Как будто бы всё из фарфора.
И вроде бы тянет парфюмом.
Овечки, барашки и флора,
Какую художник придумал,

Всё – фон для наивной пастушки,
Которая в светлом роброне,
Подобно изящной игрушки,
Сидит на бревне как на троне.

Конечно в картине все ясно:
Любуйся красавицей в волю,
Но как она будет в ненастье
За овцами бегать по полю?

Под деревьями в тени
Пастушок был не один.
Рядом с ним, едва дыша,
Млела девица -душа.

Ветерок такой нахал
Ей подол приподнимал.
Не умерить пастушка:
Взгляд бросал из под тишка.

И на ножки и на грудь.
(Даже забывал вздохнуть).
А она венок плела,
Словно маков цвет цвела.

Парень время не терял.
Он пастушку обучал,
Как на дудочке играть,
Как природе подражать:

«Вот барашек,
Вот овечка,
Вот пошли играть на речку.
Пусть играют как хотят».
Появилось пять ягнят.

Либерал такой урод
Просвещает весь народ,
Как ребенку объяснять
Что, куда и как совать.

Много шума,
Много споров,
Ну, а дети без надзора
Стали паспортов не ждать
И в тринадцать лет рожать.

(Говорят, что уже и в 11 рожают.

Чудеса Господни, право).

Несовершеннолетние

НЕМЫТАЯ ЕВРОПА

Жаловалась Анна: «Графы и маркизы
Очень мерзко пахнут. Их супруги тож.
Нечистоты с окон льются на карнизы.
От крысиных полчищ всех бросает в дрожь».

В городах французских для чумы раздолье.
Косит чёрный морок и народ и знать.
Чтоб чуму и лепру заключить в подполье,
Нужно гигиену лучше соблюдать!
(А то моются один-два раза в год)

На Руси с этим делом был полный порядок.
Раз в неделю народ залезал на полок
И берёзовым веником разных козявок
Изводил на корню как здоровья залог.

После бани за стол. По рюмцу чистой водки.
После водки в нужник и на печь до утра.
Девки пахли вербеной, молодки – солодкой.
У парней винный дух исходил изо рта.

Но паскудство неслось от немытой Европы.
От неё Русь страдала во веки веков.
Язву черную ветром с Европы по тропам
Заносило то в Новгород, то в вольный Псков.

Старались коммунисты сделать граждан
Умней, честней, добрей, патриотичней.
Где пряником, где плёткой, но не важно
Стремились сделать общество приличней.

Но тут подняли занавес железный.
И хлынул злой поток не нашей жизни
Из наркоты, секс-шопов, колы пенной.
И главная беда свалилась на отчизну :
Накрыла Русь чума либерализма.

УПРЯМЫЙ ДОФИН

1.
Сам дофин
Бал сегодня посетил.
Дамы в долгом реверансе. Шарм, шик.
Генералы просто в трансе.. Блеск, блик.
Слуги лишены покоя. Треск, пыл.
Дирижер взмахнул рукою.
Полонез поплыл.

Папа-король
Сыну пару подыскал.
Все в её роду монархи. Шарм, шик.
Золото, парча и бархат. Блеск, блик.
Правда, личиком не очень. Треск, пыл.
А дофин то между прочим
Фрейлину любил.

Вдруг дофин
О помолвке объявил.
Поздравленья и подарки. Шарм, шик.
Фрейлина сияет ярко. Блеск, блик.
Папа не находит места. Треск, пыл.
И престола, и наследства
Юношу лишил.

А дофину наплевать
Будет фрейлину ласкать.

Черные флаги. На башнях костры.
Бьют барабаны отбой.
Залы во мраке, на входах посты,
В лилиях гроб голубой.

Умер король, а наследника нет.
Принца сеньоры раз пять
Просят забыть королевский запрет,
Просят корону принять.

Ждёт юный принц от супруги совет.
Та отвечает в момент:
«Быть королевой в четырнадцать лет
Это большой прецедент».

Маркиз королеву уводит в альков.
Упал с королевы последний покров.
Упругое тело, а груди как торт.
Успешно маркиз королеву имеет.

На троне пять лет, а наследника нет.
Бесплоден король – с королевы ответ.
Напрасны молитвы попов и господ…
А вдруг от маркиза она понесет.

Женщины!!! Они такие.

АЛХИМИК

Граф был одиозен. И суров и грозен.
Чуть вассал влип впросак —
Сразу же на кол.

В мрачном подземелье пятую неделю
Злой чернец лил свинец,
Малахит молол.

Он пытался, он старался
Золотом сделать кусочек свинца.
Граф сомневался, граф удивлялся:
«Что-то не видно работы конца».

Был чернец в испуге. Знали все в округе
Граф нашёл толстый кол,
Чтоб его казнить.

И решил алхимик не позорить имя,
Спешно и успешно
Графа упредить.

Долго он думал и ловко придумал,
Чтоб обрести тишину и покой,
Тёмною ночью графа прикончил
И поместил его в чан с кислотой.

В угрюмых валахских лесах
Прислужники кликали графа,
Но тщетно: пропал без следа…
Папашу тихонько оплакав,

Влад Третий вступил на престол
И Цепешем* вскоре прозвался,
Поскольку на папу равнялся,
Активно используя кол.

И первым кого так казнили,
Нарушив глухое бытьё,
Явился унылый алхимик:
У Цепеша было чутьё.
_____________________________________________________
* (рум.) кольщик

ЛЕДИ И ПЕНСЫ

Крик. Шум. Гам.
Леди ехала в карете,
А за ней бежали дети
И кричали: «ДАЙ! ДАЙ!»
Очень громко под собачий
            злой лай.
Очень звонко под вороний
            крик, грай.
Все бежали и кричали:
«Денюшку давай!»

Она пенсы им бросала
И возничему кричала:
«Гарри, погоняй знай!
Что за дикий некультурный
            сей край!
Столько грязи в дивный месяц
            мой май.
Больше в Сити не поеду —
В замке чистый рай».

Дома жаловалась мужу:
«Уронила зонтик в лужу.
Дай мне фунт, другой
Я куплю такой».

«А вот пенсы зря бросала.
Лучше б мне их передала.
У меня, мой свет,
Денег лишних нет»…

Леди из душистой ванны
Вышла нежной и желанной.
Муж к жене полез,
Взяв наперевес.

Леди потакать не стала,
Головою покачала:
«Потерпи Горацио
У меня вакации».

КОРВЕТ

Кому не комфортно на суше,
Тот в море уходит проворно,
Где тешит мятежную душу
Бермудами, рифами, Горном.

И если шторма переможет,
На берег сойдёт, то наверно
Свой курс примитивно проложит
До первой портовой таверны.

Хоть корсары не боялись крови
И орали: «Всё нам нипочём!»
Все же опасались за здоровье
Встретившись с военным кораблём.

У военных разговор короткий.
Взятых в плен разбойников морских,
Ожидала крепкая верёвка.
Шансов выжить было никаких.

Потому-то в схватке рукопашной,
Не страшась расстаться с головой,
Бились обречённые бесстрашно,
Иногда выигрывая бой.

Злые пираты
Делили пиастры,
Золото в слитках.
Хлебали напитки.
За горизонтом никто не следил.

Шквал очень грозно
Врезал от оста.
Стеньги на юте.
Пламя в каюте.
Бриг паруса потерял и застыл.

Очень не кстати,
Время не тратя.
Пушками грозно
Сверкая на солнце,
Выплыл как призрак британский корвет.

«Слушайте братцы,
В небе качаться
Нам не пристало.
В ходе аврала
Драться как черти! Выхода нет!»+

Крики и стоны.
Вспышки и звоны.
Трупы на баке.
В бешеной драке
Кровью омыт каждый шаг.

Бриг догорает.
Чайки летают.
А над корветом

Вьётся с приветом
Новенький, чёрный с костяшками флаг.

Пиратский корабль

2. БАРОККО

О ВРЕМЕНА, О НРАВЫ

Жил Пятнадцатый Луи
Под Парижем в Сен-Клуи (или в Тюильри).
Вкусно ел и сладко пил
Очень девушек любил.
Выбирала Лую дур
Фаворитка Помпадур.

Завелась боязнь у Луя
Подхватить болезнь дурную (сифилис там или триппер).
Потому-то трахал он
Не девиц, не зрелых жён,
А дарил свой пиетет
Девочкам в пятнадцать лет.

А девчонки-то не дуры.
После Луя процедуры (или нескольких)
Молодые кавалеры,
Шевалье и офицеры
Мчались к девам во всю прыть
Руку с сердцем предложить.

А Луи не уберегся
Заразился черной оспой (и почил).
Вот такие были нравы…

В наше время Луи бравый
Был бы просто педофил
И пятёрку б получил.

Взойдут на трон и сразу распускают
И пояса свои, и гениталии.
Так все монархи дружно поступали
От Северной Европы до Италии.

А монархини те вообще дурели
От вдруг с небес свалившейся халявины.
По нескольку любовников имели,
Хотя старухи вовсе и развалины.

Мы в этом деле тоже не безгрешны.
И нас волнует и лицо и тело,
Поскольку основной инстинкт, конечно,
И с этим нечего нельзя поделать.

НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ

Пли! Гвардейцы в мыле.
Пли! Король без шляпы.
Пли! Фонтаны пыли.
Пли! Солдаты в сапах.
Пли…

Маркитант в кустах
разложил товар:
«Очень быстро бой утихнет и пройдет угар.
Мушкетеры вмиг
разберут добро…»
Пуля угодила маркитанту под ребро.

Ах! Девчонка в слёзы.
Ах! «Прощай папан».
Деву утешает
Бравый капитан.

Маркитантке в плат
сыплются экю.
Марианна утомилась: «Дай-ка отдохну».
Любит Марианну
бравый капитан:
«Хорошо, что нас не видит старый маркитант».

Под повозкой в пледе тёмном
Крошка девочка лежит.
Марианна гренадёрам
Про дочурку говорит:

«Будет тоже маркитанткой.
Лучше доли в мире нет».
Неприятель спозаранку
Стал обстреливать люнет.

Бомба разнесла повозку..
Дым кругом, товар в огне.
Кто-то молвил философски:
«На войне, как на войне».

Женщина на фронте —
Хуже доли нет.
Плачет о комфорте жуткий лазарет.

«Ах, война все спишет!» —
Утром в неглиже
Шепчет ветра тише дева-ППЖ.

Ну конечно спишет,
Что и говорить.
Только вот придётся пацана родить.