Гоа

«Запад есть запад, восток есть восток, и им не сойтись никогда!» – писал в одном из стихотворений Редъярд Киплинг, хорошо знавший Индию. Я решил получше узнать, в чем отличие восточного побережья от западного и отправился на север, в штат ГОА.

Ехал в общем вагоне. Сидя возле открытого окна, созерцал проплывающий за окном уже во многом знакомый гористо-джунглиевый ландшафт. Один раз поезд притормозил в горах. Откуда ни возьмись, возле вагона появились обезьяны. Пассажиры стали бросать им шкурки от бананов. А одна чем-то недовольная мартышка швырнула банановую шкурку обратно. Тогда я кинул ей банку пепси-колы, которую она лихо открыла и так же лихо выпила.

Через шесть часов я вышел в Маргаоне. Здесь, по словам попутчика индуса, можно было прекрасно отдохнуть на побережье. Этот индус также порекомендовал мне вместо рикши взять возле вокзала мотоциклиста. На ГОА, как ни в одном другом штате, существует байкерское такси. Оно намного дешевле. Через полчаса я уже был в отеле «Кальмар», расположенном на самом берегу океана.

В вечерних сумерках вся набережная светилась огнями. В ресторанах с надписями «Sea food» играла музыка, в некоторых выступали музыканты, а рядом ласково плескались волны… Еще когда ехал с байкером Анваром на мотоцикле (снова арабы оказались ко мне благосклонны!) отметил, что штат ГОА отличает ухоженность: нет мусора, разбиты скверики, нет просящих милостыню. Впрочем, и в мусульманском штате Керала, казалось, было больше порядка и достатка, чем в штате Тамил Наду на покинутом мною восточном побережье. Но зато Тамил Наду – это особая экзотика и вообще особое пространство!

Вечером, ужиная в одном из ресторанов, заинтересовал своей персоной проститутку. Эта смазливая девушка-славянка сидела за отдельным столом у эстрады и весьма фривольно вела себя с соседями индусами, крутилась возле выступающих музыкантов, и каждый раз, проходя мимо меня, пыталась невзначай задеть, чтобы я заговорил с ней. Но я, словно истинный йог, сохранял каменное спокойствие, размышляя над преходящим и вечным…

Весь следующий день Анвар возил меня по штату. Мы были в городе Васко да Гамы, в столице штата – Панаджи с его шикарными набережными, дорогими катерами у причалов и богатыми домами. На обратном пути снова свернули на второстепенную малоскоростную трассу – она так уютно вилась под пальмами вдоль океана и многочисленных деревенек. Мне хотелось еще раз увидеть белеющие лотосами лесные протоки, ощутить тонкие запахи пропахшего рыбой бриза и неповторимый аромат древесного дыма, которым иногда тянуло от хижин через изгороди цветущих растений. По пути местами пахло благовониями, а то вдруг казалось, что какой-нибудь сказочный великан раскуривает огромную порцию марихуаны в густом лесу…

Домой

В Маргаоне Анвар посадил меня на комфортабельный автобус «Вольво», в котором я ехал ночью и достаточно хорошо выспался. Но, попав в сумасшедший Бангалор, я снова не знал, как отсюда побыстрее уехать. Однако, поменяв нескольких рикш, я, наконец, добрался до нужного мне автовокзала и успел впрыгнуть на ходу в раскрытые двери уходящего автобуса (окна и двери в общественном транспорте никогда не закрываются). Это ли не чудо: снова не хотелось оставаться в жуткой городской громаде – и во второй раз в самый последний момент удалось заскочить в транспорт!

В автобусе познакомился с забавными старичками. Они ехали в ашрам Шри Романа Махарши и, узнав, что я интересуюсь йогой, приглашали меня пожить с ними, обещая бесплатное жилье и еду. «Нет, отцы, – сказал я им, – давайте пока без меня. Я еще не настолько духовный, чтобы все бросить». Мне не терпелось к своим, хотелось возле храма Ганеши снова увидеть добрую слониху Лакшми с арийской свастикой на ушах. Она так забавно захватывала хоботом пучки травы и монеты…

Старички-йоги расспрашивали о России, о том, как нам живется, а потом один, пристально посмотрев на меня, сказал незабываемую фразу: «Алекс, если будешь пить вино, есть мясо и заниматься сексом, то в следующей жизни будешь тигром или обезьяной!» Довольно любопытная теория, а я-то думал, что все намного сложнее!

В Тируваннамалае я расстался со стариками. А следующий случай поверг меня в шок…

Клопы

Пересев в автобус до Пондичерри, я обратил внимание на то, что кресла салона обиты не как обычно дерматином, а дорогим велюром. Понятно, что велюр собирает много грязи, и это вызывало брезгливость. Увлекшись индийским музыкальным триллером (фильмы, как обычно, крутили по телевизору во всех рейсовых автобусах) я не заметил, как ко мне на футболку и джинсы выползло два здоровенных, напившихся чей-то крови клопа. Хаотично соображая, успели меня укусить эти твари или нет, и если укусили, то какое нужно применить противоядие, я стал осматривать себя со всех сторон, привставать, отряхиваться. Это тут же привлекло внимание пассажиров. Сидевший возле меня улыбчивый юноша спросил:

– Что, кусают?

– А то! – чуть ли не вскричал я.

– Ничего, – равнодушно сказал другой сосед, – не съедят. Это не страшно…

– Что значит не страшно! – сказанное возмутило меня до предела. – Это для вас не страшно, а для меня ваша зараза, – я ущипнул себя для наглядности за руку, – это, это, это…

Вспомнив про страшные болезни, которые распространены в Индии, я впал в ступор, по телу расползался мурашками страх, по спине побежали холодные струйки пота. Я вдруг стал нервно чесаться, но следов укуса нигде не обнаружил. Народ сзади покатывался со смеху. Потом какой-то добряк потянул меня за рукав, освобождая место на заднем сиденье у открытой двери.

– Садись, здесь с тебя всех клопов сдует! – сказал он приветливо.

Так я добрался до Понди, как ласково называли мои друзья Пондичери.

А потом снова был ашрам Матери и Шри Ауробиндо. И на душе было как никогда легко…

Эпилог

Совершив путешествие по южной Индии, я сделал вывод, что в наше непростое время, когда запад охватил финансовый кризис, восток продолжает жить своей неторопливой приветливо-философской жизнью, как и много лет назад, в единении с природой. Европеец почти для каждого индийца друг, а для некоторых почти что бог, обладающий несметными богатствами. Посудите сами: 100 долларов в месяц хватит на жилье, еду и некоторые развлечения.

Москва, апрель 2009 г

По краю пропасти – путь в запредельное

В Гималаях

Встреча со Свами Дхармой Сумираном была назначена в ресторане на крыше отеля Шри Кришна в Дели на Мейн базаре. Оттуда все, кто прибыл в паломническую поездку – человек сорок – двинули на поезде в Харидвар, а далее, разбившись на группы по четыре-пять человек, на джипах – в Массури. Это курортное местечко уютно расположилось на хребте горы на высоте 2000 м над уровнем моря.

Прекрасная панорама предгорий открывалась из окна гостиничного номера, в котором разместились я и двое моих друзей из Москвы. Как говорится, что еще надо: будь всем этим, находись в созерцании, тем более, что и друзья почти йоги… Однако каждое утро я делал зарядку на крыше нашего втиснувшегося в скалу отеля…

Как-то пришлось краем глаза понаблюдать за поведением обезьян… Одновременно, стараясь быть как можно более безразличным к ним, я созерцал величавое спокойствие покрытых лесом гор… Несколько лемуров из большого стада пытались перелезть через забор соседней виллы, чтобы сорвать яблоки, но сторожевая овчарка их то и дело отгоняла. Однако правильное распределение ролей вскоре позволило обезьянам возвращаться на скалы с добычей. В тот момент подумалось, что когда люди правильно организованы, то это помогает повысить качество жизни…

Особенно красива округа была вечером, когда, таинственно меняя освещение, за отроги по правую руку садилось оранжевое в сиреневом ореоле солнце. С угасанием неба внизу отдаленными бесчисленными светлячками обозначались контуры низинного Харидвара. В это время проходящая под отелем улица еще больше заполнялась людьми, сильнее пахло растениями и благовониями, а из ресторанчиков начинала громче раздаваться индийская музыка.

Свами Сумиран, достаточно молодой человек, но уже реализованный мастер адвайта-веданты, собирающий на семинарах в Москве большое количество учеников, каждый вечер давал сатсанги в зале ресторана нашей гостиницы. Представлялась такая возможность просветления… Но меня неудержимо потянуло к истокам Ганги*, как только я узнал о возможности заказать машину с водителем на три дня за небольшие деньги.

Решение ехать приходило мучительно: на весах с одной стороны был уютный, даже можно сказать, роскошный быт, созерцание гор и прекрасной природы в ежедневных прогулках с мастером к местам силы и буддийским храмам, размышления об иллюзорности мира на сатсангах, а с другой – сотни километров над пропастями и неясная цель. Ну, побываю на одном из четырех истоков Ганги – Гонготри, а что это даст? Ольга, продвинутый эзотерик-практик, настоятельно отговаривала меня от поездки, объясняла, что это во мне играет эго, а задача йога – умалить его в себе. И, как дополнение, она приводила веские аргументы: «А вдруг ты не успеешь к отъезду группы, где ты нас потом будешь искать?» Еще отягощала задачу простуда с осложнением на желудочно-кишечный тракт. Правда, мою болезнь Ольга объясняла тем, что в Гималаях из-за сильных энергий организм просто начинает чиститься, вызывая страдания.

Но снежные пики семитысячников, которые мы с группой так подробно рассматривали со смотровой площадки в подзорную трубу, неотступно притягивали мои мысли, манили казавшейся близостью. Удастся ли еще когда побывать в этих краях?

Целый день я размышлял о предстоящей поездке, борясь со страхами и сомнениями. Решение принимал как никогда мучительно… В результате о машине с администратором отеля удалось договориться только поздно вечером. А ответ о том, что машина будет точно, он вообще дал в двеннадцать ночи, когда я уже почти засыпал, ведь чтобы достигнуть Гонготри засветло, выезжать предстояло в пять тридцать. После звонка администратора по гостиничному телефону пришлось вставать и идти вносить задаток – таковы были условия поездки.

Когда снова лег на раскладную кровать (она была поставлена вдоль широченного окна и предназначалась для третьего в номере), долго не мог забыться. Мысли терзали, не давая проходить по телу уравновешивающим энергиям. Надеялся восстановить силы, хотя бы пребывая в полузабытьи. Такое состояние – не сон и не явь – я иногда ощущал ночью, но в последнее время оно приходило редко, потому что, работая, сильно уставал и обычно сразу проваливался в бездну.

«Впрочем, – размышлял я – Чему быть, того не миновать…» Стараясь находиться здесь и сейчас, я порой чуть приоткрывал ресницы, и моя душа словно парила над фонарями-звездочками лежащего в пропасти города, над освещенными луной горами…

И вдруг произошло то, чего я не ожидал, но что утром укрепило мою решимость отправиться в самостоятельное путешествие. Я увидел свое тело со стороны лежащим в просторной комнате неподалеку от двух моих спящих товарищей. Потом как-то сам собой отделился эфирный кокон, полностью сохранивший форму физического тела, и мое сознание полетело в нем.

Это был не сон. Пребывая в измененном состоянии, я легко летал по комнате, трогал деревянную многосекционную раму окна, стоящую в углу пальму, и уходил сквозь перекрытия к самым верхним этажам, но при этом почему-то не покидал гостиницы.

В какой-то момент я вдруг вспомнил о своем физическом теле и увидел, что оно по-прежнему лежит возле окна. И от этой внезапно возникшей устойчивой связи моя эфирная субстанция неудержимо потянулась к физической. Попытался сопротивляться чудному магнетизму – ничего не получилось. Пришлось воочию убедиться, как материальна мысль, какими чудомагнитными свойствами она обладает и привязывает, когда сознание отождествлено с чем-то.

Войдя в реальность физического тела, я увидел по-прежнему лежащий подо мной спящий город, а по бокам непоколебимо стояли темные отроги гор. «Как прекрасно это ощущение полета, – подумал я, – вот бы еще полетать!» И снова прикрыв глаза, полностью откинул мысли, оказался в пустоте и оттуда постарался увидеть свое тело… И, о чудо, получилось! На этот раз потребовалось невероятное напряжение воли, чтобы отделить эфирную оболочку и чуть-чуть взлететь, пребывая в ней. Но этот полет был совсем незначительный. Привычка сознания отождествлять себя с материальной формой победила. Связь далеко не отпускала. Но ведь во второй раз я сделал совершенно осознанную попытку полета! «Значит, мое я на самом деле может существовать отдельно от моего физического тела! – закрутились восторженные мысли. – Это высшие силы дали знак для понимания того, что я все делаю правильно, и решение о поездке к истокам Ганги верное!»

Совсем успокоившись, я подумал, что теперь точно засну и высплюсь, но со мной произошло еще большее чудо: осознавая реальность окружающей меня комнатной обстановки, я вдруг стал отделяться от своего физического тела уже не в эфирном коконе, а как излучающее яркий белый свет маленькое объемное пятно. Оно не имело четких контуров, это не был овал или шар. Я пребывал в каком-то излучении, словно оно исходило всего из одного атома, и я весь находился внутри него…

А потом мое невидимое я стало подниматься куда-то очень стремительно вверх, проходя сквозь бесконечную серую пустоту. Никакого, даже тонкого тела не было, я был чистым, очень локальным пятном света, но продолжал мыслить, как обычный человек: «Вот это да! Оказывается, и так можно существовать! Очевидно, если сейчас полностью смириться, то в итоге попадешь в нирвана-кальпу или какое-то другое измерение». Уверенность в том, что должно случиться, была стопроцентная.

Это не было сном. Я снова оглядел себя, светящееся пятно моего я – ни следа даже видимого ранее эфира, никакой оболочки! Но почему так сильно стало давить на барабанные перепонки? По ощущениям, за несколько секунд я поднялся на высоту в несколько километров, а может быть десятков или сотен километров и, конечно, на такие перепады высоты реагирует мое тонкое невидимое мне тело. Значит, правильно пишут великие эзотерики, что тело человека имеет не одну, не две, не три и не пять, а большее число оболочек! Я чувствовал, если отдамся на Божью волю, то стану одним из немногих свидетелей запредельного. Неожиданно вспомнились слова Сумирана: «Нужно умереть полностью для своих чувств, мыслей, привязанностей, чтобы, соединившись с Богом, затем возродиться уже другим человеком». Но, умирая, есть шанс не вернуться. Он же, наш свами, рассказывал, что в Египте, где обучение выходу в нирвана-кальпу контролировалось жрецами, даже там на 200 человек один не возвращался. Я вдруг вспомнил дорогих мне родных и понял, что пока не готов уйти. В этот же момент душа, впитавшая даже эту малую крупицу страха-сомнения, приостановила полет. На какое-то мгновение я, бесформенный и светящийся, завис в

пространстве, а потом с бешеной скоростью полетел вниз – остановить мое я, отождествившееся с чувственным телом, было уже невозможно! Атма* мгновенно заняла свою физическую оболочку.

Еще пять минут я лежал на кровати, отходя от впечатлений, потом, стараясь не разбудить Стаса с Аркадием, стал потихоньку одеваться, даже не посмотрев на часы: почему-то была четкая уверенность, что водитель меня уже ждет на первом этаже гостиницы и что это прекрасный молодой человек, на которого я могу полностью положиться.

Первый день. Дорога к Гонготри

Было еще темно, когда наш маленький белый «Хендай» начал спуск по узкой дороге, идущей по другую сторону перевала, вглубь Гималаев. Водителя звали Батран, и я придумал, если забуду имя, звать его Братаном. Батран – братан, звучит созвучно, но мне понятнее второе. Этот молодой человек был приятен лицом, немногословный, услужливый, как большинство индусов, очень худой, и мне почему-то сразу показалось, что я с ним уже давным-давно знаком.

Вначале каждый поворот, открывавший перед глазами пропасть, противно щекотал в животе страхом. Я хватался за ручку двери, надеясь успеть выпрыгнуть, если вдруг машина начнет соскальзывать вниз. Но потом подумал, что нужно про все забыть: про страх смерти, про жизненные привязанности, иначе десятки километров дорог окажутся невыносимой мукой. Будь что будет, я еду туда, где должен быть полностью смиренным и надо положиться во всем на Бога, обратив взор к внутреннему свету.

Восход, разгораясь, постепенно проявлял и ретушировал сине-малиновыми красками цепочку снежных гор на горизонте. Это были знаменитые гималайские семитысячники, к которым мы держали путь. Рождение солнца было похоже на магическое таинство, оно беспрестанно притягивало взгляд, наполняло сердце духовной силой. Я то и дело щелкал затвором фотоаппарата, останавливая водителя в точках, где открывались великолепные виды. Постепенно данная себе установка не бояться и увлечение фотографией сделали свое дело – я забыл про высоту.

В одном месте на пятачке, где стоял маленький магазинчик, дорога раздваивалась: одна уходила вверх влево по открывшемуся в распадке отрогу, другая извивалась змеей вниз в том же направлении, по которому мы ехали. Батран, остановившись, поговорил о чем-то на хинди с продавцом, и мы устремились по левой дороге. На вопрос, о чем он разговаривал с человеком, водитель сказал:

– Эта дорога короче, и мы по ней быстрее доедем.

И, правда, вначале мы довольно быстро мчались по свежеуложенному асфальту, но километров через двадцать он закончился, и началось такое… Рассыпанный щебень сменялся жесткими колдобинами, навалами камней, а Батран, казалось, совсем не сбавлял скорости. «Машину не жалеет… – подумал я. – Значит, он наемный водитель, а машина не его…» Приходилось только удивляться, как при частых страшных ударах не отлетели маленькие колесики «Хендайчика» и вообще как эта современная «Антилопа-Гну» до сих пор не развалилась. Самое страшное было потерять время в случае поломки машины. И вообще, как отсюда выбираться, если что, ведь наши мобильники давным-давно не улавливали сигналов связи? Но почему-то во мне была четкая уверенность, что все сложится хорошо. И, видимо, кто-то свыше нам помогал, так как дорога чуть ли не за каждым поворотом серпантина ставила сложную задачу.

Ну как тут не поверить в нашего невидимого проводника, когда за поворотом вдруг открывается стоящий поперек дороги гусеничный эскаватор, но нам почти не приходится ждать: остатки каменной осыпи мгновенно расчищают и эскалатор уступает дорогу!

В другом месте останавливаемся перед стоящим посередине дороги трактором, чем-то напоминающим «Беларусь». Он стоит на трех колесах, четвертое снято. С колесом ковыряются два чумазых горца. Присматриваюсь – ступица колеса сломана. Приплыли… этот ремонт затянется надолго, если он вообще возможен в дорожных условиях. Говорю аборигенам:

– Пропустите нас, пожалуйста. Давайте оттолкнем его общими усилиями руками к скале.

Они заторможенно качают головами, разводят руками, объясняют, что тяжелый трактор сдвинуть невозможно, но потом один индус лезет в кабину, заводит тарахтелку и трогается с места. Едва-едва крутятся колеса, переднее так перекосило, что, кажется, трактор вот-вот клюнет носом в землю и остановится окончательно. Господи, хоть бы он протянул эти три-четыре метра! Протянул.

В третьем месте самим приходится вручную разбирать навал глыб на дороге, чтобы только-только протиснуть сквозь них нашу похожую на «Таврию» малютку. И так почти всю дорогу: то одно, то другое. Особенно трудно было проходить перевал, где на дороге были сплошные булыжники. Водитель остановившегося встречного джипа скептически окинул с высоты своего сидения нашу кроху и выразил сомнение, что мы проедем дальше.

Но нам чудом удается взять каменистый тягун вверх. Взять то взяли, а как спуститься по крутому участку торчащих булыжников? Дорога здесь сваливается под углом градусов в 30, не меньше. Пришлось выходить из машины и делать из плоских камней выступающую колею. А дальше Батран показал свое водительское мастерство и хладнокровие, сумев-таки по ней проехать, не свалившись с обрыва!