– Давай я объясню, – предложил я Лерке и, не дожидаясь согласия начал: – Когда составляют карты больших территорий, то приходится иногда в один сантиметр вмещать по десять, а то и больше километров пространства.

– Александр Константинович, а что такое эти самтыметры и киламетры?

Я смутился. Вот опять попался на терминах из нашего времени.

– Это, Николай Михалыч, такие меры длины у нас в Австралии. Километр – это почти как верста, – я быстренько прикинул и выдал: – Четыреста шисят девять саженей.

– Ну, это Вы сейчас с путевой верстой сравнивали. – Сказал дядя Коля. – Она в пятьсот саженей, а есть ещё межевая, та в тысячу.

Я призадумался, но особых проблем не увидел и так Батлеру и сказал:

– Ну, про километр Вы меня, я надеюсь, поняли. А сантиметр, он аккуратненько в сто тысяч раз меньше километра. – Решил пояснить ещё доходчевей: – У нас в Австралии основная единица измерения – это метр. Всё остальное – это производные от него. Километр – это тысяча метров. Дециметр – одна десятая метра, сантиметр – сотая, миллиметр – тысячная.

– Толково! – восхитился Батлер. – Лизавета! – крикнул он вдруг и, как ни в чём не бывало, продолжил разговор со мной: – Ну, а пространства… поля, например, или огороды как меряете?

– Огороды сотками меряем. – Ответил я. – Сотка – это сто квадратных метров.

– Квадратных? – переспросил Батлер.

Дверь открылась и появилась горничная лет сорока пяти.

– Звали, барин?

– Лизавета, накрывай, голубушка, в столовой на три персоны. – Распорядился барин.

Голубушка поклонилась и степенно удалилась, закрыв дверь. Барин же снова вернулся к вопросу о единицах площади:

– Квадратные метры – это…

– Это квадраты со сторонами метр на метр, – ответила за меня Лерка.

– Ага! – обрадовался Батлер. – У нас тоже квадратные сажени есть, ну, и когда надо, кубические.

Мне прям полегчало, если у них есть такие понятия, то разберёмся.

– У нас тоже! – сообщил я, и поправился: – В смысле у нас кубометры есть! А поля мы гектарами меряем.

– Ну, вот! – расстроился Батлер. – Только что говорили, что у вас там всё от метра идёт, и вдруг гектары какие-то!

– Гектар – это сто соток. – Тут же попытался исправить положение я.

– Да! – подтвердила мои слова Лерка. – Сотку по-другому ещё аром называют. Ар. Гектар – сто аров.

– О! – изумился Батлер.

– Да! А сто гектаров – это один квадратный километр. – Вернул я логику в нашу метрическую систему.

Батлер задумался, и немного погодя сказал:

– Господа, я ещё не всё понял, но мне кажется, что ваш способ мерять длину и пространство совершеннее нашего, хотя и непривычен. Но про маштаб я всё же просил бы рассказать подробнее.

Мы с Леркой переглянулись.

– Ну, давай ты, раз уж начал! – передала слово мне сестра.

– Хорошо! – согласился я.

Дверь снова открылась. Появившаяся Лизавета сообщила:

– Всё готово, Николай Михалыч!

– Прошу, господа! – сказал он вставая.

Мы с Леркой проследовали за ним в соседнюю комнату, которая, вероятно, и являлась столовой, потому что накрыто было именно в ней. Да и стол своими размерами не оставлял сомнений.

– Валерия Константиновна, позвольте поухаживать! – с этими словами дядя Коля схватил один из стульев, рядом с которым стояла тарелка.

Лерка любезно ему улыбнулась и присела, а Батлер придвинул её стул к столу… или нет… сначала он придвинул, а потом она села… как-то так, короче.

Мне он указал на стул слева от Лерки, а сам сел напротив. Усевшись, он хитро глянул на нас и, сделав довольно простецкую фигуру из двух пальцев правой руки, изображавших нечто размером в пару сантиметров, спросил:

– Для аппетиту?

– Наливочки? – поинтересовалась в ответ Лерка.

– Можно и наливочки. А коли пожелаете, то и винца.

– Сухое? – уточнила Лерка.

– А какого хотите больше? – осведомился у неё Батлер.

– Больше не надо, – ответила та. – Вот сколько показали, столько и налейте.

Дядя Коля хохотнул, оценив шутку. Но всё же задал неизбежный вопрос:

– А какое предпочитаете?

Мне сразу захотелось добавить: «В это время суток», но я всё-таки не стал.

– Херес! – выдала Лерка.

Я не мог назвать себя знатоком тонких винных ароматов, но, по-моему, она ему какую-то каверзную загадочку загадала. То, что я в этот раз правильно подумал, мне подтвердило ещё и озадаченное выражение лица дядюшки Джерарда.

– Да ладно! – махнула рукой Лерка. – Пошутила я! Каким девушку угостите, то ей и сгодится!

– Так уж и любое? – хитро прищурившись, спросил хозяин.

– Ну, хорошо бы полусухое, полусладкое… – тут на её лице проступила коварненькая улыбочка. – И полукрасное.

– Полукрасное??? – чуть ли не одновременно воскликнули мы с Батлером.

– Ну, розовое… Ну? – разочарованно пояснила сестра.

– А-а-а! – так же слаженно протянули мы.

– Найдётся! – бодро ответил товарищ майор. – А Вы, Александр Константинович? Может водочки?

Я не был особым любителем водочки, но мне показалось, что Батлеру нужна компания именно в этом виде спорта, поэтому ломаться не стал и кивнул.

Пока хозяин доставал из серванта бутылки, Лизавета разлила нам по тарелкам суп, по виду куриный. Вернулся Батлер, разлил напитки по рюмкам, кстати, совсем даже небольшим.

– Ваше здоровье, Валерия Константиновна! – провозгласил хозяин, мы чокнулись и выпили.

Водка оказалась не такой уж и крепкой. Это ведь Менделеев с помощью своей знаменитой таблицы изобрёл уникальный русский напиток – сорокаоборотную водку. А тут он ещё и не родился даже, так что ничего удивительного, что концентрация этанола в водке слегка занижена.

Слегка «закусив» супом Батлер уставился на Лерку:

– Валерия Константиновна, а что это Вы такое делаете?

Лерка, которая, попробовав суп, отложила ложку и зачем-то взяла тарелку в руки. Ну, не то что бы прямо взяла, но как бы держала её в ладонях.

– Извините. – Смутилась она.

Я тоже попробовал суп и сразу понял, чем там занималась сестра. Он просто горячий. Лерка очень горячий не любит, поэтому, наверное, она его и охлаждает.

– Это какой-то Австралийский ритуал? – предположил дядя Коля.

– Ага, – скромно кивнула Лерка.

– А я ведь грешным делом подумал, что суп слишком горячий, и это Вы его так остудить решили.

Мы с Леркой переглянулись.

– А что так можно сделать его холодней? – типа удивилась сестра.

– При известной сноровке можно, – нехотя ответил Батлер. – Жаль вот только я не сподобился магической печатью… А то бы в раз! – И он засмеялся.

Лерка не стала раскрывать свои способности. Успеется!

– Я немного подожду, – сказала она, откидываясь на спинку стула. – Пусть всё же чуть-чуть остынет.

– И то верно! – согласился Батлер и, перейдя на более серьёзную тему, сказал: – Я вот о чём с вами хотел поговорить, господа. Вот вы давеча отказались от предложения господина Насонова обучить его или Трошку своему народному… как вы его называете? На корыто похоже?

– Каратэ. – Подсказала Лерка.

– Именно! – обрадованно воскликнул Батлер. – И причину вы очень верную обозначили. Беспорядков и без того хватает. А вот ежели на это с другой стороны поглядеть? – и он для убедительности, наверное, сделал руками движение, которое должно было, видимо, обозначать переворот для обозревания проблемы с противоположной стороны. – Чтобы значит для уменьшения этих самых беспорядков…

– Ваших солдат обучить. – Закончила за него Лерка.

Батлер тоже откинулся на стуле и, похоже не найдя слов, односложно согласился:

– Да!

Всё, в общем-то, ожидаемо, я бы на его месте тоже этим вопросом бы озадачился. Вот только что ему ответить? Сразу соглашаться не стоит, это понятно, отказывать вообще нельзя, а как правильно поступить? Сказать: «Мы подумаем!»? Банально. Надо вступить в диалог. Пока я так размышлял, Лерка в диалог уже вступила:

– Видите ли, Николай Михайлович, – она это как-то не спеша произнесла, походу, опять какая-то хитрушка от Руслана. – Мы ещё пока сами не знаем, чем мы тут можем заниматься, а чем нет. С господами с рынка и так всё понятно, а вот с остальным… – Она развела руками. – Шен Косиджанович нас хочет в вашу школу определить. Мы бы рады, конечно, да только не знаем, возьмут ли.

– Если способности есть, то возьмут! – тут же ответил ей Батлер. – Это меня бесталанного не взяли бы, а вас-то возьмут!

– А вдруг и у нас нет талантов? – как бы усомнилась Лерка.

– Да по́лно! – Воскликнул дядя Коля. – Уж кто-кто, а Шен Косиджанович это бы сразу увидел! А раз в школу вас сватает, значит, видит у вас способности. – Тут он сделался совсем серьёзным и добавил: – И смею думать, что немалые. Господин Ли просто так никому не помогает в магическую школу поступать. Есть у него причины за вас хлопотать, это уж поверьте!

Мы с Леркой переглянулись. Про способности Шен и сам нам говорил, только про странные очень способности – типа оборотни мы, но то что у него на нас ещё и планы какие-то имеются… Это… Да, в общем-то, и это можно было предвидеть, ведь не только из-за того, что я его из тюрьмы выкупил он нам помогает. Да ещё и не факт, что из тюрьмы той он без меня выйти не мог…

– Ну, тогда получается, что нас точно примут! – сказала Лерка.

– Деньги ещё понадобятся, и не маленькие, – напомнил нам дядя Коля. – Но, думаю, у вас за этим дело не станет! Вы, Валерия Константиновна, больно уж хватко торгуетесь, доложу вам!

Лерка деланно засмущалась:

– Скажете тоже, товарищ майор!

Батлера не то что бы перекосило, но удивился он знатно.

– Вы Валерия Константиновна, – вымолвил он, наконец. – Уж больно чудно меня величаете. Выходит, что я и не майор даже, а только его товарищ – вроде как капитан что ли…

– Ой! – закрыла рот руками Лерка.

– У нас в армии, господин премьер-майор, такое обращение принято. Не господин, а товарищ. Понимаете? – полез с объяснениями я. – И ещё, в нашей армии чин майора только один. Премьер-майоров и секунд-майоров нет. Просто майор. И всё.

– А-а-а! Вот в чём дело! – похоже, товарищ майор и правда, понял. – Только Вы всё равно про товарища… не надо, в общем. Не все поймут. Да что это я?! Никто не поймёт, пока не объясните, а всем и не объяснишь! Кто-нибудь обязательно сатисфакции стребует. Я бы вот точно смог бы! – он малость сбавил тон: – Ну, это если б не знал, что вы не отсюда.

Повисла неловкая пауза. Ну, про неловкую это я так, для красного словца, просто пауза. И я решил её заполнить:

– Николай Михалыч, а почему они так называются: секунд-майор и премьер-майор?

Батлер посмотрел на меня, как будто раздумывая, потом сказал:

– Премьер значит первый, а сэконд – второй. Вот и получается, что премьер-майор главнее секунд-майора. Этот первый, а этот второй.

Как ни странно,