Глава вторая

…Ночь, я и напарник лежим на сухом островке в зарослях камышей на берегу довольно широкой реки. Днем было видно, что ее воды желто-коричневого цвета, и весьма мутны, поэтому пить можно было только ту воду, которую мы принесли с собой. Жара стояла с самого утра, а караван, который должен был появиться здесь, все не шел. Воды во фляге оставалось меньше трети, ветерок более-менее освежал и уносил большинство комаров. Но и те, что оставались, непрерывно пытались нами пообедать. Приходилось время от времени обмазывать лицо и руки грязью, заодно маскируясь. Конечно, можно было запастись специальной мазью, отпугивающей кровососов, но у нее был существенный недостаток – сильный запах. Вдруг возле брода появится кто-то с хорошим обонянием? Мне хорошо, я некурящий, а вот напарник явно мается, пытается отвлечься, держа во рту незажженную трубку без табака. На всякий случай проверяю свой карабин, не помню, в какой уже раз…

…Шакалы бегают где-то совсем рядом, их тявканье раздается чуть ли не над самым ухом. Затем на ближнем к нам берегу слышатся чьи-то голоса, смех. Через некоторое время потянуло дымком от разожженного где-то неподалеку костерка, очень характерный запах – жгут кизяки, в этом месте недавно перегоняли стадо, так что «топлива» чуть дальше от реки валяется в изобилии. Пастухи когда-то соорудили себе шалаш из стеблей камыша, наверное, сейчас возле него и решили дождаться каравана встречающие. Интересно, как там наша вторая группа? Они сидят гораздо ближе к шалашу, чем мы. Ниже по течению есть еще один «засадный полк», но это уж на совсем крайний случай.

На другом берегу слышится какой-то неясный шум, и к урезу воды спускается невысокая фигура. Человек одет в длинный халат и опирается на посох. Что это торчит за спиной? Похоже на винтовочный ствол…

Неизвестный поднимает руку, и раздается протяжный свист, затем еще два коротких. От шалаша ему отвечают – два длинных и один короткий. Проводник оборачивается, машет рукой, и через пару минут к нему подходят еще четыре человека, каждый из которых ведет двух навьюченных лошадей. Вот и те, кого мы ждем, нормальные люди по ночам через границу шастать не будут, пусть даже она здесь и весьма условная. Теперь ждем, когда они войдут в реку… Как, по одному, или цепочкой с небольшими интервалами?..

Наша группа уже должна бы нейтрализовать встречающих возле шалаша, а потом дать сигнал, но только после того, как в реку войдет замыкающий. Где-то в стороне есть более удобное для переправы место, но наши полуночные гости явно не стремятся к широкой известности…

Внимание, хвост каравана уже на середине реки, а первые лошади ступили на берег, ну почему молчит наша первая группа?.. Раздается выстрел, затем громкий крик, предлагающий караванщикам поднять руки вверх и не дергаться… Ага, так они и послушались – поднимая брызги, они пытаются достичь камышовых зарослей, чтобы уйти из-под возможного обстрела, но не тут-то было – по ним начинается стрельба со стороны шалаша, где костер мгновенно угас, и теперь только дымит. Ночь была лунная, но как раз в этот момент на небе собрались облака, и стало темно, как в пещере. Благодаря ночному зрению я вижу все происходящее как будто в сумерках, напарник пользуется специальными очками. Мы пока не стреляем, но тут с другого берега ударил нестройный залп из нескольких винтовок. А вот этого уже никто не ждал… Я подаю знак напарнику, и мы начинаем методично «гасить» вспышки на том берегу. Наше оружие со специальными насадками на стволах, поэтому вспышек нет, а шум от выстрела «размазывается» зарослями камыша. Но в ответ все равно стреляют, наугад, пули свистят где-то в стороне. Тем временем караванщики уже никуда не бегут, а тихо плывут, куда-то вниз по течению, и ржут перепуганные лошади, мечущиеся по берегу, на который они рванулись при первых звуках выстрелов. Ничего, там сейчас наша третья группа ими займется. Внезапно там, на берегу возле шалаша грохочет оглушительный взрыв, воздушная волна шарахает по ушам, и ночная темнота разрывается на части ярчайшей белой вспышкой, бьющей по глазам…

– Что с тобой? Приснилось что-то?.. – слышу я тихий голос Клер, она сидит на диване рядом со мной. За стеклом все та же непроглядная темнота.

– Да уж… Хорошо, что всего лишь приснилось…

Не рассказывать же ей подробности об одной из моих командировок на жаркую границу Империи, где после ночной засады в живых остались только мы с напарником.

– Ты начал говорить во сне, командовать… Я подумала, что сейчас еще крикнешь, вот и решила разбудить. Все, теперь буду кошмары от тебя отгонять, двигайся!..

Я отодвинулся к стенке, и Клер пристроилась со мной рядом.

– Спи, тут перегородки между купе тонкие, – пресекла она мою попытку развить события дальше, в желаемом направлении. Она нежно погладила мою щеку, и я правда мгновенно заснул, как будто погасили свет…

Во сне мы с ней гуляли по какому-то большому полю, заросшему ромашками и другими цветами. Клер почему-то была одета в сарафан с вышивкой, причем ходила босиком, я тоже ощущал траву под ногами. Нас это совсем не смущало, кругом порхали мелкие бабочки, трещали кузнечики, а мы неторопливо шли, держась за руки. Когда оказались рядом с большим стогом сена, не сговариваясь, повернули к нему, и вскоре уже забрались на самый верх. У меня рука неожиданно провалилась внутрь стога, я начал переворачиваться, чтобы лечь на спину, приподнялся, и с маху уткнулся носом в вырез сарафана засмеявшейся Клер. Только протянул руки и обнял ее, как… все закончилось…

Открыв глаза, увидел почти то же самое, что и во сне, только перед глазами вместо сарафана была тоненькая ночная рубашка. За окном вагона уже посветлело, но рассветные сумерки еще не сдались окончательно.

– Уже проснулся? И что видел? – поинтересовалась жена.

– Мы с тобой гуляли в поле, среди цветов.

– И?..

– Залезли на стог сена.

– И?..

– Потом я проснулся, вот и все. Так и не узнал, чем прогулка закончилась.

– А я знаю!.. Рассказать?

– Сам догадаюсь…

– Где твои хитрые фигурки, далеко?

– Нет, рядом совсем, только саквояж открыть.

– Вот и открывай!

– Так ты сама сказала, что здесь стены тонкие.

– А мы их касаться не будем!.. Ставь на столик и включай…

После того, как я запустил артефакт в работу, коснувшись серебряных пластинок на основании, внешние звуки заглохли, и наступила полная тишина. Смолк стук колес, перестал поскрипывать вагон, и в целом мире нас осталось только двое. Казалось, что мы слышим биение сердец друг друга…

…Потом она лежала в обнимку со мной на диванчике, закутавшись в простыню, и тихо говорила:

– Я ведь тогда с первого дня почувствовала, что ты особенный. Чтобы узнать многое о человеке, мне иногда достаточно прикоснуться к его руке, или подержать какую-нибудь личную вещь. Ну, а с тобой… сам понимаешь… Никогда раньше не задумывался, почему выживаешь там, откуда не возвращаются другие?

– Нет. У нас ведь как: более-менее уцелел, вернулся из командировки, а потом сидишь и ждешь следующего задания…

– В общем, я поняла – безопаснее всего рядом с тобой. В том сне, когда я тебя разбудила, кто остался жив?

– Только я и напарник. А откуда…

– Ты что, забыл? Я ведь чувствую то же, что и ты. Не все время, конечно… Теперь подумай – сколько раз случалось подобное?

(«…Пойдем со мной, если хочешь жить!..» – откуда-то всплыло в памяти…)

Действительно, как-то не задумывался об этом раньше. И не сказать, чтобы я каждый раз прятался в самые безопасные места – порой бывало, что пули дырявили мне одежду, изредка чуть задевали напарников, но тот, кто рядом, всегда оставался жив. А вот другие, оказавшиеся немного дальше… Например, наша «отбойная группа»…

– Спасибо, милая… Но я стараюсь об этом не вспоминать.

– Да, конечно… И все же, это правда?

– Похоже, что так.

– Рядом с тобой мне хорошо. И безопасно…

– Только прошу, не смотри мои сны слишком часто.

– Не буду. Даже если что и узнаю – никому не расскажу! И не рассержусь, даже если тебе приснится другая женщина… Пора вставать, а то скоро Джонатан проснется.

– Я вообще редко вижу сны. Это хорошо, наверное…

– Да. Все, подымайся, одевайся, и прочее.

Вот такая интересная у нас семейная жизнь. До сих пор удивляюсь, почему Клер решила связать свою судьбу со мной. Когда она снималась на студии, я выполнял обязанности охранника, сопровождая ее на съемки и обратно, да и в течение дня следил за безопасностью на площадке. Хотя, кто-то может сказать, что это «непрофессионально», мол, нельзя смешивать работу и личную жизнь. А что делать, если так получилось?.. Тем более, у охраняемой артистки многие навыки не уступают моим. Характер, в общем, тоже не сахар. Но вот почему-то мы с ней притянулись друг к другу, как два магнита… Даже беспокойная съемочная жизнь в этом не помешала. Разве что Джонатан часто оставался с Меган, но тут уж ничего не поделаешь. Если вдруг случался выходной день, то мы устраивали семейные выходы в город – галереи, музеи и, конечно же, тир или стрельбище. А еще иногда Клер просила меня помассировать ей спину перед сном, когда прошедший день оказывался слишком уж трудным. Она говорила, что это снимает усталость, ну и все такое прочее. Хорошо, что мне когда-то рассказывали, как все это делается. (Во время обучения проходил курс по медицинской подготовке, там много чего было…) Иногда она меня слегка дразнила – когда просила помочь ей с переодеванием. Но этой игрой мы оба оставались довольны – Клер прекрасно чувствовала мое настроение. Впрочем, разве на нее можно сердиться, правда?.. (Вы часто сердитесь на свою руку или ногу?..) Рыжеволосая красотка с серыми глазами, что же ты со мной делаешь… И что происходит с тобой… Мы вместе с конца лета, а как будто знакомы уже долгие годы. И мальчишка ко мне тянется, как к родному. Хотя, если честно, сначала у меня были некоторые опасения, но, к счастью, они не оправдались. Мы с Джонатаном быстро подружились – оба любим интересные книги и оружие. Во время наших походов в тир он многому научился, даже пробовал стрелять из «наших» револьверов. Отдача для него слишком сильная, но жалоб не было – характер-то мамин!..

– О чем задумались, Крис?

Стоя возле окна в коридоре, я и не заметил, как сбоку подошла Меган. Что-то совсем расслабился, не ожидая неприятностей. Хотя, все время быть в полной готовности невозможно – быстро «перегоришь», и не сможешь выполнить даже легкое задание.

– Да так, о разном…

– Вы как себя чувствуете?

– Сейчас уже хорошо, просто вчера этот воришка странный…

– Да, с ним не все просто. Но теперь он вряд ли появится. Ничего не пропало, вы все осмотрели?

– Еще вчера проверил, все на месте. Он с замками долго провозился. Я принял меры, когда уходил на обед.

– Что-то из ваших, – она покрутила растопыренными пальцами левой руки в воздухе, – специальных штучек?

– Можно сказать и так.

– И все-таки он сумел их преодолеть?

– Почти…

– Что вы думаете по этому поводу?

Ответить я не успел – открылась дверь купе, и в коридор вышла Клер.

– Доброе утро, Мег! Джонатан уже проснулся?

– Да, умылся и почистил зубы. Теперь сидит, читает. Когда будем завтракать?

– Наверное, через час. Я поболтаю с сыном, а вы можете подождать в нашем купе.

Интересно, о чем она хочет «поболтать»?.. Ладно, Меган тоже интересный собеседник. Сейчас она одета в «дорожное» платье, можно сказать, почти летнее, и туфли на невысоком каблуке. Выглядит очень даже привлекательно, и не скажешь, что всего лишь «нянька»… (Например, маленькие серьги и кулон на золотой цепочке совсем даже не дешевые…) Впрочем, какая она для нас работница? Давно уже полноправный член семьи, и подозреваю, что ее полномочия не ограничиваются только кухней и заботой о мальчишке. Не исключаю и какого-нибудь хитрого документа в кармане, вроде моего «конторского» удостоверения, может быть, и не одного. Но ко мне Меган относится очень хорошо, даже разрешила называть себя по имени. Если верить жене, то это очень большое достижение, ха-ха!..

– Вы когда-нибудь бывали за океаном? – спросила миссис Джонсон, когда мы уселись по обе стороны стола в купе.

– Нет, как-то не довелось. По континенту поездил от моря до моря, как говорится. Разве что на самом востоке не был.

– Во многих странах?

– Да в большинстве проездом, несколько дней. И то дел много, любоваться красотами времени не было.

– Надеюсь, вам у нас понравится.

Она неожиданно накрыла своими руками мои, чему я удивился – раньше за ней подобных нежностей как-то не замечалось. Но отстраняться не стал, вдруг еще обидится…

– Спасибо вам и от меня лично. Вы очень помогли, когда договорились насчет повара.

– Я просто сообщил начальству, что желательно найти помощника со знанием языка…

– Да, это очень удачно получилось. Василий – замечательный человек…

(Она на секунду закрыла глаза и чуть-чуть покраснела. А что тут стесняться? Ну, показал он ей, как умеет жарить, пардон – печь… блины на масленицу… хе-хе…)

– Можете рассчитывать на мою помощь. И не только в житейских вопросах… Вы понимаете, о чем я?..

– Надеюсь, что да.

– У меня нет каких-то особенных талантов, как у миссис Стефансон, но зато много друзей, работающих в самых разных местах. Например, вас мог бы прослушать один мой знакомый музыкант, и помочь устроить выступление, если захотите.

– Честное слово, я даже не знаю… До сих пор как-то не задумывался об этом, просто играл для себя, или в узком кругу.

– В любом случае, обещаю, что думать о куске хлеба вам не придется.

– Да мне и так будут переводить жалованье, через счет в банке.

– Вы же понимаете, что этого будет мало. Но не беспокойтесь, все образуется. Для вас найдется много интересных занятий. Вы с машинами управляться можете?

– Не знаю, еще не пробовал. – Ну, предположим, я пока не хочу открывать все карты…

– Значит, пришло время научиться.

– Мег, вы так уверенно об этом говорите… Спасибо за вашу заботу обо мне.

– Это забота не только о вас, но и о миссис Стефансон, и Джонатане. Кстати, как вы переносите морскую качку?

– Путешествовать по воде как-то не доводилось. Пока не знаю…

– Скоро мы это выясним. Если что – у меня есть специальные пилюли от укачивания, на первое время. Через несколько дней большинство пассажиров привыкают. Разве только шторм случится… Но сейчас, слава Богу, не сезон.

– Спасибо, запомню.

Меган убрала руки и скрестила их на груди, с улыбкой глядя на меня.

– Вы такая заботливая…

– Крис, какой вы все-таки… интересный.

– В каком смысле?

– И сильный, и чувствительный одновременно.

– Так уж получилось. Кстати, могу я попросить вас сделать кое-что для Джонатана?

– Что именно?

– Нужно как можно более незаметно вшить ему в одежду вот эти штучки, – я полез в карман и вынул оттуда несколько мелких костяных пуговиц с нацарапанными по кругу символами. – Просто на всякий случай.

– А зачем, если не секрет?

– Скажем так… Это что-то вроде небольших маяков. Можно будет узнать, где он находится, например.

Меган внимательно посмотрела мне в глаза, явно хотела что-то спросить, но передумала.

– Хорошо, давайте их сюда, сегодня же зашью, сколько получится. В одежду, которую он носит чаще всего, я правильно поняла?

– Да, именно так. Если понадобится, я могу сделать еще, это не очень долго.

– А кто, кроме вас, может использовать эти… «маячки»?

– Тот, кто сумеет на них настроиться. Или… В общем, долго объяснять.

– Надеюсь, вы не раскрыли мне государственных секретов? А то ваше начальство будет недовольно, – заулыбалась Меган.

– Нет. Это самый простой вариант, разве что в сувенирных лавках его не продают. Потому что не знают…

– Я никому не расскажу, обещаю!

Надо же, она говорит совершенно искренне. Хорошо, так и запишем…

– Мег, не жалеете, что согласились на эту поездку, она ведь получилась весьма длительной?

– Совсем не жалею. Увидела настоящую зиму… Холодновато, конечно… Зато весело. В наших краях столько снега вообще очень редко выпадает.

Мы с ней еще какое-то время поболтали на самые разные темы, затем дверь открылась и Клер сообщила, что пора идти в вагон-ресторацию, потому что Джонатан уже проголодался. (Если честно, я тоже!..)

День прошел быстро, а вечером мы уже прибыли в Медведьбург, откуда буквально через несколько часов выехали на другом поезде в портовый город. Утром нас, слегка обалдевших от длительного путешествия в качающихся вагонах, отвезли в гостиницу, из окон которой была хорошо видна гавань. Даже без бинокля можно было рассмотреть стоящий у причала в глубине порта здоровенный лайнер, так вроде называются подобные суда. Через два дня мы погрузимся на него, и адью, Старый Свет!..

– Разглядываешь, на чем поплывем? – подошла ко мне Клер, сейчас на ней был длинный, до пола, гостиничный халат из мохнатой ткани. (Интересно, она специально не стала его плотно запахивать на груди?..)

– Да, на вон том здоровенном судне, наверное. И моряки «ходят», а не «плавают»…

– Я женщина, мне простительно. Ты угадал правильно, мы сюда на нем и прибыли. Даже особо не качало по дороге. Кстати, ты как, морской болезнью не страдаешь?

– Не знаю, пока не подворачивалось случая, чтобы проверить. Все время по суше передвигался – на лошадях, или поездом.

– Значит, пять-шесть дней вполне выдержишь. Кстати, гитара ведь у тебя с собой?

– Да, я ее не стал багажом отправлять, мало ли что.

– Вот и будешь нам играть, а то у них там с музыкой плохо. Разве что библиотека большая…

– А вдруг кто-нибудь услышит? – это я уже смеюсь.

– Ничего, пусть! Тогда мы с них еще за это деньги брать начнем! – отвечает она мне и улыбается.

Я прижимаю ее к себе, и Клер обхватывает меня за шею.

– Ты переживаешь?.. Можешь не говорить, все равно почувствую… – Она смотрит мне в глаза. – Думаешь, получится ли найти свое место в другой стране, или скорее «в чужом мире»?

– Да…

– Мы тебе поможем. Я, Джонатан, Мег… С нами у тебя все получится.

– Меган тоже так сказала.

– Вот видишь! Она редко ошибается в людях. Теперь иди в ванную, потом будем отдыхать до обеда. Джонатан как упал на кровать, так и заснул. Все устали с дороги, а завтра еще на пароход грузиться… Иди! – она ласково подтолкнула меня.

Через несколько минут, наскоро ополоснувшись в ванной, я кое-как доплелся в спальню и присел на край матраса двуспальной кровати, где уже вовсю спала Клер. Ффух, что-то вымотала меня дорога, хотя и ехали вроде спокойно…

Тихонько влез под одеяло, откинулся на подушку, и почти сразу жена обняла меня, не открывая глаз. Тут же будто провалился куда-то в темноту…