Благодарности

Написание этой книги было само по себе взаимозависимым начинанием, и мы хотели бы поблагодарить за сотрудничество Карла Чу, доктора Уильяма Л. Эймса и Дэниела Ходела, все они, познакомившись с первым черновиком этой работы, внесли ценные предложения. Также выражаем признательность доктору Фреду Куперу, выдающемуся физику, рецензировавшему более поздний вариант текста. Особая благодарность – редактору издательства «Шамбала» Мишель Мартин. Ее идеи и воодушевление помогли этой книге обрести окончательный вид.

Введение

Как мы вообще познаём? Как решить, истинно ли нечто? С момента своего появления четыреста лет назад наука пытается ответить на этот вопрос, сосредоточивая внимание на физических составляющих мироздания. Сегодня многие ученые уверены, что только физические явления реальны, и мы знаем, что это так, благодаря объективным научным исследованиям. Нам внушают, что: 1) Вселенная исключительно материальна, 2) это доказанный факт и 3) все самое важное о действительности мы узнаем с помощью науки. Точка.

Но в действительности все вышеприведенные утверждения – всего лишь миф. Они никогда не были выведены научным способом. Скорее наоборот: такое видение сложилось в результате автоматического отсева противоречивых свидетельств. В некоторых отраслях науки – в частности, в физике, – такой исключительно физикалистский взгляд на действительность был поставлен под сомнение еще сто лет назад. Несмотря на это, представление о том, что нематериальные явления реальны, и о вытекающих из этого следствиях лишает покоя многих ученых. В конце концов наука тем и отличается от религии, что отрицает нефизические объяснения явлений, наподобие чудес или демонов. И поэтому, пусть научные теории, опирающиеся на нематериальные объяснения, применяются в производстве техники, которой мы пользуемся каждый день, следствиями этих теорий, влияющих на понимание реальности, в общем и целом пренебрегают. Например, фотоэлементы и компьютерные микросхемы разработаны на основе теорий, которые не согласуются с чисто материальным взглядом на мир. Мы принимаем и применяем эти теории, но редко пытаемся разобраться в их научной подоплеке и следствиях.

Первая часть книги – «Что не так с этой картинкой?» – подробная деконструкция этого материалистического мифа. Наука родилась в христианском мире Европы в эпоху Возрождения. Поэтому неудивительно, что, пусть наука и отрицает большинство христианских верований, но в своей основе она неизбежно и вплотную связана с ключевыми догматами христианской теологии. Набирая силу и авторитет, наука сама приобрела черты религиозной догмы. Эти глубоко укоренившиеся убеждения обременяют науку, однако при этом она хранит верность экспериментальному методу, который время от времени приносил результаты, противоречившие материалистическому взгляду на мир. В результате наука развила в себе своего рода «раздвоение личности». С начала ХХ века, когда новая физика смешала все карты, такая шизофреническая позиция препятствовала науке в поиске всеобъемлющего понимания природы и происхождения Вселенной.

Исток этой неувязки – отношение науки к уму. Поскольку умственные явления – сознание, мысли, образы и эмоции – нефизические по своей природе, ум либо вообще никак не учитывали, либо рассматривали как свойство материи. Поскольку наука не могла принять нематериальные явления, их было невозможно изучать научно. В соответствии с тем же принципом ум не «существует», пока не сведен к чему-либо полностью физическому – к «серому веществу» мозга. Таким было очевидное решение. Однако уже в начале ХХ века физикам стало ясно, что некоторые свойства самой материи зависят от роли наблюдателя: ум и материя не обособлены друг от друга. К этому можно добавить, что современные попытки ученых-нейробиологов определять ум исключительно в физических терминах сталкиваются со множеством трудностей. Может ли оказаться, что и сознание, и материя реальны, и то и другое – части природы и тесно взаимосвязаны?

Во второй части, «Сознание: целостная картинка», рассказывается, как созерцательные духовные традиции издавна искали решение этой задачи и пришли к интригующим выводам. Принимая достоверность нематериальных явлений – в особенности ума, – они утверждают, что можно прийти к целостному и гармоничному взгляду на действительность. Наука глубоко изучила материальную природу явлений. Созерцатели исследовали ум, который наблюдает явления и познает их. Выводы обеих традиций указывают на общую основу – Вселенную взаимозависимости между умом и материей. Это позволяет предположить, что наука и духовные учения могли бы сотрудничать и дополнять друг друга в поисках более всеобъемлющего взгляда на мир.

Но достаточно ли у ученых с их выверенной методологией найдется общих точек с созерцателями, чтобы успешно работать вместе? Нам предстоит убедиться, что многие духовные традиции – в частности, происходящие из Азии, – в вопросах исследования ума на самом деле придерживаются высоких стандартов объективности. Хотя на Западе об этом знают немногие, за тысячелетия медитация превратилась в чрезвычайно точный инструмент наблюдений. Цель созерцательной науки может быть духовной – освободиться от психологического страдания, достичь просветления, обрести внутренний покой и тому подобное, – но средства для достижения этих целей требуют ясного понимания всех явлений. В этих подходах человека воспринимают не как гостя в чуждой ему Вселенной, а как полноправного участника, тесно связанного со всем вокруг. Таким образом, для того чтобы достичь свободы, ему или ей потребуется глубоко понять целое. В третьей части картинка сделается еще подробнее: добавится описание одной такой науки о сознании – из индо-тибетского буддизма. Изложенный здесь взгляд на действительность способен прояснить даже некоторые самые захватывающие теории в современной физике, объясняющие возникновение Вселенной. Там, где опирающееся на доступную информацию воображение ученых способно лишь описать такие возможности, созерцатели утверждают, что в окончательной действительности, доступной в утонченных состояниях сознания, они напрямую переживают игру этих творческих сил.

Всегда существовала и существует поныне единая основа как науки, так и духовных учений. Эта общая основа – то, что делает нас людьми – и есть ум. Все бесчисленные явления предстают перед человеческим умом, это человеческий ум исследует природу, прозревает научные открытия и формулирует теории, чтобы проверить их. Но как духовность часто заходит слишком далеко и переполняет ум, душу или дух таинством, затуманивающим наше понимание, так и наука замахивается слишком широко и сводит ум к одной лишь механике мозга. Цель этой книги – помочь взвешенному пониманию ума. Для этого нужно показать, что ум действительно поразителен, а его необычайные качества можно понять, не принося в жертву разум.

Часть I
Что не так с этой картинкой?

Возможно, вам доводилось видеть рисунки, изображающие животных в дебрях леса или толпы людей на карнавале, – и подпись: «Что не так на этой картинке?» На первый взгляд кажется, что всё в порядке. Но стоит присмотреться – и тут же обнаруживаются странности. Вот человек с двумя головами, слон с тремя хоботами или жираф в ботинках.

Картина науки, какую рисуют в учебных аудиториях и в СМИ – что́ наука из себя представляет и как развивалась – также кажется на первый взгляд убедительной. В первой части книги мы познакомимся со странными созданиями, скрывающимися в листве, – поразительно ненаучными допущениями, которые маскируются под научное мышление и даже зачастую направляют его. И, что не менее важно: то, что мы ожидаем увидеть в науке, отчего-то остается за скобками.

1. Брак поневоле
Союз науки и христианства

«Чтобы уверовать, нужно увидеть!» – слышим мы то и дело. В привычном восприятии мира есть ли истина более очевидная? Нет сомнений, что предметы, попавшие в поле зрения, действительно находятся перед нами. Поэтому мы объясняем детям, что нужно посмотреть по сторонам, прежде чем переходить дорогу, и увертываемся, когда в нас летит снежок. В самых разных повседневных делах мы опираемся на зрительное подтверждение. В бизнесе мы следим – буквально – за графиками прибыли. Как доказательство истинности мы желаем, чтобы оно было «записано черным по белому». Приобретая машину или дом, как бы соблазнительно ни звучала реклама, никто не выпишет чек, не рассмотрев покупку тщательно.

Доказательство реальности объектов распространяется и на другие органы чувств. Мы не сомневаемся в том, что можно потрогать, особенно когда обжигаем палец, готовя еду, или стукаемся лбом о низкую ветку дерева. Что может быть реальнее запаха свежескошенной травы, голоса любимого человека по телефону или вкуса любимого десерта? Мы твердо убеждены, что все это существует, поэтому в общем и целом, чтобы убедиться, нужно почувствовать.

Шестое чувство

Помимо пяти органов чувств, мы воспринимаем вещи «в голове» – мысленным взором. Мы постоянно опираемся на мимолетные умственные образы, появляющиеся перед нами, как будто на экране личного, внутреннего видеомонитора. Более того, наши переживания выходят далеко за рамки зрения. Даже в сновидениях мы воображаем, что видим, осязаем, слышим, обоняем, пробуем на вкус и мыслим. Во сне мы не воспринимаем предметы с помощью органов чувств, но такое впечатление складывается у нас благодаря умственному восприятию. Эти внутренне воспринимаемые предметы переживаются как существующие в действительности. Во сне мы убеждены, что эти умственные явления реальны. Редко, если такое вообще случается, мы останавливаемся в разгар кошмара и говорим: «Я не верю, что это происходит на самом деле. Должно быть, я сплю».

В течение дня мы используем этот «театр ума», внутреннее пространство, чтобы организовать жизнь: например, определить, как добраться из пригорода в аэропорт или прикинуть, сколько сдачи ожидать от кассира. Вся наша внутренняя, или субъективная, жизнь разворачивается на этой сцене. Там рождаются, а порой и умирают надежды и мечты: «Любит ли он меня? Ответит ли она взаимностью?» Умственное восприятие можно назвать шестым чувством, ведь оно позволяет нам осознавать внутренний мир, полный мыслей, чувств, образов, фантазий и тому подобного.

Если поразмыслить, станет ясно, что умственное восприятие несколько отличается от прочих чувств. Воспринимаемые им внутренние объекты не обладают вещественной физической реальностью. Кажущаяся действительность сновидения растворяется при пробуждении, а в наших грёзах нет того неопосредованного переживания, когда мы случайно обжигаем палец, как нет и монеток, полученных на сдачу. Но умственное восприятие и воображение играют ключевую роль в другом способе постижения предметов – посредством рассуждений или умозаключений.

Если опираться только на чувства, далеко не продвинешься, верно? Нежась в полусне в гамаке, вы слышите визг, а затем удар. Должно быть случилась автомобильная авария. Вы не видели ничего, но признаки известны и сообразить, что к чему, несложно. Воображение для нас – своего рода умозрительная чертёжная доска, на которой можно проводить расчеты вероятностей и осмыслять варианты. Предметы, которыми мы манипулируем – образы, мысли, эмоции и тому подобное, – высвечиваются благодаря нашему умственному восприятию. Думая, припоминая, рассуждая, мы используем символы, извлеченные из опыта, чтобы расширить свои знания и, по возможности, обогатить жизнь.

Хороший пример этого процесса – наука. Сначала возникает вопрос – что-то загадочное и непонятное. Затем, опираясь на существующие представления, эксперименты и свободный поток научного воображения, ум ученого рождает теорию, связанную с возникшим вопросом. Сначала это может быть просто обоснованная догадка. Затем теорию можно переработать, чтобы согласовать ее с новыми данными, собранными экспериментально – скажем, посредством микроскопа или телескопа, приборов, расширяющих возможности наших органов чувств. Таким способом, например, была открыта планета Нептун. До того, как существование Нептуна подтвердили наблюдением в телескоп, его присутствие было теоретически предсказано на основе отклонений, выявленных в движении соседних планет. А затем спустя некоторое время, используя теорию как ориентир, существование в нашей солнечной системе планеты Нептун подтвердили зрительными наблюдениями.

Это ведет нас к третьему способу познания объектов – знанию, опирающемуся на авторитетный источник. Ни один человек не видел Нептун невооруженным глазом, и немногие видели его в телескоп. Тем не менее, мы принимаем авторитет ученых, утверждающих, что Нептун есть. Когда мы рассматриваем фотографии Нептуна, вряд ли кто-то скажет: «Я не верю, что Нептун действительно существует. Может, эти астрономы подсовывают отретушированное фото шарика для пинг-понга». Точно также мы верим, что человек по имени Наполеон Бонапарт когда-то управлял частью Европы, а вирусы вызывают простуду. Никто из нас не встречал Наполеона и лишь единицы изучали микроорганизмы в лабораториях. Но мы принимаем утверждения астрономов, историков, медиков и многих других авторитетных специалистов, поскольку полагаем, что у них есть специальные знания и компетенции, каких нет у нас. Принято считать их источником, заслуживающим доверия.