Цитаты из книг автора «Алекс Михаэлидес»

Однако не стоит упускать из виду одну немаловажную деталь: даже если Алисия и убийца, она еще и художник. И тогда все встает на свои места (по крайней мере, для меня). Алисия хватается за кисти и краски и переносит на холст терзающие душу чувства и переживания. Неудивительно, что на сей раз живопись приходит к ней с такой легкостью. Если горе можно назвать «легким»…

картины обладают совершенно фантастической способностью сразу захватывать все внимание зрителя – прямо-таки брать за горло! – как в тиски.

Жуткий поступок Алисии всегда будет бросать мрачную тень на ее талантливые творения, поэтому в данном случае трудно быть объективным. Кроме того, вы можете обвинить меня в предвзятости. Это мое мнение, и только.

сно, что ни один смертный не способен хранить секреты. Пусть на губах печать молчания, нервно пляшущие пальцы красноречивее слов: тайну предательски выдаст тело. Зигмунд Фрейд

то своего рода отдушина, освобождение; тетрадь – место для выражения себя. Немного похоже на психотерапию.

Не то что я – у меня все превращается в беспорядок.– Поговори со мной, – попросил Габриэль.– Что тут говорить? Иногда я просто застреваю в собственной голове. Ощущение, что я пробираюсь через грязь.

Может быть, назову это «ничто». Пусть будет просто текст, который я время от времени стану дополнять. Так-то лучше. Стоит дать чему-то название, и вы сразу перестаете видеть картину целиком или понимать, почему это важно. Вы упираетесь в само слово. А ведь название – лишь крошечная часть явления, верхушка айсберга. Лично мне среди слов неуютно. Я всегда мыслю образами, мой стиль самовыражения – картины.

Запомните, младенчество – вовсе не период блаженства, а период страха! Новорожденные – это узники в страшном, непонятном мире; они толком не могут видеть. Собственное тело для них загадка. Ветер, холод, голод, движения внутренних органов неимоверно пугают, заставляя испытывать шквал эмоций. На малыша немилосердно обрушивается действительность. Младенец нуждается в матери, чтобы его успокоили и помогли понять, что с ним происходит. Получая от нее помощь и защиту, он постепенно учится справляться с эмоциональными и физическими состояниями самостоятельно. Однако способность человека к самостоятельному переживанию эмоций напрямую зависит от того, получалось ли у его матери выполнять функцию этого самого «контейнера». Что, в свою очередь, зависит от ее собственной матери, и так далее. Если мама никогда не помогала новорожденной дочери переживать эмоции, то как последняя может научить тому, чего сама не умеет? Бедолаги, которых не научили переживать эмоции, обречены испытывать жесточайший стресс до конца жизни. Эти пугающие чувства Бион обозначил термином «безымянный ужас». Люди, страдающие от него, ищут источник эмоциональной поддержки вовне. Они любят пропустить рюмочку или затянуться косячком – чтобы снять напряжение, приглушить тревожность. Вот источник моей зависимости от марихуаны.

Уверен, большинство из тех, кто связал свою жизнь с лечением душевнобольных, пришли в профессию примерно так же. Она притягивает нас потому, что мы сами надломлены. И тогда изучение психологии становится попыткой излечить себя

Он даже не оглянулся и исчез за поворотом. Я стояла посреди улицы как громом пораженная. В голове царил хаос. Что за манера – делать таинственные предостережения, а потом молча исчезать! Наверное, Жан-Феликс намеренно разыграл эту сцену, желая запугать меня и создать впечатление, будто я без него беспомощна. Признаю, замысел удался! А еще я разозлилась. Ну что ж, так даже проще: теперь я без единого сомнения оборву любые контакты с Жан-Феликсом! И что еще за «те, кто рядом»? Намек на Габриэля? Он-то здесь при чем? Нет уж, я на этот бред покупаться не собираюсь. Именно этого Жан-Феликс и хочет – сбить меня с толку. Заставить быть одержимой его словами. Встать между мной и Габриэлем. Не выйдет! И думать об этом я тоже не стану.