– Ты совсем меня не понял? Я два раза повторил – у тебя редкий дар. Талант, понимаешь? И ты обязан донести его до людей. Это твоё предназначение в жизни. Не каждому такая ноша по плечу. Потому я здесь.

– И как вы будете помогать? – в недоумении спросил Тони. – Научите меня своим трюкам?

– Нет, учить тебя я не собираюсь. Я дам несколько советов и…

– Советы? – перебил его Тони. – И всего‒то?

– Слушай меня внимательно, – не обращая внимание на реплику Тони, спокойно продолжил мистер Джонсон. – И первый из них – никогда, ты слышишь меня, никогда не спорь со мной! Даже, если советы и мысли покажутся бесполезными, не спорь! Просто позже спокойно обдумай их, и поймёшь, что я прав. Если согласен со сказанным, я продолжу. Если нет, то не стану больше надоедать своими стариковскими нравоучениями. Что скажешь?

Тони внимательно посмотрел на «старика». От него исходили спокойствие и уверенность. В голубых глазах поблёскивали искорки. Он улыбался – искренне и с симпатией. «Странно, – подумал Тони. – Он улыбается как бабушка. Да, эта точно бабушкина улыбка». Тони на миг показалось, что увидел бабушку – она улыбалась и подбадривающе кивала головой. Потом образ бабушки растаял, и он увидел сидящего рядом мистера Джонсона, терпеливо ожидавшего ответа. И Тони вдруг стало спокойно: пропало желание спорить, иронизировать, сомневаться, сердиться, бояться… Хотелось одного – поверить и следовать.

– Я принимаю ваше условие, – тихо ответил Тони.

– Спасибо за доверие. Признаюсь, и не ожидал другого.

Тони уловил в голосе мистера Джонсона нежную нотку. Тот, почувствовав состояние Тони, продолжил таким же тоном:

– Вот и хорошо. Мы договорились. Теперь второй и самый главный совет.

Мистер Джонсон пристально посмотрел на Тони – похоже, хотел ещё раз в чём-то убедиться. Затем спросил:

– Тони, ты мне поверил?

– Да, – согласился Тони.

– Почему?

– Не знаю, – признался Тони и сам удивился своему ответу.

– Верно. Ты мне поверил не потому, что я сказал то, во что ты хотел верить. Я не подыграл твоим желаниям. И не обещал ни-че-го, – последнее слово мистер Джонсон выговорил по слогам. – Ты просто поверил, как верит ребёнок матери, чувствуя – не зная и не понимая, а лишь чувствуя – в ней защиту. Чувствуя, что мать никогда не предаст, не обманет, не бросит. С взрослением может произойти некоторая переоценка этого чувства. Как у тебя, например. Но я говорю о чистом ребёнке и настоящей матери.

Тони, боясь пропустить хоть слово, внимательно слушал.

– И я благодарен тебе за это. Вера – великая сила. И мой второй совет – поверь в себя. Так, как ты поверил в меня. Без поиска логического. Без обоснования – почему я должен верить? – причин. Просто возьми и поверь. В себя, в свой редкий уникальный дар, в свои силы! И, поверив, ты достигнешь всего, о чём мечтаешь.

– Я старался, но у меня ничего не получилось.

– Тебе казалось, что стараешься. А на самом деле? Какой-то, – мистер Джонсон задумался, – не хочется доходить до оскорбления… неумный человек, случайно ставший тренером, не помог ребёнку, а усугубил ситуацию своими злыми словами.

– Но он был прав. На тренировках я был лучше, а в игре… увы.

– И в этом была причина, в которой тренер обязан разобраться.

– Я сам пытался понять, но ничего не вышло. А тут чужой человек, видевший меня не более десятка раз.

– Ты его не защищай! Он взрослый! Для меня тренер, в первую очередь, учитель.

Тони вздохнул и пожал плечами.

– Понимаешь, – мягко начал мистер Джонсон, – люди рождаются с разными причудами. Кто-то, завидев чёрную кошку, плюётся и переходит на другую сторону улицы. Смешно, правда? У других причуды серьёзнее – боязнь высоты, замкнутого пространства или летать на самолётах. Есть и совсем болезненные, мешающие человеку в повседневной жизни.

– Вы причудами назвали фобии. Чтобы не обидеть меня? Но честнее будет – психи? – грустно улыбнулся Тони.

– Вроде этого. Но это не про тебя. Ты человек ответственный. Когда тренер говорил – умри, но сделай на все 100, ты так старался, что приходил в излишнее возбуждение и… срывался. Тренеру поддержать тебя, успокоить. А он молотком… И твой мозг запомнил такую ситуацию. Как говорят специалисты, устойчивое негативное запоминание.

– Не очень понятно, – заметил Тони.

– Конкурс – сродни спортивному соревнованию. Борьба с соперниками-конкурентами. В этот момент у тебя в мозгу включается «кнопочка» и возникает страх за возможную неудачу. Её ещё нет, но ты заранее боишься. И возможность становится реальностью.

– Так что мне делать? – понуро спросил Тони.

– Выкинуть «кнопочку» и поверить в себя.

– В такой последовательности?

– Нет, – улыбнулся мистер Джонсон. – Поверишь в себя и «кнопочка», испугавшись, сама растворится.

Тони слушал внимательно, но с большим сомнением: «Неужели всё так просто? Поверил в себя и стал великим фокусником? Поверил в себя и начал приносить радость людям своим искусством? Поверил в себя и заработал большие деньги, но не для себя, а на поиск лечения болезни моей Никки и всех детей, страдающих этим страшным недугом?»

– Я не обещал, что будет просто, – возразил мистер Джонсон. – К вере добавишь труд: многочасовые и изнуряющие репетиции манипуляций и фокусов. И часто через «не могу», когда сил уже, кажется, нет ни на что. И тогда придёт успех, и ты выполнишь свои планы. Они мне нравятся! И не забудь, верь в себя!

Мистер Джонсон, пару раз коснувшись плеча Тони, исчез. Лишь формочка с остатками обеда, да книга, с шелестящими от лёгкого дуновения воздуха страницами, лежали на скамейке. Он повертел в недоумении головой по сторонам, стараясь понять куда делись мистер Джонсон и сумка с пистолетом, но вокруг – никого. И звонкие трели соловья – «откуда взялся соловей?», подумал Тони – неслись с верхушки могучего дуба.

Мистер Джонсон – как появился ниоткуда, так и ушёл: в никуда.

♠ ♣ ♥ ♦

У Тони давно не было так много свободного времени – колледж, работа в компании и подработка в доме для престарелых полностью заполняли день, часто захватывая и ночь. Уже не нужно, рано встав, наспех проглотить бутерброд, запив его обжигающим кофем, и, приготовив немудрённый завтрак дочери, бежать на работу. Теперь каждое утро Тони и Никки гуляли в парке – неторопливо, круг за кругом, пока дочери не становилось тяжело сидеть в коляске, и она просилась домой. Свою утреннюю свободу Тони объяснил дяде Гривасу и Никки, что компания отправила его на учёбу и занятия начинаются в два часа дня. За полчаса до этого времени Тони аккуратно укладывал еду в сумку и уходил «на учёбу». «Занятия»» проходили в самом дальнем и безлюдном уголке парка. С наступлением зимы они перенеслись в комнату, специально снятую за небольшие деньги.

После мистической встречи в парке Тони непреодолимо тянуло к картам. Он мог часами спокойно придумывать новые и отрабатывать старые фокусы и манипуляции. Тони не помнил, чтобы он так настойчиво тренировался: по пять-шесть часов ежедневного тяжёлого, до изнеможения, когда руки отказывались слушаться, труда. И он почувствовал – к нему приходят уверенность и лёгкость. Карты как послушные дети понимали его с «полу-движения»: летали, прятались, менялись местами, появлялись, исчезали…

Тони спешил подготовиться к следующему сезону «В Америке есть таланты». Он понимал: до победы – долгий и изнурительный путь. И пройдёт его один. И не важно, как ты талантлив, или насколько уникально твоё мастерство, или как воспринимает тебя публика. Важно одно – ты победил или нет.

Верил ли Тони в успех? Он не задумывался об этом. Но появились уверенность в собственные силы и желание победить. Странно и неожиданно: неверие в себя и отсутствие амбиций давно стали «спутниками» его жизни. И уже первый шаг – предварительное продюсерское прослушивание – покажет, насколько он готов к борьбе.

Тони никому не сказал о своих планах. Но предупредил Никки, что назавтра ему предстоит сложный экзамен по налогообложению. Сколько экзамен продлится он не знает, но надеется вернуться домой не очень поздно.