Цитаты из книги «Босиком по пеплу. Книга 2»

Маленький Ран жутко хорошенький. Если у нас будет мальчик, я бы хотела, чтобы он был похож на него… наверное, я сойду с ума, если каждое утро буду видеть целых две пары таких пронзительных, пленительных и любимых глаз.

Беременность усилила чувствительность моей жены втрое, и это прекрасно. Мне нравится ее открытая потребность во мне. Каждый день, час, минуту. Она требовательна и все так же ревнива. Повода нет, но беременная женщина всегда найдет и повод, и причину, чтобы чуток вынести мозг своему мужу. Держит в тонусе, так сказать.

Мне нужна настоящая близость, а не игра, – я намерена серьезно вынести ему мозг сегодня.

Я с возмущением наблюдаю за тем, как белоснежная и прежде всегда дикая Сэви, миролюбиво вылизывает дымчато-голубую шерстку Тумана. Черт бы ее побрал, мне даже кажется, что она смотрит на него абсолютно влюбленными и доверчивыми глазами, постоянно ластится, мурлычет и напрашивается на благосклонную ласку местного уникального царевича. Спелись, наши дикие голубки. Я поражена, удивлена, возмущена, и не имею понятия, как теперь оторвать Саваж от Тумана. Сэви, где твоя женская солидарность, в самом деле?

вновь в голосе Дайан сочится презрение, словно она ревнует Мира ко всем лицам женского пола, приближенных к нему. Нездоровая история. Она души в нем не чает.

всем телом ощущаю, что Амиран пытается поймать мой взор перед выходом. Нарочито медленно копаюсь в своей сумочке, усердно делая вид, что потеряла в этой Нарнии нечто важное.

Перерыв получился весьма горячим и занимательным, но привел к выводу, что после секса не стоит оставаться в постели жены дольше пары минут. Как только к ней возвращается способность думать, она выдает нечто такое, за что мне каждый раз хочется ее наказать так, чтобы наконец-то научилась следить за своими словами.

Так, девочка. Громче. Кричи, не стесняйся. Я всех отсюда выгнал к чертям собачьим, – заверяет Амиран, а мне слишком хорошо, чтобы пытаться понять, как он всех выгнал на высоте десять тысяч метров.

Хочешь что-то спросить, Алиса? – А мне положена верность, уважение и забота со стороны мужа? Или, как эмир ты имеешь исключительно права и никаких обязанностей? – вздернув подбородок, она пинает ногой туфлю, которой пыталась запустить мне в лицо. – Я никогда не смирюсь с наличием гарема. Я – дочь шейха и не позволю тебе унижать меня так, как сегодня. – У меня нет гарема, Алисия. И никогда не было, – отвечаю, пряча удовлетворенную улыбку. Чтобы не говорила эта гордая собственница, она ревнует. – Формулировка не имеет значения. Ты понял, о чем я говорю, – она снова начинает злиться, а я убеждаюсь, что чем больше уступаешь женщине, тем отчаяннее и наглее она пытается забраться тебе на шею. – Никаких любовниц, Амиран, или я выцарапаю глаза сначала им, потом тебе. Публично и со всем уважением.

Я тебя не убью, и физически тебе ничего не угрожает. Если ты перейдешь грань, я с тобой разведусь. Пока для этого нет причин. – Ты смеешься надо мной? Что значит нет причин? Я сбежала с другим, провела с ним ночь, – перечисляет Алиса, продолжая пробивать бреши моего самоконтроля. И я уже не знаю, кто из нас безумнее. Она – постоянно норовящая сунуть голову в пасть к взбешённому льву, или я – позволяющий ей это проделывать раз за разом.