Глава 6

Фургон принес Кирилла в главный медицинский центр Северо-западного округа. Комплекс из разноцветных стеклянных пирамид находился на пересечении вечно стоящего В-проспекта и старой кольцевой дороги. Кирилл здесь ранее никогда не был, кажется. Поэтому он с интересом осматривал гигантский приемный покой, встретивший его и бессознательную зомби-девушку резким запахом чистящих растворов.

Медицина во всех мировых зомбилендах находилась на очень высоком уровне. При этом зомби практически не болели. Может быть, конечно, они по этой причине и не болели. В процессе эволюции и развития организм зомби не без помощи медицинских технологий, разумеется, не только был адаптирован либо к полному невосприятию, либо к мирному сосуществованию с большинством болезнетворных вирусов. Нет. Организм зомби сам стал источником и местом зарождения целой группы новых полезных для него вирусов, которые полностью исключили подверженность его древним бактериальным инфекциям или таким доисторическим болезням, как рак. В результате зомби-особи обладали таким мощным иммунитетом, который их человеческим предшественникам не мог привидеться даже в самых смелых мечтах.

Поэтому основными проблемами, с которыми мог сейчас адекватный зомби обратиться в лечебное учреждение, были всевозможные механические повреждения или легкие недомогания, вызванные скорее совершенством, чем ущербностью его собственного тела. Например, распространенные желудочные расстройства обусловлены тем, что вирусы группы Z слишком успешно защищают зомби не только от болезнетворных бактерий, но и от микроорганизмов, призванных помогать в расщеплении и усвоении пищи. Однако, несмотря на все свои достижения, медицина не остановилась в развитии и сейчас. Ученые продолжают совершенствовать вирусы группы Z, продолжают развивать технологии, помогающие зомби укреплять и далее свое физическое и психическое совершенство.

Кирилл не записывал себе на подкорку ни одного курса, связанного с биологией или тем более медициной. А если и записывал, то давно стер и благополучно о них забыл. Все вышеперечисленные сведения он почерпнул за короткое время ожидания в приемном покое из циклически повторяющихся трансляций, идущих на развешанных по стенам зомби-панелях. Что-то похожее ему сегодня уже показывали в Центре замены левых рук и, кажется, еще в нескольких местах… или десятках мест. Информация, убеждающая в надежности и безопасности его существования, полностью объясняющая любые противоречия и неясности, вроде желудочных расстройств, сопровождала зомби постоянно и воспринималась очень позитивно.

Кириллу особенно нравились образы мудрых ученых, пекущихся где-то о его развитии и защите. Странно, но сам он никогда не видел ни одного ученого в реальности. Нет, ученые, разумеется, были представлены в многочисленных передачах, фильмах и зомби-сериалах. Все они как на подбор были там умны, сообразительны и с высшими зомбилюбивыми целями в жизни, которые постоянно озвучивали. Среди них встречались даже длинноногие зомби-девушки с пышными светлыми волосами и темными пухлыми губами, вызывающими отнюдь не научный интерес. Все эти ученые жили среди обычных зомби, верша свой великий труд и переживая общие для всех зомби проблемы. Проблемы понятно были в основном любовного плана. Что поделать, сериалы! Примерно в таком же контексте изображались строители, водители, торговцы и даже банковские служащие. И всех их Кирилл, находившийся как раз среди обычных зомби, видел и не раз. А вот ученых никогда. Разумеется, была вероятность того, что ученые ему все-таки встречались, но впоследствии стерлись из памяти, как и большинство событий, не записанных специально в отдельный уголок подкорки. Однако у Кирилла существовало внутри упорное ощущение, что такую встречу он бы точно записал.

Между тем где-то на втором цикле повторения информационных сюжетов в покой заглянул медицинский робот с функциями регистратора. Скрипучим тоном (кто только записывает им голоса) робот потребовал у Кирилла номер медицинской страховки. Медицинские услуги оказывались в Центральном Зомбиленде исключительно на страховой основе. Каждому зомби при появлении на свет автоматически присваивался страховой номер, и номер этот случайным образом передавался на обслуживание в одну из семи отраслевых страховых компаний. В дальнейшем при оказании какой-либо услуги медицинская компания выставляла счет страховой компании, а последняя выставляла счет в Федеральный зомби-банк, который его и оплачивал. Когда-то давным-давно страховые взносы за зомби оплачивали компании-работодатели или, что и того смешнее, сами владельцы страховых номеров. Однако, поскольку в конце концов все эти субъекты брали средства все равно из одного государственного кармана, то от подобных лишних финансовых маршрутов отказались. В результате, осталась очевидно адекватная цепочка: больница – страховая компания – Федеральный зомби-банк. Больница лечила, Федеральный зомби-банк платил, страховая компания создавала занятость. Не убавишь, не прибавишь. Кирилл с удовольствием прокрутил в голове описание этой схемы. Хорошее финансовое образование было предметом его личной гордости.

Робомедик снова заскрипел про номер. Кирилл не помнил его наизусть и протянул руку с зомбифоном. Робот считал информацию с устройства и с возмущенным видом перекатился к девушке. Около нее он постоял секунды две, поскрежетал виртуальными шестеренками и, ничего не спрашивая, считал информацию с гаджета на полуоторванной левой руке.

В приемный покой в этот момент уже входил доктор в сопровождении внушительной свиты из робомедиков. Работа доктора была очень уважаемой и престижной. Кирилл не знал ни одного доктора ниже второй категории. И это было правильно, ведь им приходилось умещать на подкорке до десятка сложнейших институтских программ, вроде: Общих основ зомби-медицины и Усложненных инструкций обслуживания робомедиков.

Доктор вошел представительный с искусственной сединой на висках и выдающимся мясистым носом. Он явно идеально подходил для своей должности. Ведь основной функцией зомби-доктора является не такая ерунда, как физическое исцеление пациента. Для этого есть робомедики и централизованная диагностическая система. Миссия доктора – поддержание в пациенте ощущения надежности и безопасности, так сказать, создание психически-комфортной обстановки.

Первой, как и полагается, осмотрели зомби-девушку, находившуюся в более тяжелом состоянии. У Кирилла вообще родилось подозрение, что она уже не находится ни в каком состоянии. Робомедики, блестящей стайкой окружившие передвижной минибокс с пострадавшей, суетливо снимали показания, что-то измеряли и просвечивали. Доктор в это время откровенно скучал. Наконец автоматическая диагностика ожидаемо дала результаты. Медицинский робот-регистратор выплеснул на экране, венчавшем его круглую фигуру, желто-красный текст. Доктору предстояло исполнить еще одну важную функцию – зачитать диагноз и засвидетельствовать его. Судьбу зомби, пусть даже неадекватных или нефункционирующих, мог определить только зомби, естественно, на основе объективных данных и выводов, предоставленных ему автоматами. По тому же принципу работали в зомбиленде уголовные суды.

В практически пустом покое слова врача, быстрые и малоразборчивые, прозвучали излишне громко. Вопреки ожиданиям Кирилл понял почти все.

– Острый нейро-конфликт… ошибочной присадкой второй ведущей руки… некомпенсируемый ущерб… зомби-кома… утилизация… – закончив диагноз на одном дыхании, доктор выдохнул и, не глядя, приложил руку с зомбифоном к заверяющей панели робота-регистратора.

Дальнейшая участь зомби-девушки была предельно ясна. Два робомедика подключились к минибоксу, которому выпало быть последним местом обитания того очаровательного создания в коротком белом платье, что сегодня утром столь беззастенчиво вторглось в память Кирилла. Крышка минибокса полупрозрачным куполом закрыла измазанные кровью, но в этот миг абсолютно умиротворенные черты лица зомби-девушки. Затем эта механическая компания укатилась в дальний конец покоя и скрылась за раздвижными дверьми.

Внутри Кира что-то тренькнуло и оборвалось. В ушах зазвенело. Из темного закоулка сознания вылезла гадкая мысль. Мол, ты же с самого начала знал, что этим закончится. Так чего лез? Кому это надо? Кому?..

– Что кому? – вселяющий уверенность голос доктора прозвучал прямо перед ним.

Видимо, Кирилл упустил мысль наружу.

– Кому… Кто… – слова не слушались и никак не хотели складываться в предложение. – Кто это была? Что с ней?

Хроническая скука доктора принесла свои плоды, он был явно не прочь посплетничать. Переругивание с робомедиками наверняка не давало полноценно реализовывать инстинкт общения.

– Милашка из перворазрядных, – на воротнике доктора, как и у Кирилла, выделялись белые метки, поэтому он позволил себе слегка заговорщицкий тон. – Бедняжка. Пошла на замену левой руки и, черт знает каким образом, попала в очередь для левшей. Ей там жестянки и присадили вторую ведущую руку. А от этого уж потом конфликт нейронов, припадок и так далее. Вон и тебя задела видать.

Робомедики во время беседы бесцеремонно тыкали в Кирилла иглами и светили лучами всех цветов спектра.

– Жаль… красивая… – Кириллу было по-настоящему жаль.

– Была, – доктор утробно и противно хохотнул. – Ее бы пораньше встретить, да замутить с ней.

Искусственная седина и напуская важность не могли скрыть возраст доктора. Скорее всего – тридцать лет с небольшим.

Автоматизированный регистратор завибрировал, сообщая о сформированном диагнозе пациента. Кирилл дисплея не видел, но надеялся, что буквы будут желто-зелеными.

– Так, посмотрим, что у вас, юноша, – доктор своей работой неприкрыто наслаждался.

– Неглубокие укусы… Минимальные повреждения… без сепсиса… – Успокаивающий до малейшей тональности голос вдруг запнулся. – Оп. Да вам тоже начудили с руками.

Кирилл нервно сглотнул.

– Опасаться нечего, – доктор, хотя и явно удивленный, постарался настроить голос на прежнюю волну. – Вы – левша, и, к счастью для вас, в центре замены рук вам просто поставили вместо утраченной ведущей руки еще одну руку неведущую. Сейчас мы ее у вас изолируем и снова направим в Центр на внеочередную присадку.

– В каком смысле изолируете? – Кирилл вопреки словам врача занервничал.

– Искусственно отторгнем, – доктор был непоколебим. – Это абсолютно безопасно и не создаст лишних неприятных ощущений.

Доктор еще что-то пробормотал, считывая текст с экрана регистратора, приложил еще раз свой зомбифон и дружески распрощался с Кириллом, оставив его на попечение робомедиков. Прощание показалось Кириллу даже излишне дружеским.

Робомедики заново собирали информацию о состоянии его тела с маленьких датчиков, разбежавшихся, как муравьи, по всей коже. Временное оцепенение, вызванное новостью о предстоящей потере новой руки, отпустило быстро. На смену ему мозг заполнил целый поток мыслей. Наверное, сбой регистрации в очереди произошел, когда он столкнулся с той несчастной зомби-девушкой. Все-таки как хорошо, что его ошибочная присадка не привела к таким же последствиям. На какой-то миг он очень ярко и красочно представил себя, мечущимся в кровавой пыли у колес в попытках оторвать присаженную левую руку. Однако, если допущена ошибка, то почему нет никаких неприятных ощущений? Скорее наоборот, он никогда не ощущал себя так хорошо. Никогда мысли его не были такими быстрыми и четкими. Никогда он не ощущал себя таким живым. Он даже не добавлял после каждого утверждения это набившее оскомину слово «кажется». Впервые в жизни он был достаточно уверен в своей памяти.

Размышления грозили затянуться. Однако главный вывод из этого потока удалось выцепить очень быстро. Он не хотел… Он категорически не хотел, чтобы ему отрезали только что присаженную руку. Не хотел, чтобы давали новую, так называемую «ведущую». Он без намека на сомнение был точно уверен, что с этой «ведущей» рукой ему будет хуже. Не просто временное недомогание, как у тех зомби на выписке, а действительно хуже. Пришедшее без зова инстинктивное ощущение предстоящей катастрофы наполнило его разум. Оно заставило натянуться каждый нерв, обострило каждое чувство и приказало: «Действуй!»

Робомедики, кажется, уже закончили измерения. Какое все же неприятное, скользкое это слово – «кажется». Автоматов было шесть штук. Кирилл сомневался, что при открытом столкновении справится даже с одним из них. Необходимо было выбираться как-то иначе. Кресло-бокс, предназначенное для фиксации пациентов при операции, для него еще не прикатили. И выход пришел простой и неожиданный, столько раз виденный в зомби-панельных сериалах. Кирилл попросил отвести его в туалет.

Сколько раз он смеялся над тем, как подобные нехитрые уловки помогают спастись героям сериалов (как правило, из плена неадекватных зомби), сколько раз уверенно заявлял Лине, что в жизни это не сработает. А тут сработало. Один из робомедиков, пошуршав беспроводными мозгами (видимо, сверялся с формами отправления естественных надобностей, доставшимся зомби из дикого прошлого), попросил следовать за ним и покатил к белым дверям, спрятанным за колонной. Остальная металлическая компания, к счастью, осталась на месте.

За дверьми, к которым привел Кирилла робомедик, обнаружился недлинный коридор с несколькими выходами, на одном из которых черный символический зомби сигнализировал о возможности оправиться. Недовольно сверкая синими огоньками, робот подвел Кирилла к нужной двери и предложил войти. Сам он остался на страже. Какое старинное и красивое слово – «стража», от него прямо веет тайной и опасностью. Сам медицинский робот вряд ли осознавал, что стоит «на страже». И он совершенно точно не подозревал пациента в темных замыслах и стремлении сбежать. Просто в его программу были заложены стандартные алгоритмы действий. Если он проводил пациента в туалет, то должен был проводить его и обратно.

Туалетная комната оказалась небольшой, с двумя кабинками и одной раковиной. Видимо, она предназначалась для технического персонала. Кир огляделся. Что же дальше?

Ответ, как и в прошлый раз, принесли зомби-сериалы. Почти в любой сомнительной ситуации мужественные их герои находили выход через вентиляцию. Кирилл осмотрел потолок. Желанная решетка с крупными прорезями обнаружилась прямо над одной из кабинок. Однако, даже взгромоздившись на чудо современной сантехнической мысли, которое при этом возмущенно попискивало, Кирилл до решетки доставал только кончиками пальцев. Пришлось сотворить целую пирамиду из корзин для мусора. В процессе создания сие архитектурное творение пару раз рассыпалось, производя неимоверно громкие раскаты. Каждый раз при этом Кирилл замирал, ощущая тревожное подергивание в груди, и настороженно смотрел на незапертую дверь уборной. На его удачу, медицинский робот, видимо, не хранил в оперативной памяти информации об особенностях отправления зомби естественных нужд и не посчитал столь шумную процедуру не соотносимой с ситуацией.

Корзины никак не желали собираться в устойчивое сооружение. В какой-то момент в голову пришла безумная мысль позвать робомедика и попросить его подержать их. Вообще, Кирилла не покидало ощущение нереальности всего происходящего. По внутреннему самовосприятию он остался тем же самым зомби, что и утром, когда сидел в своем новеньком зомбимобиле рядом с постподругой, смотрел на стоявшие вокруг машины с такими же адекватными зомби, везущими таких же милых постподруг примерно на такую же работу. И вот он здесь. В самой сердцевине гигантской пирамиды медицинского центра, в явно технической уборной, строит башню из мусорных контейнеров, пытаясь сбежать из-под охраны тупой железяки. А зачем? Что ему жалко этой руки, которую пришили-то всего несколько часов назад? Ну слегка жаль, но не настолько, чтобы уходить в такой неадекват. И повторной операции в принципе он не боится. Он же зомби, он вообще ничего не боится. Решено, если эти жестянки еще раз грохнутся на пол, он выйдет, сядет на каталку и, наплевав на все, подчинится судьбе.

Жестянки, как назло, не падали, и он, балансируя на грани равновесия, все-таки забрался на них, сдвинул вентиляционную решетку и, уцепившись за бортики, подтянулся вверх. Секундой позже, осматривая свысока покинутое помещение, он был преисполнен такой гордости от достигнутого успеха, что все предыдущие мысли напрочь покинули его разум. Он точно не хотел, чтобы этот насыщенный день закончился банальным исправлением ошибок. Что-то говорило ему, что ошибки этого дня ему еще пригодятся.

На правой руке пискнул зомбифон. Посмотрев на экран, Кирилл понял, что зомбифон автоматически набирает экстренную помощь. Какой бред! Он чувствовал себя отлично. Ни намека на слабость или заторможенность. Кирилл отключил гаджет. Зомбифон снова зажегся и набрал экстренный вызов. По сигналу устройства его найдут в любом месте. Кирилл опять нажал кнопку выключения и сильно стукнул зомбифоном о край металлической решетки. Тот обиженно гукнул и начал перезагружаться. Рука болела. Видимо, она пострадала больше, чем зомбифон. Выхода не оставалось. Кирилл отстегнул зомбифон и с размаху бросил его вниз. Глухо шлепнувшись о кафельный пол, зомбифон заискрился, создал нежное фиолетовое сияние и умер.

Кирилл задвинул на место решетку. Ощущения были паршивые. Несмотря на наличие одежды и нахождение в пустом и узком вентиляционном коробе, он ощущал себя словно голым и стоящим на всеобщем обозрении. Разрыв с зомбифоном дался ему крайне тяжело. Это было не просто устройство из металла, стекла и пластика. Это было почти живое создание, знавшее о нем все. Первый детский зомбифон появляется у ребенка уже при выписке из родильного центра. Разумеется, этот маленьких пищащий кружочек на ручке даже близко не напоминает устройства взрослых зомби. Однако именно он обеспечивает зомби-ребенку первое общение, показывает первые картинки, учит выговаривать первые слова. При этом он же следит за физическим состоянием и развитием ребенка, сигнализируя при малейшей угрозе и поминутно записывая все показатели.

В процессе взросления носителя или совершенствования технологии зомбифоны меняются. И при каждой замене в новый зомбифон закачивается полный профиль со старого устройства. На протяжении всей жизни на зомбифоне накапливается личная информация конкретного зомби. Контакты, личные коды, медицинские данные, медиа записи и множество других данных, о которых сам зомби уже не помнит, хранятся в профиле его зомбифона. В любой момент они могут быть извлечены оттуда и использованы. Пусть адекватные зомби и не занимаются подобной ерундой, но потенциально это может быть сделано.

Кирилл не помнил свой первый зомбифон, и даже свой предпоследний зомбифон, но его последний аппарат помнил Кирилла младенцем, подростком и взрослым зомби. И мало что помнил, он мог показать и рассказать о нем в любом возрасте. Как же Кирилл решился уничтожить столь ценный предмет? Интересно, смогут техники восстановить его профиль из облачного хранилища в полном объеме, или что-то утратилось уже безвозвратно? Честное слово, если бы не узость короба Кирилл развернулся бы и пополз обратно, чтобы бережно собрать разбросанные в сиюминутном порыве по холодному кафельному полу осколки всей своей жизни. Впрочем, проход был узок, да и сбор осколков из сентиментальных соображений не самое лучшее занятие для адекватного зомби.