Задний двор школы. Час спустя

– Вик, ты долго там еще? Что за хрень, я скоро здесь корни пущу! – раздраженно сказал я, глядя на часы. Наш подрывник, Виктор Козецки уже минут пять ковырялся с решеткой, закрывающей окно в спортзал. В руке у него была компактная газовая горелка, вес которой вместе с баллоном составлял всего три килограмма.

– Сейчас, сэр… Тут решетки как в тюрьме…

– А это место от тюрьмы немногим отличается – хихикнул кто-то сзади, смешки моментально стихли, как только я оглянулся назад. Во время специальной операции не до шуток.

…

Да уж, наша бедная школа… За последнее время школа в США превратилась в некое подобие исправительной колонии для подростков, где не учат, а просто держат детей в течение дня, чтобы они не шлялись по улицам и не наделали дел. В типичной американской школе есть вооруженный охранник, часто решетки на окнах, металлоискатель на входе, внезапные обыски шкафчиков на предмет наркотиков. В 14-15 лет девочки начинают отправляться в роддома, а мальчики – на нары. Конечно, есть и другие школы – но их, к сожалению не большинство.

Решетка тихо брякнула, Виктор моментально подхватил ее, не давая грохнуться вниз. Снизу моментально протянулись несколько рук, подхватывая решетку, чтобы аккуратно поставить ее у стены.

– Пошли!

Держа наготове пистолет, я первым скользнул в открытое окно спортивного зала, закрепил веревку и первым соскользнул по ней вниз, не прекращая настороженно оглядываться по сторонам. Оказавшись внизу, отступил влево, присел на колено, засунул пистолет в кобуру и отработанным движение привел в боевое положение HK UMP с глушителем, лазерным и лучевым прицелом. Красный зайчик лазерного прицела побежал по выкрашенной в желтый цвет сложенной трибуне у противоположной стены²³. Почти бесшумно, с веревки соскользнул второй спецназовец. Занял позицию справа. Когда по веревке начал спускаться третий боец, я, держа автомат наизготовку, пробежал по залу и занял позицию у входной двери в спортзал. По веревке, в полной тишине продолжали спускаться все новые и новые бойцы, разбегаясь в стороны и беря под контроль зал. Штурмовая восьмерка построилась у двери: трое за моей спиной, четверо с противоположной стороны.

– Проверь!

Томас, штурмовик стоящий первым в колонне напротив меня, сунул под дверь гибкую трубку волоконно-оптического световода, замер, вглядываясь в экран.

– Чисто!

– Вик, открывай!

Виктор достал инструмент (мы пользовались набором отмычек, любезно предоставленным нам ЦРУ и обычным карманным инструментом Leatherman) склонился к замку. Раздалось похрустывание…

– Готово!

– Всем молчание! Команды подаю рукой! Вперед! (последнюю команду я подал рукой – очертив в воздухе круг и указав вперед)

Дверь открылась почти бесшумно и мы, один за другим просочились в коридор. Освещен он был плохо тускло, в воздухе казалось, даже пахло опасностью. Длинный коридор, по обеим его стенам – бойцы спецназа в черной униформе без знаков различия, в масках и штурмовых титановых шлемах, похожие на боевых роботов. Плавно, ухитряясь идти как можно ближе к стене, но, не касаясь ее они идут вперед. Автоматные стволы нацелены «вперекрест» – те, кто идут слева контролируют правую сторону, те кто идет справа – левую. Останавливаемся у поворота.

– Проверь! (указать пальцем на бойца со световодом, затем приложить палец к глазу).

– Чисто! (большой палец правой руки вверх, как на состязаниях древнеримских гладиаторов).

– Вперед!

Поворот левый, первый боец слева контролирует, бойцы правой колонны втягиваются в поворот, встают у правой стены. Дальше идут бойцы левой колонны. Затягивать нельзя, в спину нам дышат бойцы отряда зачистки, им надо чистить школу. Идем дальше.

Лестница.

– Проверь!

– Чисто!

– Вперед!

Втягиваемся на лестницу, продвигаясь вверх, каждый берет на себя свой маленький сектор огня. Кто бы ни был впереди – туда уже нацелен автомат если не одного, так другого бойца.

– Проверь!

– Чисто!

– Вперед!

Пролет за пролетом, третий этаж.

– Проверь!

– Чисто!

– Вперед!

И только появившись на третьем этаже мы сталкиваемся с уродом, выходящим из туалета и на ходу подтягивающим штаны. Он тупо таращится на нас, Узи висит на плече, на ремне.

Сразу восемь разрывных (у нас нет ограничений по типу пуль, в отличие от армии – что хотим то и используем) пуль с двух автоматов почти одновременно ударяют негра в грудь и в голову, огромная туша, издав какой-то булькающий звук, начинает заваливаться набок. Бросаюсь вперед, подхватываю убитого, осторожно опускаю, чтобы шумом падения он не предупредил остальных. Что-то горячее попадает мне на руки. Затылка у террориста нет вообще, разрывные пули снесли его начисто, секунда – и вся площадка перед туалетом забрызгана кровью и мозговым веществом. Неподготовленному человеку от этого станет дурно – но нас готовили. Каждый из нас прошел практику на ближайшей к Квонтико бойне – чтобы не бояться убивать. Голыми руками если потребуется.

– Быстро вперед! – группа ускоряется, до класса с заложниками еще метров пятьдесят, я на ходу связываюсь со снайперами.

– Глаз один, огонь на поражение по готовности. Докладывать каждые пять секунд!

Время бежит быстро, до того, как у оставшихся в классе террористов возникнут вопросы, осталось минута, максимум две. Дальше террористы задумаются – почему не возвращается их сообщник, отошедший прогадиться.

Цель. Группа занимает позиции, Вик быстро наклеивает на стену тончайшие полоски пластиковой взрывчатки. Штурмовики опускают забрала шлемов из бронированного стекла, берут на изготовку автоматы.

– Готов! – Виктор отскакивает от стены.

– Глаз один, разрешаю открыть огонь!

– Через несколько секунд в рации раздается резкий хлопок.

– Давай!

Стена буквально взрывается, яркая вспышка перед глазами, пыль застилает маленький холл в считанные доли секунды. Бросаюсь вперед, сердце колотится со страшной силой, разгоняя по телу выбрасываемый в кровь адреналин. Части стены передо мной не стало, вместо нее неровное большое отверстие, а за ним – пыль, какие-то силуэты. Шаг за шагом, перед глазами все плывет как будто в замедленном кино. Вот я оказываюсь в классе. Вот черная тень в середине класса наводит на меня дуло дробовика, он кажется огромным как железнодорожный тоннель. Вот в брызгах стекол в класс влетают штурмовики. Вот кто-то из детей бросается на пол – молодец! Вот автомат привычно отдает в плечо и вместо одного глаза у террориста появляется зияющая красным дыра. Вот террорист падает, но не назад – а вперед на детей – проникший через окно штурмовик за секунду всаживает террористу три пули в спину. Вот одна из девочек бросается из-за парты – и тут же ее сбивают на пол сильным ударом приклада. Вот в проходе между партами лежит здоровенная туша, вместо головы у нее какой-то обрубок – Ник постарался. Вот какая-то девочка – негритянка, лицо которой все забрызгано кровью и мозгами террориста раскачивается и воет на одной высокой, жуткой ноте. Вот какой-то пацан лет пятнадцати пытается встать и, получив пенделя от стоящего ближе всего бойца, падает обратно на место.

Где четвертый!?

– Сдаюсь! – доносится откуда то снизу.

Сука… Умный, черт. Кажется, Пай захотел жить – АК-47 лежит в трех шагах от него, сам он лежит на полу, заложив руки на голову. Опытный, сука, и пожить хочет – повода для применения оружия нет. Сволочь!

– Берем его!

Двое бойцов застегивают на руках Пая белую ленту пластиковых наручников, сильным пинком поднимают его с пола.

– Тащите его отсюда! Том, проводи!

– Есть – трое, двое из которых тащат террориста, а третий страхует сзади направляются на выход.

– Чисто, отставить пожарных. Готовим заложников к выходу! Создать коридор!

Это значит – на всем пути движения заложников рядом, в каждом углу будут бойцы спецназа с оружием наизготовку. Мало ли что может получиться – только когда заложники окажутся в руках врачей можно говорить о том, что они спасены.

Бах!

…

Твою мать!!!

– Всем оставаться на местах! – пинком вышибаю запертую дверь класса, выбегаю в коридор. Трое моих спецов стоят у распростертого тела четвертого террориста. Том засовывает в кобуру пистолет, голова снесена выстрелом почти в упор, около распростертого на полу тела уже наплывает огромная лужа темно-бордовой крови.

– Вы что, охерели в атаке!!!?

– Он пытался бежать, сэр!

Наручников на трупе уже нет…

– Заложников выводим через пожарную лестницу! – рявкнул я в микрофон. Рванул гарнитуру микрофона на себя, оторвал, бросил в сторону – все переговоры пишут.

– Пойдем-ка! – схватив Тома я оттащил его за угол, как следует встряхнул за грудки – ты что, совсем охерел в атаке? Мозги заклинило? Ты что творишь?

Том молча смотрел себе под ноги.

– Что за хрен? Что произошло? Отвечай, твою мать!

– Сэр, эти дети… У меня дочь такого же возраста. А эта черная мразь…

…

Ну и что мне теперь делать?

…

– Короче так, Том – спокойно сказал я, отпустив его и отступив на шаг – мы все здесь взрослые люди. Мы не в игрушки играемся. И мозги мне е..ать не надо! Сейчас мы все напишем рапорты о том, что этот урод действительно вырвался на свободу и у тебя не было другого выхода. Скажи, это еще раз повторится?

– Нет сэр – на Тома было страшно смотреть – я сам не знаю что на меня нашло… Какое то помутнение перед глазами, я даже не помню как достал пистолет…

– Ты сказал! Ты мужик и я тебе верю. Если ты почувствуешь, что больше так не можешь – напиши рапорт на перевод в другой отдел. Я дам тебе самую лучшую рекомендацию, учитывая твой опыт тебя возьмет любой отдел – с руками оторвут. Но если это еще раз повторится – я тебе устрою несчастный случай на учениях. Бешеных собак пристреливают, ты это знаешь, Том. И я не шучу – ты это тоже знаешь. Итак, подумай и скажи: ты с нами?

– С вами, сэр. Обещаю, все будет нормально!

– Сэр! – к нам подбежал Вик Козецки – Террористы забрали с собой одну из заложниц и куда-то увели. Несколько часов назад!

…

Туалет! ТВОЮ МАТЬ!!!

…

Когда мы втроем с оружием на изготовку ворвались в туалет, около которого лежал изрешеченный пулями террорист – меня … меня затрясло так, что я выронил из рук автомат. Никогда, даже когда на моих глазах террорист застрелил заложника в прошлом году, я не чувствовал себя хуже. На грязном заплеванном кафельном полу у стены лежала девочка лет пятнадцати – красивая, похожая на фею блондинка. Она не шевелилась и смотрела куда то своими потрясающе красивыми фиолетовыми глазами, смотрела вдаль остановившимся, полным ужаса взглядом. Одежда на ней была разорвана в клочья, она не шевелилась.

– Господи… – потрясенно прошептал кто-то позади меня.

Почти ничего не видя перед собой, только это истерзанное, лежащее на холодном кафеле, детское тело я подхватил ее на руки и понес к машине скорой помощи.

…

Мой снимок, снимок бойца спецназа ФБР в черной штурмовой униформе и со спасенной девочкой на руках, обошел потом все газеты думаю, Мэрион Томпсон скрипел зубами от злости. Но мне было все равно. Я просто шел вперед, и у меня была только одна задача: донести ее до машины скорой помощи. Почти ничего не видя перед собой, я спустился со ступенек – тут на меня налетели врачи, осторожно уложили девочку на каталку.

– Все в порядке, сэр, теперь мы ею займемся… С вами все в порядке?

Со мной не все было в порядке. Монро потом рассказывал, что он просто отшатнулся от меня, когда подошел ближе – он просто меня не узнал.... Я отошел в сторону на два шага.

– Синтия! Синтия!

Где-то сбоку раздался дикий крик, высокий, почти баскетбольного роста мужчина все-таки прорвался через оцепление, подбежал к каталке, на которую укладывали его дочь. Дорогу ему преградили трое агентов.

– Стойте, сэр! Сюда нельзя! Вашу дочь отвезут в больницу, сейчас ей нужно в больницу!

– Сволочи! Сволочи! Суки! – кажется, все-таки он увидел, увидел то, что было видеть отцу нельзя. С диким взглядом обернувшись, он схватил меня за грудки, встряхнул как куклу.

– Где они!! Где эти твари!!! – мужчина кричал мне прямо в лицо.

– В морге. Их кровь у меня на руках – четко сказал я

– Спасибо… – мужчина разом обмяк, отпустил меня, плюхнулся на ступеньки школы. И беззвучно, а оттого еще более страшно, зарыдал.

– Пойдем-ка! – Вик Козецки, держа в руках два автомата – свой и мой подошел ко мне, взял за плечо и увлек к фургону.

…

На ступеньке фургона сидел Том, отхлебывая что-то из большой армейской фляжки. Я присел рядом, Вик и Гарри, еще один штурмовик, тот самый кто узнал про исчезновение одной из заложниц остались стоять рядом.

– Дай и мне… – я протянул руку

– Ты же не употребляешь? – изумленно сказал Том

– А тебе жалко, что ли?

– Да нет… – Том протянул мне фляжку, я хлебнул содержащуюся там жидкость, не чувствуя ни вкуса ни запаха ни крепости. Спиртное огненным шаром провалилось в пищевод, обжигая стенки желудка.

– Они ее изнасиловали. Все вместе… – тихим, дрожащим от ужаса и ненависти голосом сказал Гарри, пытаясь непослушными, трясущимися руками поднести зажигалку к сигарете – они отвели ее в туалет и несколько часов по очереди выходили туда и насиловали… Это даже не звери…

…

Единственное о чем я тогда жалел – так это о том, что все четверо террористов умерли мгновенно. Для них следовало бы придумать такую казнь, которая продолжалась бы целую неделю.

…

– А знаешь, Том – сказал я твердо – прости меня. Ты знаешь, за что. Прости и забудь все, что я тебе сказал. Я был неправ.

Том только отмахнулся и снова приложился к фляжке…

…

Откуда-то сбоку, я не заметил, откуда появился агент Монро.

– Вот вы где ошиваетесь. Эд, отойдем на минутку…

Идя следом за агентом Монро, я уже настроился врать и был готов к любой головомойке. Вообще, о том, что произошло, знали только мы, те кто был в этот момент в здании. Если всем тупо придерживаться одной и той же версии, тупо долбить одно и то же как дятлы – ничего они на нас не накопают. Вот так вот.

Но я даже предположить не мог, о чем хочет поговорить со мной агент Монро.

– Слушай, Эд – Монро выглядел смущенно, явно подбирал слова – ты извини. Информация пришла за пять минут до штурма, я не хотел тебя отвлекать…

– Что случилось?

– Кажется, твой дед умер… Тебе надо возвращаться в Квонтико и оттуда домой. Твой отец уже летит туда.

…

Господи… Да что же за день сегодня такой…

…

– Ты извини что я не сказал сразу… Это выбило бы тебя из колеи, пойми… Возьми один из наших вертолетов, пилота я уже предупредил. Прости, Эд…

– Спасибо, Картер – промолвил я. оглушенный новым ударом.

…

Мой дед, Дэвид де Вет был прямым потомком Христиана де Вета, того самого который на рубеже двадцатого века возглавил сопротивление буров англичанам в ходе второй англо-бурской войны. Родился дед в состоятельной семье, владел землями в Южной Родезии, воевал (все белые в Родезии тогда воевали). Когда пала Родезия – он ухитрился вывести из страны большую часть капитала и перебрался в ЮАР, где тоже приобрел скот, стада и стал влиятельным теневым игроком в местной политике. Ходили слухи, что у него очень тесные взаимоотношения с влакпаас²⁴ и поэтому его бизнес так успешен. Но была в этом, конечно и заслуга самого деда.

В девяносто четвертом, дед перебрался в Швейцарию. И опять-таки не с пустыми руками. Никто точно не знал, сколько у него денег, но денег было очень и очень немало. Последние годы дед жил в Швейцарии и опять занимался какими-то тайными делами. Его сына, брата моего отца Роджера убили в девяносто пятом в ЮАР, во время межплеменных столкновений, его внук и мой двоюродный брат Николас остался в ЮАР и, несмотря на все сложности, жил там. Он имел несколько охотничьих концессий по всей Африке, организовывал сафари и имел еще какие-то дела, точно не знаю какие. Последний раз мы виделись пять лет назад, девушка которая пришла на вечеринку со мной, ушла в конечном итоге с Ником. Надеюсь, пару новых зубов он себе вставил. Ник служил в армии – но слабоват он оказался против бывшего морского пехотинца США.

Отношения между южноафриканской и американской ветвью клана де Ветов всегда были плохими. Отец не мог терпеть ни деда, ни своего родного брата. Я не мог терпеть своего двоюродного брата. Дед ненавидел отца, но почему-то любил меня, своего внука. Я тоже хорошо к деду относился, хотя и виделись мы редко. Вот так вот.

…

– Иди давай! – Картер настойчиво подталкивал меня к вертолету – пилот уже ждет. А то еще не дай Бог, Томпсон увидит, устроит бучу, что ты вертолет бюро используешь в личных целях. Вони будет… Давай быстрее…