II. Страшно быть свободным.

7

Всю, немалую уже, жизнь в убежище Младший думал, что возвращение господина – это некая легенда, которая нужна, чтобы оправдывать сидение под землей. Ну, а если оно все-таки произойдет, то случится это ярко, красочно и торжественно. Величественно, хотя бы. Естественно, ничего из этого он не увидел. Корчащаяся на полу тварь и на человека-то была слабо похожа. Да и вызывала никак не благоговейный трепет.

Существо просто-таки источало какой-то необъяснимый, животный ужас, который овладел разумом Младшего за пару мгновений. Юноша истошно заорал, заполошно крутанулся через себя и бросился к выходу. И тут же по залу пронеслось резкое:

– Стоять! Раб! – этот голос Младший слышал впервые. Но важнее было другое: ноги его перестали слушаться, и парнишка резко застыл на полушаге, неизбежно шлепнувшись наземь. Рабское клеймо на загривке горело огнем.

Младший кое-как повернулся и его глаза встретились с глазами чудовища на полу. С двумя ярко-синими звездами, пылающими огнем несокрушимой воли! И в этот момент он понял, что такое на самом деле раб и господин. О чем никогда не говорил Хуффи, потому что и сам не знал. Доверие, клятвы и прочие прекрасные слова, конечно, имели место. Но не они составляли основу этих отношений.

Главным являлось то, что господин полностью и безоговорочно распоряжается жизнью своего раба. Буквально каждый его шаг, каждый вздох подвластен тому, чье клеймо выжжено на шее сзади, чуть выше спины. К осознанию этого нельзя подготовить никакими поучениями. Оно удивительным образом и ужасало, и отрезвляло одновременно. Старый Хуффи замахал руками и затараторил:

– Дурак! Господин только что спас твою жалкую жизнь! Благодари его ничтожный! Сейчас же!

Младший непонимающе замотал головой, попутно вставая с земли. И тогда освежеванное чудовище вновь заговорило. На этот раз спокойным голосом, но будто собираясь с силами перед каждым словом:

– Если бы ты вышел из зала, клеймо убило бы тебя. И ты отправился бы в пекло как клятвопреступник.

Младший к концу фразы уже поднялся на ноги. Но, услышав все и осознав, побледнел и рухнул на колени, распластавшись в поклоне и заголосил:

– Простите, Господин! Я просто молод и ничего не видел в жизни. Поэтому испугался. Я не хотел вас оскорбить или нарушить клятву! И… спасибо вам…

Существо усмехнулось. Хотя по его внешности было сложно это понять. Оно откинулось на спину и махнуло рукой, тяжело дыша:

– Я прощаю тебя. Такое действительно не каждый день увидишь. А теперь принесите кровь кукол кто-нибудь! ОЧЕНЬ! БОЛЬНО! БЕЗ! КОЖИ!

Только после этого до старика и юнца дошло, что на полу лежит такой же живой человек, как и они сами, а не сказочный джинн или какое-то еще диковинное существо.

Хуффи заковылял к неприметной панели за зеркалом, высотой в половину человеческого роста, Младший поспешил к нему. Старик отодвинул панель – за ней оказалась ниша с полудюжиной кувшинов. Младший взял два из них, и они вернулись к своему господину. Хуффи распечатал одну из емкостей, не без усилий поднял ее и принялся поливать лежащего, юноша же пошел за остальными.

8

На самом деле, ни один из рабов, когда-либо живших в убежище, не знал, что это за куклы такие, откуда у них кровь и зачем она нужна. Им это было ни к чему. Важно было знать, где она находится, на случай если господин прикажет принести. То же самое касалось вообще всего в этом месте. Но, как ни странно, остальные вещи имели вполне обычное происхождение и применение.

Примерно об этом думал Младший, таская кувшины. А когда смотрел на Хуффи, щедро орошающего их господина, подумал, что, в сущности, даже никогда не интересовался их содержимым. А ведь жидкость эта действительно похожа на кровь. Только более темная, густая и вязкая. И по какому-то странному закону, она не растекалась по полу, а собиралась вокруг лежащего, обволакивая его, создавая этакий кокон.

Сперва казалось, что ничего в этом коконе не происходит (впрочем, никто и не знал, что вообще должно происходить и должно ли). Спустя же некоторое время стало заметно шевеление внутри, будто некто ворочался во сне. Так продолжалось еще около двух часов и оба раба не отходили от господина ни на шаг. Не столько из верности, сколько из незнания, непонимания… и нескрываемого любопытства.

Шевеление прекратилось. Теперь кокон равномерно расширялся и опадал, словно в такт дыханию. Потом появились пальцы. Обычные человеческие пальцы двух рук, покрытые обычной человеческой кожей, разве что, более бледной по сравнению с кожей рабов. Они разорвали кокон изнутри и далее миру явилось остальное тело. Обычное человеческое тело, только полностью лишенное волос. Господин Руза действительно оказался человеком!

Он сидел на полу, повесив голову и тяжело дыша как после болезненного сна. Затем поднял руки и жестом призвал рабов. Хуффи и Младший подошли с двух сторон и помогли господину встать. Руза держался уверенно, но телесная слабость ощущалась в каждом шаге. С другой стороны, пару часов назад у него вообще не было ног. А с третьей – хватка его выдавала человека изрядной силы.

Но эту силу явно нужно было еще восстановить. Рабы довели господина до жилой части убежища. Там они омыли его тело, обернули тогой и усадили за обеденный стол (во главе которого специально стоял единственный в комнате массивный стул с высокой спинкой и подлокотниками), на который вскорости выставили всю пищу, что в данный момент имелась. Довольно скромное пиршество даже по меркам двух человек. Руза скорбно посмотрел на грибную похлебку, овощи и лепешки, вздохнул и задумчиво произнес:

– Нет, так не пойдет!

Господин выпрямился, расправил плечи, взмахнул руками и… на столе начали появляться блюда, которых Младший никогда и не видел, а Хуффи о некоторых мог только мечтать. Тяжелая, сытная пища благородных людей, созданная не только, чтобы не умереть с голоду, но, и чтобы доставить удовольствие! Младший даже не подозревал, что в мире есть столько сортов мяса и столько способов его готовки. Руза кивнул:

– Ешьте. Когда еще вам выпадет такая возможность! – никого из находящихся в комнате дважды просить не пришлось.

9

Младший с Хуффи насытились очень быстро, не попробовав и половины блюд. Руза же ел даже не за троих, едва пережевывая пищу и иногда порыкивая. Зато к концу трапезы он уже не выглядел изможденным. Развалившись на стуле в полудреме, господин размышлял:

– А когда-то я мог накормить целое царство. Ну… город уж точно!

Младший не сдержался:

– Господи, но что же с вами случилось?!

Хуффи ахнул от такой дерзости, Руза же будто и не обратил внимания. Более того, совершенно спокойно ответил:

– Меня… скажем так, съели.

Хуффи и Младший замерли с открытыми ртами. Они явно хотели что-то спросить, но сами не понимали что. Руза усмехнулся и продолжил:

– Вы, верно, поняли уже, что я колдун? Так вот, мое могущество это результат длительного совершенствования во всех шести искусствах и шести чародействах. Также совершенствование тела, души и разума…

Руза осекся, видя, что начал со слишком сложной для неподготовленных слушателей части. Сделав знак выждать, он задумчиво нахмурился, покачал головой, но спустя минуту продолжил:

– В общем, есть и другой способ. Он позволяет достичь гораздо больше мощи. Но также он… дикий и, на мой взгляд, противоестественный. Немногие идут этим путем, но наиболее преуспели в нем три Королевы, правящие нашим несчастным миром.

Теперь Руза прервался, потому как не смог сдержать гримасы отвращения и ненависти, упомянув Королев. Но быстро вернулся к рассказу:

– Так вот. Эти чудовища, с древних времен терзающие эту землю, ничего не изучают. Они настолько дикие, что даже не знают, что так можно. Зато от этой дикости у них отменное чутье на тех, кто обладает хоть каким-то могуществом. Дальше дело за малым: затравить жертву как дикого зверя. И сожрать!

– Сучье вымя! – воскликнул Хуффи в сердцах. Поняв, что произнес это вслух, съежился и стыдливо потупил голову. Руза махнул рукой и продолжил:

– Со мной получилось немного иначе, но в итоге – Королева Безумия, что и сейчас правит этим царством, если ничего не изменилось, сожрала мое тело. И мою душу. У колдунов же душа и личность сливаются в одно целое, поэтому после смерти мы не попадаем в пекло.

Заметив немой вопрос на лицах рабов, Руза уточнил:

– Мы попадаем в такое место, что уж лучше бы в пекло. Но не теряем себя, с другой стороны. И при некотором везении можем вернуться обратно. Но, если тебя сожрет тварь, наподобие Королевы, ты пропадешь навеки! Потому что станешь частью ее души. Это сложно описать. Будто бы ты спишь и не спишь одновременно. И ты это не ты. Но видишь то, что видит сожравшая тебя тварь…

Руза притих, явно эти воспоминания были не из приятных. Но быстро взял себя в руки, чтобы завершить и без того длинный рассказ:

– Сложно быть сильнее Королевы. Если даже я не выстоял… Но очень легко быть умнее. Я предполагал такой исход, поэтому подготовился заранее. Но я не думал, что это все затянется на пятьсот лет…

Младший робко спросил:

– Господин, а что вы будете делать теперь, когда вернулись?

Руза мрачно усмехнулся:

– Убью их всех. И верну свое царство. А там – будь, что будет!

10

Руза сделал жест рукой, будто поглаживая бороду. И очень удивился, не обнаружив ее. Только сейчас он понял, что на его теле нет волос. Колдун покачал головой:

– Ну нет, так не пойдет!

Закрыл глаза, вздохнул и повторил поглаживание бороды. И она появилась под его пальцами. Да и остальное тело стало выглядеть, как и положено взрослому мужчине в расцвете сил. После этого Руза откинул голову назад тяжело дыша и прохрипел:

– Все, больше сил на колдовство не осталось. Хороший же я воин…

Господин встал. Сам. Держась за стул, но – сам. И довольно уверенно. Вышел из-за стола и жестом приказал рабам приблизиться. Когда Хуффи и Младший подошли, Руза промолвил:

– Вы славно мне послужили, и я бесконечно вам благодарен за это. Без вас я так и лежал бы там без кожи и возможности пошевелиться, пока не умер бы снова. Но я вынужден просить вас еще об одной услуге. Конечно, я могу приказать, но это видится мне бесчестным по отношению к вам.

Младший изо всех сил молчал, зато Хуффи участливо произнес:

– Господин, все, что угодно! Разве может господин просить рабов?! Просто скажите и мы сделаем!

Руза улыбнулся. Вроде как, даже с некоторой грустью.

– Ты прав, раб. Я что-то забылся, видимо, еще не пришел в себя. Итак. Я вернулся в мир, но душа моя сейчас еле держится в теле. Как видите, мне не то, что колдовать, стоять сложно. С этим вы ничего не сделаете, но жизненная сила одного из вас поможет мне… укрепиться.

Руза сделал паузу, раздумывая следует ли сказать что-то еще, и эту пустоту с радостью заполнил Хуффи. Старик бросился ему в ноги с чуть ли не победным кличем:

– О, великий господин! Это я должен молить вас о подобной милости – распорядиться моей жизнью ради вашего блага! Есть ли большее счастье для ничтожного раба?! Я понимаю, что слишком много хочу после того, как получил честь встретить вас и сидеть за одним столом. Но я уже стар и все равно не вынесу тягот пути, поэтому не смогу прислуживать вам, когда вы покинете это место. А мальчику еще служить и служить! Возьмите его с собой, а мне позвольте пригодиться сейчас!

Младший готов был поклясться, что глаза господина действительно погрустнели в этот миг. Тем не менее, он повелел старику подняться и сказал, положа руку ему на плечо:

– Хорошо, будь по-твоему. Но только, если ты окажешь мне честь, сев во главе моего стола! – и указал рукой на стул.

Глаза Хуффи засияли. Он расплылся в улыбке и поспешно уселся, устроившись поудобнее. Пока господин не передумал.

Руза приблизился, положил руку на загривок раба. Там, где клеймо.

– Как твое имя, раб? Ты заслужил право назвать мне его!

– Хуффи, господин. Просто Хуффи. Я сирота и бродяга…

– Спасибо тебе, Хуффи. Теперь ты свободен!

Старик в тот же миг вытянулся, широко распахнув глаза и рот, а воздух в комнате заискрился. А потом все наполнилось ярким белым светом. И Младшему показалось, что сзади кто-то зарычал.

Юноша обернулся и увидел, что стоит не в комнате, а посреди бескрайнего поля боя, где происходит не битва, а поголовное истребление обеими сторонами друг друга, жестокое и беспощадное. И посреди этой резни – всадник с копьем и щитом, восседающий на звере, похожем на гигантского льва, но с бычьими рогами и змеиным хвостом. А в некотором отдалении Младший заметил колесницу, запряженную какой-то человекоподобной тварью. Ею правила обнаженная черноволосая женщина огромного роста.

11

В панике Младший принялся крутиться из стороны в сторону. Бежать не получалось, он не мог сдвинуться с места. Отчаявшись, юноша упал на землю, свернулся калачиком и закрыл лицо руками. И увидел это же поле, только глазами львиного всадника. Тот тоже заметил колесницу и направил зверя прямиком на нее. Казалось, в целом мире не было силы, способной остановить этот натиск!

Длинный и широкий наконечник копья позволял и колоть и рубить, чем всадник активно пользовался, снося всех на своем пути и оставляя позади изувеченных врагов, некоторым из которых еще предстояла долгая и мучительная агония. Не отставал и зверь, размахивавший рогами направо и налево, а порой цеплял кого-нибудь лапой или хватал зубами, перекусывая и сразу же выплевывая.

И вот страшная поездка закончилась, всадник достиг своей цели. Черноволосая женщина направила колесницу ему навстречу и в руке у нее тоже было копье. И еще три крепились у борта изнутри колесницы. Младший наконец рассмотрел ее подробнее. И ему показалось, что ее полностью черные пульсирующие глаза заполнили все пространство. А потом, за несколько мгновений до столкновения, оба противника заорали что было сил:

– КЕРЕМ’ТА!

А потом орал только Младший, отчего и очнулся. Он лежал, скрючившись, на полу убежища и истошно вопил, сам не понимая отчего. Успокоившись, он поднялся, отряхиваясь, и осторожно осмотрелся. Все было, как раньше. За столом сидел бездыханный Хуффи, уткнувшись лицом в столешницу. Рядом стоял господин Руза. И теперь это был пышущий силой и здоровьем мужчина, высокий и слегка худощавый. Но скорее жилистый, чем тощий.

Младший отметил, что волос на голове у господина по-прежнему не было. Зато борода получилась роскошная, смоляно-черная и густая. Юноша хихикнул. Видимо, его взгляду надо было зацепиться за что-то обыденное, чтобы отойти от увиденных ужасов. Затем он спросил, слегка запинаясь:

– А Хуффи… он…

Руза кивнул:

– Умер. И я всегда буду благодарен ему за этот подарок.

– А где он сейчас? Ну, его душа? Или как там…

– Не знаю. Никто не знает. У душ, свободных от перерождения, свои пути, которые, возможно, останутся загадкой навеки.

Младший поежился и сел на лавку, уставившись в пол. Это первая смерть, с которой он столкнулся. По сути, не стало единственного человека, с которым он делил свой маленький подземный мирок. Но эта смерть стала для старого зануды величайшим счастьем. Юноша запутался. Он совершенно не понимал, что ему следует сейчас чувствовать и как поступать. Руза же прервал его размышления.

– Ты тоже это видел?

Младший встрепенулся:

– А?! Что видел?!

– Поле боя. Меня. Королеву.

Юношу передернуло, когда вспомнились эти пульсирующие глаза. Он кивнул:

– Да. Это было… ужасно. Все эти люди… Ради чего?!

– Ради меня. И ради нее. Возможно, однажды ты поймешь.

Младший пожал плечами:

– Не знаю. Я же еще ничего не видел, кроме этой пещеры. А скажите, господин…

– Да?!

– Люди, что сражались за вас. Это тоже были ваши рабы?

Руза рассмеялся:

– Нет! С обеих сторон там бились и умирали с оружием в руках свободные люди, как им и подобает.

– Как же страшно… Как же страшно быть свободным…

12

Руза самолично очистил стол и положил на него тело Хуффи. Иногда и раб достоин царских почестей! В другое время, старик получил бы роскошную гробницу, но времена не выбирают. Младший еще поставил рядом с головой покойного котелок с грибной похлебкой. Дед действительно любил ее и очень даже знатно готовил!

Оставив юношу наедине со своими мыслями, Руза отправился осматривать убежище. С момента его ухода полтысячи лет назад оно ничуть не изменилось. Все на своих местах. Только совсем пусто. Теперь и колдуну взгрустнулось. Первые смотрители этого места не были рабами от рождения. Они были отважными воинами. Теми, кому Руза доверял больше всех.

С одной стороны, он спас их от неминуемой гибели в той страшной резне, где умер сам. А с другой – обрек на постылое прозябание в безвестной пещере. Но без этого его бы сегодня никто не встретил. И души этих храбрецов не попали в пекло. Но знать бы, что они попали в какое-то лучшее место…

Как же сложно! Руза в сердцах зарычал и стукнул кулаком по стене. Вопреки представлений о колдунах, он совершенно не был склонен к разного рода мудрствованию и лукавству. В конце концов господин являлся потомком и наследником древнего рода царей-воинов, а не чахлым книжником, который ничего тяжелее своего дряблого достоинства в руках не держал!

О! С каким удовольствием он бы скакал сейчас в атаку один на целое войско! Но, вместо этого, стоит и скорбит о том, что больше никогда не увидит своих добрых друзей. Они принесли ему полмира на своих копьях и отдали свободу и жизни. А он… бросил их? Обманул? Что?! Что он сделал не так?! Или нет? Или все именно так и должно быть?!

Руза взревел и еще раз ударил кулаком по стене. Стало чуточку легче. А еще через минуту прибежал взволнованный Младший с вопросом, не случилось ли чего. Руза похлопал юношу по плечу:

– Все в порядке. Просто с некоторыми решениями трудно примириться даже спустя пятьсот лет. Ладно, нам здесь больше нечего делать. Ты готов уходить?

– Я… я не знаю, господин. Вернее, как прикажете! Я сыт и почти не устал, хотя, сегодня произошло больше событий, чем за всю мою жизнь.

– Отлично. Тогда собери вещи и в путь.

– Хорошо, господин! Только… а что собирать?!

Руза хотел было отругать бестолкового мальчишку, но потом вспомнил, что тот никогда не покидал пещеры. Пришлось учить Младшего азам походного быта. Правда, с поправкой на то, что сложением тот не блистал, да и сам колдун только укрепился в своем теле. В итоге, в заплечный мешок юноши отправились различные бытовые принадлежности, а Руза ограничил свою ношу шлемом, запасной туникой и кошелем с драгоценными камнями. Вдобавок каждый взял кинжал, топор и короткое копье, которое будет исполнять роль посоха. Когда сборы были окончены, Младший набрался смелости и спросил:

– Господин, а куда мы идем?

– Не знаю. Хорошо бы нам найти ведьму!