Глава VI. Сарацин

Майор Саранцев, как и планировалось, прибыл в Дубровск поздно вечером. Машину он оставил на платной стоянке на одном из местных пустырей. Его новую иномарку остались охранять несколько дворовых собак и старичок с ружьем…

Ориентируясь по уличным указателям, без особого труда он нашел и сразу же поселился в недорогой, но уютной гостинице со странным, если не сказать смешным названием «Синяя Лягушка». Его одноместный номер располагался на втором этаже из трех. Соседние номера, как ему показалось, были пусты, хотя, ночью в них все оживилось, потолок заходил и хотел рухнуть вниз на его голову. Женские пьяные голоса, явно наслаждающиеся запретной любовью, красноречиво пели и кричали почти до утра.

С рассветом, около пяти часов, он по обыкновению побрился, принял контрастный душ и отправился по следу капитана Борзунова. Другие задачи и люди этого городка его совершенно не интересовали.

Здание, выложенное еще в семидесятых годах прошлого века из красного одинарного кирпича, где находились кабинеты участковых оперуполномоченных, представляло собой замызганную пятиэтажку, служившую общежитием для бывших рабочих местного завода по изготовлению экскаваторов. Почему бывших, все банально просто, завод пять лет назад обанкротился, а люди остались у разбитого корыта. Теперь их еще и хотели выселить на улицу вместе с детьми и стариками – ветеранами труда. Все переменилось в той стране. От развитого социализма остался только горький дым воспоминаний и седина на висках, еще, зря потраченные силы трех поколений.

На первом этаже, в служебном кабинете участкового капитана, царил небольшой хаос. Громко разговаривал радиоприемник в углу на серой стене. Двое других участковых обсуждали игру каких-то футбольных клубов английской лиги.

– Здравствуйте… – нежно произнес Саранцев, входя в незакрытый кабинет.

– Гражданин, вам, что… Что нужно?.. Подождите за дверью… Кто вас учил врываться?..

– Никто не учил, я сам! – хмыкнул Саранцев.

– Что? Умник или интеллигент?.. Ждать, тебе сказали…

– Спасибо, а вы, друзья, очень заняты? А сколько ждать?..

– Ты, дядя, сиди тихо! Сейчас дубинкой огрею!

– Не надо…

– За дверью есть скамейка, если ее еще не унесли. Ты в полиции, а не на улице, – поднял брови полный, щекастый старший лейтенант.

– О! Какие важные, господа полицейские, – снова ухмыльнулся Саранцев.

– Помолчите, закройте двери и ждите в коридоре… Вас вызовут!

– Мне бы капитана Борзунова, срочно…

– Черт с вами, зайдите. Вам Борзунов нужен?

– Да, только он!

– Борзунова пока нет. Вот бумага и ручка, пишите…

– Что писать?.. – сделал глупый вид Саранцев, не проходя в кабинет.

– Заявление, конечно. Пишите на имя Борзунова А. Б.. Кто вам по башке дал или, кто вас ограбил. Вас не убили, это уже очень хорошо…

– Пока никто не ограбил, у меня собака потерялась… – соврал Саранцев.

– Собака?.. Какая на хрен собака? Так, гражданин, выйдите из кабинета! Можете в коридоре подождать Борзунова. Вот придурки, собак они ищут! Тут людей убивают, как мух, а они собак разыскивают! Кобель?..

– Кто?.. – не понял Саранцев.

– Ваша пропавшая собака? – поморщился полицейский.

– Нет, сука! Молодая.

– Вот, значит, гулять пошла! Идите домой, мужчина, не мешайте работать! Я вам не завидую, когда сам Борзунов с вами поговорит. Да, рекомендую обратиться в «Зеленый пис», то есть мир! Они вам найдут дюжину других собак…

Что-то подсказывало майору спецслужбы Саранцеву, что ему пора валить, или попросту делать ноги из этого помещения. Но тут в дверном проеме показался тот самый капитан из красной папки, сам Александр Борзунов.

– А!.. Вы?.. – смог произнести Саранцев и захлопнул ротовую щель.

– Я! Вы ко мне?

– Да, впрочем, уже нет, ерунда…

– Проходите и присаживайтесь вон к тому столу. Сейчас я выслушаю вас…

– Может быть, в другой раз, Александр Брониславович? У меня просто пропал пес, вернее, сука… пустяки… я, пожалуй, пойду домой.

– Нет, нет, вы никуда не пойдете! Мой священный долг обязывает выслушать вас и помочь в рамках закона, разумеется. Присаживайтесь на этот старинный стул, будем пить чай и беседовать, как вас зовут?

Борзунов проявлял любопытство к франту и уже не доверял ему. Он пододвинул к гостю старый деревянный табурет с вырезом для руки в центре сидения.

– У меня смутное подозрение, что сейчас вы огреете меня по спине вашей табуреткой!?.

– Отнюдь, я участковый, а не сотрудник «Смерша», а вы не шпиён?.. Какие странные фантазии у вас. Где работаете, не писатель, случайно?.. – рассмеялся Борзунов.

– Я Иванов. Петр Андреевич Иванов, – начал плести всякую чушь Саранцев, но все же присел на предложенный ему табурет.

– Ваш паспорт, Петр Андреевич? Пожалуйста… Или вас зовут иначе?..

– А!?. Я пойду, схожу за ним домой!

Саранцев подскочил с табурета и хотел убежать.

– Нет, постойте. Вы мой гость, а паспорт я и потом посмотрю. Давайте поговорим, – с улыбкой сказал Борзунов и указал гостю его место.

– Давайте… – Саранцев выдохнул и сдулся. Бежать было уже поздно.

Капитан Борзунов, словно спрут, расплылся по комнате, двое офицеров ушли по своим делам. Саранцев почувствовал странное чувство, он не мог сдвинуться с места. Человек-монстр смотрел на него проницательным взглядом и словно паук гипнотизировал все тело и даже волю майора. До провала оставались считанные минуты. Капитан Борзунов не просто был доволен, он наслаждался, улавливая в глазах гостя искорки покорности и даже панического страха. Словно рыба-карп уже боится рыбака, который еще только разматывает леску и снасти…

Через минуту молчания капитан заговорил:

– Ну, ну, успокойтесь, я не съем вас на ужин, и не посажу в тюрьму. Сейчас я заварю нам чай, и мы поговорим. Вас что-то напрягает, беспокоит, что же?.. Как служитель закона я обязан помочь вам…

– Конечно… – смущенно ответил майор, изображая из себя паиньку.

– Вы, видно, недавно в нашем городке?..

– Да, я приезжий, потому и растерялся. Я Турист из Москвы. Город знаю плохо. Мой пес, то есть сука, убежала от меня два часа назад…

– Сука, сука, чертова сука… – проговорил капитан Борзунов и заварил крутым кипятком, в двух белых чашках, пакетики зеленого чая. – Что вы сказали? При чем здесь сука?..

– Что за день!.. Я не могу вернуться без этой собаки домой! Эта собака моей жены, вернее, подруги…

– Подружка, значит? Кличка? – резко спросил участковый капитан, размешивая свой чай мельхиоровой ложечкой.

– Чья?.. – удивленно спросил Саранцев.

– Ну не подруги же, конечно. Суки вашей убежавшей.

– М-м… Марфа! Да, точно, Марфа Петровна…

– Держите чай. Чашка чистая, еще никто из нее не пил.

– Благодарю, капитан. Очень вкусный чай…

– У нас вода хорошая, я покупаю ее в бутылках, а в водопроводе полная дрянь, – усмехнулся Борзунов. – Сколько лет?..

– Собаке?.. Лет пять, не меньше! – снова соврал Саранцев и начал нервно пить чай, представляя в своем воображении миниатюрную вымышленную псину.

– Породы?.. Какой породы пропавшая сука?

– Так, ясно, какой – чихуа – маленькая такая пятнистая собачка, вертлявая, прожорливая и непослушная скотинка…

– Мурлычет?.. – неожиданно спросил Борзунов.

– Гавкает! Мурлычут кошки! – встрепенулся Саранцев.

– Знаю, я так спросил, на всякий случай. Как же вы без паспорта поехали путешествовать по Подмосковью?..

– Забыл…

– На электричке приехали, вчера?

– Да, именно так.

– В какой гостинице остановились?

– О! «Синяя Лягушка», спал, правда, плохо. У вас тут полная гостиница проституток!? Женщины кричали всю ночь, словно я в джунглях ночевал… а по моей голове прыгали голые мартышки!

– Проверим, – усмехнулся капитан и засунул в рот освежающую жевательную резинку.

– Ну, так что?.. – осмелел Саранцев, изучая поведение Борзунова.

Капитан неторопливо открыл пластиковую коробочку и начал доставать и есть небольшие пирожки, как оказалось, с капустой и яйцом. Еще в начинке была морковь.

– Вот, одна знакомая женщина меня иногда балует. Балует уже много лет…

– Жена?.. – заинтересованно спросил Саранцев.

– Хотя, зачем я вру, это моя мама напекла. Балует меня, как в детстве. Угощайтесь и пойдем искать вашу маленькую суку…

– Она видимо совсем старушка? – сочувственно произнес Саранцев и тоже взял один пирожок.

– Да, почти восемьдесят лет. Из квартиры не выходит…

– А ваш отец?..

– Папы не стало пять лет назад. Ему было восемьдесят два.

Конец ознакомительного фрагмента.