Разряжаю пистолет, целясь цепочкой импульсов в бронированную часть его руки-пушки.  Пятьдесят импульсов. Половиной просто промазал, уж очень неудобная позиция для боя, еще часть рассеялась без вреда – те, что попали в кожу-кору, просто растворились в ней. А вот то, что попало в металл, испарило его к чертям, как и должно быть со старенькой броней против сверхсовременного пистолета. Уровень его здоровья прыгнул вниз сразу же на пару сотен пунктов, и я даже успел порадоваться… и тут Кэнон нанес ответный удар, демонстрируя, что не один я такой умный и с встроенным оружием. Из его тела ударило сразу пяток мощных растительных жгутов, два из которых принялись отрывать мое оружие, еще два – пробили бронескафандр и пригвоздили меня к полу. Ощущение было, что внутри щупалец кислота, и она сейчас начала разъедать мое тело. Последнее не смогло пробить мою броню и теперь принялось шарить по ее поверхности, отыскивая слабое место.

       Столбик моих жизней убывал ещё быстрее, чем у противника: еще пара минут и бой для меня закончится. Основной сложностью было количество навешанных дебаффов. Они снизили мне здоровье на сорок процентов, силу на две единицы. А вливаемая кислота разрушала мое тело внутри брони, не давая восстановится. Стимпак, стимпак, стимпак, стимпак, стимпак. Всё… никогда не таскал их с собой много. Восстановлено четыреста пятьдесят хитов. Вот только они моментом поползли вниз, агрессивные щупальца продолжают торчать во мне, из-за них никак не могу никак избавиться от противника, он держит меня мертвой хваткой. Похоже, что придется рискнуть. Я, конечно, заражусь, но будет два часа на решение этой проблемы. А так я сейчас просто погибну.

       Делаю глубокий вдох и убираю доспех в инвентарь, моментально проваливаясь вниз. За счет этого маневра массивный кулак противника врезается в пол над моей головой. А я уже вооружен Мстителем, и он обрубает пригвождающие меня щупальца одним легким движением. Перекатываюсь по полу, разрывая дистанцию.

       У меня остается меньше двухсот хитов, у противника четыреста. Никаких решений. Кроме последнего аргумента. Двадцать выстрелов, говорите? Ну, значит осталось девятнадцать. Отпускаю рукоять топора, и материализую в руках дробовик Рокатански. Легендарное оружие, способное убить кого угодно, игнорируя любые защиты, и навсегда – если находится в руках Воина Дороги, то есть моих. Мне не хотелось применять этот аргумент, но других выходов больше не осталось. Навожу ствол на Кэнона, и палец уже потянулся нажать на спуск, когда внезапно со всех сторон зазвучал голос:

ОСТАНОВИТЕСЬ! ВОИН ДОРОГ, Я ПРИЗНАЮ ПОРАЖЕНИЕ, ОСТАНОВИ БОЙ!!! ТЫ ДЕРЕШСЯ НЕ ЗА ТУ СТОРОНУ!!! ПРОШУ, НЕ СТРЕЛЯЙ!

       Охренеть. Голос звучал из… цветов? Из недобитого противника. Из мха.

– Есть только одна проблема, – палец от спускового крючка я всё-таки убираю, раз уж мы перешли к переговорам, да и Кэнон замер, не пытаясь атаковать. Но недалеко. – В данную секунду я умираю от ран, нанесенных твоим солдатом, Иган. И не вижу причин, почему бы мне не прикончить его. Времени на решение – меньше десяти секунд.

Я ГОТОВ ИЗЛЕЧИТЬ ТЕБЯ, ЕСЛИ ТЫ ДАШЬ МНЕ СВОЕ СЛОВО НЕ ПРОДОЛЖАТЬ БОЙ, ПОКА НЕ ВЫСЛУШАЕШЬ!

– Я даю тебе свое слово. Если обманешь – я вернусь. И выжгу здесь все. Начиная с леса. Клянусь системой.

       В ту же секунду из окружающих нас растений посыпалась странная пыльца. Щупальца Кэнона мгновенно съёжились, перестав выделять кислоту, и опали на пол, распадаясь на частицы и втягиваясь в мох. Края моих ран запульсировали приятным теплом, стягиваясь, а столбик здоровья пошел вверх. Так же исчезли и все эффекты дебаффов, включая перебор с применением ускорения. Черт, я тоже хочу такую дурь… Кстати, исчезли и иконки дебаффов и отравления со штурмовиков, хотя их здоровье и осталось на прежнем уровне. Меня тоже вылечило отнюдь не полностью, здоровье остановилось на уровне примерно половины, но этого было более чем достаточно. Регенерация и так дотянет его вверх.

       Кэнон, иконка которого из красной внезапно стала для меня серой – молча развернулся и побрел по коридору, призывно махнув нам конечностью с кулаком. Переглянувшись и пожав плечами, мы последовали за ним. Я сейчас был АБСОЛЮТНО уверен, что впереди – не ловушка. Потому что пока я не выслушаю Игана, а только он и мог быть источником такого вот чудовищного перерождения всего вокруг, ничего опасного с нами не случится. Слово Воина стоило здесь тысяч банковских гарантий.

       Собственно, идти нам далеко и не нужно было. Метров через пятьдесят обнаружилась еще одна комната, из которой тянулись наиболее толстые жгуты растительных волокон. Кадавр в броне молча показал нам на дверь и, не оборачиваясь, пошел в обратную сторону. Просто перетекая внутри брони лицом в обратную сторону.

       Ну, раз приглашают, да еще и столь гостеприимно, надо зайти. Внутренняя обстановка комнаты напоминала сад, в центре стояла беседка, с двумя лавками и столом – все, понятное дело, выращенные из местных растений. За столом нас уже ждал … ну, наверное, человек. Ног у него я не увидел, он вырастал прямо из пола, туловище человека начиналось на уровне плеч. Сильно подозреваю, что такой вид он принял только чтобы пообщаться, маловероятно, что повелитель растений антропоморфен. Над его головой светилось имя – Иган, фитоморф. Уровень 300. Босс локации.

– Добрый день, господа. Я очень давно не общался с людьми, поэтому прошу простить, но никаких напитков и еды предложить не могу, а все, что есть у меня, для вас сверхтоксично. Либо смертельно, – по лицу пробежала какая-то гримаса, и я не сразу понял, что это была попытка улыбнуться. – Меня зовут Иган Спеджер, и я был когда-то главой этой лаборатории. Не всего комплекса, а именно этой, разрабатывающей нейросвязи между человеческим мозгом и растениями.  Но мое имя вы знаете, так что предполагаю, что вас прислал мой несостоявшийся деловой партнер, Самуил Израилевич? И прислал он вас, используя сказку о злобных лесных мутантных растениях, поглощающих людей и не позволяющих жителям города собирать съестные припасы?

– Нас прислал мэр Тарента Шамаил, – уточнил я, – но подозреваю, что это один человек. Ну, и если вкратце, то да, примерно такую версию он использовал.

– Скажите, Воин Дороги, а вы не заметили фальши в его версии? – Иган наклонил голову каким-то нечеловеческим движением. – Так, полагаю, что обо мне он сочинил какую-то историю, не так ли?

       Я вкратце изложил версию Шамаила, не акцентируя особо внимания на второстепенных деталях. Иган замолчал и надолго задумался.

– А вам самим не кажется, что тут вся история шита белыми нитками? Единственный выживший, случайные прорывы растений, чудесное спасение города, страшная зараза, прорывающаяся из бункера?

История и правда выглядела не слишком правдоподобно, но мэр ведь не врал. Я бы понял, надумай он хоть как-то выгородить себя.

– Скажем так, я не увидел в его речи абсолютного вранья, а я умею определять правду.

Иган расхохотался, и, вторя ему, слегка завибрировали все растения комнаты. Покрывающие пол корни, лианы на стенах, лавка у стола… сам стол. Это было не слишком приятно: не физически, просто слишком наглядно демонстрировалась сила потенциального противника. Ему даже травить нас не надо, задушить лианами…

Отсмеявшись, Иган кивнул и с легкой иронией проговорил:

– Навык видения правды, о да. А вы не в курсе, да? Существует нейтрализующий его навык. Черт подери. Я ожидал в роли наемника-убийцы любого, но не Макса Рокатански.

– Ну, положим я и не Макс.

       И вот тут он очень напрягся. На стенах зашевелились корни, похоже, Иган решил, что его качественно обвели вокруг пальца.

– Но статус Воина? И оружие Рокатански! Вы не можете не быть Воином Дороги!

– Получен после пропажи Рокатански, – я хмыкнул и успокоил оппонента: – Я сейчас выполняю его функции в мире, да. И обладаю всеми ограничениями, накладываемыми Системой на Воина, хоть и не владею полным набором регалий.

Фитоморф с заметным облегчением кивнул и заключил:

– Вот как. Что же, это объясняет, почему вас попробовали использовать втемную. Давайте я вам расскажу мою версию истории и поклянусь не использовать ничего, искажающего восприятие и возможность оценивать правду. А потом мы с вами обсудим, какие пути выхода есть из сложившейся ситуации. У вас ведь уже есть задача по ликвидации меня?

– Не совсем так. Но давайте вы изложите вашу версию событий, а потом мы продолжим?

       Бывший ученый сплел пальцы, как будто он был на лекции, и хорошо поставленным голосом начал.

Рассказ Игана

       Давайте я действительно начну с начала, то есть с того, откуда вообще взялся городок Тарент и база биологических исследований Заокраинная Пуща. Это довольно амбициозный проект Центра Космических Исследований, что расположен сильно южнее, в районе Даркхолда. Дело в том, что последние лет тридцать перед войной многие научные и технические умы нашей цивилизации были крайне увлечены идеей выхода в космос и поиском Первых. На ту базу был переправлен и центральный модуль корабля с двигательными установками. И там же возникла идея, что корабль должен иметь систему автономного жизнеобеспечения, позволяющую в случае непредвиденной ситуации экипажу выжить в любой неблагополучной обстановке. Одним из элементов адаптационной системы был проект доктора Эрика Дрейзера по созданию гибридного мутагена, позволяющего людям стать подобием Первых. Судя по появлению в нашей области Гектора Саммона, как минимум частичный успех был достигнут – он точно продукт этой технологии. К сожалению, с момента дня D у меня исчез доступ к большей части информационной сети, так как все исследовательские комплексы перешли на усиленный режим безопасности. Еще один проект возглавлял я. Этот проект подразумевал частичное слияние людей с растительными элементами, способными заменить систему поглощения энергии из белка системами, основанными на фотосинтезе.  Проект находился на стадии начала финальных экспериментов, нужны были лишь разрешительные документы, позволяющие провести финальный опыт – над людьми. Параллельно у нас тут изучались способы адаптации растений к жизни в непригодных для них условиях, например, в случае низких температур или малого количество света.

       Городок Тарент был построен как средство обеспечения этой самой “Пущи” всем необходимым, место проживания персонала и сотрудников, база охраны и транспортный хаб. Место для города неудачное, сплошняком состоящее из болот. Но, скажем так, для наших задач – идеальное. Существовала некоторая вероятность того, что изучаемое не окажется совсем уж безопасным. Но при этом секретность и режим, привычные для военных лабораторий, сильно мешали бы работе истинных ученых. Поэтому объект был гражданским, с минимальным присутствием вояк. На случай крайней ситуации существовал протокол свертывания исследований и очистки всех потенциально опасных лаборатории. Еще раз – ничего опасного мы тут не изучали. Но работа с биологическими материалами бывает непредсказуемой.

       Самуил Израилевич был когда-то выдающимся врачом, светилом хирургии. К сожалению, его карьеру разрушила пагубная тяга к роскошной жизни. Его руководство выяснило, что кто-то из врачей снабжает наркоманов поддельными рецептами на наркосодержащие препараты и путем расследования выявило источник. Дело не предавалось огласке для сбережения репутации клиники, одной из старейших и уважаемых в Изборе. Самуила по-тихому перевели в госпиталь где-то на окраине, запретив ему любой доступ к наркотикам, и замяли дело. К моему сожалению, оказался этот человек именно у нас, в Таренте.

Глава 6

       Иган, несмотря на откровенно нечеловеческую уже внешность, обладал развитой мимикой. Вот и сейчас он нахмурился, и я прямо увидел, как он мог бы начать раздраженно ходить вдоль воображаемой кафедры, если бы у него были ноги.  Впрочем, образ сердитого профессора складывался и без ног. Было заметно, что воспоминания вызывают у него бурю отрицательных эмоций, но он совладал с собой и продолжил:

– Естественно, что на новом месте доктор Самуил не оставил своих привычек, тем более что с оклада столичного хирурга он улетел на оклад заместителя главного врача провинциальной больнички для охотников и научных сотрудников, что существенно ударило по его кошельку.

       Как известно, свинья везде грязь найдет, а наркоторговец – клиентов.  Вот и Самуил, которого его клиенты знали под именем Шамаил, крайне быстро нашел страждущих в лице сержанта Кэнона и пары его подчиненных. А уж те вывели его на широкую сеть распространения, нужен был только товар.

       В начале он пошел по простейшему пути, проверенному ранее. Попытался пережать руководство больнички и вернуться к посту хирурга. К его сожалению, главврач был в курсе его истории, и отказал начисто, не вступая в полемику и угрожая раскрытием истории.

       На следующий день главврач больницы застрелился дома из собственного револьвера в процессе чистки. Но его место занял не Самуил Израилевич, а второй зам, Кристина Эргенберг, как раз руководитель хирургии и ведущий хирург по совместительству.

       Если честно, то никто даже близко не заподозрил Сэма в какой-либо связи со смертью главврача, да и расследовавшие это дело копы были уверены, что все в порядке. Единственным, у кого были вообще сомнения, оказался Генрих Ваймарович, третий зам главврача. Именно он руководил вскрытием, и ему показалось, что раневой канал какой-то неправильный, как будто он наложился на другой, более ранний. Но копаться в этом деле не стал никто и его сомнения оставались сомнениями.

       После назначения Крис главврачом Самуил развил весьма бурную деятельность, итогом которой оказалось соблазнение этой прекрасной, но очень одинокой сорокапятилетней женщины с двумя детьми.

       Я до сих пор не понимаю, как она не замечала столь очевидного для многих стремления к власти, но факт остается фактом – Сэм легко втерся к ней в доверие, и фактически больницей управлял он. Его деятельность развернулась крайне широко, и за год на пару с Кэноном они сколотили неплохое состояние, но их ограничивала сама база, так сказать. Источник наркотиков. И вот тогда они пришли ко мне.

       Их идея была проста: у меня огромные лаборатории, куча химикатов и возможность их списания. А значит – есть возможность изготовления или “льда”, или синтетической “пыли”, аналогов дорогих наркотиков естественного происхождения. У них – деньги, возможности и, в первую очередь, желание. Они были предельно честны: если откажусь я, не откажется начальник лаборатории, так что все равно добьются своих целей, просто с чуть большими расходами.

       Честно говоря, никаких “высокоморальных” принципов по поводу наркотиков у меня не было, но была одна идея… ее никто не позволил бы проверить на людях, а подопытных животных мне не хватало. Мы заключили договор, по которому треть поставляемого товара будет состоять из вещества моей разработки, первые партии я поставлю бесплатно, для эксперимента.

       И понеслось. Еще за два года мое вещество потеснило на местных рынках всю синтетику и практически низвело до нуля продажи самых убойных вариантов. И нет, я не был благодетелем, но согласитесь – невыгодно создавать яд, который убьет покупателей. Выгодно сделать их здоровыми и привязанными только к нему. Поэтому мой фазис не только не убивал употребляющего, напротив, бактерии-симбионты даже улучшали жизнь наркомана. Жаль только, что гибли помощники моментально, буквально через пять-шесть часов после приема. Но у тех, кто употреблял регулярно, налицо были улучшения – здоровела кожа, подлечивались внутренние органы, проходила болезненная тяга к другим наркотикам. Им хотелось уже только фазиса. Опять-таки не настолько, чтобы люди убивали за него, просто жизнь их становилась безрадостной. А совсем крошечные изменения в физиологических процессах высшего примата позволяют модернизировать его восприятие алкалоидов и опиатов так, чтобы их действие было практически полностью нейтрализовано. То есть при операции человек, конечно, получит обезболивающий эффект, но не полностью. А от употребления – минимальный эффект, без всякого типа приходов и прочего.

       Кэнон и его люди осуществляли силовое прикрытие всех операций, постепенно в “бизнесе” оказалась вся инженерная рота. Без них, пожалуй, пришлось бы тяжело – на нас пытались выйти все конкуренты. Как же так – вроде простая формула, а синтезировать не выходит! Надо найти разработчика и заставить работать на себя. Вот только вместо разработчика или банды себе подобных – находили полсотни замотивированных деньгами профессиональных солдат, каждый из которых за два года скопил сумму денег, равную окладу за десять-пятнадцать лет. На этом, как правило, все наезды заканчивались, а залетные господа пополняли собой компост на опытных полях.

       К моменту наступления D-дня в нашем дружном коллективе как раз начался разлад. И причиной его была банальная человеческая жадность. Формально все доходы делились на три части, после оплаты общих накладных расходов – выплаты солдатам, моим помощникам и шефу лабораторного комплекса, мэру и паре ребят в больничном комплексе. Вот только во всей этой схеме все более непонятной становилась роль Шамаила. В начале предприятия он обеспечивал доступ к ресурсам, но сейчас в этом отсутствовала какая-либо необходимость, мы торговали только фазисом. Контакты с мэром были налажены и у Кэнона, так что посредник нам был не нужен. Без помощников из больничного комплекса и так бы неплохо обошлись, часть моих людей была готова взять на себя дополнительные функции.

       Назревал конфликт, и провоцировал его как раз сержант, который как организатор доставок и разборок нес на себе наибольшую нагрузку. Нет, не подумайте, мы были не настолько жадны и неблагодарны, чтобы выкинут Сэма из бизнеса. Но ему было предложено взять на себя или более широкие полномочия, или урезать свою долю до уровня вклада в общее дело.

       Естественно, это ему не понравилось, начались угрозы и шантаж. Самуил собрал крайне объёмную базу по всем нашим операциям, а также имел компромат на нас обоих, позволяющий посадить на много лет Кэнона и разрушить мою научную карьеру. Собственно, вместо конструктива он принялся угрожать нам, и грозится обнародованием данного пакета данных или передачи его правоохранительным органам. Мы с сержантом обсудили тогда все это и решили, что проще будет избавиться от бесполезного партнера как только представится случай, на словах пообещав, что никаких пересмотров не будет.

       Но уже было понятно, что нам Самуил ничем помогать не станет, и конфронтация – вопрос времени. Информаторы в городе предупредили, что он формирует из отребья личную гвардию, так называемую “дружину”, активно вооружая ее и тренируя. Кэнон предложил разобраться привычным способом, просто ликвидировав партнера. Я не согласился: этот человек все же многие годы был другом нам обоим и вел дела вполне честно, без его связей в криминалитете столицы мы бы ничего не добились. Подозреваю, что сержант оставался при своем мнении, но согласился пока что не нагнетать, тем более что именно в этот момент террористы нанесли свой удар, и всем было немного не до того.