытает что-то вроде прилива нежности, но…Ничего! В сердце оставалось так же пусто, как и раньше.

Со вздохом она вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь. Эксперимент не удался, но она обязана, должна попробовать вернуть утерянное в бесконечной погоне за лучшей жизнью и карьерой старое чувство. Ей и без того приходится слишком часто отгонять от себя образ серо – зелёных глаз лейтенанта, а она мать, жена, хранительница семейного очага, думать о другом мужчине неправильно…

Всё это твердила ей спокойный рассудок, а сердце сладко замирало при одной мысли, что она когда-нибудь снова сможет увидеть этот наглый, почти раздевающий её взгляд, пухлые губы и звонкий, ещё не поломавшийся голос.

Стоп…Выдохнула Валентина, оставляя чашку кофе в сторону. Нужно просто отвлечься, переключиться, и все снова наладится. Для начала…

Женщина осмотрелась по сторонам, взглянув по-новому на их с Андреем съёмную квартиру. Старые полки, уставленные книгами, были покрыты толстым слоем пыли. В раковине на кухне громоздилась гора немытой со вчерашнего вечера посуду. Начать уборку, а там сходить на рынок, как все харьковские матроны, развеяться, а потом приготовить ужин на двоих.

Наметив план действий, Валентина приступила к его выполнению. Одну за другой она вытирала книжные полки, потом долго и усиленно мыла пол. Старый паркет, уложенный ещё в период царствования Николая Первого никак не хотел оттираться. Видимо, раньше тут часто ходили в обуви, не утруждая себя её снятием. Повсюду были видны полоски, оставленные офицерскими сапогами. С ними пришлось помучиться прежде, чем оттереть.

Ближе к обеду Валентина ощутила, как вялость и апатия покидают разгорячённое тело. Мышцы радостно гудели от полученной нагрузки, и когда она уже заканчивала драить коридор. В двери позвонили. Вытирая руки о застиранный передник, нашедшийся на кухне и оставшийся после последних хозяев квартиры, женщина отперла оба замка.

На пороге стояла крупная круглолицая высокая женщина в домашнем фиолетовом халате. Её русые некрашенные волосы были стянуты в конский хвостик на затылке, открывая мелкие, чуть узковатые глаза, высокий лоб и вздёрнутый носик.

– Добрый день!– поздоровалась незнакомка, решительно отодвигая Валентину в сторону.– А я вижу вы уже устроились,– одобрительно кивнула она, кивая головой на половую тряпку, так и оставшуюся лежать мокрым грузом у порога,– правильно…Чем раньше начнёшь…Меня, кстати, Роза Кляшевич зовут,– подала она руку ошарашенной Вале,– я ваша соседка снизу. Меня все спрашивают во дворе…Кто заселился к Мазо? Кто заселился? А что я им скажу? Что сказать им этим любопытствующим? Что тётя Роза не знает? Хм…Не поверят!

– Валентина Коноваленко,– представилась в ответ хозяйка,– можно просто Валя…

– Очень приятно, а меня можно просто Роза…– уже ничуть не смущаясь, соседка прошлась по всем комнатам квартиры, скептически оценивая её состояние.– Мы так дружили с Лерочкой! Она была хорошей девочкой, настоящей еврейкой! Какие мы с ней пекли пироги, пальчики оближешь…

– Я не пеку,– улыбнулась Валентина. От этой женщины исходила такая дикая энергия и сила, хорошее настроение и позитив, что не улыбнуться ей было совершенно невозможно!

– Ну, ничего страшного! Научимся!– подмигнула ей Роза.– Я, будем честными, тоже не пекла их, только ела… Мой муж работает в универмаге Харьков, что на площади Восстания. И если хотите, то мы непременно сходим туда прогуляться. Вы ведь города-то толком не знаете? Вот я вам его и покажу…

Валентина потерянно кивнула, уступая напору гостьи. Тем более сама не собиралась засиживаться дома.

– Вы влюбитесь в наш город! Уверяю вас, дорогая!

– Не сомневаюсь,– кивнула Валя, почему-то при этих словах вспомнив опять про лейтенанта Клименко. Где он сейчас? Что делает? Думает ли о ней?

– Тогда чего зря время терять?– тут же бросилась к двери Роза.– Отправимся тотчас же!

– Но…

– Никаких но, милая! Тёте Розе не отказывают!

Валентина кивнула, широко и открыто улыбаясь. Кажется, она нашла человека, который сможет её отвлечь от ненавистного ухажёра. Проводив Розу до двери, она начала собираться, договорившись встретится через полчаса у подъезда.

Решив надеть самое свое красивое платье, чтобы не выглядеть дурнушкой в столице республики, женщина долго подбирала к нему босоножки. Андрей никогда не скупился на подарки, да достать многое из того, что простые смертные на прилавках магазинов не видели, мог, так что выбор был велик, и к условному времени она естественно не успела.

Тётя Роза не словом не обмолвилась за опоздание, меланхолично курила папиросу у дверей, выпуская плотный сизый дым, плавающий клубами вокруг неё. На ней сегодня была плотная шляпка с вуалью, синее платье и высокие босоножки на низком каблуке.

Вдвоём они отправились сначала на остановку трамвая. Новенькие, только с завода громыхающие вагоны быстро донесли их до главного универмага столицы. И только сейчас Валентина оценила весь масштаб и атмосферу Харькова.

Это оказался довольно милый и уютный город, наполненный зеленью, узкими аллеями вековых деревьев, аккуратными парками со скамейками для отдыха, где важно восседали пенсионеры, почитывая свежую прессу, мчались по тротуарам детишки, звенели громкие гудки общественного транспорта, дребезжали клаксоны автомобилей, вокруг шла одна непрерывная стройка, но вместе с тем, в Харькове не было той суеты, которая присущая столицам. В Москве всё движение, царящее вокруг её жителей, было какое-то надоедливое, настырное, напоминающее кипящий водоворот, который не дает тебе возможности вздохнуть тебе полной грудью и насладиться окружающими тебя пейзажами. Здесь всё было иначе…Люди никуда не спешили, были взаимовежливыми, иногда казалось, что тут всегда царил такой миропорядок с самого сотворения земли.

Роза почти всю дорогу молчала, давая возможность Вале впитать в себя весь этот дух, но за три остановки до конечной, все же разошлась: