В основном там были дети нашего возраста и чуть постарше нас, то есть дети войны и послевоенного периода. Когда не все могли воспитывать своих детей в послевоенной бедноте и разрухе.

Поэтому государство взяло под свою опеку сирот и брошенных родителями несчастных детей. Мы с сочувствием относились к детдомовским детям, но только со стороны помогали им, чем могли.

Приносили к воротам детдома свою одежду и некоторые продукты питания из своего дома. Бывало часто, что вешали на ворота детдома связки сушёной рыбы или приносили фрукты и ягоды, которые собирали на природе в кустах и в лесу.

Однако никто из детей и взрослых Нового городка не был в прямом контакте с детдомовскими детьми. Каждый из нас варился в котле собственной жизни.

Мы своими группами выходили на прогулки к мору, в горы или куда-то ещё на просторы дикой природы. Детдомовцы тоже иногда выбирались из своего заточения на просторы дикой природы.

Но они всегда были в стороне от нас. Поэтому нам не было известно отношение детдомовских детей к животным в дикой природе. Мы вообще ничего не знали, что известно детдомовцам о существовании чёрной медведицы с медвежонком вблизи нашего населённого пункта на горе, в зарослях кустарников боярышника и кизила.

– Шурка! Ты знаешь, что детдомовцы похитили медвежонка у медведицы! – закричал Абдулл, прямо с порога, вернувшись вечером с дежурства у горы «Пушкина». – Манана вся в бешенстве, бегает по вершине горы и зовёт к себе медвежонка. Малыш тоже вовсю вопит в сарае у детдомовцев.

– Надо поговорить с детдомовцами, чтобы они выпустили медвежонка, – растерянно, сказал друзьям. – Им самим, как медвежонку, тяжело жить без мамы.

– Мы сразу после дежурства ходили к детдомовцам, – стал объяснять Пузан, который зашёл следом за Абдуллом в нашу коммунальную квартиру. – Но они с нами даже на контакт не идут…

– Ну, в таком случае ждите в гости мамашу-медведицу, – вмешался мой отец, в наш разговор. – Медведица придёт на зов своего ребёнка, и сама разберётся с хозяйством в сарае детдомовцев.

– Так тогда детдомовцы могут убить Манану! – почти в один голос, тревожно вскрикнули все сразу.

– У детдомовцев нет огнестрельного оружия! – решительно, заявил мой отец. – Но вот охотников Нового городка надо предупредить, на всякий случай, чтобы они не применяли оружие против медведицы. Она тут ни в чем не виновата. Любая мать пойдёт в защиту своего ребёнка. Вам надо ещё раз попытаться поговорить с детдомовцами, чтобы они до ночи выпустили медвежонка из своего сарая хотя бы за городскую черту. Дальше медвежонок сам найдёт контакт со своей мамой.

Мы тут же целой оравой направились в сторону детского дома. Следом за собой позвали девчонок и мальчишек с соседних улиц. К детскому дому собрались почти все дети школьного возраста.

У нас в руках были разные предметы, которые могли создать звук, чтобы привлечь к нам всеобще внимание. Словно на стадионе во время футбола мы стали шуметь возле ворот детского дома и выкрикивать лозунги в защиту медвежонка. Требовали выпустить медвежонка к его матери.

– Мы медвежонка завтра отправим в зоопарк в Махачкалу! – крикнул кто-то из взрослых из укрытия.

– Вы не имеете права лишать свободы малыша! – скандировали мы в один голос. – Медведи должны жить в дикой природе! Отпустите медвежонка к его маме. Свободу животным дикой природы!!!

– Если вы не прекратите орать, то мы вызовем на помощь милицию! – кричали нам взрослые из укрытия в детском доме. – В крайнем случае, вынуждены будем применять огнестрельное оружие!

– У вас нет никакого оружия! – смеясь, кричали мы в ответ детдомовцев. – Одни огнестрельные горшки. Милиция к вам на помощь не придёт! Вам надо к ним добираться через нас в Избербаш.

Мы прекрасно знали, что детдомовцы в полной изоляции от внешнего мира. На весь Новый городок было всего два телефона. Один телефон у администрации городка, а другой телефон на посту гражданской обороны, на случай войны с капиталистами.

Все остальные городские телефоны и отделение милиции были за три километра от Нового городка в Исполкоме Избербаша.

– У меня есть идея! – воскликнул, Сулимов Вовка, после часа противостояния с детдомовцами. – Нам надо идти на пост гражданской обороны и по местному радио объявить, чтобы никто не выпускал во двор своих домашних собак и не применял огнестрельного оружия против медведицы.

– Сулим, правильно говорит! – поддержал Абдулл, нашего общего друга. – Пойдём всей оравой на пост гражданской обороны и потребуем от них пусть они объявят от нас лозунги в защиту медведей. Нам надо спасать, а не истреблять животных. Братьев наших меньших.

Мы, тут же не сговариваясь, огромной толпой направились в сторону поста гражданской обороны, кабинет которого находился всего в пяти минутах ходьбы от детского дома, в одном здании рядом с кабиной киномеханика в летнем кинотеатре.

Во время движения в сторону поста гражданской обороны, словно полчище Чингисхана своим шумом мы всполошили весь Новый городок.

– Вы чего расшумелись?! – встретила нас с берданкой тётя Вера Васильева, которая в ночь должна была дежурить на посту гражданской обороны. – Ни днём, ни ночью от вас нет никакого покоя…

– Нам надо объявить по радио наши требования в защиту медведицы с медвежонком! – от имени всех, взял на себя инициативу Сулимов Вовка. – Пускай детдомовцы освободят медвежонка…

– Может быть, вас сразу связать по телефону с Кремлем на Красной площади в Москве?! – с усмешкой, спросила дежурная на посту гражданской обороны. – Сюда всем вход строго запрещён!

– Тогда сами объявите по радио, чтобы охотники ночью не стрелял из ружей, спрятали в квартирах своих домашних собак, – наставал Пузан из толпы. – Медведица сама освободит медвежонка…

– В противном случае мы сровняем с землёй весь детский дом! – закричал Абдуллазизов Абдулл.

Дежурная на посту гражданской обороны попыталась укрыться в своём кабинете. Но тут, же из толпы в дверь кабинета полетели камни, палки, всякие колотушки и пустые банки, которыми была вооружена толпа возмущённых детей и подростков. Вера Васильева выстрелила вверх из единственного ствола своей берданки, которая была заряжено холостым патроном для создания шума. Обстановка у поста гражданской обороны накалялась до предела, принимала серьёзный и весьма опасный поворот на случай защиты медведицы с медвежонком.

На шум толпы и на выстрел в городской черте из жилых домов стали выходить люди. Народ стал интересоваться причиной, которая нарушила покой населения Нового городка. Большинство взрослых поддержали нас в защиту диких животных. Стали требовать доступа к местному радио от дежурной у поста гражданской обороны. Все хотели, чтобы быстрее решился вопрос объединения медведицы с медвежонком.

– Бы рада уступить вам! – согласилась Вера Васильева. – Но не могу включать местное радио.

– Пустите меня! Знаю, как включать радио! – выступил вперёд Сулимов Вовка. – Вовремя своего дежурства мой отец часто брал меня с собой и показывал мне, как включается местное радио.

– Ну, если ты такой знаток, то проходи, – уступая дорогу нашему другу, сказала дежурная на посту гражданской обороны. – Все остальные оставайтесь на месте. Сюда вход посторонним запрещён.

После того, как Сулимов Вовка и тётя Вера Васильева скрылись за дверью в кабинете на посту гражданской обороны, вокруг наступила полная тишина.

Было так тихо, что можно было услышать вопли маленького медвежонка в сарае в детском доме и жалобный стон медведицы пока за пределами Нового городка. Видимо, медведица готовилась к штурму на освобождение своего дитя?

Прошло несколько минут, прежде чем в Новом городке зашуршали и запищали на столбах железные колокола уличного оповещения. Вскоре город наполнился какими-то непонятными звуками, похожими на кошачью возню возле источника предстоящей информации по гражданской обороне.

Толпа вокруг поста гражданской обороны оживилась. Серьёзный вид людей изменил свою внешность. Мальчишки и девчонки стали хихикать в ответ на непонятные шорохи из радио-колоколов.

– Внимание! Внимание! Говорит радио гражданской обороны, – оглушил нас детский писк Вовки

– Ты своим визгом перепугаешь людей и животных, – сказала по радио Вера Васильева, с шумом обирая у Сулимова Вовки источник звука. – Дальше сама объявлю. Учись с меня. Пока жива.

Над нами обратно наступила минутная тишина. Видимо, в радиорубке на посту гражданской обороны Вера Васильева, как артистка перед выходом на сцену, готовила своё настроение, а также голос, чтобы не запустить «петуха» в своём исполнении? Мы толпой терпеливо ждали известия.

– Уважаемы товарищи! – писклявым голосом выпустила «петуха» Вера Васильева, слегка поперхнулась и серьёзным голосом сказала. – У нас в Новом городке создалась сложная ситуация. Ребята из детдома привели к себе в сарай из леса маленького чёрного медвежонка. Мама медведица на краю городка готовиться освободить своего ребёнка-медвежонка из плена. Просьба ко всем! Пожалуйста, спрячьте подальше от улицы своих домашних питомцем.

Из-за любопытства никто не появляйтесь на улице. Не применяйте огнестрельного и холодного оружия против медведей. Не забывайте, что у вас тоже есть дети, которых вы готовы защищать от любых врагов. Соблюдайте в эту ночь полную тишину.

Дайте возможность матери медведицы спокойно увести своего ребёнка. После такой информации на весь Новый городок, вокруг нас сразу наступила полная тишина. Мы все после войны привыкли соблюдать правила по гражданской обороне.

Выполнять действия, которые требовали от нас военные и администрация городского исполнительного комитета на случай войны, которую теперь больше ожидали от американцев, чем от капитулированных фашистов.

– Пошли к нам в штаб на чердак, – шёпотом сказал, Сулим, когда пришёл к нам с поста гражданской обороны. – Оттуда будет видно, как медведица пройдёт к детдому освобождать медвежонка.

Большинство из нас были босыми. Берегли обувь для школы. Поэтому от наших ног не было шума на улице. Кто был обут, те тут же разулись и босиком побежали следом за нами, а также в разные стороны к своим домам.

Мальчишки и девчонки, которые не входили в круг нашей оравы, не посмели идти следом за нами к нам на чердак в наш штаб. В основном на чердак забрались лишь мальчишки нашего дома и несколько девчонок-одноклассниц, с которыми мы водились.

– Вы предупредили своих родителей, где находитесь? – строго обратился ко всем, Сулимов Вовка, когда мы гурьбой забрались на чердак нашего дома. – Иначе наш штаб могут быстро прикрыть.

Мальчишки и девчонки дружно закивали головами, вполголоса подтверждая, что родители в курсе того, что мы всю ночь будем наблюдать с чердака этого дома, как медведица будет освобождать своего медвежонка из плена в сарае детского дома. Так что беспокоиться нечего нам всем.

– Девчонки будут смотреть в слуховое окно чердака, – взял на себя роль командира, Сулимов Вовка. – Пацаны будут смотреть в щели у карниза дома, а также под черепицей. Крышу не разбирать!

Убедившись в том, что мы его поняли, Сулим тут же погасил трофейный фонарик, который тускло освещал наш штаб на чердаке.

Пацаны тут же разместились, кто у щелей под карнизом крыши. Кто-то из пацанов занял место, у чердачных щелей под черепицей на крыше. Высокие девчонки, стоя, а маленькие девчонки на поперечной балке стропил, заняли свои места у слухового окна.

Вокруг нас сразу наступила такая тишина, что от непривычки вначале покалывало в ушах от тишины. Нам понадобилось несколько минут, чтобы привыкнуть к тишине.

Лишь затем мы стали различать какие-то шорохи, которые доносились откуда-то со стороны с улицы, а также с разных сторон из щелей огромного чердака нашего дома. Мы словно окунулись в другое измерение жизни.

Прошло минут пять, прежде чем мы научились различать шорохи и странные шумы вокруг нас. Вот дружно запел первый сверчок.

Его голос подхватил другой. Вскоре все сверчки вокруг нас на чердаке осмелели и дружно стали заливаться, словно соловьи на деревьях ночью у своих гнёзд. Сверчки так сильно пели, что у нас стало щекотно в ушах. Мы по очереди стали цыкать на сверчков, чтобы они хоть на какое-то время могли заткнуться и дать нам послушать другие звуки ночи.

На смену пения сверчков на чердаке появлялись другие звуки и шорохи. Где-то в углу под стропилами попискивали чердачные мыши, шум которых вскоре превратился в мышиную возню.

Девчонки едва сдерживали себя, чтобы от присутствия мышей не завизжать на весь чердак. Когда мыши начинали наглеть своим шумом, то пацанам в защиту девчонок, приходилось бросать что-то в сторону мышиных гнёзд. Мыши утихали на какой-то промежуток неопределённого времени.

Но на этом чердачный шум вокруг нас не прекращался. Где-то под карнизом крыши в гнезде попискивали птенцы диких голубей.

Почти неслышно по чердаку с места на место перелетали летучие мыши, которые словно сушёные груши свисали к верху ногами где-то вверху под стропилами.

Почему-то, наши девчонки не сильно боялись летучих мышей? В сравнении от обычных домашних мышей, от присутствия которых наши девчонки от страха могли даже сигануть с крыши нашего дома.

Наверно, присутствие пацанов сдерживало девчонок от неожиданных поступков в состоянии страха?

Девчонки знали, что мы настоящие джигиты и сможем всегда постоять за своих подруг. Мы просидели на чердаке около часа без движения. За пределами чердака была полная тишина.

Лишь изредка раздавался шум проезжающего поезда по железной дороге или визг тормозов грузовых автомобилей на махачкалинском шоссе. Железнодорожная линия и автомобильная трасса, словно два кинжала разрезали Избербаш на две половинки, но они были в стороне от Нового городка. Поэтому никак не могли помешать чёрной медведицы прийти на защиту своего медвежонка.

– Грр! Грррр! – вдруг, тихо, но грозно зарычал Джульбарс, который всегда был с нами на чердаке.

Видимо, наш пёс на расстоянии почувствовал запах медведицы? Тихо цыкнул на своего лохматого друга и тут же рукой прижал его челюсть, чтобы Джульбарс своим рычанием не отпугнул медведицу вовремя её освобождения своего детёныша.

Наверно, медведица была где-то рядом с нашим домом? Мы стали всматриваться в тусклое освещение улицы со стороны фонарей, которые слегка раскачивались на деревянных столбах от лёгкого ветерка, гуляющего по нашей улице.

– Посмотрите туда, она там, – прервал Абдулл, мои размышления. – Стоит на углу возле магазина.

– Наверно, за мясом пришла? – пошутил, всматриваясь в угол соседнего дома. – Подкрепиться решила, прежде чем пойти в атаку на людей. Представляю, что сейчас там со сторожем в магазине.

– Да сторож сейчас пьяный в стельку, – поддержал мою шутку Пузан. – Ему там хоть атомная война.

– Прекратите болтать! – тихо пресёк нас, Сулим. – Лучше следите за медведицей. Куда она пойдёт.

Не успел, Сулим закончить свою речь, как медведицы чёрной тенью пересекла улицу в сторону нашего дома и быстро скрылась из нашего поля зрения. Мы тут же переметнулись на другую сторону чердака.

Но внутри двора медведицы не было видно. Видимо, она пробежала в сторону детского дома улицу вдоль наших домов? Так как проскочить незаметно через большой двор медведица никак не могла. Мы могли её увидеть во дворе между общественным туалетом или гаражом.

– Наверно, она в сортир заскочила? – пошутил Журавлев Витька. – Решила после ужина в магазине освободить свой желудок перед штурмом сарая в детдоме. Ведь мы так поступали перед разбоем.

Едва только Витька закончил свою шутку, как в стороне детского дома начали лаять собаки. Вскоре там начался такой ужасный переполох, что вскоре весь Новый городок всполошился.

Горожане не выдержали напряжённой тишины и принялись шуметь в защиту своих сограждан. Кричали люди, домашние животные, лаяли и грозно рычали бездомные собаки.

Даже наш пёс Джульбарс не выдержал своего молчания и начал грозно лаять и рычать в поддержку своих друзей. Прошло около двадцати минут такого ужасного переполоха в Новом городке.

Прежде чем шум в стороне детского дома утих. За это время никто из жителей городка не посмел ни одного разу выстрелить из охотничьего ружья.

Все с одобрением встретили освобождение медведицей своего детёныша. Никто из людей не пошёл против медведицы с огнестрельным или холодным оружием.

– Посмотрите! Посмотрите! – с восторгом закричали наши подружки, показывая руками в слуховое окно в сторону магазина. – Она со своим малышом! Ура! Мы победили. Манана спасла своего дитя!

Видимо, не только мы следили ночью за проходящими событиями в течение двух часов? Вместе с визгом наших подруг и радостными криками наших пацанов.

За пределами нашего чердака были слышны крики торжества и многочисленные аплодисменты. Словно весь городок присутствовал в театре, который проходил на открытом пространстве между людьми и дикими животными.

Мы тут же всей оравой спустились с чердака своего дома во двор на улицу, где уже собрались почти все жители соседних домов нашего общего двора. Все присутствующее во дворе тут же не сговариваясь бросились бежать в сторону детского дома.

Каждого из нас интересовало, что произошло в сарае детского дома, когда медведица освобождала из плена своего детёныша. Когда мы подбежали к забору хозяйственного двора детского дома, то увидели там ужасную картину.

Забор и весь хозяйственный двор детдома, были основательно раскурочены и разорены. Куда не попадали лучи многочисленных фонариков из рук любопытных, а также свет уличных фонарей, всюду были клочья шерсти от домашних животных и огромные лужи крови возле трупов животных. Сразу было видно, что медведица хорошо отомстила людям за плен своего детёныша.

– Так им и надо! – закричал, Сулим в сторону обескураженных детдомовцев. – Не надо было трогать медвежонка. Манана никому ничего плохого не делала, когда жила в лесу близко от города.

Все присутствующие дружно поддержали речь Сулимова Вовки в защиту чёрной медведицы. После того, как присутствующие у детского дома горожане разобрались в том, что люди не пострадали от мести чёрной медведицы. Мы стали потихоньку расходится по своим домам. Ведь в настоящее время было за полночь. Утром надо кому-то на работу.

У нас тоже свои, пусть даже детские дела, имеются каждый день. Поэтому надо хорошо выспаться перед новыми буднями. Видимо, мы все так сильно устали за прошедшие беспокойные сутки, что наследующий день впервые спали почти до самой середины дня? Если бы не голод в желудке, то могли спать дольше.

Однако, голод не тётка, требует к себе особого внимания. Больше всего к этой потребности от природы относиться наш лохматый друг. Именно наш пёс чаще всего будет нас, когда хочет кушать или гулять.

Так и в этот раз. Джульбарс долго терпел, пока мы спали словно убитые. Но желудок пса требовал пищи. На улицу ему надо было сходить. Пометить мочой свою территорию.

– Пока вы спали, то сходил к детдому, узнал о потерях у них в хозяйском дворе, – сказал Сулим, когда мы после обеда собрались всей оравой в нашем дворе. – Детдомовцы из-за своей глупости фактически остались без хозяйства. Манана перекалечила коров и баранов она много поубивала.

– Придётся Новому городку помогать детдомовцам, восстанавливать их хозяйство, – грустно, сказал, поглядывая в сторону хозяйственного двора детдома, который было видно в стороне от нас.

Несмотря на то, что в этой трагедии с местью медведицы по освобождению из плена своего детёныша, были виноваты сами детдомовцы. Народ сам добровольно пришёл помогать детдомовцам, восстанавливать разрушенный медведицей хозяйственный двор. Каждый помогал, чем мог.

Наша братва в первую очередь очистила хозяйственный двор от признаков погрома. Муж моей крестной, дядя Ваня Мироненко, с помощью рабочих с военного завода восстанавливал забор и разрушенные сараи, в которых находились домашние животные и рогатый скот.

Нам всем понадобилось две недели, чтобы привести в порядок после погрома хозяйственный двор детского дома.

Когда хозяйственный двор детского дома стал словно новый, то люди, кто имел своё хозяйство, стали приносить в детдом разную живность. Приносили кур, гусей, цесарок и уток. Из аула привезли два десятка голов коз и баранов.