На фоне играла группа «Black Rebel Motorcycle Club» их песня «Beat The Devil’s Tattoo». По коридору кто-то шел, но Брэндан ничего не слышал из-за музыки. В дверь раздался сильный стук, от неожиданности писатель пролил часть напитка себе на халат и начал смахивать на пол, вытирая рукой. Он не думал, что в доме кто-то есть, первой его мыслью было, что пришла уборщица, хотя сегодня у неё выходной, жена тоже не могла, он две минуты назад переписывался с ней по СМС, и вернуться она должна только через сутки. Дверь со скрипом приоткрылась, и в дверях показались два незнакомца, один был в белом, другой в чёрном.

   Брэндан не сразу узнал их, но, когда к писателю пришло осознание того, кто перед ним стоит, на него огромной волной нахлынули воспоминания того самого вечера на перекрёстке, он вспомнил весь разговор слово в слово и договор, который заключил.

– Нет, нет… это не может быть правдой. Тот день мне просто приснился. Не сейчас, только не когда у меня все хорошо. Я не попрощался с женой, у меня маленький ребенок, – он перебирал всё важное в своей голове, осознавая, что будет дальше.

   Незнакомцы стояли молча, ничего не говоря. Ноги писателя от страха подкосились, и он вновь свалился в кресло.

– Ваше время пришло, мистер Фрай. Срок договора истек! – Эти слова для Фрая прозвучали, как гром среди ясного дня.

– Стойте, пожалуйста, что вы хотите сделать со мной? Я хочу продлить договор.

– Его нельзя продлить! – Резко ответил мужчина в чёрном и вытянул руку перед собой. Незнакомец в белом, сделал шаг назад. Брэндан наблюдал и дрожал, не зная, что ему делать. Глаза незнакомца изменились, их окутало черным. Роговица и белки исчезли. Он медленно шевелил пальцами, направленными на писателя, словно управляя марионеткой. Фрая будто парализовало, он не мог говорить, но позже он медленно начал двигаться, совершенно не управляя своим телом. Оно было полностью во власти парня, вытянувшего руку. Писатель потянулся к верхнему выдвижному ящику и медленно достал оттуда револьвер, который он купил годом раньше на всякий случай, опасаясь того, что в дом может пробраться фанатик и угрожать семье писателя. Медленно, слегка подрагивая, рука Брэндана двигалась к голове и поворачивала дуло к виску.

   Он понимал к чему всё идет и пытался вымолвить – «Нет! Не нужно! Прошу вас…» Ему хотелось кричать, но ничего не получалось, его тело было во чужой власти, он был марионеткой.

   Дуло револьвера было у самого виска. Слезы текли по лицу, попадая на губы и падая на халат с подбородка. Его мочевой пузырь не выдержал, и под ним образовалась лужа.

   Выстрел. Жизнь покинула Фрая, рука ослабла, и револьвер с грохотом упал на пол кабинета. Пуля пробила голову насквозь, запачкав книжную полку и шторы. С обоих отверстий в черепе писателя текла кровь, создавая под креслом тёмно-красную лужу.

   Незнакомцы развернулись, и так же, как и заходили, друг за другом покинули кабинет, прикрыв её с другой стороны.

   Безжизненное тело писателя пролежало еще сутки, прежде чем уборщица обнаружила его…

   Вырезка из газеты:

   «Еще один знаменитый человек покончил жизнь самоубийством в своем загородном доме. Как годом раньше известный актер Билл Сэттон, который повесился, и еще тремя ранее режиссер Шон Пиртон спрыгнувший с шестнадцатого этажа своего дома. Жена и ребенок и не подозревали, что у всемирно известного писателя могут быть суицидальные наклонности, в последние дни, когда они виделись. „Ничего такого не предвещало, он был в хорошем настроении, радовался жизни, и готовился к написанию нового романа,“ – со слезами на глазах рассказывает его жена, Луиза Фрай.»

   Самоубийцы? Правду знали только они сами…

    НИЩЕНКА

   Перепрыгивая через ступеньки, Глеб спешил домой. Он не дождался лифта, и решил подняться пешком. Знал что так быстрее. Перегонки с лифтом он устраивал часто, поэтому был уверен, что сделает это первым.

   В школе он просидел с раннего утра, и до тринадцати тридцати, когда прозвенел звонок. Прошло пятнадцать минут с последнего звонка, а он уже был у себя в подъезде. Поднимался, наклоняясь вперед, придерживая за лямки тяжелый ранец, который был велик для него. Внутри лежало шесть учебников и столько же тетрадей. В специальном отделе лежала спортивная форма. Обувь в рюкзаке давила на спину. В эти минуты у Глеба было желание скорей добраться до двери. Он хотел скинуть с себя рюкзак, который перевешивал его тело, и сесть с едой за телевизор. В это время как раз начинался мультфильм Лига справедливости. Оказавшись у двери квартиры, начал со всего маху молотить по железной двери, при этом помогая ногой. Он бы позвонил в дверной звонок, если бы смог до него дотянуться. Мама даже не стала спрашивать кто это, и открыла дверь. По стуку было понятно, что со школы вернулся сын.

– Привет, сынок, как учеба? – спросила она, он в это время устремился в дом, почти ничего не замечая.

– Все отлично мам – скидывая рюкзак, записывая его в угол, ответил на отмашку Глеб. В его мыслях был только телевизор.

   Он только успел скинуть ботинки.

– Как оценки сегодня? – она не успела сказать и двух слов, как ее прервал звонок в дверь.

– Кто там? – спросила она через дверь.

– Откройте, пожалуйста, я не отниму много времени.

   Мама прислонилась к глазку. После застыла перед дверью с задумчивым и странным выражением на лице.

   Глеб сразу обратил на это внимание. У мамы было подобное лицо, когда отец возвращался домой пьяный. Но в этот раз выражение было немного другое.

– Кто там? – поинтересовался Глеб.

   Она не ответила, только тяжело вздохнула и открыла дверь. За порогом стояла пожилая женщина. На лице ее проявлялась жалобность, грусть и тоска. Глеб не то чтобы узнал, но понял, что мимолетно видел ее на втором этаже, когда спешил домой.

   Она вытянула две руки перед собой, сложив их вместе, и принялась просить подаяния – Милочка, родненькая, подай немного денежек на еду. Детки дома голодают. На работу не берут. Прошу поставь себя на мое место, у самой вон сынок. Не отказывай, подай копеечку – в это время она трясла руками, и прижимала их ближе к сердцу.

   Пока она просила, Глеб с широко открытыми глазами осматривал незнакомку. На ней было черной потертое платье, закрывавшее ноги по самую щиколотку. Подол платья был разорван, будто кошка подрала. Сверху одета куртка, замок на которой был сломан. Куртка давно потеряла яркие цвета, потому что была застирана почти до дыр. На левом плече была заплатка. Глебу было тяжело смотреть на незнакомку, так как ее внешний вид вызывал жалость и сострадание. Он представил детей, которые не ели уже несколько дней, детишек в рваной одежде, а на улице сейчас зима. В такое время года даже с новым шарфом и шапкой холодно. Во рту пересохло. Если бы в этот момент он попытался что-нибудь сказать, то скорей всего заплакал.

   Мама спокойно выслушала все, что говорила нищенка.

– Извините, но у самой последние деньги в кошельке. И сын, которому еще нужно есть.

   Глеб резко перевел взгляд на свою маму. Не желая верить, что эти слова сейчас произнесла она. В школе его учат помогать абсолютно всем, и она сама часто об этом говорит. Почему теперь она такая жестокая? А если бы мне было нечего есть, и ходил бы я в порванных ботинках. А она ходила бы по домам, и просила милостыню. Ей было бы приятно услышать отказ?

   Дверь медленно закрылась перед незнакомкой. За дверью послышались отдалявшиеся шаги.

– Почему, ты ей ничем не помогла?! – возмущенной спросил Глеб.

– Сынок, она самая настоящая обманщица, таких в мире очень много. Эта женщина не первая и не последняя, просто последнее время они зачастили.

– А вдруг у нее и вправду голодные дети. Давай дадим ей покушать хоть что-нибудь.

   Она стояла, сжав губы, и смотрела на своего маленького наивного сына.

– Хорошо – после этих слов, она пошла на кухню. Глеб проследовал за мамой, внимательно наблюдая, что она станет делать. Она достала полбуханки хлеба, и в пакет набрала картошки из семейных запасов, которые хранились под раковиной.

   Оттого что мать решила все же поделиться, у него на лице растянулась улыбка. Она собрала все в один пакет, и вручила сыну.

– Иди, дай ей, если она еще не ушла.

   Он с радостным лицом схватил пакет с едой, и направился к двери. Выбежал в подъезд. Нищенка по-прежнему была на этаже, и отходила от соседей по площадке, которые захлопнули дверь перед ее носом.

   Глеб, медленно, немного волнующе, подошел к незнакомке. В тот момент, когда она направлялась к лестнице, которая вела на верхний этаж.

– Возьмите, это вам – Глеб протянул бедной женщине пакет. В этот счастливый момент, он позабыл о мультиках, которые уже несколько минут как начались. Ему приносило радость то, что он может помочь ей и ее детям. Гордость и радость распирала его изнутри, это было видно по его лицу.

   В это время его мама стояла в дверном проходе. Скрестив руки на груди, наблюдала за происходящим.

– Что это такое? – спросила незнакомка.

– Еда, для вас и ваших детей – улыбаясь, вымолвил Глеб.

   Незнакомка немного странно посмотрела на ребенка. В этот момент Глеб почувствовал себя каким-то глупым, но не мог разобраться, что он делает не так.

– Мне нужны деньги. У вас есть деньги? – после недолгой паузы, заговорила бедная женщина.

– Нет, но есть еда – не сдавался Глеб.

– Не нужна мне ваша еда. Уйди мальчик, если у тебя нет денег.

   Она повернулась и поднялась по лестнице на верхний этаж, молча, с отвращением на лице.

   Держа пакет с едой, Глеб вернулся домой…

    КОНТРОЛИРУЮЩИЕ РАЗУМ

   Зак и его семья жили на ферме, в пятнадцати километрах от Стрэндж Хила. Они каждый год засеивали поля кукурузой и пшеницей. Близился конец сезона, в ближайшие дни они должны были заняться сбором урожая. Зак не любил это время года. В школе были каникулы, но зато на ферме приходилось работать в полную силу. Он часто думал об этом и готов был отсидеть полдня в школе, чем проводить это время в поле, помогая отцу и матери, но выбора у него не было.

   За вечерним столом они, как обычно, сидели всей семьей. На фоне, еле слышно играло радио, тихая расслабляющая музыка Чета Факера. Отец Зака читал газету, он всегда это делал вечерами, так как поутру из-за работы у него на это не было времени. Мать улыбчиво поглядывала то на сына, то на мужа. Пытаясь втянуть обоих в разговор.

– Как сегодня провел день Зак? – спросила София.

– Хорошо

– Где вы были сегодня с Ларой?

   Когда семья Лары переехали, и поселились на соседней ферме три года назад, Зак и не думал что он подружиться с ней. В отличие от девчонок, с которыми он учится, Лара не ходит постоянно в юбках, ни говорит о внешности и не зациклена на отношениях. Последнее время, в их классе это стало одной из популярных тем. Зак считал ее настоящим другом, с которым интересно проводить время.

– Ходили на утес, купаться – ответил он матери.

– Дорогой, я надеюсь, вы не прыгаете с него? – обеспокоенно спросила София.

   Его отец медленно опустил газету. Подозрительный взгляд был направлен на сына. Митч поправил очки, – Ты же помнишь что мальчишка семьи Хоук чуть не утонул возле этого утеса в прошлом году? Его чудом спасли. Это сильно сказалось на нем, теперь он и двух слов выговорить не может не заикнувшись.

– Не прыгаем. Мы плаваем осторожно – соврал Зак, вспоминая, как они по очереди с Ларой, прыгали бомбочкой с утеса.

– Ты же понимаешь, я просто переживаю дорогой.

– Ну конечно, понимаю, и тебе не нужно переживать, у меня ведь есть голова на плечах.

   Они разговаривали и между делом наслаждались макаронами в томатном соусе с сыром. Зак отрывался от еды только, чтобы ответить на расспросы родителей. Медленней всех ел отец, читающий последние новости. Его не интересовала политика, больше всего он любил колонку о преступлениях. Прочитав что-нибудь интересное или шокирующее, он тяжело вздыхал и едва заметно махал головой в разные стороны.

– Зак, как твой настрой перед сбором урожая? – с ехидной улыбкой спросил отец, он знал что сыну не нравиться эта тема, поэтому всегда его подначивал.

– Отличный настрой па, радости полные штаны, жду с нетерпением. С первыми лучами солнца, даже завтракать не буду, выбегу в поле и начну работать – съязвил в ответ Зак.

   Отец во весь голос рассмеялся. Вновь раскрыл газету и продолжил читать.

   Вся семья разделалась с макаронами в томатном соусе и сыром. Зак за сегодня очень устал. После обеда он ничего не ел, поэтому попросил добавку. Когда все расправились с горячим, Софи вытащила тыквенный пирог из духовки. Она готовила его каждую пятницу. Заку он всегда казался недостаточно сладким. Мать поняла еще, когда он был очень маленьким, что растет сладкоежка. Он брал ломтик, где было больше всего тыквенного джема и посыпал его сверху сахаром. Порой, помимо сахара, он мог есть вприкуску с шоколадным кремом.