– Извини. Не сердись на меня, пожалуйста. Оно лежало в боковом кармашке. Я один раз увидела случайно, как ты что-то прячешь туда и подумала… Не имею привычки рыться в чужих вещах, но мне нужно было знать. Что-то тревожило меня, не давало покоя… А потом ты на днях неожиданно сказал: «Иду, мам, сейчас!», когда был в ванной, и сам не заметил. Наверное, тогда я и догадалась обо всем, только не разрешала себе поверить. Все думала, думала, нужно ли пытаться докопаться до истины, но потом поняла, что если ты уедешь, а я так ничего и не узнаю, то никогда себе этого не прощу.

У Алекса все внутри дрожало от напряжения, должно быть, поэтому его слова прозвучали резко и отрывисто:

– Теперь ты знаешь.

Он встретил ее взгляд и отвел глаза.

– Да. – Елена вздохнула и сделала шаг ему навстречу. – Знаю. Господи, бедный мой, как же тебе трудно живется со всем этим! Я читала в том письме о себе, о своей жизни, смерти и старости… Это было так страшно и в то же время нереально! То, как она… та, другая Елена поступила… Знаю: я сделала бы точно так же. Не приняла бы, что ничего нельзя сделать, изменить. Все равно не смирилась бы, пыталась вытащить своего ребенка из ловушки. Конечно, так сложно все это уложить в голове, понять: мы сейчас с тобой почти ровесники, но при этом ты мой сын! Сын. – Она словно пробовала слово на вкус. – Но неужели ты так и уехал бы, не сказав нам с Вадиком? Это ведь жестоко.

Жестоко? Алекс и не представлял, что его желание уберечь родителей от правды можно расценить таким образом.

– Угу. Уехал бы. Мне казалось, так лучше. Правильнее. Я думал, вам тяжело будет с этим жить. Мне очень хотелось рассказать правду, но я не знал, как вы воспримете. – Он порывисто обнял Лену, прижал к себе, чувствуя, как бьется ее сердце. – Спасибо. Это ведь ты спасла меня, вытащила… твоя идея заказывать Комнаты, оставлять там проекции, твоя вера! Ты и Вета сделали для меня такое…. – Трудно было найти подходящие слова. – Я потерял надежду. Когда наткнулся на проекцию своей комнаты, то решил: это конец.

Лена чуть отстранилась от Алекса и посмотрела ему в лицо, словно стараясь впитать каждое его слово.

– Там было все в точности так, как в день моего ухода. Я сел на диван и подумал, что никуда отсюда не уйду. Ни за что. Не сумею, духу не хватит. Пусть это был не дом, а только его имитация, декорация, но мне хватило и ее, чтобы ощутить покой. У меня больше не было сил бегать по проекциям. Есть безвкусную еду, бояться, встречать Обитателей. Это потеряло всякий смысл: Кайру я найти не мог, выбраться наружу – тоже. Поэтому решил, что тут и умру. Уж лучше в том месте, которое я знаю и люблю. Подумал, что просто лягу, закрою глаза и буду ждать конца. А потом обнаружил письмо. Ты не представляешь, что я чувствовал, когда читал. Это был мой шанс выйти! Но вернуться в мир, где все мертвы… – Он сжал челюсти. – Где мой отец умер от горя, пытаясь отыскать меня. Где больше нет мамы.

Горло перехватило.

– Но ты все же вышел, Алекс.

– Я до сих пор не понимаю, как все это работает – эти пересечения реальностей, временные парадоксы. Кайра, наверное, поняла бы и знала, как объяснить.

– Возможно, она и объяснит. – Она подняла руку и бережно коснулась его щеки. Провела пальцем по лбу и бровям. – Ты так похож на меня! Но одновременно и на Вадима. Вроде и другие черты, а общее сходство поразительное. Как мы с ним сразу не догадались?

– Потому что такую возможность не держишь в голове. – Алекс помолчал. – Потому что это противоестественно. Я видел свою могилу. Это было самое странное, что только можно увидеть.

Она качнула головой – да.

– Не жалеешь, что узнала?

– Нисколечко. Наоборот, мне легче. Разве ты не понимаешь? Теперь я знаю, что мой мальчик не умер.

В глазах матери заблестели слезы. Алекс прижался щекой к ее руке.

– Ты ведь понимаешь, что здесь твой дом? Ты можешь никуда не уезжать. Тебе не нужно этого делать! Послушай… Мы что-нибудь придумаем с документами и… вообще со всем. Это такая мелочь, по сравнению с тем, что ты жив, Сашенька! Что ты есть у меня.

Он вдруг подумал, что она права. Ведь и в самом деле можно остаться, раз все так хорошо складывается. Мама не испугалась, не оттолкнула его – отец, скорее всего, тоже не сделает этого. Может, тоже обрадуется.

Все может получиться!

Можно попробовать начать новую жизнь – найти новых друзей, дело по душе, работать с отцом, развивать его бизнес, учиться в Университете, если захочется. К тому же у него скоро появится брат или сестра. Это ли не чудо?

Но Кайра… Та, что осталась в Пространственной Зоне и та, которая не подозревала о его существовании. И сама Зона. Она тоже не отпускала Алекса. Он был прав, говоря, что является единственным человеком на свете, который знает о ней так много. Не будет ли малодушием постараться выбросить ее из головы, остаться в стороне?

А возможно – это только что пришло Алексу в голову! – его миссия в том, чтобы убедить исследователей не открывать людям Нулевое измерение.

– Я не могу, – ответил он. – Прости. Я должен поехать. Пойми меня, пожалуйста. А потом видно будет.

Она снова обняла его, будто не желая отпускать.

– Ты должен знать, что мы с Вадиком всегда ждем тебя. Каждую минуту. Ты сможешь вернуться в любое время, Алекс. Ты обещаешь мне?

– Обещаю… мама.

Когда Алекс сел в самолет, он снова вспомнил этот момент. Такое простое слово – «мама», и так невероятно ценна и дорога возможность произнести его вслух и услышать в ответ, как тебя называют сыном или дочерью.

Он не знал, что ждет его дальше. Алекс даже не был уверен в том, что увидит родителей еще раз. Но то, что они были на свете, что ждали его, что им можно было позвонить и услышать их голоса, наполняло душу светом.

– Смотрю на тебя и горжусь, – сказал отец, когда они, все трое, прощались в аэропорту. – Прекрасно понимаю, почему ты решил промолчать, и сам, наверное, сделал бы так же. Ты хороший человек.

– Это же ты меня вырастил, – Алекс слегка улыбнулся.

– Мы с Леной только нашли тебя… снова нашли, а уже нужно расставаться. Ты уверен? Точно уверен?

Алекс промолчал, глядя ему в глаза. Он и сам не знал, уверен ли, и вместе с тем чувствовал, что поступает правильно.

– Если ты так решил… Я поддерживаю твое решение.

Они все трое стояли, обнявшись, и люди, должно быть, принимали их за братьев и сестру. Мама изо всех сил старалась не плакать.

– Ты всегда таким был. Вы оба. Поддерживали, понимали. Вы лучшие родители. Моему брату или сестре повезет с вами.

– Когда он или она родится, ты ведь вернёшься? Приедешь?

Алекс пообещал. Понимая при этом, что, вполне возможно, солгал.

Кто знает, чем обернется эта поездка?

Чего ждать от авантюрного путешествия по фальшивым документам? На краткий миг ему захотелось вскочить с места, броситься к выходу, сойти с самолета. Остаться там, где ему были рады. Но он преодолел этот порыв, подавил его.

От родителей мысли плавно перетекли к Кайре. Как пройдет их встреча? Прошлой ночью он видел ее во сне. Точнее, в ночном кошмаре.

Алекс снова очутился в огромном зеркальном лабиринте, где они уже бывали с Кайрой. Сверкающие зеркальные коридоры уводили все дальше, запутывали, бесконечные отражения собственного растерянного, перепуганного лица мешали сориентироваться, успокоиться, понять, куда идти дальше. Алекс метался, забывая, откуда пришел, понятия не имея, в какой стороне искать выход.

Потом он услышал женский крик. Тоскливый, полный боли. Голос Кайры звал его! Далекий, слабый, почти призрачный. Откуда он доносился, разобрать было невозможно. Где она? Что с ней? Алекс побежал – бежал со всех ног и в отчаянии звал Кайру, но не мог понять, что она отвечает ему и отвечает ли.

Потом свет вдруг погас. Алекс остановился, тяжело дыша. Он таращил глаза в темноту, но мгла была непроглядной. Не было ни единого шанса увидеть перед собой хоть что-то. Голос Кайры тоже потух, растаял во мраке.

Алекс стоял и ждал, сам не зная, чего. Внезапно погаснув, свет также неожиданно и вспыхнул. Алекс щурился, стараясь дать глазам привыкнуть. Огляделся вокруг и оторопел.

Он больше не отражался в зеркалах. Вместо него всюду была Кайра, такая, какой он увидел ее в первый раз: с косынкой на темных волосах, с рюкзаком за спиной. Большие серо-зеленые миндалевидные глаза, тонкий нос с небольшой горбинкой, высокие скулы – сотни, тысячи ее лиц смотрели на Алекса со всех сторон.

Растерянный, изумленный, он двинулся с места, пошел вперед. Многочисленные образы Кайры будто бы последовали за ним.

– Забери меня, – прозвучал знакомый нежный голос. – Алекс, найди меня.

Он знал, то должен отыскать ее, настоящую, среди сотен зеркальных двойников, и что у него нет права на ошибку. Если он промахнется, укажет неправильно, выберет не то отражение, Кайра исчезнет навсегда. Алекс больше не увидит ее.