– А ведь верно! – признал с досадой Холлистер, – Вот ведь чертовщина какая…! Я уже мысленно представляю себе картину: Вот завтра какой-то посторонний тип подходит к нашей проходной, показывает охраннику содранное объявление и спрашивает: "Эй, дружок, подскажи: Правильно ли я пришёл насчёт этого парня, заснятого на фотографии?" Охранник посмотрит, увидит фразу "сбежал из здания сюда" и от души посмеётся. Потом он перескажет этот казус своим приятелям, а те – своим. Через час новость докатится и до ушей большого начальства…

– Но к моей службе развески и расклейки ни у кого претензий быть не должно, – взглянул на ситуацию со своей колокольни Темпл, – Холлистер, так я могу быть свободен?

– А ну подождите! – остановил его решительный следователь прокуратуры, – Раз такое дело, придётся мне дать вам ещё одно задание… До конца рабочего дня у меня остаётся около сорока минут; не так ли? Тогда через полчаса я передам вам ещё двести экземпляров наглядной агитации для срочной развески! – (у Темпла отвисла челюсть от изумления), – Сегодня вечером вы расклеите их на прежних местах, рядом с предыдущим объявлением – причём второй вариант наглядной агитации будет как бы дополнением к первому. (Стало быть, первый вариант вам пока сдирать не требуется.) Темпл, вам понятно ваше новое задание?

– Да что же это такое! – вздохнул в изнеможении главный расклейщик, – В третий раз за одни сутки вешать объявление об одном и том же? Это – уже не мартышкин труд, а какие-то каторжные работы в психиатрической лечебнице!

– А где же ваше высокое служебно-патриотическое чувство долга? – усовестил несознательного работника Маклуски, – Неужели вы не хотите помочь родной прокуратуре (чью униформу носите) в её нелёгкой борьбе со сбежавшим подсудимым? Темпл, вы должны оставить ваши малодушные стенания и, стиснув зубы, честно и бескорыстно исполнить свои нехитрые должностные обязанности!

– Короче говоря, ступайте на рабочее место и ждите моих дальнейших указаний! – распорядился Холлистер.

Когда шаги и сдержанные чертыхания Темпла затихли где-то в глубине второго этажа, Холлистер не преминул высказать коллегам свои новые соображения:

– К сожалению, у меня не остаётся иного выхода, кроме публичного размещения ещё одного объявления о розысках Сэндилендса, как бы в дополнение к предыдущему. Если я этого не сделаю, я рискую нарваться на крупные неприятности… Проще говоря, я должен заранее принять меры, пока до начальства ещё не дошёл старый вариант объявления, где Сэндилендс "сбежал из здания сюда". Допустим, завтра начальство вызовет меня к себе, покажет один из старых экземпляров и поинтересуется: "Холлистер, как мы должны это понимать? Вы сочинили объявление и развесили его по всему городу – а в нём чёрным по белому написано, что подсудимый удрал из какого-то здания к нам в прокуратуру!" Я отвечу: "Да-да, в текст объявления по вине машинистки вкралась досадная неточность… Но я уже заметил непорядок и принял меры к его исправлению! Мною составлено и публично размещено опровержение, в котором уточняется, что на самом деле Сэндилендс сбежал из здания районного суда, расположенного по такому-то адресу". Я предъявлю начальству окончательный вариант объявления – и ему будет нечем меня крыть… Надеюсь, мне всё-таки удастся выйти сухим из этой истории! – выразил уверенность он.

– Ну что ж, не будем отвлекать вас от новых литературных подвигов! – произнёс Доддс, поднимаясь со стула, – Сочиняйте ваше очередное объявление – а заодно готовьтесь к завтрашнему наплыву полезных информаторов! Мы с коллегой навестим вас завтра где-нибудь в середине дня – тогда и узнаем, как будут обстоять ваши интересные дела!

– Ждите нас вскоре после обеда, – уточнил Маклуски, – В первой половине дня мы планируем проведать нашего коллегу Уоддока у него дома и налить ему во фляжку немного виски – а на обратном пути мы с удовольствием заглянем в вашу прокуратуру и прозондируем расклад сил на вашем фронте!

– Итак, до встречи завтра после обеда! – подытожил Холлистер, крепко пожимая руки обоим лондонским детективам.

Вскоре Доддс и Маклуски уже шагали по тихим бембриджским улочкам по другим своим важным и нужным делам.

– С публичным словом следует держать ухо востро! – вернулся к прежней теме Доддс, – Стоит вам не совсем удачно выразить свою мысль перед массовой аудиторией – и вы мигом угодите в непростую жизненную ситуацию. Вам ещё долго придётся махать своим топором, дабы исправить первоначальную ошибку… Собственно, именно в такую интересную историю и угодил сегодня наш Холлистер!

– Мне на память сразу пришёл один забавный случай из жизни одного мелкого политического деятеля, – ударился в воспоминания Маклуски, – Дело было в одной из южных стран – кажется, в Италии… В стране намечались очередные выборы, а участие в них принимал один известный киноактёр, большой поклонник природы и яростный сторонник всяких экологических движений. За неделю до выборов, выступая по телевидению с агитационной речью, он неожиданно заявил: "Я призываю всех избирателей, независимо от их политических пристрастий, написать на обратной стороне избирательной бюллетени слова "В защиту окружающей среды!" Как бы ни закончились эти дурацкие выборы, государство должно будет понять, что все мы любим природу и готовы самоотверженно её защищать!" Едва он закончил своё выступление, к нему подошёл один знакомый юрист и прозрачно намекнул, что его действия подпадают под такую-то статью Уголовного Кодекса – "публичное подстрекательство к порче избирательных бюллетеней". Киноактёру пришлось признать свою оплошность… Всю оставшуюся неделю до начала выборов он непрерывно выступал по радио и телевидению и слёзно заклинал избирателей ничего не писать на обратной стороне бюллетеней. Но поезд уже ушёл: Во время голосования едва ли не полстраны всё равно испортило избирательные бюллетени, написав на них слова "В защиту окружающей среды!" В итоге киноактёр угодил под суд… Знаменитый закон подлости проявил себя во всей красе: Первое выступление киноактёра привлекло наибольшее внимание публики, которая по каким-то причинам не слышала всех его последующих выступлений… Этот пример лишний раз показывает, как непросто порой бывает справиться с последствиями даже одного неудачно произнесённого публичного слова, – подвёл итог он.

– Увы! – кивнул головой Доддс, – Нам остаётся лишь пожелать Холлистеру удачи и надеяться на благоприятный исход этой дурацкой истории…

Ранним утром следующего дня два прославленных детектива снова оказались на тихих бембриджских улочках. На сей раз они шагали по ним уже немного в другом направлении… В тот день совместную следовательскую работу возглавлял Маклуски – в связи с чем внутренний карман его куртки был слегка оттопырен и производил при каждом шаге своеобразные булькающие звуки.

– Всё у нас пока идёт по плану! – выразил сдержанный оптимизм он, – Сейчас мы навестим Уоддока и угостим его виски, а после обеда нанесём визит Холлистеру в его прокуратуре… Интересно, дождётся ли он сегодня хотя бы одного ценного информатора, владеющего важной информацией о Сэндилендсе?

– А почему бы и нет? – ответил Доддс, – Вчера больше сотни его объявлений были содраны со столбов заинтересованными читателями. Не исключено, что сегодня кто-то из них всё-таки надумает явиться в прокуратуру… Да, кстати! – заметил он внезапно, поглядев по сторонам, – Это место кажется мне знакомым. Если не ошибаюсь, вон за тем домом находится то самое здание районного суда, откуда сбежал наш Сэндилендс, принеся столько лишних забот бембриджской прокуратуре…

– Да, вы правы! Я тоже узнаю эту местность, – подтвердил Маклуски.

И два знаменитых детектива, повинуясь внезапному порыву, вдруг резко свернули с намеченного маршрута и заглянули за угол упомянутого дома.

– Невероятно! – воскликнул Маклуски, едва не потеряв дар речи от изумления, – Что здесь такое происходит? Как мы должны это понимать?

– Ну вот, я так и знал! – в сердцах высказался Доддс, – Я никогда не считал себя малодушным паникёром – но ко мне уже начинают подкрадываться нехорошие предчувствия…

Здание скромного районного суда в столь ранний час выглядело явно необычно. Возле его главного входа (ещё закрытого) собралась настолько многолюдная толпа, что хвост этой гигантской очереди тянулся поперёк прилегающей площади и скрывался за углом соседнего здания. В этой пёстрой народной массе преобладали лица мужского пола и старше среднего возраста. Судя по их решительному виду, они были настроены на долгое и упорное ожидание… Некоторые из них уже расположились на отдых на специально прихваченных с собой раскладных стульях; кое-кто почитывал свежие газеты – а кто-то, пользуясь случаем, проводил скромный походный завтрак при помощи термосов и свёртков с бутербродами.

– Ну и ну! – ещё раз поразился Маклуски, – Интересно, с какой целью припёрся сюда весь этот народ? Может быть, сегодня в здешнем суде ожидается какой-то интересный судебный процесс? Или же…?

– Вот именно! – проявил присущий ему скептицизм Доддс, – Или же наши мрачные предчувствия всё-таки оправдались?

Выйдя из-за угла, детективы стремительно пересекли площадь и оказались в самой гуще пёстрой народной массы. Маклуски, не теряя времени, обратился к собравшимся:

– Позвольте узнать: Куда стоит вся эта очередь?

– Похоже, вы недавно проснулись и ещё не знаете самого главного! – добродушно ответил один из присутствующих, джентльмен предпенсионного возраста и довольно хитроватого вида, – Ну что ж, я вас охотно просвещу, пока суд ещё не открылся… А дело вот в чём: Вчера утром иду я спокойно по улице и ни о чём не подозреваю, – начал доверительно рассказывать он, не забывая время от времени снисходительно ухмыляться, – И вдруг замечаю на одном столбе какое-то объявление… Вот оно, между прочим! – он извлёк из кармана и развернул сильно помятый бумажный листок, в котором детективы сразу же узнали первоначальный вариант объявления о розысках Сэндилендса, – На всякий случай я его содрал и прихватил с собой, чтобы дома разобраться с ним повнимательнее. И что же я в нём вычитал? Вот, взгляните сами! Сперва тут идёт какая-то лирика, а в конце говорится самое главное: "Каждому, кто явится в прокуратуру, начиная с 9.00 19.04. с.г., гарантируется денежное вознаграждение". (Если вы ещё не забыли: Девятнадцатое апреля – это как раз сегодня.) Ну теперь-то вы поняли? – хитровато усмехнулся он, – Да тут и гадать не требуется: Скоро у нас в Бембридже намечаются очередные выборы – вот власти и решили задобрить народ раздачей вознаграждений!

– Но постойте! – возразил Маклуски, – В вашем объявлении ни слова не говорится ни о каких выборах!

– А у вас у самих есть голова на плечах? – вмешался в дискуссию другой джентльмен, примерно такого же возраста, но чуть более простоватый на вид, – Все эти хитрости шиты белыми нитками! Мозги у наших чиновников всегда работают одинаково. Мы уже давно уловили эту закономерность: Как только подходит время выборов, власти обязательно что-то раздают… Если вы ещё не забыли: Года два назад, как раз перед прошлыми выборами, на привокзальной площади в одном из торговых ларьков взорвался какой-то баллон с газом, а при взрыве пострадало несколько случайных прохожих. Наши власти решили показать, какие они добрые, и устроили показательную акцию: объявили, что в такой-то день такие-то больницы и поликлиники будут бесплатно принимать всех пострадавших при взрыве… К сожалению, меня в тот день в Бембридже не оказалось! – подосадовал он, – Зато все мои родственники и знакомые успели побывать на приёмах у всех врачей, какие только существуют в природе. Говорят, врачебные кабинеты ломились от наплыва бесплатных посетителей. К врачам обращались не только с травмами и ушибами, но и по любому другому поводу. Потрудиться пришлось и психиатрам, и психологам, и дерматологам, и кардиологам, и стоматологам, и ухогорлоносам… (В самом деле: А вдруг у меня при взрыве заложило уши или случилось нервное расстройство? Или я, например, так испереживался, что простудился или впал в запой?) Один мой знакомый тогда бесплатно прошёл курс лечения от алкоголизма, а моя жена успела побывать на приёме у диетолога и косметолога. Когда я вернулся в Бембридж, она меня ещё целый год прорабатывала: "Вот ведь растяпа и недотёпа, упустил такой чудесный случай! Мог бы, на худой конец, бесплатно заказать себе зубные протезы…" Здесь она оказалась права: В нашей газете прямо говорилось, что пострадавшим при взрыве гарантируется бесплатное протезирование…

– Судя по всему, там имелось в виду не зубное протезирование, а изготовление бесплатных ножных или ручных протезов, – высказал предположение Доддс.

– А чем зубное протезирование отличается от любого другого? – не согласился собеседник, – А вдруг у меня при взрыве выбило все зубы? Неужели я должен всю оставшуюся жизнь по вине властей ходить без зубов? В общем, правильно меня жена ругала! – признал он с отчаянной решимостью, – Но уж теперь-то я своего не упущу: Весь день буду стоять в очереди, но денежное вознаграждение получу!

– От вас, Брэдли, я иного и не ожидал! – понимающе улыбнулся первый рассказчик, – Вы всегда рады поживиться на дармовщинку – а ваша миссис Брэдли тем более!

– Вам ли об этом говорить, Уорхем? – ответил Брэдли, – Между прочим, вы – тоже порядочный гусь!

– И всё-таки я хочу взять наши доблестные бембриджские власти под защиту, – неожиданно заявил Уорхем, – Давайте признаем: Не им первым начали приходить в головы такие плоские хитрости! Нечто подобное в своё время уже проделывало наше замечательное министерство обороны… Надеюсь, вы помните такой случай: Несколько лет назад на одной нашей подводной лодке в каком-то океане произошёл взрыв, в результате чего погибло несколько матросов и морских офицеров. И что же сделало наше военное министерство, дабы замять нежелательный резонанс в обществе? А вот что: Оно объявило, что бесплатно раздаст денежные компенсации родственникам погибших, включая их жён и детей. Самое любопытное, что дело касалось не только законно зарегистрированных жён и детей, но и так называемых гражданских… Министерство заявило так: Учитывая горестное состояние родственников погибших, с них никто не станет требовать документов, подтверждающих это родство. Им будет достаточно просто явиться на пункт раздачи, расписаться в ведомости и получить компенсацию… И что бы вы думали: В город Лондон к кассе министерства обороны со всех концов страны съехался едва ли не миллион женщин в возрасте от двенадцати до шестидесяти пяти лет! Все они утверждали, что состояли в гражданском браке с теми или иными погибшими матросами. Среди этих женщин попадались не только незамужние или разведённые, но и уже вступившие в законный брак с третьими лицами. По их уверениям, они тайком от мужей продолжали состоять в незаконной связи с матросами злополучной подводной лодки… Некоторые из женщин привезли с собой своих детей, выдавая их за детей погибших. (Кое-кто из этих ребят был ненамного моложе самого старшего из членов экипажа затонувшей лодки.) Все они получили от военного министерства положенные компенсации и были таковы… Так что все эти хитрости с раздачей бесплатных подарков стары, как драные подошвы! – закончил свой проникновенный рассказ Уорхем, снисходительно ухмыляясь в седоватые усы, – Вот и сегодня наши доблестные бембриджские власти решили показать, какие они добрые и как сильно они заботятся о народе… Но мы их фокусы знаем и провести себя не позволим! – громогласно заявил он; всё его добродушие вмиг сменилось отчаянной решимостью и стальной непреклонностью, – С этими хитрыми мордами следует держать ухо востро!