Пока живут на свете Старики…

Старики – усталые дети,

На заброшенной детской площадке,

И играть им не с кем на свете,

Разве только со Смертью в прятки…

Старики – усталые дети,

Часто страшно им и одиноко,

Все крепчает Времени ветер,

Их, сдувая в Космос далекий.

Старики – усталые дети,

Не глазами плачут, а сердцем,

Равнодушья зима на планете,

Им у наших бы душ отогреться!

Старики – усталые дети,

Суетливы, по-детски капризны,

Не довольны, то тем, то этим,

Как улитки ползут по жизни.

Старики – усталые дети,

Не дадут за коня полцарства,

Телевизор, да плед из шерсти,

Из игрушек – одни лекарства…

Старики – усталые дети,

Как на руки им хочется к маме,

Не забудьте, свой день разметив,

Что нам тоже быть стариками!

Старики – усталые дети,

В нашей жизни им мало места,

Не бросайте их на площадке,

Это правильно, это честно!

Оптимизм по-чешски…

Илье Айдинову

В долгах и проблемах, как рыба в сетях,

И скалит судьба рот в чеширской усмешке,

Напомни себе: «Все мы только в гостях,

Пока не пошили нам белые чешки…»

Инфаркт, рак, инсульт, суицид или грипп,

Мы в шахматах Бога, не больше, чем пешки,

Но можем легко вознестись на Олимп,

Лишь стоит одеть снежно-белые чешки…

А счастье всегда за соседним бугром,

А вехи пути, просто на просто вешки,

Когда в небесах зарождается гром,

То там маршируют обутые в чешки…

И всё же так хочется что-то успеть,

А жизнь протекает то в гонке, то в спешке,

«Сеат» иль «Феррари» ты будешь иметь,

За тем, чтоб сменять их на белые чешки!

Конечно я верю, все будет путём,

И жизнь наша станет и чище, и лучше,

Когда мы на цыпочках тихо уйдём,

Уйдём в никуда… В белых чешках от Гуччи…

Меня не достать ни врачам, ни больным,

Мне ваши проблемы, разгрызть как орешки,

Поскольку я бизнесом занят иным,

Из вечности шью всем вам белые чешки!!!

Два сердца

Памяти Тобы

Глаза по привычке смотрели в глаза,

Но в них отражалась лишь боль и разлука,

Хозяин вернется домой как всегда,

Собака не знала, что жизнь тоже сука!

А глупые тетки сменяли друг друга,

Она все ждала и ждала у порога,

Собака была мне единственным другом,

И что-то просила Собачьего Бога…

На самом же деле она понимала,

И радость в глазах постепенно угасла,

А драма, как ком все быстрей нарастала,

И душу не грели сосиски и масло…

И рыжее счастье, свернувшись в комочек,

Заснуло обычно на кожаном кресле,

И было тоскливое серое утро,

И было холодным собачье сердце.

Хозяин сжигал сигареты как спички,

И тоже уснул в метро, до конечной,

Но там он не вышел, и врач по привычке,

Вздохнув, проворчал: «Эх, сорвалось сердечко»

Так было ль, так будет, я право не знаю,

Ведь можно же жертвою стать обстоятельств,

Мы вместе гуляем с собакой по раю,

Где косточек море… и нету предательств!

Светает…

Алой бритвой рассвета, вскрыто чрево у ночи,

Мы совсем не другие, мы похожи на прочих,

Мы грустим и страдаем, мы танцуем и пляшем,

Под пятою у Бога, в муравейнике нашем…

Непраздные размышления о празднике

Просто подарите в этот день свою счастливую улыбку,

Что не надо одиноко коротать свой век,

И скажите Богу лишний раз спасибо,

Лишь за то, что есть у Вас ЛЮБИМЫЙ человек!

Несбывшееся

Свеча горела на столе,

Свеча горела…

А мысль, подобно вялой тле,

Ползла и тлела, тлела, тлела…

Взгляд

Белый снег кружится, падает легко,

На душе так чисто, на душе светло,

Синий ветер плещет, где-то там вдали,

И мечты уплыли словно корабли…

Позабыв обиды, всматриваюсь в даль,

Никого не жалко, ничего не жаль!

Эпитафия современному Дон-Кихоту

Прохожий, тише, пусть он спит,

Но если ты пришел сюда, послушай,

Здесь тот лежит, кто тем лишь знаменит,

Что не давал спать Вашим душам…

Маэстро

След в истории – это не то, сколько ты прожил, а как и для чего.

Констанция больна, а на дворе весна,

Сомненьями звучит судьбы моей струна,

Мой Бог, я так устал, не чувствую весны,

Не музыки хочу – я жажду тишины.

Да… на дворе весна… А денег нет, как нет,

Констанция больна, вот, если бы букет…

Я мог бы ей купить, ну, скажем, алых роз,

Чтоб всю любовь вложить в принцессу моих грёз.

Но нет, не суждено… Как холодно в дому,

Я музыкой горю, я в нотах, как в дыму!

Уж скоро рассветёт, и я, в который раз,

Задумаюсь над тем, кто сделал мне заказ.

Был в чёрное одет мой необычный гость,

По-моему хромал, иначе – к чему трость?

И молча головой кивнув туда-сюда,

Он вдруг меня спросил: «Вы Вольфганг Моцарт? Да?»

Тут я ему кивнул, как будто бы в ответ,

Мой странный визави, по странному одет,

К чему весь маскарад? Ах, все как мир старо.

Пусть бархатный берет, но алое перо?

Как пламени язык, но не об этом сказ.

Он тихо произнес: «Я Вам принес заказ»

– Соната, серенада, концерт, дивертисмент?

– Нет, Реквием, маэстро. Прочувствуйте момент.

Вот Вам, пока, аванс. Что талеры? Вода.

Там должен быть фрагмент труб Страшного суда!

Я Вас не тороплю, но, честно говоря,

Я жду от Вас заказ к началу декабря.

Он тростью постучал по мостовой из плит:

«Вам цифра тридцать шесть о чем-то говорит?»

– семнадцать месс… не то… не десять серенад,

Дивертисментов семь, а сколько же сонат?

Постойте-ка, ну да, конечно, что-то есть…

Соната «Хаффнер», вот, под цифрой тридцать шесть…

Гость улыбнулся мне: «Я просто так спросил,

Я, кстати, восхищен, откуда столько сил?

Фантазии и рондо, мой сударь, извините,

Вы музыкой живете. Когда ж Вы, право, спите?

А, впрочем, ерунда. И вновь я повторю,

Исполните заказ, и точно к декабрю.

Да, сударь, к декабрю. И это тоже факт.

А как бы зазвучал у Вас девятый такт?

Там есть такой момент, он нежен как мимоза,

Там легкая печаль, с названьем «Lacrimosae»

Ну, сударь, мне пора. Я заболтался с Вами,

Вы пишете душой, а я плачу деньгами…»

Так, где мое перо? Здесь будет «фа-диез»,

А может «си-бемоль», иль лучше, все же, без…

Смыкаются глаза, перо мне руку жжет.

Мне надо все успеть, меня заказчик ждет!

Констанция, поверь! Вернется счастье в дом!

Декабрь. Рождество… А после – отдохнем…

Поручик из Харбина

Я вчера и всегда непременно один,

И до боли гляжу в небеса голубые,

Как открою глаза, вижу шумный Харбин,

А закрою и вновь, вижу сны о России…

Что оставил я там, купола, да кресты,

Тишь лесов, гладь озер и цветы полевые,

Лишь руины надежд в черноте пустоты,

Средь которых в бреду бродит красный Мессия…

И от золота пагод, тускнеет погон,

И мелькают то рикши, то кули смешные,

Даже русская речь, здесь похожа на стон,

А величье и честь только в снах о России…

В барабане патрон, лишь щелчок и в Раю,

О тоске вам расскажут глазницы пустые,

Но тревожит одно, у судьбы на краю,

Что уже не увижу я сны о России…

А в России зима, кроет белым дома,

Но снежинки не скроют следы пулевые,

И Россия-тюрьма, и чужбина —тюрьма,

А свобода лишь есть только в снах о России…

Кресты и звёзды

(Прогулки по кладбищу Александро-Невской Лавры в бывшем Ленинграде)

Вы все за что-нибудь погибли,

Мы все здесь будем рано или поздно,

Но время всех здесь примирило,

Кресты и звёзды, кресты и звёзды.

Гербов суровость и идей крылатость,

Застыли в камне чьи-то кровь и слёзы,

А нам в наследство лишь осталось,

Кресты и звёзды, кресты и звёзды.

И крест, неся кто на спине, а кто в петлице,

А звёзды так прекрасны словно грёзы,

Уходит всё, но что-то остаётся,

И это что-то лишь кресты и звёзды…

Красным по Белому

совместно с Сергеем Ивановым

Затерянный хутор в низовьях Дона,

Надежда и вера, рассыпаны в прах,

Плывут по реке золотые погоны,

Под марш похоронный, в усталых сердцах…

В шинели, с неполным георгиевским бантом,

В землянке стоял боевой генерал,

Он с болью вгляделся в своих адъютантов,

На крест помолившись, негромко сказал:

«Безумная буря прошлась по России,

Но близок позорный и страшный конец,

Оплатим грехи и свои, и чужие,

Пусть платой послужит терновый венец!

Не стоит друзья, ни о чем не жалейте,

Ну что ж, коль не сядет орёл на погон…

Не будем об этом, поручик налейте,

В солдатские кружки простой самогон.

До дна и по полной, война отгорела!

Мы тоже уходим, пожалуй пора,

За наши погоны, за честь офицера,

За нас кавалеры, за вас юнкера!

За барышень наших, потерянных где-то,

На страшных дорогах Гражданской войны,

Дай Бог им удачи, в скитаньях по свету,

Пошли им хотя бы красивые сны…

Не хочется верить, что нашим дорогам,

Уже никогда и нигде, не сойтись,

Вы будете вечно, чисты перед Богом,

В какую бы грязь, не толкала вас жизнь!

Мы вовремя скажем последнее слово,

В нагане недаром оставлен патрон,

Пусть каждый исполнит смертельное соло,

Отвесив Отчизне прощальный поклон!

Я всех вас запомнил, безусых мальчишек,

За вами герои и слава, и честь!

Вы жертвы Судьбы, предначертанной свыше,

А я вас, увы! Не сумел уберечь…

Растаяли звёзды, уж небо светлеет,

Спрессуем что было, в единственный миг,

И я буду первым, я право имею,

Свинцовой тропинкой пройти напрямик…

Тяжёлый от спирта и запаха гари,

Лениво растаял от выстрелов дым,

И алые капли, по блеску регалий,

Приветствие павшим, прощенье живым!

Идут эскадроны, простреляно знамя,

Кровавой зарею начнется рассвет,

Они не прорвались сквозь красное пламя,

Но в Вечность купили последний билет!

Судьба такая…

Михаилу Беляеву

Как устал я от долгой разлуки с собой,

В одиночество тогу, как в саван судьбою укутан,

Обещаньями крепкою сетью окутан,

Из Итаки в атаку, когда же услышу отбой?

Но убит тот трубач, а труба захлебнулась от крови,

Где последний рубеж, да и будет ли он?

И троянских коней слышен храп, где под стенами Трои,

Пал последних Надежд, последний, штрафной легион…

Пала Вера хрипя, под ударами жизненной прозы,

У Любви пополам переломлен хребет,

Цель исчезла, остались одни только грёзы,

И в большом нашем «Да»,

Видно тысячи маленьких «Нет»…

Утопия

Роману Бурштейну

Я нарисую свой мир,

Уже и замысел есть,

Конец ознакомительного фрагмента.