Ежедневно люди баронов Перси Ридсдейла прочесывали окрестности Йоркшира, Нортумберленда, Дарема и даже Камберленда, нападали на разбойничьи крепости, брали в плен и допрашивали под пытками, но никто, никто не видел Элизабет. Она словно под воду канула, а если учесть количество рек и болот в округе, это было очень вероятно. Но Перси не желал мириться с потерей, он даже написал своего давнему сопернику Ральфу Невиллу, графу Уэстморленду, который имел большие связи в округе, состоял в тайном совете, и состоял на хорошем счету у короля, поддерживая его реформы, с которыми был категорично не согласен Томас Перси. Но их разногласия состояли не только в политических взглядах, об этом Беатрис узнала из перешептываний слуг. Сам Ральф Невилл был женат на дочери Элинор Перси, родственнице Томаса, но по каким-то причинам не дал согласия на брак последнего со своей сестрой Маргаритой Невилл. Томас и Марго бежали, но не успели вступить в брак, Маргарита Невилл умерла при родах. Уэстморленд ничего не ответил на письмо Томаса Перси, и несчастный отец совсем отчаялся. Не смотря на разные позиции и взгляды, он надеялся, что Ральф проявит участие в судьбе племянницы, но его мысли были заняты только политикой. На своего брата – графа Нортумберленда Томас Перси не мог рассчитывать.

По мимо проблем с женой – Мэри Талбот, и обострившейся болезни, по двору поползли слухи о скорой казни королевы Анны, а граф когда-то был помолвлен с королевой, и, как говорят, состоял с ней в интимной связи. Так что графу Нортумберленду грозил эшафот, и ему было не до пропавшей дочери брата.

Беатрис искренне сочувствовала барону, но его страдающий вид удручал ее. Она чувствовала себя одинокой и покинутой. Ей запрещалось покидать замок, запрещалось гулять в саду и разговаривать с незнакомцами. А лорды, приезжающие в замок, всегда были чем-то озабочены и старались, как можно быстрее уединиться с бароном Нортумберлендом за высокими дверями большого зала.

Вернувшись в свои покои, девушка выслушала отповедь своей гувернантки Розали Дамп, старой девы с высохшим лицом и зорким взглядом, которая носила исключительно унылые коричневые платья с высоким воротником и закрывала волосы длинным ниспадающим вдоль лица платком, скрывающим волосы. Ей была непонятна тоска юной девушки, запертой в стенах замка. Беатрис грезила о балах и кавалерах. Она не хотела прозябать здесь, пока вокруг бьет ключом жизнь. Затворничества ей хватило в монастыре.

– Мисс Дамп, когда же приедет Алекс и заберет меня из этого ужасного места? – печально спросила Беатрис, разглаживая кружево на пышном рукаве.

Тонкие губы женщины сжались в полоску. И без того бледное лицо, побелело. Розали Дамп сделала нервное движение руками и поспешно встала с кресла.

– Но он здесь, леди Беатриса, – сухо сказала она.

Девушка вскинула глаза на застывшую гувернантку. Что-то в ее позе заставило ее испугаться.

– Что-то случилось, мисс Дамп?

– Да, моя дорогая, – голос Розали дрогнул. Она сжала тонкие кисти на груди.

– Случилось самое страшное. Ваша дорогая невестка, Элизабет....

– О, ну говори же! – Беатрис вскочила на ноги.

– Ваш брат отбил ее у разбойничьей банды Джека Брайана, его укрепленный лагерь оказывается был совсем близко в горах Чевиота.

– Так надо радоваться, – растерянно пробормотала Беатрис.

Мисс Дамп промокнула глаза кончиком белоснежного кружевного платка, единственной светлой вещи, которую позволяла себе.

– Он заплатил за нее огромный выкуп и повез домой. Но бедняжка была так измотана, кони устали, и им пришлось остановиться на ночлег в таверне "Жареный петух", в пяти часах отсюда. Утром они выехали… и потом…

– Что? – Беатрис побледнела.

– На них напали. Всю свиту, за исключением двух человек и барона, зверски убили.

– А что с братом? – схватившись за сердце, воскликнула девушка.

– Он жив. У него незначительные раны. Но он вне себя от горя.

– Элизабет? Погибла?

– Да, он привез ее тело.

– Боже, – Беатрис Флетчер закрыла ладонями лицо. – Бедная девушка.

– Это ужасно. Барон Нортумберленд рыдает над ее телом, ее положили в покои, приготовленные сэром Перси для дочери. Мы все так наделались, что Элизабет вернется домой живой. О, дитя, это так ужасно. Я видела ее. Платье разорвано в клочья, и вместо лица сплошная кровавая маска. За что несчастной девочке такая мученическая смерть?

– Я должна видеть брата. Я смогу его утешить, – уверенно заявила Беатрис.

– Не стоит. Они оба там. С ней. Дай им выплакать свое горе.

– Мой дорогой брат. Что же теперь будет? У нас ничего не осталось, земли и замок захвачены Мельбурном, я никогда не выйду замуж.

– Как вы можете, леди Бета. В такой горький час думать о материальных благах.

– Не будьте ханжой, мисс Дамп. Элизабет уже все равно, ее мучения окончены, а мои только начинаются.

– Успокойтесь, – холодно сказала женщина. – Их брак не признают не совершившимся. Они вместе провели ночь в таверне. И тому есть свидетели. Никто не оспорит, что Алекс Флетчер был законным мужем Элизабет Невилл. Ее приданное останется за ним.

Лицо Беатрис расслабилось. Она искусно изобразила скорбь.

– Какая трагедия. Так долго искать возлюбленную и снова потерять. Небеса были неблагосклонны к ним.

– Небеса ли, мисс, – пробормотала под нос Розали Дамп, отворачиваясь.

Томас Перси долго стоял над могилой дочери, не видя никого вокруг. Все звуки словно замерли. Его золотой девочки больше нет. Вот и его коснулось то, что пережили многие супружеские пары. Так много рождается детей, но так мало выживает. Томас думал, что ему не придется оплакивать своих. Элизабет.... Дерзкая, смелая, сорванец, а не девчонка. В ней было больше силы и живости, чем в двух младших братьях. Прекрасная, как ангел, дикарка, сумасбродка, уверенная в своей красоте, мудрая не по годам. Такой, как она больше не будет.

– Марго, – прошептал Томас. – Я похоронил нашу девочку. Я потерял последнее, что соединяло меня с тобой. Скажи, как мне теперь жить? Вы обе покинули меня.

Опустившись на колени, не стесняясь удивлённых и смущенных взглядов, Томас Перси упал на могилу и зарыдал. Он почувствовал, как сильные руки подняли его, и обернувшись увидел полное боли лицо Алекса Флетчера. Он ошибался в этом мальчике. Ему удалось найти свою жену, но не хватило сил защитить. Томас не винил его. Элизабет любила Алекса, а это много значит для ее отца. Он позволил зятю обнять себя и увести с кладбища.

Элизабет Невилл, не подозревающая в этот самый момент отец горько оплакивает ее гибель, осторожными и умелыми движениями укладывала волосы Луизы Чарлтон в длинные локоны, которые струились до середины спины. Сверху она надела розовую шляпку с загнутыми кверху полями, отороченными белоснежным мехом. Платье на Луизе тоже было нежно-розовым из тончайшего атласа с узким корсажем и широкой юбкой, которая шелестела при ходьбе. Высокий, обшитый венецианским кружевом воротник, низкий круглый вырез на груди, широкие сборчатые рукава до локтя и длинные белые перчатки, расшитые жемчугом. Наряд Луизы был писком моды, в нем с легкостью можно было красоваться на балу, но девушке приходилось довольствоваться обществом грубых приятелей своего брата. Многие из них были дворянами, но вели себя хуже разбойников с большой дороги. И бедняжке предстояло провести вечер в этой сомнительной компании. Днем пожаловал граф и пожелал видеть сестру во время ужина. Элизабет чувствовала, что ее спокойной жизни пришел конец. И последние полторы недели были лишь краткой передышкой перед новыми испытаниями.

– Ну, вот. Я закончила, – с улыбкой сказала Элизабет, сделав несколько шагов назад и любуясь своей работой. – Вы красавица, Луиза.

И эти слова не были лестью Девушка действительно была чудо, как хороша. Розовый цвет красиво оттенял ее матовую светлую кожу, и контрастировал с черными локонами, изящно упавшими на плечи. А синие глаза, выглядывающие из– под очаровательной шляпки, озорно сверкали.

– Лиз, мне очень нравится. Ты молодец.

– Вы в любом наряде выглядите чудесно, – вставила Мэри Бренен. А это уже была откровенная лесть, но Луиза одарила улыбкой и ее тоже. В конце концов, Мэри заслужила одобрение. Она ни разу не высказала ни одного нелицеприятного слова в адрес Элизабет, и вела себя очень сдержанно.

– Лу, дождусь я тебя сегодня или нет? – ворвавшись комнату без каких-либо предупредительных знаков, требовательно спросил Ричард Мельбурн. Элизабет оцепенела. Сердце испуганно забилось в груди в плохом предчувствии. Первым ее желанием было рвануть в гардеробную и спрятаться за платьями Луизы, но было уже слишком поздно. Граф заметил ее.

– Дорогая сестра, ты выглядишь сказочно. Платье тебе к лицу. Но я вижу ты не совсем в своем уме, – зловеще начал он, не сводя тяжелого взгляда с Элизабет Невилл, взирающей на него с завидным хладнокровием. Но он не мог знать, каких душевных сил ей это стоило.

– Что вы имеете в виду, брат? – тихо спросила Луиза, растерянно переводя взгляд с Ричарда на Элизабет и обратно.

– Что здесь делает эта девка? Разве ее прежнее место занял кто-то другой?

– Но вы сказали…

– Я имел в виду, что после счастливого освобождения, она вернется к работе на кухне. И что я вижу? – Зрачки Мельбурна сузились от ярости. Он окинул ее взглядом с ног до головы – Ты тратишь на эту шлюху муслин и кожу, которые оплачиваю я.

– Но она работает. Она моя горничная.

– Кто это решил? – прогремел Ричард Мельбурн, повернув голову в сторону сжавшейся от страха сестры. – Какого черта! Разве не я решаю, нужна тебе вторая горничная или нет? И даже, если я согласен. Кто угодно, но не она, – граф указал пальцем на Элизабет. – Ты забыла, как жена нашего врага обращалась с тобой, как угрожала нам расправой со стороны ее супруга!

– Лиз уже искупила свою вину! – смело ответила Луиза.

– Вот как? Лиз? Может, вы еще и подружились? Это она научила тебя высокомерию и непокорности?

– Прекрати, Ричард. Ты пьян.

Девушка подошла к брату и попыталась взять его за руки.

– Мы все знаем, что ты здесь хозяин. Не стоит выходить из себя. Элизабет замечательно справляется с обязанностями, – мягко сказала она, пытаясь успокоить Мельбурна. Губы его сложились с жесткую улыбку, он отодвинул в сторону Луизу и подошел к Элизабет. Подняв голову, она смело смотрела в обманчиво сдержанное лицо.

– Это правда? Ты знаешь, что я здесь хозяин? – спросил он насмешливым тоном.

– Да, милорд. Это же ваш дом. Следовательно, вы в нем хозяин. Я никогда этого не отрицала, – четко ответила Элизабет.

– Снова дерзишь? – спросил Мельбурн, выгнув темную бровь. Синие глаза опасно сверкнули.

– Вовсе нет, милорд. Я ответила на ваш вопрос, – спокойно сказала девушка, стараясь не тушеваться и не дрожать. Ярость всегда предавала ей сил, стоило ему появиться. И дрожь была вызвана не страхом перед новыми унижениями, а от ничем не сдерживаемой ненависти.

– Хорошо. Вот тебе новый вопрос. Какие обязанности ты выполняешь на службе у моей сестры?

– Причесываю, заплетаю, одеваю, раздеваю, слежу за одеждой, помогаю во время купания, стелю постель, – начала перечислять Элизабет.

– А ночной горшок? Его выносит Мэри, не так ли?

– Ричард, – возмущенно вмешалась Луиза.

– Ты в покоях леди. И эти вульгарные вопросы смущают всех нас.

– Отчего же, сестра? Ты разве не ходишь на ночной горшок? – не поворачивая головы спросил Мельбурн.

– Ну так, что, Лиз. Я прав?

– Вы правы, милорд, – кивнула Элизабет, сцепив зубы.

– А что так? Ручки замарать боишься? Твои стражники выносили за тобой ведро, не брезговали, а тебе сложно?

– Нет, милорд.

– Я хочу, чтобы ты это сделала.

– Ричард, – взвизгнула Луиза. Граф протестующе поднял руку.

– Молчи, ты сама во всем виновата.

– Давай, Лиз. Я жду.

Элизабет не моргая смотрела в беспощадное лицо графа. Может, он просил и не так много, но им двигало желание очередной раз унизить ее. Она не могла ему это позволить. На помощь совершенно неожиданно пришла Мэри.

– Горшок пуст, милорд. Я вынесла его только что, – сказала она.

– Правда, Мэри? – спросил он вкрадчивым тоном, посмотрев на девушку.

– Ты ведь не станешь обманывать меня после всего, что я для тебя сделал?

– А что особенного вы сделали, милорд, чего не сделал бы любой из ваших друзей, – дерзко ответила Мэри, поддавшись общему безумному духу сопротивления мужской грубости.

– Что ж, Лиз. Ты укрепляешь свои позиции, как я вижу. Даже малышка Мэри подала голос, после того, как вынесла горшок, – он вульгарно рассмеялся.

– Мэри, милая, я учту твои замечания и передам их своим друзьям, они будут рады заменить меня, а сейчас сделай милость, достань этот чертов горшок и принеси сюда. Живо! – последнее слово он прокричал.

Девушки поняли, что дальше прекословить ему опасно. Едва держась на ногах, Мэри Бренен подошла к кровати и, взяв ночной горшок госпожи, поставила перед графом. Луиза, закрыв лицо ладонями в белых перчатках, вне себя от смущения и злости на брата и собственного бессилья, отошла к окну.

– Проверим, Элизабет? – спросил он, пронзая девушку ледяным взглядом. – Посмотри, вдруг Мэри обманула меня?

– Нет, – Элизабет сделала шаг назад, презирая стоявшего перед ней мужчину всей душой.

– Вы омерзительны, милорд, – сказала она. Граф цинично усмехнулся.

– Спасибо за комплимент, мадам.

Подняв ногу, он пнул тяжелым кожаным сапогом по горшку, и он отлетел в сторону Элизабет, забрызгав ее платье своим содержимым.

– Итак, Мэри меня все же обманула. А расплачиваться за это будешь ты, Лиз. Раньше слуги не спорили со мной и не лгали мне. Убирай!

Краска отлила от щек Элизабет, но она не двигалась, не сводя широко распахнутых глаз с Мельбурна.

– Я понимаю, что ты отказываешься? – он медленно приближался. Элизабет стояла, не шелохнувшись. Укрыться от него в небольшом пространстве было негде. Он все равно исполнит то, что задумал. Девушка зажмурилась, приготовившись к тому, что ее снова будут бить. Но то, что сделал граф, оказалось в сто крат хуже. Схватив ее за локоть железной хваткой, Ричард Мельбурн швырнул девушку прямо в разлившуюся лужу мочи. Скорчившись на полу, Элизабет не двигалась, пребывая в ужасе от пережитого унижения. А граф, похоже, был полностью удовлетворен спектаклем, устроенным для трех юных девушек. И только, когда до его слуха донеслись горькие рыдания сестры, он понял, что в желании уничтожить Элизабет Невилл, перегнул палку, испугав Луизу своим неистовством.

– Луиза, – Ричард подошел к сестре и положил руку на хрупкое плечо. Она сегодня была особенно красивой, а он заставил ее плакать.

– Луиза, – снова позвал он, мягко разворачивая к себе.

– Я так надеялась, Ричард, – прошептала Луиза сквозь слезы, обильно стекающие по щекам. – Я надеялась, что твоя человечность снова вернулась. Мне казалось, что ярость отпустила тебя. Но я ошиблась. У тебя черное сердце. Ты никого не видишь, кроме себя и своей мести. Тебе наплевать, что чувствую я.

Лицо Ричарда дернулось, словно от боли. Он притянул к себе сотрясающееся в рыданиях тело Луизы и обнял, положив голову на плечо.

– Прости меня. Прости. Я потерял голову. Я не должен был расстраивать тебя.

– Ты не расстроил меня, а открыл глаза. Я теперь вижу, кто ты на самом деле.

– Перестань. Ты же знаешь, что я люблю тебя. Я все для тебя сделаю. Нас только двое, Лу. Ты и я. Мы – семья, – слегка отстранившись, Ричард нежно стер пальцами слезы с лица Луизы.

– Вот так. Все хорошо, милая. Успокойся. Я тот, кто защитит тебя, каким бы черным не было мое сердце, в нем всегда будет место для тебя. – он мягко улыбнулся, глядя в заплаканные глаза сестры. – Я прошу только об одном, не вмешивайся в мои дела. Я сам разберусь с Элизабет, с Ридсдейлом и другими проблемами. Разве ты не понимаешь, что у меня есть причины вести себя так?

– Прошло много месяцев, Ричард. Сколько можно?

– Это никогда не закончиться, – ожесточенно ответил Мельбурн. Опустив руки, он отошел от сестры. – Ты расстроена, я понимаю. Я освобождаю тебя от присутствия за столом. Твое место займет Элизабет.

Ричард повернулся и посмотрел на свою пленницу. Девушка уже встала, и теперь взирала на него с нескрываемым изумлением. Похоже, что его последняя фраза осталась неуслышанной.

– Помойте и переоденьте ее. А потом пусть Мэри проводит нашу гостью в зал, – распорядился он, и быстрыми уверенными шагами покинул спальню Луизы.

– Мне так жаль, Лиз. Простите меня, – прошептала Луиза, глядя на Элизабет.

– Я распоряжусь насчет ванны, – быстро проговорила Мэри и ретировалась из спальни.

– Не нужно извиняться, Луиза. Вы ни в чем не виноваты, – прошептала Элизабет, снимая испорченную одежду. Ею постепенно начинало овладевать отчаянье. Сколько еще унижений и страдания ей предстоит пережить? И хватит ли у нее сил? Терпение девушки было на исходе, в горле клокотал нервный смех.

– Луиза, я знаю, как вы любите брата, но, если вам не безразлична моя судьба. Если вы хоть чуть-чуть симпатизируете мне.... Вы можете мне помочь.... Или я убью его. – Элизабет опустила голову. – Я найду способ, выберу момент и сделаю это.

– Что я могу для вас сделать? – решительно спросила Луиза Чарлтон.

– Я не могу просить вас, послать весточку моему отцу, потому что он тут же пошлет армию, которая уничтожит и этот замок и всех вас. Вы никогда не предадите брата таким подлым образом, но вы можете помочь мне организовать побег.

– Но как? – глаза Луизы испуганно расширились. – В замке полно охраны и вооруженных воинов, ворота стерегут, как зеницу ока.

– Не сейчас. Граф часто уезжает, забирая с собой лучших бойцов. Я могу переодеться или спрятаться в повозке торговца, выезжающего в деревню. Нужно только заплатить ему, чтобы он отдал мне лошадь. Пешком до Йоркшира мне не дойти. На худой конец я могу податься в Камберленд, там живет моя тетя. Граф Камберленд – ее муж, он губернатор замка Карлайл и часто находиться там. Это всего несколько дней пути. Прошу вас. Мне так нужна надежда, что однажды я вырвусь отсюда. Я не могу больше ждать, что отец или муж найдут меня.

– Элизабет, подумайте здраво. Вы не можете ехать одна. Север кишит разбойниками и головорезами. Вам не добраться живой и невредимой до своих родных. Но я попробую что-нибудь придумать, – Луиза тяжело вздохнула. – Ричард не простит меня, если я помогу вам.

– Простит, – покачала головой Элизабет. Ей вспомнилось лицо графа, когда он утешал свою сестру. Это был совсем другой человек, не похожий на графа Мельбурна, которого знала Элизабет Невилл.