– Строго говоря, служба охраны «Торгового двора» не следит за сохранностью ларьков и палаток за пределами бывшей территории завода, – пояснил Ротмилл, – Однако все эти торговые точки подключены к единой системе охранной сигнализации, выведенной на пульт внутри заводской территории… Впрочем, в ту ночь сигнализация по какому-то странному совпадению не работала ввиду обрыва силового кабеля, – он скептически покачал головой, как бы сомневаясь в случайности подобного совпадения, – Если вы плохо знакомы с тамошней обстановкой, вкратце вам её опишу: Забор завода одной из своих боковых сторон выходит на железнодорожную линию. Сам завод и прилегающая к нему территория расположены на насыпи вышиной около десяти метров, вдоль подножия которой и проходят железнодорожные пути. По краю этой насыпи проложена трамвайная линия. Перед самым заводом она делает резкий поворот и подходит к его главной проходной, а затем уходит куда-то в другой район. Пока завод функционировал, на этом трамвае ездили на работу его многочисленные рабочие – ну а после его банкротства этим маршрутом стали пользоваться ещё более многочисленные посетители «Торгового двора»… С обеих сторон трамвайных путей имеются узенькие асфальтовые тротуары для пешеходов. Как раз об этих тротуарах далее и пойдёт речь… Дело вот в чём: С недавних пор на тротуарах, как грибы после дождя, начали вырастать многочисленные рекламные конструкции в виде столбов. (Они в основном рекламируют различные торговые точки, представленные на «Торговом дворе».) Правовые основания возведения этих рекламных конструкций мне пока не совсем ясны… Но известно, что их возведением занималась некая контора под названием «Нетрадиционные рекламные технологии». Возглавляет контору некий тип по фамилии Шейквелл. (Кстати, он – один из тех троих, кого я жду сегодня к себе в гости.) Нетрадиционность технологий Шейквелла не вызывает у меня ни малейших сомнений: Его рекламные столбы даже не врыты в грунт, а просто стоят на асфальте на своих круглых металлических днищах.

Отдалённо они напоминают переносные спортивные стойки – но, разумеется, гораздо выше и тяжелее, чем те.

Рекламные щиты крепятся на этих столбах в поперечном направлении на двух или трёх уровнях… Прошу извинить меня за столь долгое и подробное вступление! (К сожалению, обойтись без него было никак не возможно.) А теперь я наконец перехожу к сути дела: Пять недель назад, в ночь с субботы на воскресенье, одна из этих несуразных стоек с рекламными щитами каким-то образом перевернулась и грохнулась через боковые перила с насыпи на железнодорожные пути; по дороге она оборвала кое-какие электрические провода, натянутые вдоль путей. Неудивительно, что в ту ночь вся округа осталась без электричества – в том числе и система охранной сигнализации «Торгового двора»… Это облегчило задачу неведомому нам пока грабителю: Он выбил лобовое стекло в одном из ларьков и выгреб с прилавка какую-то мелочь… Владельцы ларька заметили неладное на следующее утро, когда явились на работу – но обращаться в полицию не стали, учитывая крайне небольшой размер своего ущерба. Кстати, этот ларёк был застрахован от ограбления в одной из страховых контор. Разумеется, получить страховое возмещение владельцам ларька так и не удалось. (В договоре страхования имелся пункт об обязательном подключении страхуемого объекта к системе охранной сигнализации – а в ту ночь, как вы уже слышали, эта система не функционировала.) Но вот оборванные провода были отремонтированы, а упавшая рекламная конструкция установлена на прежнее место. Вскоре деловая жизнь на «Торговом дворе» вернулась в привычное русло… Но текла она в этом русле совсем не долго – ровно три недели. Через двадцать один день после первого инцидента, и тоже в ночь с субботы на воскресенье, имел место второй инцидент, в точности аналогичный первому: С края насыпи через перила рухнула ещё одна рекламная конструкция – не та, что в прошлый раз, но очень на неё похожая. Она опять оборвала кое-какие провода и вызвала отключение электричества в окрестностях «Торгового двора». И самое поразительное: Один из ларьков возле бывшего завода опять оказался ограблен…

– Вот это поворот! – присвистнул от удивления Доддс.

– Ну кто бы мог подумать…! – покачал головой озадаченный Маклуски.

– На сей раз жертвой взлома стал ларёк под названием «Сувенирная продукция», – продолжал Ротмилл, – Было похищено несколько сувенирных брелков, открыток, декоративных магнитов и прочая малоценная мелочь. Владельцы ларька опять не стали поднимать шум и обращаться в полицию… Но вот провода были отремонтированы, а рекламный столб возвращён на ранее занимаемое место. Следующего инцидента пришлось ждать даже не три недели, а только две: В минувшие выходные, в ночь с субботы на воскресенье, с насыпи навернулась уже третья нетрадиционная рекламная конструкция Шейквелла…

– Сдаётся мне, за этими вроде бы случайными падениями скрывается некая хитроумно завуалированная закономерность… – глубокомысленно высказался Доддс.

– Все детали инцидента в точности повторились, – продолжал Ротмилл, – Провода опять были оборваны, а охранная сигнализация перестала функционировать… В эту ночь взлому подвергся очередной, уже третий по счёту ларёк. Правда, на сей раз помимо всякой мелочи грабителям досталась и более ценная добыча – несколько кожаных сумок, которые можно носить на плече или через плечо. Вот теперь-то владельцы ларька наконец обратились в полицию… Заниматься этим делом было поручено мне. Узнав историю вопроса, я решил объединить все три эпизода со взломами ларьков в единое делопроизводство, поскольку в них явно просматривается один и тот же почерк. Я поставил перед собой несколько вопросов, на которые пока не смог найти ответа: По каким причинам рекламные конструкции вдруг начали падать с насыпи? Были ли эти причины естественными, или же к этим падениям причастны какие-либо разумные существа? Если верно последнее, то не связаны ли эти существа с теми, кто осуществил взлом ларьков? К сожалению, обстоятельства крушения рекламных столбов выглядят на редкость туманно. Все три раза дело происходило поздно вечером в субботу, в отсутствие свидетелей и очевидцев. Согласно данным энергетических служб, все три аварии на линии электропередач имели место в период с десяти до одиннадцати часов вечера – а к тому времени все работники и завсегдатаи «Торгового двора», как правило, уже успевают разъехаться по домам и дачам… Впрочем, не будем спешить отчаиваться! – призвал он сам себя и своих коллег, – Сегодня утром к нам в участок неожиданно позвонил какой-то тип и сказал, что желает сообщить полиции некую важную информацию насчёт взлома этих трёх несчастных ларьков. С ним беседовал мой помощник, младший следователь Крессуэй. Он уговорил бескорыстного информатора явиться ко мне в кабинет и выложить все свои карты на стол… Этот тип станет первым моим сегодняшним гостем – а вторым и третим будут эксперт по устойчивости рекламных конструкций и глава фирмы «Нетрадиционные рекламные технологии». (Двое последних были вызваны лишь в рамках расследования падения рекламных столбов. К ограблению ларьков их вызов формального отношения не имеет.)

– Судя по всему, сегодня нам с вами скучать не придётся! – высказал предчувствие Маклуски.

В этот самый момент дверь кабинета решительно распахнулась, и в него твёрдой уверенной походкой зашли двое: джентльмен, одетый в безукоризненно отглаженный костюм с галстуком, и другой джентльмен, чуть менее безукоризненно одетый в старую спортивную куртку.

– Да-да, Крессуэй, благодарю вас за работу! – кивнул одному из вошедших Ротмилл, – Уважаемые коллеги, познакомьтесь с моим помощником! (Он также принимает участие в расследовании этого дела.) – обратился он к двоим посланцам Центральной полиции.

Те не преминули обменяться тёплыми дружескими рукопожатиями с джентльменов в костюме. Затем Доддс, проявляя присущий ему такт, добавил:

– Крессуэй, мы очень рады с вами познакомиться! Мы слышали о вас немало добрых слов…

– Вообще-то Крессуэй – это я! – уточнил джентльмен в спортивной куртке.

Прославленные детективы принесли свои извинения джентльмену в костюме и обменялись ещё более тёплыми дружескими рукопожатиями с помощником Ротмилла… Но вот наконец все присутствующие расселись по свободным стульям, и бескорыстный информатор приступил к главной цели своего визита.

– Моя фамилия – Бачлер, – сообщил он многозначительно и с достоинством, – Я работаю охранником при бильярдном клубе «Ночные шары»… Надеюсь, это название вам знакомо?

– Нет, незнакомо, – ответил Ротмилл за себя и троих своих коллег, – Никто из нас бильярдами не увлекается – а ночными клубами и подавно.

– Но имеют ли ваши «Шары» какое-либо отношение к торговому комплексу «Торговый двор»? – уточнил Доддс.

– Ни малейшего, – развеял сомнения Бачлер, – От него до нас даже по прямой будет километров пять, не меньше.

– То есть, – сделал вывод Маклуски, – ваше заведение не было затронуто отключениями электропитания на «Торговом дворе»?

– Не было, – подтвердил Бачлер, – Честно говоря, я уже целую вечность не заглядывал в этот «Торговый двор». О тамошних неприятностях я узнавал исключительно из газет… Тем не менее, я готов назвать вам фамилию человека, который стоит за всеми этими взломами и ограблениями! – решительно и бескомпромиссно заявил он.

– Ну что ж, назовите, – не стал возражать Ротмилл.

В кабинете повисла напряжённая взрывоопасная тишина. Выдержав эффектную паузу, Бачлер не без пафоса произнёс:

– Его зовут Гартсайд!

Ротмилл в недоумении переглянулся со своим помощником. Тот широко развёл руками и заверил:

– Нет, эта фамилия мне совершенно ни о чём не говорит!

– Нам тоже, – подтвердил Доддс, уже успевший пролистать свою верную записную книжку в поисках каких-либо Гартсайдов.

– Этот Гартсайд – постоянный посетитель нашего клуба, – пояснил Бачлер, – Поскольку в «Ночных шарах» ведётся строгий пропускной контроль, мы проверяем документы у всех входящих. (Собственно, в этом и состоят мои основные служебные обязанности.) Так уж повелось со дня открытия нашего клуба (а открылся он как раз на минувший Новый год), что самые главные наши бильярдные тусовки проходят в ночь с субботы на воскресенье. До недавнего времени этот Гартсайд не пропустил ни одной из них. (Уточню сразу: Я понятия не имею, какими делами занимается публика в нашем бильярдном зале. По долгу службы я не имею права покидать свой пост возле входной двери клуба и заходить в зал. В самом бильярде я тоже совершенно не смыслю.) Но вот пять недель назад произошло уникальное событие: Гартсайд не появился на очередной тусовке… Сперва я не придал этому особого значения – тем более, что в следующие две субботы он опять, как обычно, почтил нас своим присутствием. Но в третью субботу история повторилась: Гартсайд уже вторично проигнорировал нашу тусовку… Когда под утро наши посетители расходились, я между делом у них поинтересовался: «Что такое стряслось с Гартсайдом? Почему он перестал посещать „Ночные шары“?» «Да, со стариной Гартсайдом в последнее время творится что-то странное», – ответил один из наших гостей, – «Он стал чересчур нервным и раздражительным. Он постоянно ворчит и нецензурно выражается. И даже в бильярд он теперь играет хуже, чем раньше! Мы и сами не знаем, что за муха вдруг его укусила… Бесспорно одно: Он сильно изменился после того, как пропустил нашу тусовку три недели назад!» «Между прочим», – добавил другой посетитель, – «Как раз в ту ночь кто-то взломал ларёк возле „Торгового двора“!» Эти слова заставили меня серьёзно задуматься… Но представьте теперь моё изумление, когда я на следующий день развернул вечернюю воскресную газету и узнал о взломе ещё одного ларька у «Торгового двора»! Итак, мои подозрения подтвердились: Отсутствие Гартсайда на наших тусовках вот уже второй раз подряд совпало по времени с ограблением каких-то ларьков… Эта мысль целую неделю не давала мне покоя – а в следующую субботу Гартсайд снова, как ни в чём не бывало, появился в нашем клубе. Проверяя его документы на входе, я как бы к слову заметил: «Как я погляжу, в последнее время вы как-то нерегулярно посещаете наши тусовки…» Он с явным раздражением ответил: «Да, в прошлую субботу мне пришлось заняться одним важным неотложным делом». Его ответ ещё больше укрепил мои сомнения и подозрения в его адрес… Конечно же, ни одно дело, каким бы важным и неотложным оно ни было, не смогло бы помешать страстному любителю бильярда посетить свою любимую тусовку в любимом клубе – если только это дело не связано с его основным родом занятий… Безусловно, есть на свете такие люди, которые работают по ночам – например, я. Но к Гартсайду это явно не относится! (Ведь до недавнего времени он исправно посещал наш клуб каждую ночь с субботы на воскресенье.) Выходит, в последнее время он занялся какими-то посторонними ночными делами, которые отвлекают его от более важных занятий… А вдруг он состоит в банде, которая грабит по ночам ларьки и торговые палатки? Целую неделю после этого я не переставал терзаться сомнениями. Но вот наступила ещё одна суббота – и…

– Давайте ближе к делу: В прошлую субботу Гартсайд опять не появился в вашем клубе? – потерял терпение Ротмилл.

– Именно так! – подтвердил Бачлер, – А на следующее утро я опять прочитал в газете о взломе ларька возле «Торгового двора»! И тогда я наконец решился обратиться в полицию… Неделю назад я на всякий случай переписал себе личные данные Гартсайда, – он вытащил из внутреннего кармана небольшой мятый листок и протянул Ротмиллу, – Надеюсь, с их помощью вы сумеете его разыскать и привлечь к ответственности…

– Да-да, очень хорошо, – рассеянно кивнул следователь уголовной полиции, – Мы высоко ценим ваш гражданский порыв. Безусловно, сообщённая вами информация нам когда-нибудь пригодится… Крессуэй, вы хотите о чём-то спросить нашего гостя?

– Я обязан задать ему вопрос: Но неужели этот Гартсайд похож по виду на обычного уголовника? – поинтересовался помощник Ротмилла.

– В наше время обычного уголовника зачастую и не отличишь от обычного обывателя, – со знанием дела ответил охранник бильярдного клуба, – Я вам уже говорил: Я не знаю, каким образом Гартсайд ведёт себя в бильярдном зале. Тем более я не могу знать о его поведении за пределами нашего клуба… Проходя мимо моей кабинки, он пытается держаться солидно и с достоинством. Я бы даже сказал, что из него так и сквозит каким-то нарочитым снобизмом… Но на представителя интеллектуальной элиты он не похож. В прошлый раз, неделю назад, я разглядел на его ладонях свежие мозоли и царапины (явно не бильярдного происхождения). Очевидно, ему приходится время от времени заниматься физическим трудом… Но вдруг этот труд как раз и состоит во взломе ларьков? – он многозначительно посмотрел на своих собеседников.

– Любопытная версия, – без особого интереса кивнул головой Ротмилл, – Крессуэй, отработайте это направление! – он протянул листок с данными Гартсайда своему помощнику, – Возьмите парочку оперативников и наведайтесь к этому парню домой! Если он окажется на месте, доставьте его к нам в участок – в наручниках или без, смотря по обстоятельствам… Не смеем вас далее задерживать, мистер Бачлер! – прозрачно намекнул он бескорыстному информатору.

Однако когда Крессуэй и Бачлер уже готовы были покинуть гостеприимный кабинет, охранник ночного клуба в последний момент обернулся назад и произнёс:

– Но всё-таки прошу вас: Не говорите Гартсайду, что это я вывел вас на него! А вдруг он и впрямь ни в чём не виноват? Боюсь, тогда он набьёт мне морду в тёмном переулке за слишком длинный язык…

– Не волнуйтесь: Мы вас не выдадим! – пообещал Ротмилл.

Когда за двумя ушедшими джентльменами закрылась дверь, а их шаги заглохли где-то вдалеке, хозяин кабинета позволил себе откровенный комментарий:

– Вот ведь оголтелый фантазёр! Как-то не верится мне, что член элитного бильярдного клуба ворует по ночам какие-то авторучки, брелки и кожаные сумки…

– Поверить в подобное действительно непросто, – согласился Доддс, – И вот вам самый главный довод: Если бы Гартсайд сам грабил эти ларьки, он бы наверняка выбрал для этого более подходящее время – а не ночь с субботы на воскресенье, когда в его любимом клубе проходят эти бильярдные тусовки. Конечно же, ни один страстный любитель бильярда ни за что бы не допустил, чтобы его сверхурочная работа мешала его хобби…

– Кстати, с минуты на минуту к нам должен пожаловать ещё один гость – эксперт по устойчивости наземных рекламных конструкций Раунтри, – предупредил коллег Ротмилл, – За последние пару месяцев он опубликовал в различных изданиях кучу разных статей насчёт нетрадиционных столбов Шейквелла и разнёс их устойчивость в пух и прах… Я полагаю, нам будет интересно услышать его мнение по этому поводу, – высказал благое пожелание он.

Новый посетитель не заставил себя долго дожидаться: Вскоре на бывшем стуле Бачлера уже восседал эксперт Раунтри… Он оказался худощав и долговяз. Своим внешним видом он сильно напоминал одну из тех конструкций, исследованием устойчивости которых занимался.

– Надеюсь, вы уже догадались, о каких рекламных конструкциях мы бы хотели с вами поговорить, – начал беседу Ротмилл.

– О перевертышках Шейквелла? – снисходительно усмехнулся эксперт, – Ну что ж, занятная тема для обсуждения… Когда я впервые увидел на улицах Лондона эти садовые пугала, я сам едва не перевернулся от хохота. Похоже, эти ребята из «Нетрадиционных технологий» не имеют ни малейшего представления о законах физики. Их рекламные столбы – откровенное издевательство над здравым смыслом и всеми научными принципами устойчивости наземных сооружений… Если вас интересует моя экспертная оценка, то она такова: Конструкции Шейквелла обречены на то, чтобы постоянно переворачиваться! Их наличие в городе представляет опасность для окружающих. Городские власти обязаны немедленно убрать эти недоразумения со своих улиц! Последние два месяца я не устаю писать об этом в газетах и высказываться устно в радиоэфирах…

– Но неужели эти конструкции были установлены на улицах Лондона без ведома властей? – не смог поверить Маклуски, – Разве Шейквелл не согласовал их параметры с городскими службами?

– Возможно, кое-какие параметры он с ними и согласовал, – хмыкнул Раунтри, – Например, размер взятки, которую требовалось сунуть в лапу какому-нибудь чиновнику… Повторю ещё раз: Присутствие рекламных конструкций Шейквелла на наших улицах вызывает моё возмущение и чревато многочисленными жертвами среди гражданского населения! Устойчивость этих столбов настолько ничтожна,