Глава 2

2001 год. Нью-Йорк, Бруклин

– Пап, я уже сто раз повторяла, что не вернусь домой. И если ты приехал в очередной раз доказать мне, как я не права, что выбрала Бруклинский колледж, а не Колумбийский университет, то снова скажу, мое решение не изменится. – едва пустив отца за порог небольшой, но уютной и светлой квартирки на Уиллоби Авеню, важным и не терпящим возражений тоном, объявила невысокая худенькая блондинка.

Миловидное личико приняло неприступное выражение, серые глаза вспыхивали серебряными воинственными огоньками, когда она исподлобья, нахохлившись, как не оперившийся, но гордый воробей, взирала на Моргана Митчелла, своего приемного отца.

Он сконфуженно топтался в маленькой гостиной, разглядывая скромную обстановку. Мужчина молчал, на лице печать грусти, руки в карманах пальто, напряженные скулы, печальные глаза. Голубые и чистые, словно море. Розмари почувствовала укол совести и отвела взгляд. Ей было сложно лукавить, она не умела плести интриги и притворяться.

Морган обладал необыкновенной властью над ее душой и поступками, а его мнение…. Розмари никогда не призналась бы отцу, что готова отдать все, чтобы найти правильные слова, чтобы донести до него свои мысли и желания. Если бы он мог понять, разделить с дочерью все то, чего жаждет ее сердце….

Но они были слишком разными. Морган Митчелл – бизнесмен с жестким и твердым характером, аналитическим складом ума, сдержанный, уверенный, продумывающий каждый шаг. А Рози, как ласково называл дочь Морган – была его полной противоположностью. Спонтанная и импульсивная, взбалмошная, несобранная, обладающая бунтарской натурой и чуткой ранимой душой. Ее всегда влекло творчество и гуманитарные науки. Бизнес, экономика и юриспруденция приводили ее свободную душу в уныние и ужас, но именно в этих областях науки отец видел будущее своей дочери.

– Я пришел не отговаривать тебя, Рози. – негромким голосом сказал Морган.

Строгий костюм с иголочки сидел на нем, как влитой. Стройный и красивый мужчина с отличным вкусом – он всегда выглядел безупречно, даже в домашнем халате.

Девушка сунула ладони в карманы потертых голубых джинсов, болтающихся на ее хрупкой фигурке. Свободный светлый свитер дополнял неряшливый образ. Волосы собраны в пучок на затылке, на щеке след от чернил, а на ногах огромные пушистые тапки.

Морган Митчелл с унынием в глазах окинул дочь долгим взглядом. Ему так и не удалось сделать из нее леди. А он пытался, бог знает, сколько сил приложил, и все впустую. А может, черт с ним? Она взрослая. Пришло время признать, что малышка Рози выросла и имеет право выбирать, как ей жить и где. Дочь не разделяла его взглядов, но это ее решение, он должен уважать и поддерживать ее. Такова роль родителя.

Рози, между тем, подозрительно сощурив глаза, недоверчиво покосилась в его сторону.

– Нет? А зачем ты приехал?

Розмари насупилась, но плечи ее заметно расслабились. Из голоса пропали воинственные нотки.

– Узнать, как твои дела. – Морган выдавил из себя улыбку, которая не тронула глаз, прошел к круглому стеклянному столу и уселся на один из стульев, расставленных вокруг стола, заваленного бумагами. В самом центре лежал открытый ноутбук, рядом кружка с остывшим кофе и пепельница. На последнем предмете Морган задержал взгляд особенно долго. Потом поднял глаза на Розмари.

Прочитав на лице отца осуждение, девушка пожала плечами, и шмыгнула в сторону крохотной мойки с подобием минибара.

– Будешь кофе? – задала она дежурный вопрос.

Митчелл кивнул, освобождая небольшой участок на столе.

– Ты что-нибудь ешь? Или только пьешь кофе и куришь? – хмуро осведомился мужчина.

Рози не оборачиваясь, занялась угощением для гостя.

– Я обедаю в столовой в кампусе, и вечером в кафе ужинаю.

– В том кафе, где подрабатываешь официанткой? – этот вопрос прозвучал уже строже.

Розмари другого и не ожидала. Отец так быстро не сдастся. Сменит тактику, но не цель.

– Многие дети богатых родителей начинают с продажи газет. Я же шагнула дальше. – сухо заметила девушка, колдуя над кофеваркой.

– Ты не многие, Рози. Я не многие. Я всегда хотел, чтобы между нами сложились особые доверительные отношения.

– Я доверяю тебе, папа. – мягко сказала Розмари, обернувшись.

Она подошла к столу и поставила перед отцом дымящуюся кружку и блюдце с печеньем.

– Я не хочу, чтобы ты работала в какой-то забегаловке. – Морган перехватил взгляд дочери.

Она тяжело вздохнула, села напротив, сложив руки перед собой.

– Я могу оплачивать эту квартиру, я могу купить ее, могу оплатить твое обучение. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе.

– Нет. – твердо ответила она. – Ты не должен. Пойми, папа, я хочу все сделать сама. Ты хотел, чтобы я продолжила твое дело, но мои желания пошли вразрез с твоими. Я подвела тебя, и не хочу, чтобы ты еще и платил за меня. Это будет нечестно. Однажды я стану известным фотографом, и ты будешь мной гордиться, а сейчас я должна сама, с нуля, как ты когда-то.

Они долго смотрели друг на друга в немой борьбе, и в итоге Морган сдался.

– Я очень люблю тебя, девочка. Впрочем, именно это я и пришел сказать. Чтобы ты не решила – твое право. Ты должна знать – я приму любой твой выбор. И не буду мешать или отговаривать. Прости, что так долго сопротивлялся. Будут просьбы – я исполню все, что пожелаешь, только не забывай о нас с мамой. Мы скучаем по тебе. Ты знаешь, мама плохо себя чувствует в последнее время.

– Правда? – озабочено спросила Розмари, взглянув на отца. – Мы созванивались с ней вчера, но мама сказала, что у вас все отлично.

– Мелани не хочет беспокоить тебя. У нее такой упрямый характер. Не могу заставить ее пойти к врачу. Может, у тебя получится?

– Я приеду в выходные и поговорю с ней. А что случилось?

– Сложно объяснить. Она вялая и бледная, много спит, аппетита нет, похудела, настроение апатичное. Не похоже на энергичную и веселую Мел.

– А по голосу не скажешь… – обеспокоенно произнесла Розмари. – Я поговорю с мамой, пап. Не волнуйся.

Морган отодвинул чашку в сторону и задумчиво устремил взгляд перед собой, на лбу обозначились глубокие морщины. Он выглядел обеспокоенным, тревожным. Было что-то еще….

– Папа? Ты ничего не хочешь мне сказать? – проницательно спросила Рози.

Морган вздрогнул, вернувшись из мира грез. Осмысленно взглянул на дочь, и почему-то в смущении отвел глаза.

– Что? – не на штуку встревожилась девушка.

Отец протянул руку и накрыл тонкую ладонь дочери с длинными и красивыми пальцами.

– Девочка моя, ты достаточно взрослая, чтобы понять то, что я должен сообщить тебе.

– Боже, папа, ты меня пугаешь!

– Я и сам напуган. Так внезапно все навалилось. Ты второй год, как уехала от нас и редко навещаешь, живешь тут впроголодь на птичьих правах, работаешь по ночам в забегаловке, мама заболела, на работе аврал, да еще и грехи молодости вспыли со всеми вытекающими….

– Какими вытекающими? – похолодев, спросила Рози. – Ты, что… маме изменил? А она узнала и поэтому заболела?

– Нет, Мелании ничего не знает. – покачал головой Морган.

Розмари облегченно выдохнула, но по-прежнему не сводила с отца требующего объяснений взгляда.

– Я должен с кем-то поговорить, Роз. – пробормотал мужчина почти с отчаяньем.

Девушка впервые видела своего всегда сдержанного и самоуверенного, безупречного, красивого отца в таком поникшем состоянии. Она мягко сжала его ледяные пальцы, тепло улыбнулась.

– Расскажи мне все. Ты знаешь, я пойму. – ласковая улыбка удивительным образом преобразила ее лицо, смягчив скрытые маской неприступности классические черты.

Розмари обладала тонкой необыкновенной красотой, дарованной природой, но предпочитала не подчеркивать ее, а скрывать. Отец так и не сумел понять причины подобной странности дочери.

– Как глупо. Я был молод, Рози. Только занял пост президента компании. Успех ошеломил меня. Богатство и власть – опасный коктейль. У нас с мамой настали тяжелые времена. Я много работал, она занималась тобой. Мы почти не виделись. Я все время проводил в офисе.

– Я помню. – кивнула девушка. – Но это длилось недолго.

– Да. Недолго. Как и мой служебный роман. – Морган опустил глаза. – Мне было тридцать пять. Не кризис среднего возраста, но что-то похожее. Елена Харт была молоденькой выпускницей, работала у меня секретаршей. Банальный до жути роман босса и секретарши. Ты только не подумай, что я не любил твою мать. Это не так.

– Пап, мне не десять. Я понимаю, что иногда мужчины посматривают налево. Это не то, чтобы нормально, но подобная закономерность очень распространена. Итак, ты и эта Елена встречались….

– Да. Несколько месяцев. Потом я сказал ей, что не могу обманывать жену, и разорвал отношения. Елена уволилась, переехала с Манхеттена сюда, в Бруклин. Мы больше никогда не виделись, не созванивались. Она просто исчезла. Я и не пытался искать ее. А полгода назад, когда приезжал в очередной раз уговаривать тебя вернуться к нам, мы еще тогда с тобой повздорили… В общем, я решил прогуляться. Бродил по кварталам, думал о прошлом и настоящем. И как-то случайно вспомнил об Елене. Я знал ее адрес. Думал, просто зайду, узнаю, что с ней, как она живет.

– Зачем? – с укором спросила Розмари, нахмурив брови.

– Да не знаю я! – воскликнул отец. – Ностальгия накатила. Я позвонил в дверь, и мне открыла пожилая женщина. Оказалось, что квартиру Елена снимала, своего жилья у нее не было.

– И где она сейчас? Ты ее нашел?

– Да, – мрачно отозвался Морган. – Я нашел могилу Елены. Она умерла от передозировки наркотиков. Не выдержала борьбы за выживание и сломалась.

– Ты не виноват. Ты не можешь осчастливить всех обездоленных. – уверено заявила Розмари. – Папа, пожалуйста, не переживай. Ты так много хорошего сделал. Ты воспитал меня, как родную дочь. Кто знает, что было бы со мной сейчас… А Елене ты ничего не должен.

– Ты ошибаешься, девочка. – горько вздохнул Морган. Он пристально посмотрел в глаза дочери. – Елена родила сына. От меня.

Розмари судорожно сглотнула, и, распахнув глаза, покачала головой, словно отказываясь верить в услышанное. Вырвала руку из ладони отца, откинулась на спинку стула, глядя на него изумленным потрясенным взглядом.

– Пойми правильно, Рози. Я ничего не знал. Елена ушла, не сказав, что беременна. Я бы не допустил.

– Откуда ты знаешь, что он твой?

– Я не знал, пока не нашел его. Мне сказали, что у Елены остался сын, возраст подходил, и я заподозрил, что мальчик может быть моим. Я искал его последние полгода.