– Ситуация складывается сложная. Даже и не припомню, чтобы случалось что-либо подобное. Еще наши журналисты чудят. Откуда они вытащили этого лжесвидетеля?.. Конечно, разберемся и заставим их дать опровержение. Но город уже сейчас взбудоражен. Звонят все, кому не лень: из комитета матерей, из общества гражданских свобод, из департамента школьного образования… Мэр тоже звонил. Вызывает вот… На ковер…

– Мне-то что делать? – растерянно спросил Серж.

– Как что? – нахмурился Бертоф, – Продолжай оба расследования и моли бога, чтобы учитель не умер. И еще… обязательно встреться, поговори с его женой.

Серж все еще не мог взять себя в руки:

– Но что, как ей сказать?

Начальник смотрел на него строго:

– А вот это уже твоя забота. Главное сейчас – всех успокоить. Журналистов, врачей, матерей школьников, коллег и родственников несчастного учителя…

Серж тут же поехал в больницу. Сначала поговорил с лечащим врачом, который сообщил:

– Положение тяжелое. Пуля пробила легкое рядом с сердцем. Большая кровопотеря. Но все зависит, прежде всего, от состояния организма пациента. Если он не ослаблен, то пациент справится, выберется.

– А если нет?

Врач развел руками и многозначительно посмотрел вверх.

Серж дошел до палаты, в которой лежал Донтерн. Чуть приоткрыл дверь и увидел худенькую черноволосую женщину, сидящую рядом с кроватью. Она держала находящегося без сознания за руку. Инспектор не нашел в себе сил вызвать жену учителя из палаты на разговор. Он просто не находил слов для этого разговора. Поэтому снова прикрыл дверь и вернулся в отделение полиции, где, как и вчера, погрузился в следовательскую рутину.

Уже пришли доклады из всех секторов, из всех населенных пунктов Провинции: нигде за последние дни ни убийств, ни пропаж, ни ампутирования кисти или целой руки зафиксировано не было. Так что это дело, по всем правилам, можно было спокойно сдавать в архив.

Спокойно… Разумеется, на душе Сержа было очень неспокойно. Он снова перечитывал протоколы допросов вчерашних свидетелей событий у ресторана. Разглядывал фоторобот двух драчунов, один из которых подбросил пистолет учителю: кто же это такие, из-за чего взялись за оружие? Как ни странно, один из них казался инспектору знакомым…

Серж дал указания растиражировать и раздать портреты всем осведомителям в районе, а также барменам, официантам, сотрудникам общественных учреждений. Инспектор не сомневался в том, что если эти двое еще в городе, то их непременно обнаружат: их задержание всего лишь вопрос времени. Но вот времени-то у него оставалось все меньше и меньше. Вернувшийся в отделение Бертоф не забыл обратить на это внимание:

– И еще мэр сказал: «Кровь из носу, но ко Дню города в Сен-Бьене должны быть тишь, гладь и божья благодать. Если меня не переизберут, покинем свои посты все вместе…»

Чуть ли не каждые пять минут Серж набирал Марию, но она не отвечала. Ему снова и снова звонили с неизвестных номеров. Он не отвечал. Кто именно постоянно названивал, понял, когда выходил вечером из отделения: к инспектору подбежало сразу несколько человек с микрофонами, диктофонами, блокнотами, фотоаппаратами и камерами:

– Несколько слов для нашего канала… для нашей газеты… для городского портала…

Он быстро сел в машину и уехал. Почти целый час бесцельно кружил по дальним городским улицам. Потом проехал по Провинциальной. Прохожих на ней уже почти не было. Но Сержу казалось, что на его машину, на него смотрят из всех окон: из заведений, из квартир. Надавил на газ, чтобы побыстрее покинуть Старый город.

Проехал мимо «Бешеного кота». Осведомителя там опять могло не быть. Но Леда была наверняка. Не остановился…

Снова набрал номер Марии. И снова она не ответила. Позвонил осведомителю – и он молчал.

Серж заехал в магазин и взял бутылку кальвадоса. Дома налил себе сразу полстакана и выпил залпом. Потом сел на стул и тупо уставился в окно. Он не понимал, что происходит в его не лучшем, но всегда достаточно спокойном городском районе. Найдена кисть руки женщины, но нигде никакая женщина не пропадала… Драка с выстрелами у ресторана, но пистолет оказывается в руках у учителя, ни в кого не стрелявшего… А еще ни Мария, ни осведомитель не отвечают…

Подумав о тяжело раненном им Марке Донтерне, Серж налил еще полстакана. Потом еще…

Учителя хоронили всем Старым городом. За гробом шли жена, дети, какие-то близкие родственники и еще десятки его нынешних и прошлых учеников, их родителей, а также сотни просто жителей сектора «12–15».

На кладбище шеф полиции произнес речь, сказав, что произошедшее – это трагическая случайность, что учитель погиб не зря – он стал важным участником расследования преступления. В конце выступления, глядя на Сержа, добавил:

– Наш инспектор выполнял свой долг и ни в чем не виноват. Не судите его. Во всем виноваты исключительно преступные элементы, решившие запугать наш дорогой Сен-Бьен…

Серж также склонил голову возле гроба:

– Простите меня. Я себя простить не могу, но вы, если сможете, простите…

Подняв голову, он, однако, не увидел в глазах окружающих никакого понимания и тем более прощения. Ненависть была в глазах жены учителя. Только ненависть была и в глазах учеников, родителей, всех других горожан.

Раздались возгласы:

– Виновен!.. Нет прощенья!..

Через минуту возгласы слились в один скандирующий хор:

– Виновен!.. Виновен!.. Виновен!.. Нет прощения!.. Нет!.. Нет!.. Нет!..

Серж оглянулся по сторонам в поисках поддержки. Но и шеф, и другие полицейские куда-то исчезли. Инспектор остался один на один с толпой, которая продолжала скандировать «Виновен!.. Виновен!.. Виновен!..». Потом она колыхнулась и стала надвигаться на него. К инспектору потянулись сотни рук: «Нет прощения, нет!.. Нет!.. Нет!..»

Проснулся в холодном поту. В бутылке оставалось еще на донышке: допил одним глотком. Опасаясь, что кошмар повторится, ложиться не стал. То ходил по квартире, то ненадолго присаживался за стол, дожидаясь рассвета.

День прошел скомкано. Коллеги в отделении смотрели на инспектора сектора «12–15» то ли с жалостью, то ли с осуждением. Фуркат с Шукратом прятали глаза. Только Лео разговаривал, как будто ничего не случилось. А на улице Сержа продолжали ждать журналисты.

Звонил в больницу: учитель так и не пришел в сознание. У его кровати продолжала дежурить жена.

Несколько раз набирал Марию. Она по-прежнему не брала трубку. Слушая гудки в телефоне, смотрел на подаренный невестой цветок. Большой синий колокольчик, свисающий с мощного зеленого стебля, казалось, все так же готов зазвонить тонко и звонко – только дотронься.

– Надо бы полить…

Однако прежде решил позвонить родителям. Они, конечно, были очень взволнованы событиями с участием сына. Постарался успокоить их. Обещал заехать, как только выдастся свободное время.

Звонили друзья: Эндрю, Виктор, Борис. Звонили, вроде, чтобы только поинтересоваться:

– Мы сегодня увидимся? Ты не слишком занят на этой своей чертовой работе? Ждем!..

Вновь оказавшись вместе в Сен-Бьене после пребывания в разных местах, они дали клятву: несмотря ни на какие обстоятельства, будут раз в неделю – каждый четверг – собираться на любимый покер. И сегодня, несмотря на все свои неприятности, Серж не собирался пропускать встречу.

Сначала они выбирали для дружеских встреч разные места. Играли то у кого-то дома, то где-нибудь в кафе. Но родственники, жены находили их по тому или иному поводу: срывали и игру, и саму встречу. Так что первое время покер не всегда удавался. Однако когда Борис был назначен на свою должность патологоанатома, то получил в полное распоряжение городской морг. Он и стал их пристанищем.

Друзья относились к моргу, как к просто очень удобному для встреч помещению. Борис здесь проводил целые дни в работе. Сержу также по служебной необходимости приходилось периодически иметь дело с трупами. Виктор, по его словам, просто обожал мертвецов:

– Это единственные люди без проблем и психических отклонений. От них не получишь ничего неожиданного. К ним можно спокойно поворачиваться спиной.

Эндрю тоже смотрел на трупы по-своему профессионально:

– Ничего грудинка… Приличный окорок… А этот староват – даже на котлеты не пойдет… У этой шейка постновата будет…

Чаще городской морг пустовал, но иногда трупы в нем появлялись. Как правило, привозили сюда тела стариков, а также более молодых людей, скончавшихся в результате несчастного случая или тяжелой болезни. Криминальных трупов практически не было.

Привезенные тела лежали или в специальных холодильных камерах, или на тележках в общем зале, ожидая осмотра и вскрытия. В конце помещения напротив входной двери имелась еще одна, за которой располагался кабинет Бориса – приличных размеров комната с рабочим и круглым столами, несколькими шкафами, стульями, креслами, холодильником и баром. Это и был их «покерный клуб». Сюда, храня клятву, они приходили за день до окончания рабочей недели, чтобы выпить, поболтать, расслабиться в кругу друзей, ну и, конечно, поиграть в любимый всеми ими покер, не боясь при этом, что их утащат домой решать какие-либо мелкие проблемы. Никто из ближнего круга четверки не мог пересечь зал с мертвецами и добраться до «клуба». Даже жена Бориса не заходила к нему на работу. Вид распотрошенных человеческих тел, которые время от времени появлялись в «заведении» мужа, приводил ее в ужас. И жена Эндрю, передержавшая в руках горы свиной и говяжьей «расчлененки», и невеста Сержа, прекрасно готовившая мясные блюда, готовы были упасть в обморок от самого слова «морг». Любовницы Виктора просто не знали, где его нужно искать в четверг вечером.

Конечно, не самый приятный запах просачивался и в кабинет Бориса. Но друзья давно привыкли к трупному душку. Он, к тому же, не только отпугивал близких, но и, оставаясь на одежде, указывал на то, что они проводили время не у любовниц, не в барах, а «задерживаясь по тяжелой работе».

В школе, еще только увлекшись покером, они сначала играли на конфеты, потом – на сигареты. Теперь на кону деньги, но небольшие, чтобы и интерес сохранялся и чтобы не проиграться всерьез.

Серж вошел в общий зал морга. Остановился у тележки, аккуратно накрытой чистой тканью. Место было явно подготовлено для принятия очередного трупа.

– Ты чего там застрял?! – окликнули его из-за распахнувшейся двери кабинета Бориса. На пороге стоял сам хозяин: – Заходи. Все уже собрались.

Инспектор указал на подготовленную тележку:

– Ты так уверен, что он умрет?

– Кто?

– Учитель.

– Какой учитель?

– Которого я ранил на Провинциальной.

– Причем здесь учитель? – удивился Борис. – Ты просто не обращал внимания: у нас всегда готово место для вновь прибывшего. Кто-нибудь обязательно умрет в ближайшее время. Ты же знаешь: статистика…

– Статистика, – согласно кивнул Серж и вошел в кабинет.

На своих местах за круглым столом уже сидели Виктор и Эндрю. Перед каждым стоял бокал с кальвадосом. Еще по бокалу было приготовлено для Бориса и Сержа.

Поздоровавшись и обнявшись с друзьями, инспектор сел за свое место и залпом осушил бокал:

– Борис, плесни мне еще!

Тот налил. Начали игру и начались разговоры. Борис, сменив пару карт, посетовал:

– Отпуск надвигается. Опять придется ехать к родителям жены – в эту чертову Лозанну. И не открутиться ведь: Изабель обидится, если одну ее с детьми отправлю…

Эндрю, поменяв три карты, также не удержался и пожаловался:

– У меня такая поставщица на одном из хуторов в Провинции образовалась, а жена ждет третьего и никуда не отпускает…

Виктор, выложив стрит-флеш и прибрав банк, усмехнулся:

– Эх, вы – женатики-страдальцы. Скоро к вам и Серж добавится.

Инспектор, мрачно глядя сквозь карты, вновь попросил:

– Борис, плесни еще!

Друг подошел с бутылкой:

– Мне не жалко, но…

– Это мое личное дело, – резко ответил Серж. – И чего вы все вокруг да около, все о бабах, о бабах. Спросите уже напрямую: «Серж, ты правда хотел убить учителя?»

Борис, чтобы успокоить друга, так и сделал, спросил:

– Серж, ты правда хотел убить учителя?

Инспектор влил в себя очередной бокал кальвадоса:

– Не правда… Но я чуть не убил его. Хотя… врачи ничего не обещают.

Никто не бросился его утешать-успокаивать. Друзья продолжили играть, потягивая из бокалов. Только делали они это теперь молча. Все хотели помочь Сержу, но не знали как. Инспектор же, раз за разом сбрасывая карты, принялся рассматривать многократно виденную им коллекцию Бориса. Она представляла собой несколько десятков банок и баночек, находящихся за стеклом в шкафу. В емкостях плавали заспиртованные уродцы – человеческие зародыши. Некоторые из них были без рук, некоторые с одной ногой. Еще были с деформированными головами и даже сросшиеся сиамские близнецы.

Собирать эту коллекцию начали еще родители Бориса – врачи-акушеры. Он продолжил пополнять ее, получая новые экспонаты из местного родильного дома. Кроме детей-уродцев, в отдельном шкафу у него собиралась собственная коллекция – любопытные части трупов: сросшиеся пальцы рук и ног, мужские гениталии чудовищных размеров, глаз с двумя зрачками…

Серж пригляделся к руке с шестью пальцами и вспомнил, что у найденной женской кисти их было пять, как и у всех нормальных людей. Почему-то подумал: «За это нужно выпить!» Он продолжал так быстро накачиваться кальвадосом, что Борис все-таки не выдержал и заметил, почти как Леда в «Бешеном коте»:

– Не слишком ли ты торопишься?

Инспектор отрицательно мотнул головой. Однако, он, похоже, действительно торопился. Чтобы не думать о раненном им учителе, Серж торопился и в игре, и в выпивке, забыв, что за весь день ни разу не поел. Друг, в конце концов, отказался подливать:

– Серж, тебе хватит.

– Мне решать: хватит или нет!

– Ты пьян! Спроси хоть Эндрю, хоть Виктора.

Эндрю кивнул:

– Пьян.

Виктор развел руками:

– Пьян, дружище.

– Да что вы понимаете в выпивке? – поморщился Серж. – Я же всегда любого из вас мог перепить, – он резко встал и его качнуло, повело в сторону.

Борис поймал инспектора в свои объятья. Виктор тоже встал:

– Давай, я отвезу Сержа домой на его машине. Потом возьму себе такси.

Инспектор обиделся и отвел от себя руки Бориса:

– Я сам.

Теперь уже бдительный Виктор поймал падающего друга:

– Поехали, Серж, поехали.

Только убедившись в том, что ноги его совсем не слушаются, Серж согласился на помощь.

По пути Виктор внушал задремавшему инспектору:

– Все знают: у тебя неприятности. Но будь осторожней с выпивкой, иначе станешь моим пациентом. Алкоголизм приобретают легко, а вот расстаться с ним очень сложно…

– Расскажи моему деду!..