В селах Рязанщины, в селах Смоленщины
Слово «люблю» непривычно для женщины,
Там, бесконечно и верно любя,
Женщина скажет: «Жалею тебя».
Слова Ф. Лаубе
Запил… или выпиваю? Отпуск, телефоны отключены. От звонка в дверь вздрагиваю. Что за жизнь?
А. К. – зам. Главы администрации сломала руку, править надо.
– Скорую посылай, сейчас подъеду.
Приезжаю. Надь, куда тебя хер нёс? Климакс, кости все светятся, одна шкурка осталась. Делаю обезболивание.
– Саша, петуха загоняла. Он в другой курятник повадился ходить. Споткнулась и упала.
– Это тебе наказание, за блядство. Не хер на других мужиков заглядываться.
– Саш, мне 57 лет. Я на пенсии. А одной жить боязно. Привела бы мужичка, такого как ты, если повезёт.
– На х… ты кому нужна (Жадина. В районном бюджете ни копейки на местное здравоохранение).
Правлю руку, накладываю лонгету. Контрольная рентгенограмма.
– Через 3 – 4 дня позвонишь. Где давит, поправим лонгету. Холод на руку. Ты поняла? И на косынку.
Еду в Скорой, домой. Во, бляди!!! Всё улавливают. Что женат был много раз, уходил. Или меня бросали…?
Первая жена – невропатолог. Смотрит мне в глаза и брешет. Ёлки-палки. Хирурга можно обмануть? Перетоптали все кусты вокруг СГМИ. Иголки, пиявки… На мне ни одна пиявка не присасывалась. Поняла, уехала. Что нашла? Дочку. Люблю, как всех жён вместе взятых. Характер тот ещё, в лопухах сделана. Папку проведывает, моя копия. Старая, замуж не вышла. Купила квартиру в ипотеке, папка платит… Любовь… да и жалко. С матерью жить не захотела, моя кровь.
Вторая жена – гинеколог. Учил. Лапаротомия, – «как в себе в карман». Экстирпация матки – мочевой пузырь, сосуды, ушивание. Деньги ей. Мне нужна эта баба?
Третья жена – офтальмолог. Бассейн, машины. А трахаться – как колода, всё думает. О чём? Что я деньги буду приносить… Какие и от кого? Дура. Еду с Азова, ночь. Вижу фонари от велосипедов, по всей дороги. Тормоз, ручник, ухожу в кювет. Остановился, весь на нервах. Саша, что произошло? Ни хера… Едем дальше.
Про шалав не будем. Опермедсестра. Мужик умер от пьянки. Одна. Куда её дену? Живи. Дом ремонтирует. А денег нет. Мне не жалко, даю. Французкие духи, бриллианты, золото. Радуется как ребёнок. И я радуюсь… Смотрю на ласточек, в клюве, и к гнезду. А что натерпелась, я не говорю о мате, из блядей никогда не выходила. Повезло, мне. А ей? Хотел купить кольцо. А пальцы… всё повело и руку. Я тоже, в левой, не могу держать пинцет. Поставила бутылку коньяку и ушла, копает картошку. Целует, жалеет. Ухожу, слёзы на глазах. Хирурги, выбирайте жён!!!
У каждого хирурга есть свое кладбище, на нем кресты, памятники, замшелые холмики. Под каждым из них не только покойник. Рядом с ним, вместе с ним кровь, пот и частица души хирурга (Аркадий Тимофеевич Лидский). Оппонентом в Древнем Риме назывался человек, в обязанности которого было бежать у колесницы Цезаря, возвращавшегося с победой в Рим, и выкрикивать ему всяческие хулы и порицания, перечисляя всевозможные его недостатки, дабы он не возгордился (Алексей Николаевич Крылов). Слова понятные и смысл их тоже. Следуя им, хирург обязан посещать кладбища, видеть и оценивать свой труд в реальном месте (реальней не придумаешь) и думать, что успехи запоминаются, а промахи, неудачи слишком быстро забываются. Надо напоминать. Всё так. Но кто из хирургов любит ходить на кладбища в городе, посёлке, где он живёт и работает? Покажите мне его… Я, лично кладбища не посещаю, даже в религиозные праздники: ПАСХА, КРАСНАЯ ГОРКА, Родительские субботы и т. д. Нет, я приезжаю на могилы родственников в будний день, прибираюсь на могилках, приношу цветы, зажигаю свечи, бывает и выпиваю пару стаканчиков, но всё реже. Знаю место, где буду лежать «под травкой». Это обычная ситуация. Как я отношусь к смертям своих пациентов, которых оперировал, лечил? Да простят меня коллеги – НИКАК. Сделав более 20 тысяч операций, беря иногда, а порой и часто, совсем бесперспективных больных с заведомо известным исходом, летальность, ясное дело, будет высокой. Молодёжь обижалась, не даёт руку набить. А я щадил их психику. Им в след ещё не приходилось слышать «Убийца, ты моего сына или мужа зарезал…!!!». Не объяснишь всем и сразу «Ещё наслышитесь». Зачем? Если взять, по – скромному, 1,5 – 2% летальность, то это уже 400 смертей. Только после операций. А всего? Уже не до шуток. Есть смерти, которые остаются в памяти навсегда. Вот умерли у меня два 5-летних мальчика и девушка 19 лет от острого аппендицита, как забудешь. Девушку, после 3 операций, везу на каталке в реанимацию, она смотрит на меня и говорит – «Как я Вас ненавижу». Я и каталку чуть не опрокинул от потрясения.
Умерла, хоронили в подвенечном платье, гроб остановили около поликлиники, где я в то время принимал больных, и заиграли не Шопена, сонату №2, а деревенскую, духовую с тарелками и плачем с причитанием родственников. Куда бежать? Теперь, зачем далеко ходить. В этом году у меня 6 смертей. 3 лапаростомы – 3 смерти, острый панкреонекроз и 2 тромбоза мезентериальных сосудов. Привезли с АД на нолях, через 2—3 часа смерть. А дочь больной с лапаростомой через пару недель впала в психоз. Закрывает мать своим телом, орёт на меня «Изверг, уходи. Не дам перевязывать мать». Пришлось вызывать других, более адекватных родственников по уходу за больной. Такие вот «пироги с котятами». На сайте реаниматолог Н. С. Прокопенко коснулся краем этой темы. Кто скажет правду? Скажи, что думаешь, и вправду извергом сделают. Коллеги, судить себя мы будем сами, а Высший суд там… и ещё не известно, куда попадут наши больные и мы с вами. А тема поганая, о всём не поведаешь, многие просто не поймут.
Мрачно пишется… Может устал?
Я не могу спокойно читать статьи, смотреть фильмы про хирургов. Неплохие журналисты, режиссёры, а пишут ересь. Не знают всей подноготной в хирургии. Смотришь на сытые, довольные морды «хирургов», читаешь об их «золотых ручках» и думаешь – «Дурак, над тобой будет смеяться вся хирургическая братия. Неужели не понимаешь?». Не писать простым людям о хирургах и врачах!!! Пусть хирург скажет о другом хирурге. Это будет честно, справедливо, без сюсюканья и лживой лести. Тяжёлые мы люди, такая работа, что сделаешь. Но правда, она не бывает сладкой. Н. М. Амосов сказал «Хирург должен быть тощим и злым». Про себя…!? В этом что-то есть.
Почему все не любят старых? Я не говорю сейчас о родителях или пациентах. О Коллегах! Врачах, чей возраст уже перешагнул пенсионный, а они всё ходят и ходят на работу. Да, ещё раньше других! Это только о хирургах. Нужны они и зачем? Понимают ли они сами. Оценивают ли своё положение? Не терапевты вроде! Лет 15—20 назад эти люди в отделениях были незаменимы. Сидит такой старичок в ординаторской, покуривает, играет в шахматы, иногда соблазняет нас выпить. Он же бывший заведующий, наш Учитель. Мы рады его видеть. Неясный больной…
– Шеф, посмотрите больного в приёмном? Что-то там есть, но непонятен…
Шеф идёт кряхтя, посмотрит…
– Ну, что мудаки, наложили в штаны? Здесь аппендицит. Оперировать. Не хер лясы точить.
Вот вам и УЗИ и КТ с МРТ. Берёшь, всё как на картинке. Легко, доступно и старик при деле.
Ночью на операции перитонит, резекция кишечника. Анастомоз наложить или стому выводить? На скорую – Привезите шефа. Пусть глянет одним глазком. Зайдёт, держит маску рукой у рта.
– Анастомоз, дренажи. Учил тебя дурака, вижу толку мало.
Уходит. А мне легче. Ей БОГУ, легче.
Сейчас и я дожил до этого возраста. Общий обход хоть не делай. Как меня можно обмануть? Захожу в палату, сразу вижу – с этого деньгу срубили, с этого ещё нет… Мама родная, открутил бы вам сукам голову. Дырокольщики херовы. Уходить надо, мешаю и не только им, но и руководству. По – большому счёту, не нужен. Может 3—4 раза в год. Прикрыть их жопы, когда совсем обгадятся.
Хотя есть и умные, дальновидные хирурги. Недавно имел беседу с очень известным хирургом, почти моего возраста. Отработал очень успешно. Срок хирургической жизни, как ни крути, около 25 лет. Вовремя сориентировался, стал эндоскопистом. Создал отделение – чудо. Чистота, спокойно, никакой суеты, всё по плану. Аппаратура – одна Япония, мониторы… Позавидуешь! Сидим, пьём по рюмке чаю. Смотрю, у него на столе фотокарточка двух прелестных близняшек. Спрашиваю:
– Внучки?
Отвечает:
– Нет, две дочки. Вот на старость утешение.
Я чуть и рюмку не выронил
– Ну, ты даёшь!!! До 100 лет собираешься жить? А работать?
– Вот и кручусь. Видишь. Курить бросил, велосипед, бассейн. Ургентность теперь очень редкая и то по великой просьбе.
Уехал. Сижу в машине и думаю. А я, дурак, в жизни что видел? Семья как-то сама по себе, дети тоже. В школе, когда учились, был, может 1—2 раза. Дневники никогда не смотрел. В институтах не помогал. На работе одни гнилые животы. Ни одного праздника как человек не отметил. Всю жизнь на ургентности. Откуда только не сдёргивали: с жены, с любовницы, свадеб, кино и театрах… О ночах не будем. Здоровья нет, нервы – ни к чёрту. И сейчас, приедут дети, денег дашь – вроде долг исполнил. Ни поговорить, по душам… Да разве они что расскажут?
Современная диагностика уничтожила стариков, стандарты сделали их советы бесполезными. Ни риска, ни творчества… Херня, да и только.
Вот и молодёжь. Покрутится в хирургии годок другой и начинает клянчить:
– А. К., устройте в клинординатуру… да в центр. У Вас же есть связи…
Я ему пожелаю своей судьбы? Нет.
Устраиваю. Дальше, когда приезжает
– А как мне освоить лапароскопические операции?
– В чём проблема? Ходи на операции, дежурь…
– Да не будет сертификата, а за него надо деньги платить. А у меня откуда? Жена, ребёнок… Концы с концами не сводим.
Вот жизнь настала! Одно радует. Может быть, молодые хирурги будут жить дольше, богаче? У них к 60 годам не будет болеть шея, сводить и неметь руки. Но что-то я подозреваю, что народу легче не станет. За «спасибо» или бутылку коньяку, даже смотреть не будут. И нас не будет… Страна, РАССЕЯ – как ты нас кинула!!!
Зима. Вечер. Занятия в школе закончились. Я бегу к своему другу Аркашке Гинсбургу. Они с матерью, тётей Соней, отцом, дядей Мишей и сестрой Идой живут на втором этаже в коммунальной квартире дома купца Жаднова. К дому подхожу на цыпочках. Слух у тёти Сони ещё тот, она меня слышит за версту. В квартире свет, Аркашка пиликает на скрипке, тётя Соня стучит по пианино.
– Аркаша! Куда твои уши смотрят? Где твой первый палец? Русский способ! Не сгибай кисть! Твой друг Шура уже под окном.
– Услышала. Во! Даёт…!
– Аркаша, закрой рот. Ты плохо слышишь, звук в твоей глупой голове не задерживается и пролетает. Сколько мне тебе об этом говорить?
Одна еврейская семья на весь Болхов. Дружат с моими родителями, а мы с Аркашкой. Они из Ленинграда и мой отец ленинградец. Он жил на Фонтанке, они на Васильевском острове, рядом с кинотеатром «Гигант».
Тётя Соня мне говорила: «Шура, я коренного ленинградца узнаю по голосу, шагам. Мне даже не надо его видеть».
– А если папка будет пьяный? Узнаете?
– Шура, сынок, это не имеет значения. Узнаю, даже ещё быстрее.
Моя мать тоже узнаёт, когда отец пьяный, издалека…, но она его видит. Чудеса…
Аркашка на полгода старше меня, но больше в два раза, учимся в разных классах. Я в «А», он в «Б». Задания на дом одинаковые. У Аркаши плохо с арифметикой, но пятёрка по чистописанию. Я решаю примеры в уме, но чистописание никак… Дома сёстры младшие не дают хорошо написать и меня учительница оставляет после уроков, чтобы я писал предложения, буквы с нажимом и не залазил за разлинованные полоски. Чернилами, школьным пером. И без клякс! Тетрадь оставляла в школе. Аркашки за пятёрку по арифметике мать даёт 5 рублей, мне хрен, кто что даёт. Дневник никто не смотрит, все работают. Домой поздно с работы приходят. Не до меня. Я решаю за Аркашку примеры, на деньги покупаем конфеты «подушечки».
У Аркашки врождённый абсолютный слух. Так сказала тётя Соня.
– Тетя Соня, а есть слух ещё лучше?
– Шура ты такой любопытный! Есть, но это горе и почти сумасшествие. У дяди Аркаши, моего брата Фимы, был такой слух. Он умер от голода в блокаду. Отца твоего взяли в Армию, а его нет. Плохо со зрением. Остался! Как мы его не уговаривали! Не могу себя простить. Появляются слёзы.
Перевожу разговор.
– А как это, лучше абсолютного?
– Шура, когда ты чуешь запах, ты можешь узнать, что твоя мама готовит – картошку или щи?
– Ещё бы! Даже чую когда с луком, а когда с салом.
– Вот Шура, а теперь представь, что человек слышит звук, любой. И что он видит? Краски, цвета, образы, картины. Плохо, когда ты голодный, а тебе всё время чуется запах картошки?
– Да, не хотел бы я быть таким. А что делать? С картошкой понятно. Её надо найти и поджарить. А с музыкой…?
– Сразу видно, ты умный мальчик. Играть Шура, играть и на хорошем инструменте. Это очень важно! Где сейчас найдешь приличный инструмент? Мы купить не сможем, а скрипка Фимина пропала. Шура, ты будешь врачом, как твоя бабушка. Это я тебе говорю, тётя Соня. А я никогда не ошибаюсь.
– Тетя Соня, я буду шофёром, как отец. Буду ездить на «ЗИСу».
– Нет! Папе с мамой не дала выучиться война, а ты, закончишь медицинский институт. Врач очень хорошая профессия. Аркадий врачом не будет, но если займётся собой, музыкант из него получится. Лентяй, 3 позицию никак не освоит. Аркаша, ты меня слышишь?…
Аркаша выбегает из дома. Так, вместо пяти рублей он получил 2 рубля. Соня вычла 3 рубля за двойку по контрольной. Бежим в магазин.
– Аркаша, покупай «подушечек» на рубль. Другой пригодится, когда ты двойку опять получишь.
Покупаем конфет на рубль. Бежим за сарай в своё укромное место. И едим эти конфеты. Слаще нет ничего в мире. Я смотрю на звёздное небо, тишина, еле слышен какой-то звук и падают звёзды.
– Аркаш, у меня тоже цветной слух. Слышу музыку и синеву от звезд.
– Шурка, это самолёт двухмоторный. Они часто по ночам летают.
Съев конфеты, облизываем бумагу, пальцы. Аркаша говорит мне о инструменте, 1 пальце, 1 позиции на струнах, о пятой струне на скрипке. Я слушаю молча. Это не примеры решать. Большой палец не считается, а указательный – 1 палец. Может 5 струна и есть большой палец? Пойди, пойми.
– Всё, идём спать Аркаш, завтра я за тобой зайду.
Расходимся.
Уезжали они неожиданно, осенью. Дядю Мишу переводили на работу в Ленинград на какой-то завод. Они пришли к нам проститься. Отец диктовал тёте Сони адреса родственников. Она записывала. Мать собирала подарок из того, что есть в доме. Мы с Аркашкой стояли во дворе. Я плакал, стиснув зубы. Не плакал когда бил отец, ребята на улице, а тут плакал. Аркаша плакал навзрыд, не стесняясь. Протягивает мне целый кулёк с «подушечками»
– На, ешь.
Я достаю из кармана телогрейки складной ножичек. Зависть всех пацанов на улице.
– Возьми на память. Мать тебе такой не купит.
Подходит тётя Соня.
– Аркаша пошли.
Берёт его за руку. Целует меня в щёку.
– Шура, ты будешь врачом. Вспомни потом тётю Соню.
Уезжают. Машина была уже загружена. Я тихо, вытирая слёзы и держа кулёк в руках, иду домой.
Прошло время. Я закончил 10 классов и… поступил в мединститут. Стал врачом. Врачами стали и мои дочери. Тётя Соня! Как ты услышала, увидела, что я стану врачом? Это когда я орал под окном «Аркаша, выходи на улицу»? И понимаю. У тёти Сони был цветной музыкальный слух. Как ей было тяжело! С ума не сошла! Тётя Соня… Тётя Соня…!!!
О проекте
О подписке